Имя

Ливень со всей силы барабанит по крыше. Соседи через стенку ругаются из-за какой-то ерунды, умудряясь временами перекрикивать шум дождя. Юноша скучающе постукивает по столу, равнодушно следя за стекающими по оконному стеклу каплями. Ещё один поганый вечер в Сумеру. Ничего нового. Он должен был быть сейчас где угодно, только не здесь. Но Нахида, ох, простите, малая властительница Кусанали настойчиво отправила его отдыхать, сославшись на тяжёлые погодные условия. Будто бы ему нужен отдых. Будто бы ему не плевать на погоду. Поэтому он сейчас в этой убогой квартирке на окраине Сумеру…Не то чтобы ему было куда ещё идти. Точнее, в своей убогой квартирке. Награда от города за «усердную службу». Что ж, малая властительница явно не лишена чувства юмора. Простая деревянная дверь, кровать у стены, напротив большое окно с видом на лес (он уже упоминал, что ненавидит лес?), под ним стол со стульями, в дальнем углу две двери — кухня и ванная. Вообще-то, она ему и не нужна. Он не спит, не ест, да и бывает дома крайне редко. Но кровать, признаться, периодически пользуется спросом. Обычно подобные пустые вечера он предпочитает занимать грёзами о прекрасном будущем. Не отступая от сложившейся традиции, с блаженством погружается в фантазии о скорейшей смерти Доктора. В голове крутится так много вариантов крайне болезненного убийства, и каждый последующий во сто крат лучше предыдущего. Губы сами растягиваются в предвкушающей улыбке. О, это будет лучший день в его жизни. Громкий стук врывается в сладкие мечты. Гости? Так поздно? К нему? Хах, эти наёмные убийцы нынче совсем расслабились, даже не пытаются прятаться. Как непрофессионально. Резким движением распахивает дверь, готовясь к хорошей драке. И тут же застывает на месте. — Ну наконец-то я тебя нашёл! Кто бы мог подумать, что ты окажешься в своём собственном доме. …Итэр. Весь промок от дождя, но улыбается так ярко, что может заменить собой солнце. И когда он успел вернуться? — У тебя такой суровый взгляд. Ты собираешься поцеловать меня или убить? — Я ещё не решил. — Тогда я сделаю выбор за тебя, — мягко тянет к себе за подбородок, втягивая в долгий поцелуй. Пальцы рефлекторно зарываются в мокрые волосы, массируя то самое место у левого уха. Итэр чуть не урчит от удовольствия, отрываясь от чужих губ, и слегка потирается носом о шею. — Я соскучился. Пф, неженка. Он понятия не имеет, в какой момент их отношения переросли... в это. Но где-то в глубине души — хах, будто бы она у него и впрямь есть — он всегда знал, что это было неизбежно. С самой первой встречи. — Ах, это ты, проходи. Что-то интересное случилось в Фонтейне? — безучастно спрашивает он, пропуская гостя в комнату. Словно они виделись вчера, а не четыре невыносимых месяца назад. Четыре месяца и шесть дней, если быть точным. Но кто считает, верно? Ему нравится эта небольшая игра. — Да, но это не имеет значения, — суетливо снимает с себя холодный походный плащ — кажется, зелёный или может быть синий? Он не замечает ничего кроме этих золотых глаз — и бросает на ближайший стул. В ту же секунду обвивает обеими руками талию, упираясь лбом в плечо. Итэр просто обожает обниматься. Омерзительно. …Ладно, он позволит ему побыть так пару минут. Но не дольше. Вблизи становятся отчётливо видны тёмные круги под глазами Путешественника. Он явно устал с дороги, похоже, и впрямь вернулся только сегодня, но не отправился отдыхать, а пришёл сюда. Не самое разумное решение. Вполне в его духе. Спустя четверть часа нервы начинают не выдерживать. Всё бы ничего, но эта коса… Она всегда его бесила. Рукой непроизвольно тянется снять раздражающую заколку, но замечает вопросительный взгляд из-под приоткрытых ресниц. Сжимает ладонь в кулак, останавливая себя на полпути. Нет, нельзя. Итэр вдруг отстраняется с серьёзным выражением на лице. — Я много размышлял в последнее время… — стоп. Никаких разговоров о чувствах. Ни сейчас. Ни потом. Никогда. Останови его, пока всё это не зашло слишком далеко. Взгляд цепляется за пальцы Путешественника, беспокойно оглаживающие широкие поля шляпы. Отлично, с этим можно работать. — Думаю, нам стоит — — У тебя всегда был странный интерес к моей шляпе, — он поскорее прерывает назревающую речь, — Будь твоя воля — ты наверняка проводил бы ночи с ней, а не со мной. — Это не так, — Итэр воспринимает колкость слишком буквально, он обиженно надувается и небрежно отбрасывает шляпу в сторону. Неожиданно впивается в губы жадным поцелуем, прерываясь лишь чтобы сказать: — Мне нужен только ты. От этих слов в груди сладко ноет. Как хорошо, что у него нет сердца. — Уверен, ты говоришь это всем своим любовникам, — Путешественник в ответ мстительно прикусывает губу: ему не нравятся эти подшучивания. Он словно и сам искренне верит в то, что никогда его не предаст. Вот идиот. Усмехается пришедшей на ум шикарной идее и углубляет поцелуй, слегка царапая ногтями нежную шею. Итэр такое любит, его вмиг будто молнией прошибает. Он изгибается в наслаждении, цепляясь руками за плечи, и притягивает к себе ближе. Даже жаль немного, что на искусственной коже не останется следов. — Ох, Аякс… — громкий стон. Что?! Нет… Нет… не может быть. Он не мог. Ему послышалось. Да. — Т-то есть, Сяо… — не послышалось. Не послышалось. В голове проносятся тысячи мыслей разом, кукольные пальцы непроизвольно сжимаются на человеческой шее. Как он посмел? — Кэйа… Сайно… Я хотел сказать Ал— — Хватит, — останавливает на полуслове, почти рыча от гнева, — Ты прекрасно знаешь, как меня зовут, — выплёвывает он со звериным оскалом. На дне синих глаз плещется чистое безумие. Лживая мразь. Шлюха. В трясущихся ладонях зарождается маленький ураган. О, ты пожалеешь об этом, Путешественник. Итэр смотрит на него несколько долгих секунд с нечитаемым выражением на лице, а затем неожиданно разражается неподдельным смехом. …Что? — Прости, прости! — ему еле хватает дыхания, чтобы произнести что-то в перерывах между заливистым хохотом, — Постоянно путаюсь в своих многочисленных любовниках. Может, стоит список начать вести, как думаешь? Смысл не сразу доходит до воспалённого сознания. Но когда доходит, чудовищных размеров гора, о которой он даже не догадывался, сваливается с плеч. Ах, вот оно как. Котёнок отрастил себе острые коготки и больше не боится их выпускать. Гнев одномоментно сменяется полным восторгом. «Ты ведь не был таким раньше. Это я тебя испортил» — Хорошая шутка вышла, верно? — Итэр всё ещё довольно похихикивает, явно гордясь собой, — Ты бы видел себя сейчас. — Просто уморительно. Ладно, это и правда было неплохо. Он бы сам не придумал лучше. Поглощённый своими мыслями, не сразу замечает, как чужой язык упорно пытается проникнуть к нему в рот. Похоже, кого-то здесь раззадорила эта небольшая перепалка. К счастью, не его одного. Итэр негромко стонет в поцелуй и нетерпеливо лезет руками под одежду. Хаори с тихим шелестом падает на пол. Белоснежный шарф через секунду следует за ним. Путешественник даже не сопротивляется, позволяя стянуть с себя топ. Ну наконец-то с болтовнёй покончено. С привычными поцелуями-укусами неспешно опускается на колени и берётся за тёмно-коричневые брюки, но Итэр быстро перехватывает его кисти, задумчиво качая головой. Опять этот взгляд. Не предвещает ничего хорошего. В плохом смысле. Затем его плавно поднимают на ноги. — Не сегодня. Путешественник ловко подхватывает юношу на руки и бережно укладывает на кровать, пока тот не успел сориентироваться. — Сегодня будем так. Что ж, возможно, он поспешил с выводами. — Ха, сразу к делу? Тем интереснее, — удобнее располагается на подушках, тут же начинает срывать с себя оставшуюся одежду. Его опять останавливают. — Я сам, — медленно раздевает, твёрдо пресекая все попытки ускорить процесс, долго борется с сандалиями, но, в конце концов, побеждает и их. А дальше ничего не происходит. Итэр, видимо, никуда не торопится. Долго осматривает его, словно пациента на хирургическом столе и, перемещаясь взглядом по обнажённому телу, едва заметно кивает каким-то своим мыслям. И что это должно означать? Он уже готовится запротестовать, но Путешественник вдруг резко наклоняется к его шее, осторожно прикусывая мочку уха. Так же резко отстраняется и внимательно смотрит прямо в глаза. Да что с ним сегодня такое? — Ты чувствуешь что-нибудь, когда я касаюсь тебя вот здесь? — Помимо раздражения от идиотских вопросов? — А здесь? — опускается ниже, вбирая нежную кожу зубами. Начинает методично ощупывать и вылизывать каждый сантиметр тела, до которого успевает дотянуться, пристально наблюдая за чужой реакцией и прерываясь лишь на бессмысленный трёп, вроде: — Сильнее? Слабее? Мягче? Жёстче? — он почти закатывает глаза с презрительным фырканьем, но внезапно Итэр делает это. То, что не стоит делать. …Ладно, хорошо, спокойно. Всё нормально. Это всего лишь пальцы. Если только пальцы, то это… это не страшно. Он справится. Но почему всё кажется таким горячим? О нет. Одними пальцами он решил не ограничиваться. «Я этого точно не вынесу» Не выдерживает и резко пинает Итэра пяткой в лоб, отталкивая от себя. Тот с растерянным видом отлетает назад. — Что… — поразительно живо для неживой куклы реагирует на происходящее, но быстро берёт себя в руки, выравнивая тон голоса. — что ты делаешь? — Доставляю тебе удовольствие? — он и сам не уверен. В нерешительности отводит взгляд, вытирая рот тыльной стороной ладони. Это не должно так возбуждать. — Прекращай. Путешественник устало вздыхает, откидывая растрепавшиеся пряди назад, и усаживается поудобнее, скрестив ноги под собой. — Ты прав, это не работает. Тогда скажи мне сам, что ты хочешь, чтобы я сделал? Пока я смог понять только это, — он аккуратно стягивает с волос заколку и быстро расплетает свою косу. Длинные светлые локоны начинают струиться по плечам и водопадом спадают вниз, делая их обладателя ещё красивее (неужели такое вообще возможно?). Это… это завораживающее зрелище. У него перехватило бы дыхание, если бы он по-настоящему дышал. — И то лишь потому, что у тебя такой вид каждый раз, когда я распускаю волосы. — Какой — «такой»? — он не может придумать ни одной достойной издёвки. — Такой, как сейчас, — приглушённый смешок, — Видимо, даже тебе не под силу скрыть все свои желания. Что он несёт? — Я правда пытался, но по твоим саркастичным выпадам невозможно разобрать, когда ты смеёшься надо мной, а когда всем доволен, — очередной серьёзный взгляд, — Мы были вместе уже столько раз, но я до сих пор не знаю, что тебе нравится. Разговор о чувствах всё-таки настиг его. Каким-то чудом он находит в себе достаточно язвительности, чтобы ответить: — Кто ж виноват, что ты такой невнимательный любовник. — Ну вот опять, — закатывает глаза, — Ты никогда не говоришь, чего хочешь и не даёшь мне узнать это самому! Внутри закипает злость. Пора прекращать этот фарс. «Не лезь ко мне в душу» — Какая разница, чего хочу я? Думай о себе, — мёртвой хваткой вцепляется в чужой пояс, пытаясь стянуть брюки, но его без труда отталкивают. Порой бывает так легко забыть, что Итэр раньше был почти богом: после того как они официально «перестали быть врагами» он редко показывает свою настоящую силу. — Что ж, я хочу, чтобы тебе было хорошо. — Зачем? — Эм... — он явно не ожидал этого вопроса, — затем, что в парах так принято? Ну знаешь, заботиться о партнёре и всякое такое. В парах? Заботиться? Он почти срывается на истерический смех. Что за бред. — Нет-нет-нет. Мы не пара… Мы не… Пары любят друг друга. А просто трахаться с кем-то — это не любовь. Ждать его возвращения бесконечные четыре месяца — это не любовь. Смотреть с улыбкой, от которой совершенно невозможно избавиться (он пытался…много раз) как он засыпает в твоей постели — это не любовь. Это не… Он ошарашенно хватается за простыни, диким взглядом обходя комнату. Краем сознания отмечает взволнованное лицо Итэра. Кажется, он о чём-то его спрашивает. Кажется, он трясет его за плечи. Золотистые глаза до краёв заполнены страхом. Но не из-за него. За него. Это какая-то ошибка. — Почему ты не хочешь мне открыться? Я не сделаю тебе больно. Убирайся отсюда. Прямо сейчас. Не отвечай ему. Просто встань и иди. Не говори это, не говори это, не говори. — Ты меня уничтожишь. Слабак. Нужно немедленно уходить, но тело совсем не слушается, даже пальцем не удаётся пошевелить. Он чувствует себя сломанной марионеткой, безвольно повисшей на нитях кукловода. Смеяться над иронией ситуации уже нет сил. Путешественник успокаивающе гладит по щеке, шепча на ухо какую-то банальную чушь. Что-то про «не бойся» и «всё в порядке, это же я». Он же не верит всерьёз, что хоть кто-то может повестись на этот вздор? Ну уж нет. Он не станет больше кому-то доверяться. Только не ему. Только не снова. Только не... Проклятье. Слишком поздно. Оно уже проникло внутрь, и теперь остаётся лишь одно: позорно позволить ему победить или же проиграть на своих условиях. …Хорошо. Пусть будет так. — Чего я хочу… — глубоко вдыхает, прежде чем шагнуть в бездну. «Хах, как же это по-человечески. Это ты испортил меня» «Прошу, не дай мне об этом пожалеть» — Назови меня по имени.