Зимний мёд и дорогая модель холодильника

      Тамир Ильдарович всегда думал, что чувства и отношения должны пройти проверку испытаниями и временем. А в этих отношениях всё шло как-то само собой, как по маслу. И было ощущение, очень двойственное и неординарное, словно они много лет вместе, понимают друг друга с полуслова и у них образовался некий комфорт - общий для них обоих и для каждого из них в отдельности, но не выходящий за пределы соединяющей их двоих ауры. Их взаимность была настолько глубока, что даже подстраиваться не нужно. А еще страсть, которая обычно достаточно быстро угасала в Камаеве, здесь разгоралась буквально до размеров лесного пожара, стоило только подумать о парне.       Тамира это всё не пугало, скорее радовало и вызывало в груди приступ острой нежности, которую раньше испытывал только к деду и коту, и вот сейчас - каждый раз, когда стаскивал с Женькиной головы смешную шапку с помпоном и с удовольствием разглядывал каждый наэлектризованный ею волосок, которые воздушным облаком смешно топорщились вокруг головы парня.       Женя был практически всегда покорным и со всем соглашался. Но именно из-за этой покорности командовать Женей не хотелось, хотелось защищать, помогать, ограждать от неприятностей и бед, и даже согласиться с некоторыми его ограничениями. "Может я влюбился?" - криво усмехался Татарин мысли, что все чаще заставляла его задуматься.       В постели Женечка был очень открытым, развратным и жадным к ощущениям и ласкам, и даже грязным - в хорошем смысле этого слова. А за пределами койки тут же становился милым пряничком - мягким, свежим, душистым и вкусным. За столом, когда они оставались одни, Камаев по-хозяйски подвигал стул с парнем поближе к себе и так же собственнически разрезал в его тарелке куски мяса или курицы, разделывал рыбу, иногда кормил парня из своих рук. Ухаживать за Женькой хотелось до невозможности!       В начале весны он растапливал камин, ожидая парня с работы, который наотрез иногда отказывался, чтобы за ним присылали машину, мотивируя тем, что погода отличная, хочется прогуляться. Но несколько раз в дождь или сильный ветер и пару раз в снегопад сам звонил как ни в чём не бывало:       - Привет, пирожок! Приедешь за мной? На улице ужас.       И Тамира веселило это его новое прозвище и удивляло, что оно его не раздражает, хотя раньше он не позволял никому себя как-то так называть. Тамир никогда не лез в телефоны и не проверял имейлы своих бывших, не было у него такой привычки. Считал это ниже своего достоинства, но совершенно случайно увидел в телефоне у Жени как записан у него в контактах: "Тамир - мой мир". И смайлик тигра сбоку. Польстило. Было очень-очень приятно...       Мужчина и не думал возражать или отказываться. Такси? Нет! Или сам или, если не успевал, посылал кого-то из охраны прямо из дома:       - Ты езжай, я буду чуть позже. Жди меня! Ждёшь?!       - Как скажешь, мой тигрррр!       Ответ Тамиру нравился. Как нравилось подъезжать к особняку, предвкушая встречу и тёплые поцелуи в его холодные губы, нравилось мечтать о том, как радостное красивое лицо счастливо улыбнется ему навстречу и глаза Жени будут светиться ярче фар новой немецкой "лошадки". Парень сам открывал дверь особняка в зимний день или вечер, прыгая на носочках через проём на холодное крыльцо и летел в его объятия. Хотелось затискать и Женьку, и кота...! *********       - Жень, а зачем ты со мной отношения начал? Деньги, подарки? - как-то раз немного нервно выплеснул Тамир, пытаясь завуалировать за усмешкой неприятные мысли.       - Совсем дурак! Конечно, нет! Просто надеялся по выгодной цене свои консервации тебе продавать. И тыкву, конечно же! У нас её на даче целый погреб, - Женя даже не обиделся, ловко, одними пальцами поддевая тонкие блины со сковороды и укладывая их уже перед Тамиром, чтобы тот мазал их топлёным маслом.       Баба с дедом уехали в гости к друзьям в пригород на пару дней, и Женька настоял провести эти дни у него дома. Возле подъезда в джипе сидели трое парней из охраны, сторожа по очереди... Тамир уже третий раз ночевал на мягкой Жениной кроватке. Это не был траходром как у него. Но и не односпалка. Спалось в его постели на удивление спокойно и крепко. Умилил трельяж. Раритет! Тамир разглядывал его со всех сторон, трогал. Такой у деда раньше был...       - А если серьёзно, я просто посмотреть хотел, попробовать, как это - с тобой... - и уже поблёкшим голосом, - я надежд не питаю, - выдохнул и застыл с алмазными каплями в глазах.       Камаев поставил его между своих ног, уткнувшись головой в мягкий животик. Поцеловал. Парень стоял, обхватив его за шею.       - Жень. Не плачь, - у самого голос глухой, - всё же хорошо.       - Угу.       - Давай Толика твоего с Игорем пригласим в следующие выходные ко мне на шашлыки. Хочу с твоими друзьями познакомиться.       Шашлыки под навесом прошли весело и легко. Толя поначалу смерил Тамира недоверчивым и оценивающим взглядом психолога-патологоанатома, а потом, уже выпив пару рюмашек перцовки, смеялся и рассказывал, как они с Женей на первых этапах знакомства напились, и дед Жени тряс обоих олухов, чтобы привести в чувство, а у них болтались головы и только слюни летели изо рта от тряски как у соседского бульдога. Все ржали, Татарин представлял картину и заговорщически подмигивал, щипля своего парня за аппетитную жопку и ляшечки.       Узнавать о Женькиной жизни до знакомства с ним, Камаеву было хотя и очень интересно, но все же немного вызывало ревность, бесячую паскуду...