S.U.H

-Любовник! Фрэнк громко хлопнул дверью своего дома и со всех ног бросился в сторону школы, забыв про скейт, про куртку, забыв про все на свете, думая только о том, с какой невыносимой горечью в голосе отец сказал это «Любовник!» и как стыдливо при этом покраснела мать. Любовник, у его мамочки, которая всегда, что бы ни случилось, любила двух самых главных мужчин в своей жизни, – любовник. Мамуля, его любимая мамуля, врала и бегала на свидания к какому-то гребаному мужику, пока бедный папа, тяжело вздыхая, ворочался на диване не в силах уснуть из-за тяжких мыслей. «Да что, блядь, не так с этим миром?!» Фрэнк не переставал бежать, втайне желая, чтобы прямо сейчас весь кислород вышел из легких, и он упал бы прямо здесь на улице и умер, только бы больше не видеть глаза отца. Но он все равно по-прежнему продолжал нестись по улицам так быстро, будто бы в жизни не выкурил ни одной сигареты. Очнулся он только тогда, когда, влетев в кабинет, где должен быть первый урок, заметил, что пришел почти раньше всех. Парочка учеников, что уже сидели за своими партами, удивленно посмотрели на него, запыхавшегося и взволнованного, но ничего не сказали, только лишь две подружки хихикнули себе в кулачки. Не обратив ни на кого внимания, Фрэнк быстро пробрался к своей парте и достал все необходимое для первого урока. Судорожно схватив учебник по физике, он впился взглядом в напечатанный текст и снова стал перечитывать домашний параграф, хоть и знал его наизусть. Просто нужно было чем-то занять себя, чтобы не думать о том, что его родная мать предала всю их семью, разрушая то, что, казалось, и так было разрушено до основания. Он перечитывал строчки по несколько раз, сильнее сжимал в руках книгу и нервно поглядывал на часы, но до урока оставалось еще больше двадцати минут. Двадцать минут наедине со своими мыслями без возможности убежать от них с помощью новой груды учебного материала. Фрэнк захотел взвыть, но сдержался. В класс потихоньку подтягивались ученики. От отчаянья Фрэнк принялся рассматривать каждого из них, удивляясь, как девушки могут носить такие короткие юбки, и почему все игроки футбольной команды бриты почти под ноль. Он заметил густо намазанные тушью ресницы своей вчерашней красавицы, заметил забитую девочку в очках, вжавшуюся в свой стул, и группу парней, которые что-то активно обсуждали. Увидел, как на первой парте все те же две девушки поправляли свой макияж, и как в класс вполз какой-то парень, у которого, судя по его виду, было жуткое похмелье. И когда Фрэнк уже был готов от нервов просто вскочить с места и выйти в окно, наконец, прозвенел звонок. И хоть все ученики хором что-то проныли, он был несказанно счастлив, что займет свою голову хоть чем-то, кроме отвратительных мыслей обо всем дерьме, что окружало его почти со всех сторон. И он занимался. Все восемь уроков он не выпускал учебники из рук, жадно слушал учителей и даже на переменах не расставался с конспектами. На геометрии ему показалось, что у него из ушей сейчас пойдет пар, но собрав всю свою волю в кулак, он продолжил упорно решать задачи и проверять формулы. И это помогало. За восемь часов он ни разу не подумал о неприветливом доме, где больше нет уюта и любви, где есть разбитый отец и предавшая их мать. Он вспомнил об этом лишь после того, как последний звонок прозвенел, оповещая, что учебный день закончился. Испугавшись, что ему снова придется возвращаться домой, Фрэнк, сам от себя не ожидая, ломанул на дополнительные уроки по математике для отстающих и просидел там еще три часа. Но в шесть вечера, когда учитель объявил, что все свободны, и измученные ученики вяло повалили из кабинета, ему пришлось признать, что больше отговорок для того, чтобы не возвращаться домой, у него нет. Нужно было идти. Как-то слишком медленно одевшись, Фрэнк вышел на улицу, которая встретила его вечерними осенними сумерками и мелким дождем. И даже такая атмосфера показалась ему гораздо приветливее, чем дома. Стоя под крыльцом, он натянул на голову капюшон и, глядя на капли, барабанящие по лужам, не спешил двигаться вперед. -Почему не идешь? Фрэнк резко обернулся на тихий голос позади себя и увидел того самого чудика, которого вчера не пустил к себе за парту. -Я.. Не хочу. Какое тебе вообще дело, – как-то резко ответил Фрэнк, отворачиваясь от него. Парень ничего не ответил, лишь подошел немного ближе и встал рядом с Фрэнком, тоже всматриваясь в усилившийся дождь и хмурое небо. Они простояли так минуту, молчали и только глубже пихали руки в карманы. -Ты выглядишь грустным, – голос чудика еле пробивался из-за глухой стены дождя. -Пьеро, да? – саркастически спросил Фрэнк. -Да, Пьеро, – просто ответил парень. – И все-таки, почему ты такой грустный? -Тебе какая разница? -Никакой. Просто, может я смогу тебе помочь? -Да что ты! – нервно вскрикнул Фрэнк. – Ты себе-то помочь не можешь, ненормальная кукла, с которой никто не хочет даже за одной партой сидеть, куда тебе еще чужие проблемы? -Почему мне ты вот так легко грубишь, а перед всеми теми людьми в классе вчера так боялся облажаться, пустив меня к себе за парту? Фрэнк ошарашено повернулся к нему, не говоря ни слова, Пьеро пристально смотрел на него, а дождь барабанил по крыше крыльца. -Почему меня ты так легко обижаешь, а на них боишься даже неправильно посмотреть? -Ты… Ладно! Моя мать изменила моему отцу, каждое утро на завтрак вместо яичницы я получаю скандал и совершенно не хочу возвращаться домой! Тебе легче? Ну?! Можешь чем-то помочь, умник? Пьеро не ответил, и Фрэнк, сам не понимая, почему сорвался на ни в чем не виноватого парня, быстро сбежал с крыльца по ступенькам вниз и направился в сторону дома, изо всех сил стараясь подавить чувство вины из-за того, что накричал на Пьеро.