Кровь и глиттер

      Горячо. Кипящее масло разливается по венам с кровью, бурлит в правом предсердии и наматывает с бешеной скоростью круги по потному телу, заставляя живой двигатель из миокарда работать на полную мощность. Тысячи вопросов гулко порхают пчелиным роем в голове, всё больше и больше вращаясь по черепной коробке в порождённом больной фантазией торнадо. Внутри бензин воспламеняется в районе тазовых косточек, порождая силу, которая, выволокла первую каплю телесной жидкости на гладкую поверхность. По вискам бьёт бит, по телу — дрожь. Чимин задыхается, ловя на себе желанный взгляд жирно подведённых глаз, который на нём и задерживается до окончания строчки, поскольку затем вокалист смежает веки, завывая взлетевшую вверх ноту. Стоя в гуще обронившей рассудок тесной толпы, вторящей за голосом из мощных сценических колонок бесконечные молитвы умело совмещённые с проклятьем рода людского и хлеба насущного, Чимин был по-настоящему возбуждён, однако далеко не от греха сладострастия, а всё также повинуясь общему настрою публики, но даже не смотря на это, его плоть становилась всё твёрже. Чувства и эмоции захлёстывают с новой силой, взывая хрипеть ободранными голосовыми связками, подпевая так сильно и громко, насколько это возможно. Пальцы с кривовато прокрашенным алым маникюром тянутся к своему идолу до острой боли в запястье. «Смогу ли я прикоснуться к нему?» — пожалуй, именно этот набор из букв с жирным вопросительным знаком на конце, единственный прочно прилип к стенке головного мозга, и уноситься прочь не возжелал. Чимин едва держится на ногах, вжатый в металлическое ограждение вокруг массивной сцены, выдерживающей нагромождение из проводов и неясного рода конструкций. Объект, претендующий на прикосновение оного, сжимая микрофон, продолжает блуждать по рядам вытянутых рук свободной ладонью, в какой-то миг, даря внезапное внимание пребывающему в эйфории юноше. Кисть пронзает разрядом электрического тока, пока пиломоторный рефлекс рассеивает по телу бугорки. Чимин впервые чудом попал на концерт своей любимой метал группы и к нему только что прикоснулся фронтмен. Мечта, давно преследовавшая во снах, стала красочной безумной явью. Однако, Пак явно не ожидал, что настоящее безумие будет впереди. Сменяя одну композицию другой в соответствии с сет-листом, Лорд продолжает своё жаркое шоу, всё чаще даря своё драгоценное внимание совершенно потерявшемуся в ощущениях юнцу по правую сторону от острого угла сценической площадки. Бесчисленные взгляды, направленные прямо под прокрашенные реснички, завершающие сияющий смоки на чиминовом поражённом лице и особый вид прикосновений к его ладони, не занятой камерой, которая обрывками снимает яркое и чувственное представление. Позади в толкотне влажных тел в какой-то момент чувствуется ещё более активное движение, заставляющее вжаться в нагретый металл до боли в рёбрах. На периферии мелькает широкая ладонь с набором массивных колец на тонких пальцах, беспрепятственно тянущаяся в сторону сцены. Крис Хармс с искренней улыбкой её крепко по-дружески сжимает и шепотом в микрофон гласит персональное приветствие с обращением по имени, являя собравшимся великолепное зрелище и заочно представляя своего знакомого. Юнца пред сценой гложет — «Кто же сего удостоился?» и он, сбрасывая разум на обслуживание автопилотом, оборачивается, мгновенно внимая, что совершил, возможно, ошибку. Лорд на фоне смеётся, обращая внимание всех и каждого на себя. Чимин вновь смотрит на сцену, где оживают магическим образом кровь, пот и пламя. Разум, однако, истошно вопит в панике, потому как некий Юнги сзади всё ещё стоит и наблюдает больше за привлекательным фанатом, нежели за товарищем хедлайнером концерта. То, насколько близко расположены их тела порождает незапланированный выброс адреналина. Несмотря на попытки Чимина продолжать подпевать возобновившемуся потоку композиций, этот поражающий воображение мужчина из головы выходить совершенно не хочет. Одного взгляда Паку было достаточно, чтобы заметить изящную красоту, приличное положение в обществе и обаяние человека сзади, не смотря на ситуацию, в которой они случайным образом пересеклись. Юнги действительно был довольно недурной наружности и умел правильно себя преподнести. Такие мужчины были совсем немного сильно во вкусе Чимина. Сам же Чимин, по скромному мнению Юнги, имел просто восхитительные внешние данные, пробуждая одним своим мимолётным взглядом в полумраке бурю в пустыне эмоций обычно спокойного мужчины. — Я желаю всё и даже больше! — голос Лорда, льющийся бурным течением, проникает в каждую клеточку организма, повествуя о его конкретном намерении. Чимин понимает, что сам борется сейчас с подобного рода желанием. Есть стойкое ощущение, что в этой борьбе он явно должен достойно принять поражение. Загадочный друг Криса слишком хорош, чтобы просто так его упустить. Вечер обещает иметь весьма приятное продолжение, если постараться желание обратить в реальность. Юнги тем временем с затылка Чимина взгляд не сводит, в который раз прослушивая скандальную композицию Лорда. Блеск чужой кожи на язык горечью осядет превосходно. Шея, обёрнутая в кожаный ошейник с шипами, так и просится под пальцы, дабы сжать покрепче, чтоб хрипел и задыхался, и вдалбливаться так глубоко, насколько позволит растяжка юнца. Губы хочется в помаде по тёмной смородине распробовать наспех, а затем с позволения вокруг члена ноющего обернуть и спешно спустить в глотку. Красно-золотой вызывающий наряд содрать, да разукрасить красным само тело, осыпая лепестками засосов и укусов. Всему рано или поздно приходит конец и даже взрывному концерту Лорда на этой сцене. Часы ожидания пред началом внезапно обернулись быстро пролетевшими минутами, стоило слететь первому слову из уст Криса. Зал постепенно начал пустеть, освобождая больше пространства и в фанзоне, где Пак уже откровенно повис на перилах баррикад, отделявших его на протяжении двух часов от своей многолетней мечты. Юнги, спокойно стоящий позади, уходить восвояси не собирался, оставаясь ровно там же, где провёл уже слишком много времени в ожидании завершения программы. Софиты погасли, обращая помещение во мрак, но затем щёлкнул выключатель потолочных прожекторов, и в зале стало значительно светлее. Промокшая до нитки команда музыкантов ускользнула в закулисье, уступая на площадке место стаффу, собиравшему ныне километры кабелей и проводов. — Тебя подвезти? — в тишине опустевшего помещения, для оглушённого Чимина низкий голос на корейском прозвучал максимально неожиданно. Юноша обернулся, растерянно оглядывая Юнги, видимо в тщетных попытках найти ответ где-то на поверхности его кожаной куртки. Стушевавшийся Чимин неосознанно подливал масло в пламя фитиля, длиной которого вершилось терпение мужчины. — Если Вас не затруднит, — Пак, подумав хорошенько, решил запихнуть стеснение куда-нибудь поглубже, желательно туда же, куда сейчас очень хотелось, чтобы Юнги его… — Ты один пришёл? — Мин мысленно умолял вселенную, чтобы с парнем не было лишних пассажиров на его бренную душу и не очень свежую голову. — Один, — Чимин отзеркалил лишь центр фразы собеседника. Благоразумие кануло в лету, отрывая свой тяжёлый вес с тормозов и предоставляя письменное дозволение Юнги показать свои возможности притихшему Чимину, пока у Пака в голове рисуются заблюренные образы весьма деликатного характера, порождающие своим разнообразием извечную загадку. Сверху или снизу, вот в чём вопрос. Помада и кровь от сильных укусов на губах Чимина немногим позже действительно оказывается вкуснейшей сладостью, распробовать которую Юнги пожелал ещё в автомобиле на парковке. Выдержать недолгий путь до жилья оказалось непосильной задачей. — Тебе лет сколько? — у Юнги мурашки по шее от прохлады колечка в виде черепушки на среднем пальчике парня. — Двадцать… — Чимин задыхается, когда прохладные шершавые ладони скользят по бокам, а блуза немного задирается вверх и пальцы Мина касаются участка обнажённой кожи. — Три. Двадцать три. Пак Чимин. — Господи, я прямо здесь тебя сейчас вытрахаю, Пак Чимин, — дружку Лорда палец в рот не клади, по локоть откусит. Вести авто приходится немного сбросив наваждение и открыв окно, для доступа прохладной свежести. Во время краткосрочной поездки через два квартала от центра Гамбурга, Чимин узнаёт, что самому Мину уже за тридцать. В спальне Юнги пахнет кондиционером для стирки и грейпфрутом. Кроваво-красное белье на постели неплохо сочетается с остатками нижнего белья на Чимине. Золотистую атласную блузу Мин содрал с юноши ещё где-то на входе, пока пытался выпутаться из своих конверсов. Штаны были брошены там же рядом с обувью на невысоком каблуке. Юнги стянул прочь последние элементы наряда фаната, оставив лишь ошейник. Блестящая от глиттера обнажённая кожа Чимина оставляла чудесный золотой блеск на измятой простыни. Мин сжал пальцы чуть ниже шейного украшения, шепча в краснеющее ухо о том, как хочет сейчас всё, и даже больше. Однако, в отличие от Лорда, который об этом лишь пел, Юнги сейчас его действительно возьмёт, как только сам разденется. Чимин вновь выгнулся навстречу пальцам в массивных кольцах, которые без конца поддразнивающе гуляли по чувствительным бокам и пояснице. Юнги вобрал во влажный рот набухший сосок и прикусил его. Пак на это обронил первый громкий звук в мягкой тишине спального полумрака. — Любишь, когда тебя вылизывают? — Юнги оторвался от такого вкусного Чимина, умело расстёгивая строчку из пуговиц на своей чёрной рубашке. — Сначала немного потрудись. Оголившаяся татуированная грудь мужчины Чимина поразила не меньше забитых рукавами сильных рук. Понравившиеся Паку кольца на пальцах, которые хотелось почувствовать глубоко в заднице, как оказалось, были лишь скромным началом. Чимин, повинуясь, уселся на ковер между ног, обтянутых скрипучей тканью кожаных штанов. Расстегнув ремень с крупной позванивающей бляшкой и замочек на ширинке, Чимин для удобства стянул штаны пониже и припал поцелуями к поросшему слабой растительностью лобку. Юнги стоял недвижимо, лишь запустил пальцы в мягкие, слегка спутанные волосы, направляя губами к толстому, крепко стоящему члену. Размер Чимину понравился, поэтому после нескольких поцелуев и лёгкого мазка языком на пробу вкуса, он сразу же вобрал член в рот не меньше, чем до половины, скользя пальчиками вверх по чужому татуированному торсу. Юнги выпустил на волю из груди хрипловатый выдох и протолкнулся глубже. Пак протестующее застонал, пытаясь привыкнуть к тому, как сильно плоть давит на горло, и горит кожа головы, из-за крепко сжатых в чужой руке волос на затылке. Подтолкнув ближе к борту кровати выпустившего наконец изо рта член Чимина, Юнги аккуратно обхватил пальцами его шею. — Придётся немного потерпеть, — мужчина направил своей рукой головку к припухшим блестящим от слюны губам с размазанной помадой и свежими каплями крови на трещинках. Пак вопросительно захлопал крашеными ресницами, с любопытством и неким вызовом глядя на Мина снизу вверх и закусывая губу. Юнги ввел член в глотку Чимина сначала не полностью, позволяя привыкать и смаргивать капельки чёрных слёз с ресничек на прохладный пол, в который упирались колени юноши. Затем Мин аккуратно начал толкаться всё глубже, параллельно с этим сжимая пальцы на чужой шее всё сильнее, пока Чимин не начал дышать через нос с большим затруднением, а слюна струйкой сбегать с уголка растраханного рта. В последний раз особенно сильно толкнувшись в горло Чимина до едва подавленного рвотного позыва, Юнги сдержанно глубоко вдохнул, заглушая ладонью свой стон. Горло Чимина жгло, но душащая рука так приятно давила в нужные места, перекрывая доступ воздуха, и вызывая лёгкое головокружение, настолько, что глаза закатывались, а колени начали разъезжаться. Юнги освободил Чимина, вытаскивая член и ослабляя хватку. Юношу уже откровенно вело не только от ощущений удушья, но и от осторожного, а также умелого партнёра рядом. Юнги поднял Чимина с пола и усадил на кровать, вновь мягко укладывая назад и так сладко целуя солёные от крови и смазки губы. Глотка и налившийся чиминов член горели пламенем, возвращая ощущения концертного бурлящего возбуждения. — А сейчас я хочу, чтобы ты сел мне на лицо, — Юнги чертовски обаятельно улыбнулся. — Готов? Поражённый юноша, потонувший в раздумьях, ответ дать не успел, покуда Юнги, стянувший с себя всё, за исключением трусов, принялся целовать его лодыжки, затем осторожно ложась на постель ближе к центру кровати. Чимин восхитительно пах парфюмом и потом, несмело усаживаясь прямо на крепкую грудь Юнги, пока тот обхватывал его бедра мозолистыми ладонями. Казалось, что где-то на фоне тихо лилась мелодия одного из старых альбомов Лорда. — Не стесняйся, крошка, — Мин обольстительно улыбнулся вновь, проводя языком по губам, увлажняя их. Чимин глубоко вдохнул и придвинулся ближе к лицу Юнги, усаживаясь практически на его шею, украшенную чёрными узорами под кожей. Юнги в сей же миг помог ему удобнее устроиться и подтолкнул его тело сильными татуированными руками ближе к себе, фактически усаживая на своё лицо. Воздуха действительно стало слишком мало, когда Чимин почувствовал поцелуи на внутренней стороне бёдер, а затем ещё и имел неосторожность взглянуть на лежащего под ним Юнги, который осматривал Чимина взором полным желания и похоти. Внутри старшего мужчины возник действующий вулкан, жаждущий вырваться наружу, и он слабо укусил мягкую плоть аккурат рядом с промежностью, вызывая очередную порцию приятных звуков откуда-то сверху. Чимину сделалось плохо от влажных мазков горячего языка между широко разведённых ног. Юнги аккуратно сжимал нежную кожу бёдер все сильнее, оставляя красноватые следы. Удобство доступа к самым чарующим местам вдохновляло мужчину на всё более смелые движения языком вглубь, даруя неземные ощущения отпустившему себя Чимину, который, отбросив стеснение, наслаждался атаковавшим его безумием. Сидеть на лице Юнги долго и не сойти с ума казалось чем-то нереальным, к тому же колени предательски заныли, а мышца ноги предупреждающе сократилась, давая понять о приближающейся судороге, если Пак не расслабится хотя бы на секунду. Пришлось звучно оторваться от ненасытного Юнги, активно вылизывающего понравившееся ему сладкое местечко, уперевшись в его слегка влажную грудь. — Я больше не смогу, — Чимин задыхался едва ли не сильнее, чем когда Юнги душил его нарочно. — Пожалуйста, просто трахни меня. — Как пожелаешь, крошка, — Юнги приподнялся на локте не торопясь, вытирая влажные губы и подбородок. Чимин завалился на постель расслабляя ногу и нетерпеливо глядя на подозрительно спокойного, но безумно возбуждённого Юнги. Как оказалось, дважды Мина просить не пришлось. Юнги поднялся и навис над Чимином, раздвигая его уставшие ноги в стороны. Всё ещё влажные от языка стенки восхитительно приняли в себя два смазанных пальца до самых перстней и колец, а пресс невольно напрягся под горячими поцелуями, и Пак протяжно застонал, прося большего. В сладком томлении юноши Юнги видел красоту наравне с искусством, однако всё же подарил ему особое внимание. Три пальца без перстней полностью погрузились внутрь и легко скользили в активных движениях, пока Чимин дарил профессиональному слуху Юнги потрясающе мелодичные стоны. — С резинкой, или? — Юнги промурлыкал это в ярёмную впадину под ошейником. — Да! — Чимин с уплывшим сознанием всё же не впадал в крайнее безумство, заботясь о здоровье. Одобрительно улыбнувшись, Юнги извлёк из косметички на столе блестящий не меньше Пака квадратик и вернулся к изнывающему без ласки телу. Чимин вновь забыл о дыхании, когда взглянул затуманенным взором на Мина, раскатывающего презерватив по члену. Смазанная плоть в латексе восхитительно плавно вошла до самого упора, сильно растягивая Чимина изнутри. На пробу в первый раз толкнувшись Юнги извлёк из Чимина потрясающий скулящий звук, который незамедлительно захотелось повторить. Мину возжелалось войти ещё глубже, поэтому он аккуратно положил ноги Чимина на свои широкие плечи, совершая второй сильный толчок и вызывая настоящий вскрик. Стрелки на часах с течением времени сменяют позиции, вторя телам на постели. Красные, острые ноготки с силой при этом раздирают бороздами чёрную кожу искусных рисунков на лопатках, пока юноша тонет в пучине новых ощущений приятных чувств с отголосками боли. Юнги так правильно и сильно начал вбиваться глубоко внутрь, что Чимин более не мог сдерживать свои мольбы и громкие стоны, разбивающиеся о стены осколками желания. — Так хорошо, крошка, — Мин сам сорвался на тихое рычание вкупе с затруднённым дыханием. — Чимин, ты так прекрасен для меня. Чимин практически плакал, умоляя вбиваться всё глубже и сильнее, покуда Юнги наращивал темп. Мин вновь схватил Чимина за шею прямо под ровным рядом шипов ошейника и сжал пальцы максимально крепко, предчувствуя его скорый оргазм. Чимина затрясло, слёзы полились из глаз, застилая взор на разгорячённого мужчину, вбивавшегося в него с такой силой, что изголовье кровати непременно мешало спокойному сну соседей за стеной. Казалось, что юноша был чертовски близок. — Чимин, ты должен кончить, только когда я тебе скажу, — Мин ловко перехватил крадущуюся к крепко стоящему члену чиминову руку, предотвращая его попытки ручной стимуляции. — Тебе нельзя себя трогать. — Я... прошу, Юнги,— Пак едва не плакал, умоляя позволить ему прикоснуться к себе. — Пожалуйста. Мужчина вопреки просьбе немного замедлился, совершая наиболее глубокие и резкие толчки и буквально выбивая из Чимина сиплые из-за удушения крики. — Чёрт тебя дери, ты великолепен, — Юнги буквально вгрызся под ключицей кричащего юнца, оставляя по красноватой поверхности кожи кровавые лунки от острых зубов, затем вылизывая их мокрым языком. — Кончай, Чимин. Кислорода как никогда катастрофически не хватало, как и сил сдерживать себя. Хрипло вскрикивая, Чимин прогнулся подставляя грудь для хаотичных поцелуев, засосов и жалящих укусов от Юнги, покуда тот, часто дыша, продолжал вколачиваться в податливое тело, умащенное золотым глиттером и терпким семенем. Через считанные мгновения Пак в руках Юнги обмяк, позволяя беспрепятственно бешено трахать своё безвольное тело. Мужчина при этом долго продержаться не смог, поспешно выходя из потерявшего связь с реальностью Чимина и с протяжным стоном окропляя спермой его живот, грудь и нещадно измятое постельное бельё. — Познакомишь меня с Крисом? — потрясённый оргазмом Чимин, лежащий длительное время с закрытыми глазами, нашёл силы извлечь из полностью охрипшего горла лишь тихий шёпот. — Только не рассказывай про нашу репрезентацию его песни. — Обязательно, — Юнги с зажжённой сигаретой меж пальцев укладывается рядом, целуя в худоватое плечико с маленькой татуировкой сердца из переплетения змеи с крестом. — Если пообещаешь каждый вечер пачкать мне красное постельное бельё спермой и глиттером.