S.U.H

Опередив будильник на целых полтора часа, Фрэнк проснулся в 5:30 и даже больше не попытался уснуть. Он быстро принял душ, чем-то позавтракал и, напялив на себя попавшиеся под руку старые джинсы и теплую толстовку, схватил сумку и побежал вниз одеваться. Он вылетел из дома в шесть утра в объятья октября, за два часа до начала уроков, но все, о чем он думал – это сбежать из дома. Небо, затянутое тучами, роняло тяжелые капли на землю, и было все еще темно. Даже не подумав о том, чтобы вернуться домой хотя бы за зонтом, Фрэнк вышел из-под крыльца и направился в сторону, противоположную от школы, шаркая ногами под тихую мелодию в наушниках. Оззи пел о том, что вера, надежда, цель и время истекают, и Фрэнк был чертовски с ним согласен. Шлепая по лужам, он не заметил, как случайно вышел на дорогу, где в это время почти не было машин. Глядя под ноги и незаметно для себя подпевая, слишком увлеченный музыкой и мыслями, он не услышал пронзительного воя машины, и только когда что-то большое и синее на огромной скорости пролетело прямо перед его носом, он резко дернулся назад, падая спиной на холодный мокрый асфальт, и ошарашено вытаращился на огромный синий пикап, который вынесло на обочину прямо на чью-то красивую клумбу с геранями. Перепуганный водитель вылетел из машины и побежал к Фрэнку, что-то крича и махая руками. -Ты что, не знаешь, что по дороге как бы машины ездят?! – Фрэнк услышал знакомый голос. – Ты в порядке? -Пьеро? -Я спрашиваю, ты в порядке? – настойчиво продолжил парень, помогая Фрэнку подняться на ноги и внимательно осматривая его. – Ты не ушибся? -Я… нет, нет, нет, все хорошо, да, – Айеро растерянно, провел рукой по волосам, все еще не придя в себя. – Прости. Черт, я со своей музыкой совсем ничего не замечаю, правда прости, я… -Ладно, ничего, – Пьеро улыбнулся, и у Фрэнка почему-то потеплело на душе. – Скажи спасибо старичку за то, что он не развалился на части и спас твою задницу. -Что? Кому? -Старичок, – Пьеро кивнул на машину, – мой пикап. Он старый и дряхлый, но я его обожаю больше жизни. Он снова улыбнулся, а Фрэнк принялся разглядывать Старичка, старую видавшую виды машину, которая все еще продолжала стоять на клумбе с геранями. -Э-э-э, спасибо, Старичок, – протянул Фрэнк, и тогда Пьеро просто просиял, любовно глядя на свою машину. -А ты чего тут делаешь? – спросил он. -Гуляю. -В шесть утра? -Да. -Под дождем? -Да. -Один? -Да. -Метрах в ста от дома? -Ну… Да. Пьеро немного удивленно посмотрел на него, а потом, немного подумав, просто пожал плечами и направился в сторону своего пикапа. -Ну ладно, – сказал он, – гуляй. Фрэнк открыл рот от удивления, глядя вслед самому чудаковатому чудаку на свете. -Но если хочешь, – он обернулся, и снова Фрэнк увидел милую улыбку на его губах, – если ты хочешь, то можешь залезать в машину. У меня есть печка и печенье, а на улице дождь и полтора часа до занятий. Он подмигнул Фрэнку, и тот невольно сделал шаг вперед, соглашаясь и на печку и на печенье, потому что предложение было действительно заманчивым. Увидев, что Фрэнк направился к машине, Пьеро жутко обрадовался, совсем как ребенок, и быстро запрыгнул на водительское сиденье, доставая обещанное печенье, пока Фрэнк устраивался на сидении рядом с ним. Печенье оказалось невероятно вкусным, с кремовой прослойкой посредине, и Фрэнк был счастлив, что сейчас сидит в теплой машине и уплетает его, пока ливень за окном хлещет по лужам. Пьеро отогнал свой пикап с клумбы с геранью и поспешил скрыться с места преступления. Он припарковался на обочине у какого-то дома, на улице еще не было ни машин, ни прохожих, и они ели вкусное печенье, слушая, как дождь бьет по стеклам, и тихие мелодии джаза из радиоприемника. Спустя какое-то время, Фрэнк немного поерзал на месте, и Пьеро повернулся в его сторону. -Спасибо. -Да не за что. Пьеро схватил еще одно печенье. -Пьеро? – тихо позвал Фрэнк. -А? – откликнулся тот. -А как тебя зовут? -Я Джерард. -Хорошо. Извини меня, Джерард. Он улыбнулся. -За что? -За то, что не пустил тебя за парту. Я, в общем, не знаю, что на меня нашло, просто… -Просто зависимость от общественного мнения и все такое, да? – закончил за него Пьеро. Фрэнк снова удивленно посмотрел на него, но уже через пару секунд стыдливо опустил глаза. -Что, – снова заговорил Пьеро, – не нравится, когда вот так в открытую говорят о твоих пороках? -В общем-то да, знаешь, – пробубнил Фрэнк, глядя в пол. – Блин, а ты тот еще говнюк! – он улыбнулся и толкнул его в бок. – Прости. -Ничего, – Джерард улыбнулся ему в ответ. – Я привык. Вот так просто человек сказал, что привык к тому, что к нему так относятся. -Привык? – удивленно спросил Фрэнк. -Нет. Я вру. К такому не привыкают, – как-то чересчур серьезно для Пьеро проговорил Пьеро, и Фрэнку стало не по себе. -Почему тебя не любят? Фрэнк ожидал, что Джерард тяжело вздохнет, откажется отвечать, замнется, начнет отнекиваться, он ожидал, чего угодно, но вместо этого Джерард снова как-то просто пожал плечами и спокойно ответил: -Я не знаю. Я им никогда не нравился. Я не знаю, почему. -Но ведь есть причина? -Есть, но я ее не знаю. Фрэнк замолчал. Он смотрел на Пьеро, на такого хрупкого, который просто показал всем средний палец, который так по-детски радовался, когда Фрэнк сел к нему в пикап, и который уселся прямо на полу, когда его не пустили за парты. Он был странным, невероятно странным, даже пугающе странным, таких просто не бывает. Фрэнк слишком задумался и вспомнил, где он находится только тогда, когда Джерард завел двигатель. -Нам пора, скоро начнутся занятия, – сказал он. -Хорошо, – немного расстроенно ответил Фрэнк, ему слишком нравилось сидеть в теплой машине и слушать тихий джаз. До школы они добрались за пять минут и тут же разбежались по кабинетам. Но на химии, когда два класса снова уселись в очередной огромной аудитории, Джерард сидел с Фрэнком, а все остальные отвратно пялились на них, а красавица презрительно фыркнула и больше не смотрела на Фрэнка. Но никто ничего не сказал, и Фрэнк был вполне доволен, к тому же Джерард оказался вроде не таким плохим чудаком, как показалось сначала. И Фрэнку даже понравился этот странный понедельник, но если бы он знал, что дома его ждет отец с разбитым носом и мать с новой порцией истерик, он ни за что не пошел бы домой. Но он не знал.