Перерождение

      Джерард дышит рвано и часто, паника волнами накрывает тело и разум. Он будто находится в состоянии сонного паралича, но при этом бодрствуя. Руки и ноги слушаться отказываются, а голова кажется непривычно тяжёлой. С ним, конечно, случалось всякое, когда непрошеные гости являлись к нему без предупреждения, но такое, кажется, было впервые. В этот раз у него почему-то совсем нет сил совладать с собой. Тёмный силуэт напротив будто прожигает его своим пронизывающим взглядом, не говоря ни слова, от чего ситуация кажется ещё более странной. Этот призрак не просит помощи и не умоляет о пощаде, как большинство тех, с кем приходилось работать Джерарду ранее. Он просто молча стоит и будто высасывает всю его энергию, накапливавшуюся годами. Слабость накрывает парня с каждой секундой всё сильнее, и это действительно пугает его. Поэтому, когда непрерывная молчаливая игра в гляделки с призраком становится и впрямь невыносимой, Джерарду приходится очень сильно поднапрячься, чтобы наконец-то это прекратить. — Что тебе нужно? — голос ломкий, испуганный, будто не его вовсе.       Силуэт напротив ожидаемо реагирует на вопрос ухмылкой — ехидной, издевательской, злой. Смотрит долго своим испытующим взглядом, от которого Джерарда чуть ли не наизнанку уже выворачивает, а затем произносит уверенно: — То, что внутри тебя.       Фрэнк входит в комнату и натыкается на уставившегося в пустоту Джерарда. Ему, по правде говоря, часто приходится видеть что-то подобное, но в этот раз по состоянию Уэя было заметно, что с ним происходит что-то явно нехорошее, что он окутан страхом того, чего Айеро видеть не дозволено. Он устремляет свой взгляд туда, куда прямо сейчас смотрит его муж, но ничего не видит там, кроме обычной дверцы шкафа. — Джи? — взволновано произносит Фрэнк, подходя к нему ближе и слегка касаясь пальцами его напряжённого плеча. — Ты как? Всё под контролем?       Если бы было под контролем, он бы согласно качнул головой или моргнул — они договорились об этих маленьких знаках давно, ещё в старшей школе, когда Джерард, дико волнуясь после очередного видения, наконец-то решил поделиться с ним своими странными особенностями. Но никакой реакции не последовало, словно Джи был уже не здесь вовсе, а находился в другом мире, из которого его не так просто вырвать. Фрэнк встряхивает его за плечи и зовёт снова, но без толку. Для Джерарда не существует ничего сейчас, лишь странный незнакомец и пустая комната вокруг. Он не чувствует родных рук, не слышит голоса мужа — ничего. А потом Фрэнк обнимает его сильно, и Уэй ощущает холод ладоней на своих плечах. Он смыкает на мгновение веки, а когда открывает их, тёмной худой фигуры в комнате уже нет, словно она никогда здесь и не появлялась. В глазах темнеет, а голова кружится настолько, что если бы не Айеро, прижимавший его к себе, Джерард бы точно уже грохнулся на пол. — Джи, слышишь меня? Джи? Давай, приходи в себя, — шепчет Фрэнк, слегка хлопая его по бледному лицу.       Тот цепляется за его спину и часто дышит, едва стоя на ногах. Он не до конца осознаёт реальность даже сейчас, вцепившись в плечи Айеро до побелевших кончиков пальцев. — Ну чего ты, малыш? Я рядом, я здесь, всё закончилось, да? — Фрэнк изо всех сил пытается скрыть тревогу в собственном голосе, но даётся ему это с трудом — он тоже знатно испугался.       Джерард кивает несколько раз заторможено, а потом слегка поворачивает свою всё ещё тяжёлую голову к мужу и заглядывает в его перепуганные тёмно-зелёные глаза. — Я… Я в норме, да, — он выдыхает тяжело, пытаясь прийти в себя, но слабость не отпускает никак, и он правда так рад, что его альфа сейчас рядом. — Давай я принесу воды, давай? Или приляжешь? — Айеро, не дожидаясь ответа, аккуратно обхватывает Джерарда за талию и ведёт к их кровати, а тот и не сопротивляется совсем — сил нет.       Фрэнк укладывает омегу на незаправленную и слегка помятую постель, а сам садится перед ним на корточки, вглядываясь в его бесцветное уставшее лицо. Джерард выглядит действительно разбито, будто тот, кого он только что видел, высосал у него всю энергию подчистую, и Фрэнка это, если честно, не на шутку пугает. — Что за хрень это была? — спрашивает осторожно, боясь напугать, но не спросить просто не может — волнуется.       Джерард вздрагивает мгновенно, и Айеро тут же жалеет о заданном вопросе. Сейчас омеге нужен покой, а обсудить случившееся они обязательно смогут и попозже. — Всё, всё потом, отдыхай, принести тебе воды? — он бережно берёт ладонь Уэя в свою и поглаживает её большим пальцем. — Нет, не нужно, — отзывается Джерард хрипло и тут же прикрывает глаза, устраиваясь на кровати поудобнее, — просто ложись рядом, ладно?       Фрэнк кивает слегка, а потом залезает на кровать, не раздеваясь, и нежно обнимает уставшего мужа со спины. Пододвигается ближе и нежно целует в висок, несколько секунд не отрывая губ, а потом шепчет почти на ухо: — Всё хорошо, не бойся, слышишь?       Джерард лишь кивает и, потянув на себя одеяло, закрывает глаза. Они вряд ли уснут сейчас, потрясённые случившимся, но звук размеренного дыхания друг друга успокаивает, и тревога постепенно проходит.       Что бы это ни было, они обязательно со всем разберутся.

***

      Джерарду семь, когда он впервые теряет близкого человека: любимую бабушку.       Джерарду семь, когда он, стоя в церкви и провожая бабушку в последний путь, замечает её, искренне улыбающуюся, возле себя.       Джерарду семь, когда он понимает, что может видеть мёртвых и говорить с ними.       В церкви пахнет свечами, и этот запах настолько резкий, что им как будто пропитан весь этот огромный зал. Здесь многолюдно: почтить память о бабушке пришло так много народу, что места едва хватает, чтобы развернуться. Большую часть людей Джерард не знает, поэтому он не отходит от мамы ни на шаг, боясь потеряться в толпе. Он с интересом рассматривает разрисованные церковные колонны и ловит взглядом неожиданные солнечные лучи, что так уверенно пробиваются сквозь большие витражные окна. На дворе глубокая осень, и по дороге сюда мальчик точно помнил, что небо было затянутым и грозным, поэтому такое яркое сейчас солнце казалось ему чудом. Он прикрывает глаза, думая о бабушке. Она была солнцем — такой же светлой и тёплой. Джи любит солнце. — Мальчик мой, — голос бабушки, такой родной и ласковый, раздаётся над ухом маленького Джерарда так внезапно, что тот чуть ли не подскакивает от испуга и неожиданности. Он медленно поворачивает голову в ту сторону, откуда к нему доносится обращение, и застывает на месте. Женщина с вьющимися, слегка седоватыми волосами точь-в-точь похожа на его бабулю: те же черты лица и сияющая искренняя улыбка.       Мальчишка моргает отупело несколько раз, а затем интенсивно трёт глаза, чтобы избавиться от такой желанной фантазии. Не может быть, этого просто не может быть, он уснул, точно уснул… Как же стыдно! — Не пугайся, но это правда я, милый, — женщина смотрит на него так же тепло, как смотрела всегда, когда он бегал и резвился в парке недалеко от её дома, когда играл с ней в догонялки и, на удивление, всегда выигрывал, или когда выпрашивал новую, только что завезённую в местный магазин игрушечную машинку. Сомнений не остаётся… Это не сон? — Ба?.. — его брови в удивлении ползут вверх.       Она медленно кивает несколько раз и аккуратно кладёт свою руку внуку на плечо. — Только ты, из всех тут присутствующих, можешь меня видеть, представляешь?       Джерард не представляет, но он действительно рад, что может ещё раз почувствовать касание её рук на своём теле или улыбнуться в ответ на такую родную улыбку. — Мёртвые — это не всегда страшно, — бабуля начинает что-то рассказывать, и он слушает, не перебивая. — Их души чаще всего просто заблудились или запутались, они застряли между мирами, не желая покидать своих родных и близких, и ты, Джи, можешь помогать им найти маленький лучик света, чтобы они наконец обрели покой, — женщина делает паузу, наблюдая за реакцией внука. Он смотрит на неё своими большими глазами и мало что понимает сейчас, но он поймёт, обязательно поймёт позже. — Это благородное дело, милый, и я уверена, что у тебя всё получится.       После этих слов образ бабушки мгновенно испаряется, а Джерард так и остаётся стоять на месте, моргая и чуть приоткрыв рот. — Ты в порядке, милый? — мама отвлекает его, когда берёт за руку, и он заторможенно кивает ей, хоть и не до конца уверен в том, что он действительно в порядке.

***

      Уснуть под вечер было откровенно хреновой идеей, но Уэй просто не смог противиться накатившей на него усталости, да и в объятиях Фрэнка было настолько тепло и безопасно, что Джерард отключился почти сразу. Он просыпается, когда лучи закатного летнего солнца, пробирающегося сквозь приоткрытое окно, невесомо касаются его лица. Не обнаружив рядом Фрэнка, он вздыхает и грустит немного, потому что не отказался бы и сейчас от родных объятий. Беспокойство на сердце даже после сна никуда не девается, и Джерард чувствует сейчас дикую потребность в своём альфе, поэтому он с трудом поднимается с кровати, абсолютно не чувствуя себя отдохнувшим, встаёт босыми ногами на холодный паркет, отчего по телу пробегает волна мурашек, и ступает по скрипящему полу к лестнице, чтобы спуститься на первый этаж, — Фрэнк наверняка на кухне.       Тот действительно вовсю хозяйничает у плиты, и это совсем не удивляет сонного Джерарда: его муж любит готовить и получается у него это весьма неплохо, а аромат пряной жареной курицы, распространившийся чуть ли не по всему дому, прямое тому доказательство.       Джерард тихо крадётся сзади, дабы не выдать своего присутствия, а затем нежно обнимает Айеро со спины, прижимаясь к нему всем телом. — Ой, Джи, ты уже проснулся? А я тут ужин решил сварганить, — Фрэнк вздрагивает от неожиданности, но улыбается тепло, когда, обернувшись, встречается глазами с любимым. — Ты как?       Джерард вздыхает, не выпуская альфу из объятий, и пожимает плечами на этот простой вопрос, потому что и сам не до конца понимает, как он. — Не знаю, так, будто по мне проехался грузовик, — отвечает тихо, смеясь. Он чувствовал эту надоедливую слабость уже несколько дней, но после сегодняшнего визита странного гостя она усилилась, кажется, раз в пять.       Фрэнк хмурится, совсем не находя это смешным, и прижимает омегу к себе сильнее, вдыхая такой родной сладковатый запах. Ему хочется спрятать Джерарда ото всех, обезопасить, защитить, потому что он самое дорогое, что у него есть, но с такой работой это кажется просто невозможным — призраки и всякая подобная херня едва ли могут быть безопасными. Он трётся носом о вздёрнутый кончик носа мужа и нежно целует его в уголок губ. — Я так переживаю за тебя, Джи. Хочу, чтобы никто и ничто потустороннее никогда больше тебя не беспокоило. — Когда найдёшь пульт, который бы отключил это, скажи, а, — невесело усмехается Джерард.       Фрэнк лишь разочарованно выдыхает. Никакого пульта не существует, они знают это, и всё, что им остаётся, — просто смириться. — Ох, Уэй, твои способности когда-нибудь точно доведут меня, — беззлобно произносит альфа, зарываясь рукой в мягкие волосы омеги и слегка растрёпывая их. В начале семейной жизни Джерард предпочёл не менять свою фамилию, а Фрэнк и не настаивал, теперь часто обращаясь к нему именно так. — Садись, будем ужинать, мой особенный муж.       Джерард послушно кивает, хоть и сильного чувства голода не испытывает, и нехотя отстраняется от Фрэнка, когда тот тянется к верхнему шкафчику, чтобы достать тарелки. Пока Айеро щедро накладывает в них макароны и курицу, Джерард достаёт из холодильника остатки овощного салата, который они не осилили утром, и наливает в стаканы их любимый апельсиновый сок, в надежде, что хотя бы он придаст ему бодрости и сил. — Как работаешь завтра? — привычно интересуется Уэй, желая хоть немного оттянуть неизбежные расспросы Фрэнка о случившемся. — У Уилсона сделка какая-то важная, наверное, придётся кататься с ним весь день, — отзывается альфа, обернувшись и облизывая пальцы от жареной курицы, абсолютно забив на лежащее рядом полотенце. — Оу, день? — бросает Джи с явным сомнением, когда присаживается на своё любимое место у стены. — Думаю, если всё пройдёт удачно, он захочет это отметить. — Точно, — усмехается Фрэнк и ставит полные тарелки еды на стол. — А если неудачно, то он, скорее всего, захочет влить в себя не одну бутылку вискаря в любимом баре.       Джерард издаёт тихий смешок, вспоминая различные забавные рассказы мужа о боссе. Гарри Уилсон — необычайно добродушный человек, а ещё ярый любитель дорогой выпивки и шумных компаний, поэтому Фрэнк, работающий водителем у семьи Уилсонов уже три года, был почти уверен в том, что завтрашний вечер у его начальника при любом исходе событий пройдёт отлично. — Надеюсь, мне хотя бы не придётся тащить его до дверей дома в бессознательном состоянии и слышать недовольные вздохи его жены, как это было в прошлый раз, — закатывает глаза Айеро, откидываясь на спинку стула напротив мужа. — Ладно, а что в планах у тебя? — Увы, у меня всё на порядок скучнее, — устало улыбаясь, произносит омега и принимается копаться вилкой в своих макаронах. — Сеанс один запланирован, кажется, что-то запутанное… А я вместо этого лучше бы каждый день связывался с духом покойного мужа тётушки Мэри, пытаясь узнать, где же он всё-таки спрятал от неё заначку. — Блин, да, с этой тёткой не соскучишься, — Фрэнк посмеивается, зная, как периодически их соседка задалбывает Джерарда этой просьбой. Наверное, только такие сеансы в его работе альфе и нравятся.       Дальше за ужином они перекидываются лишь короткими фразами, вероятно, активно прокручивая в голове сегодняшний инцидент, но немного побаиваясь затрагивать эту тему. Фрэнк замечает, что муж почти ничего не ест, просто размазывая еду по тарелке, как ребёнок, и это заставляет его начать неизбежный разговор первым. — Джи? — М? — Джерард дёргается, выныривая из собственных мыслей, когда его вилка падает на пол с отрезвляющим голову звуком. — Чёрт. — Я подниму, сиди, — мигом реагирует альфа. Уэй благодарно, но слегка заторможенно кивает, и уже через несколько секунд на столе возле него оказывается чистый прибор. — Ты почти ничего не съел, — хмуро подмечает Фрэнк, возвращаясь на своё место. — Невкусно? — Нет, почему? Очень вкусно, правда, спасибо, — более оживлённо звучит голос Джерарда. — Просто почему-то мой аппетит сегодня где-то в заднице. — Джи, что произошло наверху? — наконец набравшись решимости, твёрдо спрашивает Айеро. — Кто это был?       Конечно же, этой темы было не избежать, омега знал это, но отчего-то сейчас он всё равно теряется, вздыхая и пряча лицо в ладонях. — Я не знаю, Фрэнки, реально, не знаю.       Видеть мужа таким уязвимым было странно и непривычно. Сеансы с призраками никогда не влияли на Джерарда подобным образом. У него всегда была специальная защита, которая не позволяла мёртвым управлять его телом и мыслями, и то, что в этот раз она не сработала, действительно пугало. — Ты никогда раньше не видел его? — вновь предпринимает попытку всё выяснить напряжённый Фрэнк, на что супруг лишь отрицательно качает головой. — Как он выглядел? — Ужасно неприветливо, — устало бурчит Джерард, наконец убирая руки от лица и бросая на Айеро свой немного кислый взгляд. Боже, он так сильно не хотел этих расспросов… Появление незнакомца казалось ему сущим бредом, всего лишь нелепой фантазией утомившегося от работы мозга. Нужно просто как следует отдохнуть, и это больше не повторится, да, Уэй уже почти убедил себя в этом. — Джи… — Фрэнк медленно выдыхает и бережно берёт ладонь мужа в свою, дабы остыть. Он только сейчас замечает, как напряжены собственная шея и плечи и как до боли сжаты его челюсти. — Я правда очень волнуюсь за тебя, ты же знаешь? — его голос звучит мягче, а большой палец правой руки едва ощутимо скользит по светлой коже руки омеги в успокаивающем жесте. — И я должен выяснить, угрожает тебе что-то или нет. Давай ты попытаешься вспомнить все подробности, м?       Джерард слабо кивает и начинает выуживать из своего подсознания хоть какие-то детали, зная, что Фрэнк всё равно ни за что не отстанет. Он сжимает его ладонь, чувствуя себя так в безопасности, и сглатывает вязкую слюну, собираясь с мыслями. — Это точно был мужчина, да, — его голос слегка хрипит, поэтому ему приходится откашляться, чтобы продолжить: — Но я не знаю, как он выглядел, я видел только тёмный силуэт.       Джерард рассказывает про то, как было странно не контролировать своё тело и как жутко было выдерживать злобный взгляд незнакомца, а Фрэнк слушает сосредоточенно, пытаясь унять разбушевавшуюся тревогу за свою пару. — Он что-нибудь сказал тебе? — Не помню… Ему что-то нужно было, — он слегка закусывает губу, вспоминая, — м-м-м, кажется, он требовал то, что внутри меня. Бред какой-то, — запутавшись, выдыхает омега. — Твои силы? — Фрэнк озвучивает первое, что приходит в голову, и этот вариант кажется ему достаточно логичным. — И нахрен они ему сдались, а? — вздыхает и грустно усмехается омега. — Но пусть бы забирал, я не против.       Айеро на это лишь озадачено пожимает плечами. — Я очень надеюсь, что он больше к тебе не явится. — Хотелось бы верить, — хмыкает Уэй, а затем широко зевает, будто недавний двухчасовой сон прошёл абсолютно мимо него. — Блин, всё это так утомило меня сегодня, что я снова не прочь завалиться спать. — Конечно, отдыхай, — понимающе произносит Фрэнк и медленно, одновременно с мужем, поднимается из-за стола, — а я разберусь с посудой и приду к тебе, м?       Джерард кивает, слегка улыбаясь, и подходит к Фрэнку, чтобы аккуратно поцеловать его в такие любимые чуть суховатые губы. — Спасибо за ужин, — его тихая благодарность тонет в их чувственном поцелуе, а спустя мгновение омега, будто дразня, отстраняется, желая продолжить нежности уже в спальне. — Угу, ты даже не выпил сок, — беззлобно ворчит Айеро, проводив мужа взглядом. — Фу, он какой-то горький, не пей его, — доносится до Фрэнка уже с лестницы. — Нормальный же, — бормочет про себя альфа, делая небольшой глоток. — Обычный сок, ты чего.       Но Джерард ничего на это не отвечает, скрываясь на втором этаже. Странный он какой-то последнее время… И что-то думается Фрэнку, что эти изменения в нём связаны не только с появлением призрака.