***
Подарок Реддлу на день рождения пришел ему в голову легко. Они все чаще говорили на отвлеченные темы, узнавая друг друга не только как «наставник»-«ученик», но и как более близкие люди. Гарри хотелось залезть ему под кожу, в голову, раскрыть каждую, даже самую маленькую, тайну. Но вместе с этим он, к удивлению, замечал другое — все чаще в Томе раскрывались приятные черты, схожие мысли. Гарри стал наслаждаться его обществом, скучая и ожидая его не только из-за своего задания. Он стал ловить себя на мысли, что понимал тех, кто в самом начале пошел за талантливым и обаятельным слизеринцем. Понимал, но знал, что сам этого не допустит. Они удивительным образом не имели ничего схожего между собой, но и, в то же время, были слишком похожими. Наибольшим удивлением для Гарри стало то, что Том любил полеты. Почему-то в голове не укладывался этот факт, словно Реддл не имел на это право. Нет, ну не мог он представить будущего Темного Лорда на метле, было что-то неправильное в этом, совершенно иррациональное. — У меня есть определенный образ, но в него явно не вписывается любовь к квиддичу, — так тогда сказал Том и Гарри был с ним абсолютно согласен, — но летать мне очень нравится, такие эмоции я не испытываю практически нигде. Жаль, что удаётся это невероятно редко. И уже тогда Гарри решил, что это станет идеальным временем, которое они могли бы провести вместе. Подарок, который запомнится, будет особенным. Том должен был прийти практически перед отбоем — это была пятница, поэтому ночная встреча никак не мешала им. Он, конечно, хотел бы поздравить Тома раньше, но в гостиной Слизерина должно было быть празднование — поддерживать репутацию будущего короля было необходимо. В Выручай-комнате все было готово: в этот раз она приняла облик большого поля, было ощущение, что они выбрались на пикник в одну из деревушек. Это место было до боли похоже на Нору, даже больше не внешне, а по атмосфере. То тут, то там слышалось пение птиц, журчание реки, которой не было видно, можно было даже услышать шелест травы, что в некоторых местах доставал далеко не низкому парню до пояса. Это был домашний уют. То, чего им двоим не хватало, чего у них никогда по-настоящему не было. Он давно не был на улице: большую часть времени он либо сидел в своей комнате, либо пробирался на уроки Тома — ему было интересно посмотреть на то, как парень взаимодействует с окружающими. Но делал он это очень редко, переживая о том, что его могли обнаружить. Мантия-невидимка, конечно, работала исправно, но рисковать из-за маленькой ошибки не хотелось. Поэтому побывать на природе, пусть даже искусственно созданной, было приятно. Почему-то Гарри решил, что именно здесь они могли бы отпраздновать день рождения Тома. Подарка у него не было — с собой в прошлое он не взял ни галлеона, поэтому его идея то казалась прекрасной, то немного глупой — полеты на метле и импровизированный пикник, еду для которого он частично выпросил у домовиков, а частично приготовил самостоятельно, не могли идти ни в какое сравнение с теми вещами, которые, он был уверен, подарят старосте Слизерина его приближенные. Реддл должен был прийти с минуты на минуту, поэтому Гарри громко выдохнул, мысленно перепроверяя последние детали. Рядом лежали устаревшие метлы, которые, однако, для нынешнего времени были очень даже неплохими. Гарри для разминки пролетел два круга, пытаясь привыкнуть к маневренности и управлению, и с удивлением понял, что все было не так уж и плохо. Скорость явно уступала его Молнии, но при этом могла поднять его в воздух и даже сделать какие-никакие трюки. Большего было и не нужно: он планировал просто полетать с Томом, а не устраивать настоящий матч. Он, пытаясь справится с волнением, наколдовал Темпус, который услужливо показал, что время едва перевалило за десять. Почему-то он нервничал, даже больше, чем во время всей истории с Миртл, но объяснить себе причин не мог. Было легче идти по сценарию, который, хоть и с погрешностями, был предсказуем и понятен. Сейчас же — неопределенность, к которой подготовиться было невозможно. Его могли подготовить к битвам, к убийствам и смерти, но дружеские посиделки с Темным Лордом явно не были самой типичной вещью. Гарри сомневался, что кто-то из его наставников имел подобный опыт. Именно такие мысли были перебиты тихо открывающейся дверью. Гарри внимательно зацепился взглядом за фигуру парня, который казался до ужаса расслабленным. Том с удивлением осматривался вокруг, явно не подготовленный к тому, что видел. — С днем рождения! — Гарри радостно улыбнулся, подходя к парню, тут же по дороге пытаясь пожелать ему всего, что только приходило в голову, — я рад, что ты все же пришел. Гарри тут же надел праздничный колпак на себя и, не давая парню и секунды подумать, на именинника. Лицо Тома озарила счастливая улыбка, отчего на сердце у Гарри потеплело. Было приятно сделать что-то хорошее, хоть ненадолго расслабится и насладиться происходящим. — У нас с тобой тут, конечно, не приём, но надеюсь, что ты хорошо проведешь время. — Спасибо, Гарри, — парень все еще казался удивленным, но достаточно довольным, — чем займемся? — Квиддич, — торжественно объявил Гарри, тут же протягивая парню метлу, — выбирай на какой позиции будешь играть, а тогда уже выберем правила. — Ловец, — Том как-то странно улыбнулся, видимо чувствуя свое превосходство, — осилишь? Он чувствовал невероятное предвкушение, которое всегда посещало его перед матчами. Гарри не знал возможностей Тома, поэтому становилось только интереснее. С ловцами других команд в Хогвартсе все было понятно: они знали стили друг друга, лишь изредка изменяя своим привычкам, поэтому со временем игра становилась предсказуемой. Малфой, к примеру, увидев снитч, всегда вначале резко взлетал вверх, что, при хорошей наблюдательности, помогало добавить себе пару секунд. — Но учти, меня взяли в факультетскую команду еще когда я был на первом курсе, — Гарри усмехнулся, видя заинтересованный взгляд Тома, — поэтому не жди, что я поддамся тебе только потому, что у тебя сегодня праздник. Они кивнули друг другу, а затем, дождавшись пока снитч отлетит вверх, стремительно оседлали метлы и взмыли в воздух. Гарри также выпустил один бладжер, предварительно заколдовав того, чтобы он играл против них — так их противостояние становилось намного интереснее. Том летал, к удивлению, очень хорошо, но было заметно отсутствие постоянных тренировок. Пару раз его чуть не сбил бладжер, но в последние секунды он успевал уворачиваться. На секунду Гарри показалось, что сверкнул снитч, но это был лишь блеск часов Тома, что заставило парня недовольно скривиться — отвлекаться было нельзя. Следующий блеск оказался уже тем, что нужно. Гарри убедился, что Том не видит снитч, поэтому медленно полетел в нужном направлении, словно патрулируя поле. Бладжер, прилетевший совсем неожиданно, попал по метле, однако лишь слегка её задевая. Но именно это привлекло внимание слизеринца: он внимательно посмотрел на Гарри, словно убеждаясь, что с ним все в порядке, а затем тоже заметил долгожданный шарик. Теперь скрываться не было смысла: Гарри стремительно развернул метлу, надеясь, что бладжер не повредил её, и ускорился. Он выигрывал всего на пару сантиметров — Том каким-то невероятным образом смог подобраться почти вплотную, но пять лет игры все же давали о себе знать. Пальцы знакомо сжали снитч, а из горла вырвался радостный вопль. Он победил. Том, к удивлению, не выглядел расстроенным, его переполняла энергия: глаза блестели, щеки совершенно раскраснелись, а волосы растрепал ветер так сильно, что от образа идеального слизеринца не осталось и следа. Такой парень был… приятен? — Так ты действительно хорош, — Том рассмеялся, приземляясь на землю, — поздравляю. Но в следующий раз победа будет моей, обещаю. Гарри кивнул, принимая поздравления. Быстрое очищающее — сначала на себя, потом на Тома, а только после этого предложение сделать перерыв. — Я приготовил немного еды и взял сливочного пива, — он прошел немного дальше от поля, показывая Тому, чтобы тот следовал за ним, — ты же не против небольшого пикника? — Приготовил? — Ну да, у меня было свободное время, — он почему-то замялся, подбирая слова, — да и подарок я тебе не купил, поэтому — вот. Гарри протянул парню небольшой торт, над которым возился целый день. Именно в это время он был благодарен тетушке Петунье за умение готовить любые блюда практически идеально. Торт вышел красивым — нежно зеленый, его края украшали серебряные змеи, которые переплетались между собой и создавали своеобразный венок. Посередине он аккуратно вывел надпись «С днем рождения» и наколдовал свечи. — Загадывай желание и задувай свечи, — он быстро махнул палочкой, чтобы каждая свеча загорелась и поднес торт к парню. Тот казался настолько удивленным, что не сразу понял, что от него хотят, но после небольшого оклика прикрыл глаза, а через пару секунд задул свечи. — Спасибо тебе, Гарри, — он говорил тихо, но в голос впервые был настолько теплым, — еще никто не делал для меня ничего подобного. Гарри радостно улыбнулся, опуская торт на плед, а затем, неожиданно для себя, оказался в кольце рук. Это были невесомые прикосновения, словно Том не был уверен, что ему позволено было сделать так, но буквально через пару секунд разорвал их, садясь на плед. — Все для тебя, — он почувствовал собственное смущение, но все равно улыбнулся. Они провели действительно хороший вечер, поедая кучу еды, прерываясь лишь на полёты и разговоры. Впервые за долгое время Гарри чувствовал себя свободно.***
— Нет, ну почему они такие непроходимые тупицы? — Том влетел в кабинет бурей, Гарри буквально видел, как меняется вежливо-спокойное лицо в момент, когда парень появился здесь. Сегодня была запланирована их встреча, но вот так врываться было для Реддла несвойственно, — пытаются все подгрести под себя, это вообще адекватно?.. — Том, стой-стой, я же ничего не понимаю, — он ухмыльнулся, видя секундное раздражение в глазах слизеринца, — ты начни, будь добр, с самого начала. — Эти гряз… маглорожденные просто бесят меня до скрежета зубов, — прошло достаточно много времени, прежде чем Том начал высказывать подобные мысли: сначала осторожно, проверяя реакцию, а затем все свободнее и свободнее. Профессор Дамблдор считал, что в этих случаях было необходимо поддерживать Темного Лорда, соглашаясь с его мыслями, но для Гарри это было за пределами понимания. Поэтому они спорили, пытаясь доказать своё мнение, не шли на уступки, но раз за разом возвращались к этой теме. И это оказалось очень эффективно: Том, вопреки здравому смыслу, радовался новому оппоненту, который не послушно выслушивал его монолог, а спорил, приводил аргументы, отстаивал свою точку зрения, — ну вот объясни, почему они не могут принять местные законы? — Ты мыслишь слишком узко, не пытаясь поставить себя на их место. — Не пытаюсь? — Том громко выдохнул, пытаясь не кричать, — да я не знал о магическом мире до того, как ко мне пришел Дамблдор и сказал, что я волшебник. Мы были в равных условиях, так почему мне хватает ума хоть как-то следовать правилам, которые были приняты задолго до моего рождения, а этим идиотам — нет? Гарри улыбнулся тому, как легко было вывести Реддла из себя — сейчас могло показаться, что случилось что-то из ряда вон выходящее, ну как минимум, маглорожденный должен был поджечь Тома за то, что у него есть палочка или что-то в этом духе, но вполне вероятно, что причин для такой истерики не было вовсе. — Да, не пытаешься, потому что забываешь, что ваша предыстория может разительно отличаться, — он начал объяснять свои мысли спокойно, зная, что Тома это выводит из себя. Он не мог смотреть как кому-то удаётся удерживать спокойствие в диалоге, а Гарри, хоть и был импульсивным, готов был на все, лишь бы хоть немного побесить своего единственного собеседника, — если тебе интересно, то я объясню свои мысли. Гарри было что сказать — когда-то подобный диалог они вели с Гермионой, что помогло не только лучше определить свою точку зрения, но и понять более реальные причины такого поведения. — Что тут объяснять, вот скажи? — Том, ожидаемо, вспылил, но, видимо, любопытство было сильнее, — ладно, давай. — Для начала я расскажу о своём опыте, — он знал, что Реддл старательно собирает крупинки информации о нем, поэтому подбрасывал их в нужных местах, ведь все равно это никак не могло помочь найти о Гарри хоть что-то. Его не существовало, поэтому все сказанное не имело никакого значения, — я, как и ты, не знал о магии до своего поступления в Хогвартс. — Ты магглорожденный? — в его голосе сквозило удивление, словно он только сейчас задумался о такой возможности. — Я полукровка: мой отец был чистокровным волшебником, а мать — магглорожденной, — пояснил он и тут же заметил, как парень слегка расслабляется, — но, поверь, мне это никак не мешает колдовать лучше некоторых чистокровных. — Я не имел ввиду… — Я знаю, что имел, — перебил Гарри, прекрасно понимая правду, — не нужно пытаться быть образцом для подражания при мне, я очень ценю в наших разговорах искренность. Я понимаю твою ненависть к магглорожденным, но это только твоё дело. Том спокойно улыбнулся, слегка приподнимая брови: Гарри знал, что тот был доволен, слушая эти слова. — Но мы не об этом. Моих родителей убили, когда мне был один год, — он видел, что Том хочет спросить что-то об этом, но лишь отрицательно кивнул: говорить о смерти родителей с их убийцей было слишком опасно, лишнее слово могло испортить весь их план, — не хочу говорить об этом. Но именно из-за этого я жил с родственниками матери: они ненавидели любое проявление магии и в целом относились ко мне как к прислуге, иногда даже хуже, чем современная аристократия относится к домовым эльфам. Поэтому я, как и ты, был счастлив получить билет в новую, наполненную эмоциями жизнь. — Никакая, даже самая прекрасная, жизнь с магглами не может сравниться с миром, который нас ждет здесь, — Том хмыкнул, постепенно приводя эмоции в норму. С таким парнем было намного приятнее дискутировать, поэтому Гарри сильнее почувствовал отголосок азарта: он знал, что не переубедит Реддла, не наставит его на праведный путь, но и просто слепо соглашаться с каждым словом он не собирался. — Ты судишь исходя из своего, не слишком прекрасного, замечу, опыта, — он покачал головой, продолжая, — я же говорю о других судьбах. Бывают любящие семьи, которые относятся к детям со всей любовью и заботой. В дополнение к этому — у этих детей есть друзья в их привычном мире, они особенные и уникальные. Но в один день они попадают сюда — и они больше не чудесные и особенные, не самые лучшие и любимые, а одни из множества таких же детей. — Но этим они ничем не отличаются от чистокровных, уж как их балуют… — Дело не только в этом. Смотри, магглорожденные волшебники и волшебницы жили в мире, который им привычен. Есть такой термин — идентификация. Знаешь что это? — дождавшись утвердительного кивка, Гарри продолжил, — это и есть одна из причин из-за которых магглорожденные пытаются перекроить волшебный мир под привычный им. Уходя из своего мира они, конечно, не умирают, но теряют часть идентичности. Они остаются людьми, получают доступ к магии, но их самоидентификация все же меняется. Идентифицировать себя с какой-либо группой тяжело, это не процесс пары минут, дней, иногда даже не пары лет. Исходя из этого проблема для психики — дети теряют свою идентичность как обычного человека, но при этом не получают ничего взамен, конечно, до тех пор, пока не смогут идентифицировать себя с магами. Гарри видел, что Том не согласен, но, к его чести, слушал внимательно, стараясь понять его позицию. — Естественное желание человека принадлежать к какой-то группе приводит к тому, что дети, попадая в волшебный мир, хотят его приблизить к нормальному для себя. И это не эгоизм, не думай, тут играет желание стабильности и понятности. Им кажется, что если бы мир магов был таким же, как мир магглов, то их бы приняли скорее. — Но чистокровные волшебники тоже меняют свое местоположение, окружение и много чего другого, — Том увидел, что Гарри замолчал, поэтому попытался оспорить. — Я и не говорю, что им процесс поступления в Хогвартс даётся идеально легко. Но они изначально идентифицировали себя как волшебников, для них это осталось неизменным. Добавим к этому то, что многие из них знакомы друг с другом с пеленок, поэтому они попадают в среду, где для них много чего знакомого. — А такие как мы… — А такие как мы и так чувствовали себя в мире магглов лишними, поэтому принимают новый мир, даже желая, чтобы у него не было ничего общего с тем, что было раньше. Это чистый лист, который даёт второй шанс. Том замолчал, обдумывая информацию. Гарри не мешал — он не особо верил, что эти мысли дойдут до Реддла, но все же имел скромную надежду на то, что посадил зерно сомнений. — Но это не оправдывает их полностью, — подвел итог Том, продолжая, — они не пытаются понять особенности устройства мира магии, не хотят осознать, что то, что есть сейчас — закономерный процесс развития не одного поколения. Они же грубо пытаются подмять мир под себя, не желая понять, что их мнение не единственно верное. — Тут я соглашусь, Том, — Гарри улыбнулся, действительно соглашаясь, — начнем тренировку?***
Конец учебного года пришел неожиданно для всех — включая Гарри. И если для всех студентов это означало череду экзаменов, то для него — свобода. Наконец он сможет провести три недели в своём времени. И пусть эти дни будут наполнены обучением, тренировками, множеству ритуалов и прочему, но он будет дома. Для его мира не прошло и дня, но для него прошло больше полугода. Это было сложно — одиночество давило, оседая на плечи, на которых и так лежала непосильная ноша. Единственное, что радовало — общение с Томом. Тот с каждым днем подпускал Гарри ближе и ближе, понемногу открывался — еще с опаской, переживая после каждого лишнего слова, но раз за разом продолжая это. Тот случай в Тайной Комнате сплотил их — общая тайна, общее преступление, общая боль. Они не говорили об этом, оставляя все там, глубоко под землей, но это повлияло на каждого из них. Том оказался интересным собеседником — когда он перестал подозревать Гарри во всех грехах, то оказалось, что у них много общего. Вначале это пугало — он не хотел быть похожим на убийцу, тирана и сумасшедшего. Но потом он понял — его сходство заканчивалось там, где Том становился Волан-де-мортом. Их общение — минное поле. Лишний шаг мог обернуться не просто ссорой, а смертью. Если их с Дамблдором план раскроют, то весь мир может поглотить хаос. — Гарри, я сдал все экзамены! — парень довольно улыбался, привычно опускаясь на кресло в их кабинете, — баллы, конечно, скажут позже, но не побоюсь предположить, что наберу все Превосходно. — Я не сомневался в тебе, — он радостно улыбнулся в ответ, вспоминая, как сильно нервничал Том перед каждым экзаменом. Этим он походил на Гермиону, поэтому Гарри ощущал родное тепло от этого сравнения. — Это во многом благодаря тебе, — Том довольно повел плечами, — были вопросы, которые мы не разбирали на курсе, но с тобой мы это обсуждали. Например, на Защите мы говорили про альтернативные способы уйти от заклинания… Том ушел в длительное объяснение вопроса, школьной программы и тому, что узнал на их встречах. Гарри улыбнулся, мысль о том, что он, только год назад сдавший свои экзамены, смог чему-то научить Реддла, отдавала теплом в груди. Вспоминались их занятия с Отрядом Дамблдора, когда он тренировал огромное количество людей. Ему это нравилось. Тогда это было тяжело, было связано с опасностью, да и сейчас каждое движение и слово таило в себе хаос. Забавно, что теперь он тренировал того, против кого они так долго боролись. — Какие у тебя планы на лето? — Том, как и обычно, заметил паузу в их разговоре, поэтому тут же постарался её восполнить. Гарри все чаще замечал, что Реддл любил контролировать ситуацию, но при этом в их общении принимал более зависимую роль. Именно он тянулся к Гарри, начинал разговор, предлагал дополнительные встречи, старался задержаться подольше. Этому было сложно найти объяснение, потому что раньше Гарри не подозревал, что Реддл может… Дружить? — Меня не будет в стране — пока у тебя каникулы я займусь важной задачей, — он почувствовал, как по спине пошли мурашки, а затем слегка дернул плечами, — мне необходимо вернуться на войну. Война. Всего одно слово, пять букв, которые наполнены слишком многим. Он не чувствовал страха, это было некое предопределенное предвкушение, которое оседало в каждой клеточке его тела. Гарри знал, что каждый его шаг, каждый вздох был последним. И это не было сравнением, с этим просто пришлось смириться. Было тяжело знать, что каждая секунда в его времени приносила гибель людей. Он не мог спокойно спать там, но в один момент пришлось принять мысль, что ты можешь не проснуться. Каждый шаг — смерть. Каждое движение — смерть. Каждый вздох — смерть. Здесь, в прошлом, он не чувствовал опасность войны. Война с Гриндевальдом была какая-то… Чужая? Она казалась далекой, нереальной, не его. Видимо дело было в том, что он не нес в ней никакой ответственности. Ему не нужно было сражаться, делать что-то, постоянно контролировать себя, ситуацию, окружающих, все, что только можно и нельзя. Исход был известен — наступит май 1945 года, и Альбус Дамблдор одной дуэлью завершит войну. Ему казалось, что у них так не сработает. Да, будет подобие дуэли, их палочки встретятся последний раз, и два человека навсегда покинут этот свет. Не будет ни Гарри Поттера, ни Тома Реддла, они останутся только в памяти, в книгах, в истории, может в чьих-то сердцах. Но что будет дальше? Война не заканчивается только из-за того, что предводитель одной из сторон повержен. Так не работает. Пожиратели, которые потеряют веру в будущее, станут бороться еще сильнее, отчаяннее, ведь терять будет нечего. — Ты воевал? — казалось Реддл удивлен, он слегка хмурился, будто впервые рассматривая Поттера. — Да, конечно, — он не врал. Ему действительно приходилось сражаться. Просто не на той войне, про которую они говорили, — я не могу иначе. После той битвы в Министерстве были и другие. Он слишком быстро стал солдатом — выполнял приказы, защищался, боролся, делая все для победы. Хотелось бы делать больше, участвовать в сражении на равных с другими, но его задачи были другими: сохранить свою жизнь до нужного момента и склонить Тома Реддла к доверию. — Спасибо тебе, — он дрогнул от тех эмоций, что были в голосе Тома, — война — это ужасно. Гарри бы засмеялся от такой иронии, но лишь повел головой, отгоняя мысли о том, насколько это было ужасно в действительности. Он участвовал в сражениях только тогда, когда был очередной приказ похитить или убить его. Пожиратели делали все, чтобы выполнить приказ господина, не брезгуя никакими методами. Его же задача была простой — продержаться до того момента, как придет подмога. — Давай не будем об этом, — слегка прокашлялся, а затем продолжил, — лучше скажи, что будешь делать ты. — Семейство Малфой пригласили меня провести каникулы у них, — Гарри улыбнулся тому, что видимо именно в это лето Реддл присмотрит себе это поместье, чтобы в будущем пользоваться им постоянно, — мы с Абраксасом довольно близки, хоть он и младше меня на курс. Внезапная мысль не дала даже подумать — это был его шанс. — Ты возьмешь дневник с собой? — они не говорили о крестражах после той ночи — Гарри не видел в этом необходимости, а Том, возможно, не знал, как начать разговор. А возможно просто и не хотел — кто его разберет. — Ну конечно, — Том отвел глаза, не отвечая с минуту, — это очень ценная для меня вещь. — Вот именно поэтому и спрашиваю, — принялся объяснять Гарри, — неужели ты думаешь, что Малфои не почувствуют темную магию в своем поместье? Оно большое, но чужую магию, тем более такую, хозяева с легкостью распознают, — Гарри напряженно посмотрел на Тома, пытаясь показать ему, что готов помочь в любой ситуации если не делом, то советом. — Я сейчас скажу немного прямо, но постарайся понять суть. С тебя сейчас взять нечего: ты не имеешь денег, связей, каких-либо тайных знаний, которые не доступны Малфоям. Поэтому они будут ждать, ждать пока ты всего этого добьешься, чтобы уже потом получить выгоду. Добьёшься — они это используют, не добьёшься — пострадаешь вдвойне. Пойми, в тот момент, когда ты создал крестраж, ты стал его заложником. Том молчал — по его лицу было видно, что эта мысль его не посещала раньше. Гарри ждал — он готов был на что угодно только для того, чтобы Реддл доверял ему. Почувствовать крестраж, в теории, было возможно, но для этого нужно было не только знать о крестражах, но и понимать какую энергию они имеют. Именно поэтому тот же Люциус Малфой не почувствовал подвоха в дневнике Лорда. Именно поэтому никто не заметил следов дневника в Хогвартсе. Кто-то не знал на что смотреть, а те, кто знал — не подозревали о такой необходимости. Но это было известно Гарри, но не Тому. Эти знания не печатались в книгах, о них не говорили в обществе. — Ты думаешь они способны на это? — Том действительно выглядел взволнованным. — Почувствовать крестраж? В школе у меня пока не было с этим проблем, да и… — В школе у тебя не было проблем из-за того, что я наложил легкое скрывающее заклинание, а остальное либо мало ощутимо в стенах такого древнего замка, либо списывается на меня. Я стараюсь чаще появляться здесь, хоть ненадолго, поэтому директор просто сопоставил все несостыковки с особенностью моей профессии. Хогвартс наполнен магией, он живет ею. Ритуал по созданию крестража было тяжело не почувствовать, но сам крестраж теряется в том магическом фоне, что здесь есть. Малфой-менор не имеет такого магического фона, поэтому за целое лето обнаружить новый источник магии будет не сложно. — Ты наложил скрывающее заклинание? — он сам себя оборвал, будто счел это неважным сейчас, — можно ли наложить более сильный аналог? — Конечно наложил, уж извини, что не спросил, но все это для меня было неожиданностью. Но сильнее ничего наложить не могу, даже не думай об этом. Крестраж — часть тебя, часть твоей души. Не стоит испытывать судьбу и играть с и так не слишком стабильным ядром. Умереть ты не умрешь, но что с тобой будет — предсказать сложно. — Я не поеду тогда, — он заметно сник, видимо действительно расстраиваясь отмене поездки, — это было бы замечательно, но моя жизнь — приоритет. — Эй, — Гарри подсел к Тому ближе, пытаясь поддержать своим присутствием. Не хотелось, чтобы он ехал в приют — шла война, не только магическая, но и маггловская, да и среди людей он был изгоем. Гарри знал, что это такое, поэтому не хотел такого никому, — это не выход. Ты не сможешь прятаться вечно, поэтому не впадай в крайности. Тем более из-за того, что идет война — у Малфоев в разы безопаснее. — Что мне делать, Гарри? — он посмотрел парню прямо в глаза, а затем, совсем тихо добавил, — я не могу доверить крестраж кому-то. Тебе бы, наверное, мог, но ты ведь и так рискуешь своей жизнью на войне, а тут еще я со своими проблемами. — Я же говорил, что буду помогать тебе, если это возможно. С собой я и правда взять крестраж не могу — нахождение рядом с ним, тем более, когда организм работает на пределе, опасно. Но ты можешь спрятать его здесь, в школе. Ты же помнишь про Выручай-комнату?***
Гарри смотрел на маховик в своих руках и не мог поверить — еще немного, и он будет дома. Студенты покинули Хогвартс три дня назад, и ему до сих пор было неловко из-за слишком теплого прощания с Реддлом. Нельзя было забывать, что он — враг, при чем невероятно опасный. Он выждал несколько дней перед тем, как возвращаться в своё время, но сейчас, когда наконец была возможность, Гарри трусил. Что, если он испортил прошлое, изменив тем самым настоящее? Что, если настоящего больше не существовало? — Возьми себя в руки, — он недовольно выдохнул, пытаясь успокоиться, но получалось слабо. От этого мгновения зависело слишком много, он не мог не чувствовать волнения или страха. И он чувствовал — руки слегка подрагивали, в животе скрутился узел, словно он не ел несколько дней, а в голове лишь панические мысли. Это было слишком для него. Ответственность, которая и так давила необъятным грузом, прижимала к полу в разы сильнее. Все действия, что он сделал здесь, каждое слово, каждый взгляд — все это теперь могло привести к совершенно новым, непонятным последствиям. И во всем был виноват он. Любой совет, любое новое знание могло обернуться катастрофой. Гарри знал это, он шел на это осознанно, принимая последствия. Но столкнуться с ними было слишком страшно — решающий момент. Слишком много всего. Дышать. Ему нужно было дышать, но тело практически не слушалось его. Он и сам не понял, как повернул стрелки маховика, чувствуя только как время лавиной обрушилось на него. Было жутко — в ушах было слишком шумно, перед глазами все плыло, а тело в раз потеряло управление. — Молодец, Гарри, дыши, — первое, что он почувствовал — падение, а затем твердые руки и мягкий, успокаивающий голос, — ты справился, сейчас 1996 год, все идет по плану. Ты справился. Эти слова, этот голос — самое необходимое, самое важное, что только могло быть. Он справился: ход времени не был нарушен, он вернулся туда же, откуда начал. Тело враз потеряло все напряжение, расслабляясь. Все было в норме. — Спи, Гарри, — темнота еще никогда не была такой желанной.***
— Мистер Поттер, сэр, вам необходимо позавтракать, — голос не давал остаться в приятной дреме, призывая проснуться, — Тилли приготовила чай, молодому мистеру Поттеру полезно пить чай. Он с трудом разлепил глаза — спать хотелось невероятно, все тело ощущалось ватным, будто после долгой тренировки. Но в его случае приятного было мало — он постепенно осознавал, где он, почему болит тело, и что вообще происходит. Через полчаса, умывшись и приняв завтрак, Тилли — милейшая эльфийка, сообщила, что скоро придут профессор Дамблдор и мистер Фламель. Встреча была долгожданной — ночь прошла спокойно, но ему нельзя было расслабляться. — Здравствуй, мальчик мой, — профессор вошел первым, а следом мистер Фламель, также здороваясь, — я рад, что ты проснулся и, кажется, чувствуешь себя намного лучше. — Я не могу передать, как я рад вас видеть! — Гарри счастливо встал, пожимая руки мужчинам, — ночью спал спокойно и действительно чувствую себя лучше. Вчера при перемещении очень паниковал, наверное, из-за этого все спутано. — Гарри, ты переместился два дня назад, а все это время спал, — мистер Фламель объяснял спокойно, тут же успокаивая, предвидя вопросы, — это нормальное явление, перемещение было слишком долгим. Но мы поговорим об этом позже, я все объясню, мы подкорректируем расчеты, и в следующие разы будет легче. — Но по плану первая неделя… — Гарри, не волнуйся, — директор не дал ему договорить, — ты же не думаешь, что мы бы допустили тебя к чему-либо кроме сладостей, сна и отдыха в первые дни? Ты волшебник, но не робот. Нет нужды перенапрягаться. Сейчас нам необходимо узнать, что происходило с тобой все это время. Воспользуемся Омутом Памяти, — Гарри знал что это такое — читал в одной из книг, что были даны ему на изучение в прошлом, — думаю нет необходимости просматривать каждый из твоих дней, даже каждую встречу. Профессор объяснил как отделить воспоминания, выделить только нужные фрагменты, те, которые заслуживали внимания — первая встреча с Реддлом, пара их занятий, убийство, помощь Гарри в сокрытии улик, создание крестража, важные, по его мнению, разговоры, прощание… Событий было много, но это и вправду было легче, чем пересматривать все события с сентября по июнь. — Я предлагаю такой вариант, — мистер Фламель внимательно рассмотрел количество баночек, — мы смотрим фрагмент, а затем обсудим его втроем. Мало видеть события, нам бы очень помогло понимание, что ты чувствовал, и как ты видел те или иные действия Тома Реддла. Он согласился — Гарри казалось, что за это время он научился понимать, что скрыто за каждым малейшим движением своего врага, понимал подтекст и выучил его наизусть. Работы было много.