***
Войдя в кабинет, Рукия облегчённо выдохнула, капитана не было, а значит, разговор можно было перенести на потом. Конечно на самом деле это ничего не меняло, но почему-то сейчас она была к этому не готова. – О, ты уже здесь? А я собирался встретить тебя... Неловко как-то получилось. Рукия обернулась и столкнулась с капитаном, входящем в кабинет. – Да... Унохана-тайчо передала вам документы по поводу моего отсутствия, – Рукия протянула ему лист с подписью капитана Четвёртого отряда. Он только лишь махнул, указав на свой стол. – Положи их там. Потом посмотрю и внесу в отчёт. А тебе бы стоило взять несколько дней выходных, всё же тебе не слабо прилетело. Она о многом хотела спросить, но почему-то не решалась, то-ли стесняясь, то-ли считая это излишне откровенным. Поэтому лишь молча оставила бумаги на столе. Однако, Укитаке заговорил первым: – Тот пустой... Не хорошо конечно вышло, он успел открыть гарганту и уйти. Рукия кивнула, да это была официальная версия. Но она помнила кое-что другое, да, в тот момент она ещё была в сознании. Тайчо сам дал пустому уйти, отпустил, ради того, чтобы успеть спасти её. Опять... Это было неправильно, она должна была прикрывать его спину, а не он спасать её, пренебрегая пустым. Она должна была сказать ему это, извиниться, пообещать, что больше такого не повториться. Должна была, но не сказала. Не смогла.***
Когда-то он был слабым и болезненным ребёнком. Не сказать, чтобы его здоровье стало на много лучше, но всё же уже не находилось того, кто бы рискнул назвать Джуширо Укитаке слабым. Один из сильнейших капитанов, он обладал запасом реяцу, которого с лихвой хватило бы и на троих. Он смог поставить на ноги своих сестёр после смерти родителей, он добился того, что семью Укитаке вновь уважали и к ней снова прислушивались, но он так и не научился мириться с потерями. – Тайчо... Он повернулся и посмотрел на Рукию, сидевшую за соседним столом в их общем кабинете. Ему как-то не везло с лейтенантами, трагедия с Шибой была далеко не первой, и каждый раз в его душе словно что-то надрывалось. Может быть поэтому он так долго отказывался назначать кого-то лейтенантом. – Да, я слушаю, – улыбнулся капитан. Рукия была другой, маленькая как птичка, но упорная и смелая. Она была достойна этого звания, и даже больше: пройдёт время и она станет капитаном, почему-то Укитаке был убеждён в этом. – Тайчо, я должна вам что-то сказать... – Рукия опустила взгляд в пол. Ей бы стоило сказать это раньше, намного раньше, но каждый раз что-то мешало. Он промедлил с ответом, соображая о чём же таком она хочет с ним поговорить. И пока что предположений у него не было. – Хорошо, говори. Рукия крепко сцепила пальцы, так, что даже костяшки побелели. Глубоко вздохнула и сказала совсем не то, что можно было бы ожидать: – Это неправильно! Вы не должны спасать меня каждый раз! Это я... Я должна прикрывать вашу спину! – выпалила она на одном дыхании. Укитаке задумчиво поскрёб пальцами подбородок. Надо же, а он и не думал, что это может быть проблемой. – Я думаю, что всё-таки это правильно. Ты прикрывает мою спину, а я – твою. Тебя волнует тот пустой? Он ушел не из-за тебя, он с самого начала не планировал битву на смерть. Думаю, что это один из тех, кто отказался служить Айзенк и спокойно отсиживался в стороне. А сейчас решил выйти из тени. Мы не имеем ни малейшего понятия сколько их там ещё бегает, но, думаю, на наш с тобой век хватит. Посмотрев на него с подозрением, Рукия переспросила: – Вы серьёзно так думаете? – Однажды я потерял своего лейтенанта. Вернее, не однажды, но однажды ты это видела. Считаю ли я что поступил тогда неправильно? Знаешь, наверное нет. Я много раз думал об этом, тот бой принадлежал ему и каков бы ни был исход, но я не имел права вмешиваться. Он никогда не думал, что ему придётся объяснять такие очевидные вещи. Об этом не хотелось говорить, да что уж там, об этом не хотелось вспоминать. Но память это слабое место шинигами. Слишком долгая жизни несёт за собой слишком долгую же память. Это было сродни проклятья, но он научился жить даже с этим. Укитаке замолчал, подбирая слова. Потом вздохнул и продолжил: – Но с тобой было иначе. Этот бой он не был "твоим". Ради чего я должен был снова терять своего лейтенанта? Да ками с этой должностью, ради чего я должен был терять тебя? Рукия удручённо молчала, она вовсе не хотела нажимать на больные точки, но, кажется, получилось именно это. Да, к сожалению она тоже помнила тот бой Шиба-тайчо. Более того она была вынуждена принять в нём участие. И довольно таки активное... К чертям бы такое участие, сказал бы Ичиго, но что уж сейчас говорить? Всё, что могло случиться, уже случилось. – Не только тогда... Она достала медальон, тот самый, что много лет хранила. Когда-то у него была цепочка, потом она истёрлась и порвалась, Рукия повесила его на простую верёвку. Сейчас медальон вновь висел на цепочке, крепкой и ажурной. Он изображал двух карпов-кои, переплетающих хвосты то-ли в игре, то-ли в виде поддержки. Рукия предпочитала думать, что так две рыбины помогали друг другу, но кто бы знал. – Я плохо помню что тогда произошло. Лица шинигами, который тогда не прошёл мимо и протянул мне руку, память совершенно не сохранила, но я... Я уверена, что это были вы. Точнее: теперь я это знаю. Он молчал, взяв медальон в ладонь, рассматривая его,хмурясь, словно пытаясь что-то вспомнить. Слишком давно это было. Он уже успел позабыть, а оно вон как обернулось. Наконец он сказал: – Надо же. Это и впрямь было давно. Я подарил его маленькой девочке, малышка заболела и могла умереть. К сожалению там, где она... где ты жила, некому было позаботиться о тебе. Знаешь, это даже произносить и то как-то странно. Впрочем... У той девочки, в смысле у тебя был запас реяцу, и уже тогда было ясно, что тебе предстоит стать шинигами. Быть может я вовсе не так добр и прекрасен? Я спасал будущую шинигами, а не рядового ребёнка. Наверное тебе неприятно слышать это? – он горько усмехнулся. Иногда мы думаем о людях чуть лучше чем они есть.***
Небольшой медальон в виде двух рыбок с переплетёнными хвостами... Рукия держала его на ладони и рассматривала. Может быть и впрямь не стоило лезть в эту историю? Пусть она бы и дальше оставалась той сказкой, которой была. Но она же хотела знать. Вот только сейчас, когда она и впрямь знала, она не имела ни малейшего представления, что ей делать с этим знанием. Она отвернулась, положив медальон на футон, и посмотрела в окно. Там за стеклом был нужный и изрядно затянувшийся дождь. Вода стекала по стеклу, оставляя дорожки и искажая силуэты деревьев. – Глупо... – прошептала Рукия, убрала медальон подальше и легла на футон. Сейчас бы уснуть, забыться во сне, но она прекрасно понимала, что это вряд ли удастся. У неё было странное ощущение, словно ей дали книгу, которую она так любила в детстве, а прочитав заново, она вдруг поняла, что книга-то была совсем не о том, что смысл был совершенно иной, но тогда она просто не смогла понять его и выдумала свой собственный. Всё же некоторые сказки лучше читать только ребёнком и не пытаться вернуть те же чувства, перечитав их заново. Как она и предполагала: сон не шел, мозг словно издевался, не желая отключаться, а может быть и наоборот – давая время подумать. Промучившись до полуночи, девушка встала, подошла к окну, взяла с подоконника оставленный там медальон и сжала его в кулаке. – Надо бы выбросить, зря только место занимает, – прошептала она.