***
Минхо просыпается, зевая и потягиваясь. Он стонет, потягиваясь ещё раз, ему приходится заслоняться рукой от солнечного света. Два дерева, удерживающие его койку, издают угрожающий треск, когда он тянется слишком далеко, и Минхо сокращает дистанцию. Его глазам требуется мгновение, чтобы привыкнуть к свету, который обычно не такой яркий… Он в спешке вскакивает со своей койки. Его сердце колотится со скоростью миллион ударов в минуту, и он оглядывается вокруг, чтобы увидеть, как все спят. Он смотрит на солнце и понимает, что опаздывает. Он не так уж и опоздал, но опоздал почти на полчаса, а опаздывать никогда не хорошо. Ньют был тем, кто будил его каждое утро, и он оглядывается вокруг, чтобы найти кроватку Ньюта пустой. Он старается не волноваться. Он не позволяет себе слишком мрачно размышлять о том, что могло случиться с Ньютом, но он ничего не может с этим поделать, учитывая, насколько запутанными стали вещи с тех пор, как появился Томас. Томас. — Кланк, — ругается Минхо, надевая ботинки и направляясь к яме. Он старается бежать трусцой как можно тише, не желая никого спугнуть во время движения. Он добирается до ямы, и ему приходится прищуриваться, чтобы найти Томаса в тени. Он видит большой темный комок в яме и ждет, пока его зрение привыкнет. Он в замешательстве наклоняет голову, когда видит копну светлых волос. То, что он видит, застает его врасплох, и он задается вопросом, нужно ли ему попросить ответственных людей прислать несколько стаканов. Сначала он видит только Ньюта и почти выламывает дверь, чтобы вытащить его. Какого черта здесь был Ньют, а не Томас? Затем он видит руку, обернутую вокруг живота Ньюта, и у Минхо отвисает челюсть. Он встает, чтобы лучше видеть. Томас крепко обнимает Ньюта за талию, а Ньют своими руками обнимает новичка. Они так крепко обнимают друг друга во сне, что даже клочок бумаги не поместится между их телами. Их ноги переплелись, и Минхо не может сказать, чья нога была чьей. Однако это было не самое лучшее, потому что причина, по которой Минхо видел только волосы Ньюта, заключалась в том, что голова Ньюта находилась выше головы Томаса. Теперь Минхо видит, что лицо Томаса прижато к груди Ньюта. Чего бы Минхо не отдал, чтобы сфотографировать это и использовать против двух голубков в будущем… Минхо хихикает при виде этого: — Ладно, голубки! Проснись и пой! Минхо надеется, что Томас двигается в лабиринте так же быстро, как и он, отпрыгивая от спящего Ньюта с прерывистым дыханием и розовыми щеками. Минхо также не упускает из виду, как Ньют смотрит на Томаса так, словно тот повесил луну.***
Фрайпан вздыхает в своей постели, зарывшись поглубже в подушку и уставившись в потолок. Его кожа чешется от хлопчатобумажных одеял, как будто его тело знает, что не привыкло спать в такой роскошной кровати. Он привык лежать в кровати без одеяла, когда по его коже свободно ползают насекомые. Он привык к запаху навоза и коз, пока не заснет, а не к стерильному воздуху в этой комнате. Он также не совсем понимает, где он находится, и определенная часть его мозга поддерживает Томаса, полагая, что Дженсон не говорит им всей правды о том, где они находятся или кто главный. Он ненавидит себя за то, что эгоистично хочет бесплатной еды, которую ему здесь дают. Он любит обычный душ, а не ведро, и меньше всего уединение на поляне. Ему больше не нужно просыпаться, чтобы начать готовить или работать в саду так рано по утрам. Хотя смена обстановки почти слишком приятна, и чем больше он лежит, тем сильнее нервничает. В глубине души он знает, что что-то должно произойти. Он не знает что, но тот факт, что Терезу куда-то увезли и никто им ничего не скажет, является серьезным признаком того, что это место не так хорошо, как они хотят, чтобы глэйдеры думали. Его мысли прерывает шепот, и Фрайпан наклоняет голову, чтобы осмотреть комнату. Сначала он ничего не видит, пока не поворачивает голову сильнее. Он видит Томаса в слабо освещенной комнате. Тот стоит на деревянной лестнице, которая соединяет нижнюю и верхнюю койки вместе. Кажется, он тихонько роется в простынях. Фрайпан слышит, как Томас что-то говорит себе под нос. Затем Томас тихо спрыгивает вниз и стоит там, не сводя глаз с тела на верхней койке. Его пальцы беспокойно ерзают по бокам, и Фрайпан хочет сказать ему, чтобы он успокоился и шел спать. Прежде чем он успевает произнести хоть слово, он видит, как Ньют садится на верхней койке. Его светлые волосы торчат во все стороны, и Фрайпан хочет прокомментировать это, но предпочитает не делать этого, чтобы посмотреть, что происходит. Он уже слышит, как Ньют кричит Томасу, чтобы тот отвалил и дал ему поспать. Этого не происходит. Фрайпан совершенно сбит с толку, когда видит, как Ньют улыбается и качает головой. Черты его лица мягкие и нежные, и Фрайпан наблюдает за ним, когда он поворачивается, чтобы спуститься по лестнице. — Я иду, Томми. Все в порядке. Фрайпан не находит слов, наблюдая, как он залезает к новичку под одеяло его кровати. Однако Фрайпан, похоже, не может сдержать тихого смеха, когда Томас набрасывается на Ньюта, как только долговязый самец устраивается поудобнее. У Фрайпана внезапно возникает желание оставить этих двоих наедине, но он не может отвести взгляд. Томас быстро обнимает Ньюта, который переплетает их ноги вместе. Губы Томаса начинают быстро двигаться, и Фрайпан может сказать, что он бормочет Ньюту о том, что не доверяет этому месту. Брови Ньюта сосредоточенно хмурятся, показывая, что он тоже так думает. Фрайпан задается вопросом, не используют ли эти двое тактику объятий, чтобы тайно составить план, как что-то сделать, и он теряет интерес к наблюдению за этими двумя. Он поворачивается, чтобы лечь на спину, чтобы попытаться заставить себя уснуть. Он слышит, как Томас и Ньют шепчутся. По какой-то причине этот шум успокаивает нервы Фрайпана, как будто ему было неуютно в такой тихой комнате, когда на поляне было так громко. Вот почему он обнаруживает, что напрягается, когда шепот замедляется до минимума, пока его не становится совсем. Фрайпан чувствует себя глупо из-за того, что хочет попросить их продолжать разговор, чтобы он мог поспать. Однако он этого не делает, а вместо этого переворачивается, чтобы посмотреть, спят ли они сейчас. Он быстро прикрывает рот рукой, чтобы скрыть звуки. Ньют и Томас стали ближе, чем раньше. Оба парня ведут себя тихо. Рука Ньюта гладит подбородок Томаса, проводит большим пальцем по щеке новичка, и Фрайпан заметил, что Ньют вытер слезу. Этот поступок напоминает Фрайпану о Чаке, и он думает, что именно поэтому Томас плакал. Томас отводит взгляд от Ньюта, губы которого шевелятся, произнося уверенные слова утешения. Ньют мягко похлопывает Томаса по щеке, снова привлекая внимание брюнета. Ньют бросается к нему и соединяет их губы в поцелуе. Глаза Фрайпана расширены, как блюдца, он не верит в то, что происходит перед ним. Он поднимает глаза и видит, что Минхо на другой койке тоже наблюдает за ними, но только на мгновение. Минхо смотрит на Фрайпана, приподняв уголок губ в полуулыбке. Повар широко раскрывает глаза в шоке от того, что его друг выглядит невозмутимым. Он делает им знак, как бы спрашивая: «Как долго?» Минхо оглядывается на двух мальчиков в нескольких метрах от него с весельем, плещущимся в его глазах, прежде чем снова посмотреть на Фрайпана с зубастой ухмылкой. Фрайпан знает Минхо много лет, и он быстро переводит. «С тех пор, как Ньют положил свой чертов глаз на новичка.»***
Тереза отбрасывает свои темные кудри с лица в десятый раз за сегодняшний вечер. Она хватает себя за волосы, закручивает их, чтобы заправить под рубашку, чтобы они не развевались на ветру. Она плотнее закутывается в свое одеяло, прячась от холодной температуры пустыни. Она тихонько посмеивается над странным характером этой земли. Днем ей приходилось прикрывать лицо от жары, а ночью прятаться от холода. Она скучает по потрескивающему огню, ей слишком холодно, чтобы придвинуться к нему поближе. Он почти погас, и она оглядывается вокруг, чтобы обнаружить, что все остальные либо спят, либо свернулись калачиком, чтобы тоже продержаться в тепле. Ухаживать за огнем не имело бы никакого смысла, учитывая, что она была почти такой же холодной, как и тогда, когда Минхо впервые разжег его. Она смотрит в ту сторону, откуда они пришли, уставившись в темное небо. Голос её разума уговаривает вернуться в ПОРОК. Воспоминания об умирающей матери просачиваются в ее память, и ей больно сознавать, что она могла бы сделать что-то, чтобы предотвратить то, что случилось с другим родителем. Как она может убедить Томаса повернуть назад? Это было похоже на разговор со стеной, когда дело доходило до попыток заставить Томаса изменить свое мнение. В ее памяти Томас всегда был упрямым человеком. Глупо никогда не прислушиваться к чьей-либо точке зрения. Это была его слабость. В определенном смысле она была такой же. Но только слабость Томаса делает его сильным. Итак, действительно ли это была слабость? Это две разные стороны одной медали. Онемевшими пальцами она стягивает одеяло. Только для того, чтобы оглядеться и найти, где спал Томас. Может быть, она сможет отвести его в сторону, чтобы попытаться заставить его увидеть и понять ее сторону. Если бы ПОРОК передал Томасу его воспоминания… На этом она останавливается. Томас, вероятно, был бы еще больше против этого, но она не может не попытаться. Ей требуется минута, чтобы найти Томаса. Когда она видит, где он находится, что-то в глубине ее сознания мешает ей быть слишком удивленной. Томас мирно спал на посыпанной песком земле, укрывшись легким одеялом, которое прикрывало только половину его груди и колени. У него больше слоев одежды, чем у нее, так что ему не нужно было сильно прикрываться от холодной погоды. Терезе требуется минута, чтобы улыбнуться при виде этого зрелища. Счастье наполняет ее живот от детских воспоминаний о них двоих, когда они были детьми. Том был ее лучшим другом — ну, единственным другом. Она полагалась на него, чтобы сохранить рассудок, и она сделала то же самое для него. Она никогда не чувствовала себя одинокой, потому что знала, что у нее есть Томас. Пока Томас не встретил Ньюта. Ньют, мальчик со странным акцентом, который, как вскоре выяснила Тереза, был британским. Ньют, молодой, долговязый парень, у которого больше костей, чем кожи. Он был меньше других, но у него был огненный настрой и индивидуальность, компенсировавшие его слабое здоровье. Парень, на которого Томас впервые взглянул, когда ему разрешили играть с другими детьми. Парень, который забрал у нее Тома. Ньют, парень, на которого Тереза теперь смотрит, когда тот кладёт голову Томаса на колени. Его пальцы любовно играют с волосами ее Томаса. Она наблюдает, как он поправляет одеяло, чтобы больше прикрыть спящего парня. Должно быть, ее поймали за разглядыванием, потому что внезапно Ньют поворачивает голову, чтобы встретиться с ней взглядом. Тереза не отводит взгляда, и он тоже. Они нервно наблюдают друг за другом, как будто ждут, когда другой сделает ход. Ньют только продолжает гладить волосы и черты лица Томаса, а Тереза еще плотнее закутывается в свои одеяла. Ньют не боялся ее, и наоборот. Томас поворачивается во сне, прижимаясь к левой ноге Ньюта. Тереза даже не моргает. Ньют наклоняет к ней голову, очевидно, интересуясь, о чем она думает. Терезе хочется посмеяться над абсурдом, но она помнит, что воспоминания есть только у нее. Она единственная, у кого сохранились воспоминания о них в детстве. Мысль приходит ей в голову. Мрачная мысль, от которой у нее сводит живот. Искра идеи использовать эти воспоминания против Томаса. Использовать Ньюта против Томаса. Это было бы худшим, что она могла бы сделать. Томас будет ненавидеть ее всю оставшуюся жизнь, но это сделает свое дело. Она вопросительно поднимает бровь, и Ньют отворачивается. Он был больше твоим, чем моим.***
— Они проедут пять миль после того, как мы сядем в поезд. Вот когда Ньют и остальные придут с инструментами, чтобы сжечь петли, — анализирует Томас, рисуя красный круг в обозначенном месте на карте с суровым кивком. Все издают звук согласия, и Винс смотрит на Хорхе. — Ты думаешь, у тебя будут инструменты, готовые к работе? Мужчина постарше, латиноамериканец, в ответ только ухмыляется, как чеширский кот: — Я их всех заправлю газом и буду готов сжечь весь поезд, Хермано. Винс сухо смеется себе под нос, наблюдая, как Хорхе и Бренда выходят из комнаты, чтобы закончить ремонт своей машины. Он оглядывает стол и с сожалением спрашивает: — Кто будет прикрывать Ньюта во время всего этого? — Я. Винс закатывает глаза. Конечно, Томас бы так и сделал. Он поворачивает голову, готовый поспорить с упрямым ребенком, но Ньют опережает его. — Нет, Томми, у тебя уже есть работа. Ты должен пойти с Винсом, чтобы привязать веревку к поезду. Ты это знаешь. Не будь придурком. Винс комично наблюдает, как Томас поворачивает голову, чтобы посмотреть в лицо более высокому парню. Томасу не нужно поворачиваться всем телом, так как двое парней находятся слишком близко, чтобы в этом была необходимость. Беспокойство наполняет глаза Томаса, когда он спорит с Ньютом, который отказывается соглашаться. Томас держится за предплечье Ньюта, как будто отчаянно пытается заставить Ньюта согласиться с ним. Однако Ньют был неумолим. — Ты гораздо важнее в этом деле, чем я. Мы не можем потерять тебя… — Ну, я не могу потерять тебя. Поэтому я прикрою тебя, когда мы украдем этот груз, — говорит Томас с полным упрямством, которое пристыдило бы быка. Винс потирает виски, с него хватит этого мелкого спора. Он не глуп, независимо от того, как сильно Томас и Ньют пытаются «скрыть» то, что происходит между ними. Они были в этом лагере уже шесть месяцев, и он никогда не видел Томаса без Ньюта в нескольких футах от него. Когда они вот так планируют за столом, эти двое всегда стоят так близко, что даже воздух не может проникнуть между ними. Он видел двух влюбленных детей. Он был влюблен. К сожалению, любовь делает тебя глупым и уязвимым, и, как сказал Ньют, Томас, вероятно, был самым важным человеком в мире прямо сейчас. — Я прикрою Ньюта, хорошо? Я прикрою твоего парня, Томас. Теперь мы можем двигаться дальше? Винс игнорирует то, как двое парней пялятся на него, как олени в свете фар. Он решает не комментировать это. — Рад, что мы все уладили. Пора отдохнуть перед завтрашним днем.***
Бренда, читая, посматривает на часы. Ее нога от беспокойства бешено дергается на металлическом стуле, и она пытается отвлечься книгой. Она не может удержаться от удивления, почему Томас и Ньют все еще были на крыше. Она пыталась пойти проверить, как они, но дверь снаружи была заперта. Они явно хотели уединения, но сколько времени им нужно? У Ньюта случился приступ раздражения. Ну и что? Она дочитывает еще одну главу, прежде чем дверь наконец открывается. Она ставит закладку, готовая встретиться с Томасом лицом к лицу, чтобы убедиться, что все в порядке. Не может быть никакой драмы, когда так много сейчас поставлено на карту. Они составили свой план похищения Терезы из города, и Бренда надеется, что время было потрачено на то, чтобы Ньют заставил Томаса сосредоточиться. Напоминая ему, что Тереза сделала с ними. Томас не может отступить сейчас, когда он единственный, кто может выманить Терезу из толпы, не поднимая шума. Краем глаза она видит, как Ньют и Томас проходят мимо двери дальше по коридору. Бренда вскакивает со стула, чтобы последовать за ними. Она поражена тем, как быстро они идут, и ее любопытство берет верх над ней. Они слишком далеко, чтобы она могла позвать их, и она не хочет никого будить. У нее закрадывается подозрение, что нужно идти тише, чтобы убедиться, что они ее не слышат. Ее ботинки не издают ни звука, когда она преследует их по изгибам и поворотам. Она останавливается на углу, когда видит, что они заходят в комнату и закрывают дверь. Что они скрывают? Она ждет несколько минут, прежде чем прокрасться к двери. Она слышит храп других детей в другой комнате. Она поворачивает дверную ручку легкими, как перышко, движениями, осторожно, чтобы не спугнуть двоих внутри. «Много будешь знать — скоро состаришься», напевал ей Хорхе, но ей все равно никогда не нравилась эта фраза. Первое, что она замечает, это то, насколько темно было в комнате. В углу горела только маленькая свеча, и она почти не давала света. Бренде приходится прищуриваться, чтобы разглядеть, что находится в комнате, и она замечает только маленькую кровать в углу. Она осматривает большую часть комнаты, пока не находит Томаса и Ньюта, стоящих в углу. Она приоткрывает губы, чтобы призвать их к секретности, но останавливается, как только видит, что происходит. Томас держал руку Ньюта в своей, и Бренда смущена тем, как осторожно он это делал. Она смотрит на руку Ньюта, и у нее кровь стынет в жилах, когда она видит темные вены, бегущие по его тонкой, бледной руке. Она собирается подвинуться, чтобы спросить об этом, но это было так, словно на нее брызнули ледяной водой, когда Томас поднимает руку Ньюта, чтобы поцеловать кожу. Атмосфера меняется в мгновение ока, и Бренда подсознательно делает шаг назад в ужасе и шоке. — Мы исправим это. Я исправлю, Ньют, — шепчет Томас в темноте. Ньют нерешительно улыбается, как будто утешает ребенка из уверенного будущего. Томас делает шаг, невероятно сближая их тела. Они вдыхают воздух друг друга, спокойно воспринимая присутствие другого. Взгляд Ньюта скользит вниз, к губам другого юноши, и он немного наклоняет голову, чтобы приспособиться. Томас двигается синхронно с ним, крепко сжимая руку Ньюта, когда он сближает их губы. Поцелуй неуловимо переходит от целомудренного к гораздо более глубокому, и сердце Бренды сильно бьется в груди. Была ли она настолько наивна? Тереза никогда не была тем человеком, о котором стоило беспокоиться. Это был Ньют. Она с жалостью наблюдает, как Томас разворачивает Ньюта, чтобы уложить его спиной на маленькую кровать. Ньют падает на спину, быстро перемещаясь, чтобы опереться на локти и уставиться на Томаса. Бренда знает этот взгляд. Это взгляд полного обожания и любви, который она хотела бы, чтобы Томас подарил ей. Томас отвечает своим собственным выражением полного благоговения и удивления, заползая на кровать, чтобы накрыть тело Ньюта своим собственным. Однако он наклоняется, чтобы свести их лица вместе, и откидывается назад, когда Ньют пытается его поцеловать. В комнате тихо, как ночью, и Бренда удивляется, как они не слышат ее учащенного сердцебиения. — Я люблю тебя, — говорит Томас с тяжелым вздохом, и его глаза устремлены на парня под ним. Эти слова ударили Бренду, как пощечина. Она мысленно проклинает свои ноги за то, что не согласилась с ее желанием выбраться отсюда. Она больше не может слышать. — С того момента, как ты побежал в лабиринт, я знал, что последую за тобой куда угодно. Я люблю тебя, — шепчет Ньют в ответ. Бренда отводит взгляд, прежде чем сможет увидеть, как они целуются ещё раз. Дверь за ней закрывается еще до того, как первая рубашка касается земли.