Только с тобой я могу цвести

      После чудесного ужина в доме альфы, знакомства с родителями и братьями, и конечно, предложения руки и сердца, Хёнджин и Феликс ехали в номер отеля, где остановился омега на время пребывания в Сеуле.       Ликси был на седьмом небе и весь светился от счастья, он ластился к своему уже жениху все время, пока они ехали в такси и сладко мурчал, а Джини не отпускал его миниатюрную ручку ни на секунду и все любовался счастливым омегой, который теперь навсегда будет его.       Такси подъехало к отелю и пара, все так же держась за руки, прошла в здание. Они поприветствовали администратора на первом этаже и поднялись на лифте в свой номер. Все это время Феликс улыбался, поглядывая на свою руку, на которой красовалось самое красивое кольцо.       Омега не мог поверить, что это действительно происходит — сначала сюрприз в виде его огромного портрета на выставке, затем знакомство с родителями, а после и предложение руки и сердца. Он первым зашёл в номер, хотел уже снять джинсовую куртку, но Хёнджин не дал ему далеко уйти, потянул за руку к себе и прижался к его спине.       — Я так люблю тебя, ты моё сокровище. — Альфа уткнулся в макушку и оставил поцелуй, затем развернул улыбающегося Ликса к себе лицом, приподнял над полом и начал кружить омегу, который от неожиданности немного вскрикнул, а потом начал заливисто смеяться, от того, что его так мило кружили по номеру в отеле.       Сделав пару оборотов, Хёнджин остановился, поставил Ликса на пол и заглянул в его большие сияющие глаза. В этих глазах он видел весь мир, видел преданность и любовь. Альфа нежно гладит омегу по щекам, проводит большими пальцами по веснушкам, по ярким самым любимым созвездиям и целует их, прижимаясь ближе. Он целует так нежно, будто касается губами запретного плода, хрупкого, такого невинного и желанного, целует носик, сладкие мягкие щёки, замечает как запах сгущёнки постепенно становится сильнее проникая в легкие. Альфа утягивает Феликса в нежный поцелуй, аккуратно касается губ, будто целует в первый раз, медленно и нежно. Ликси в ответ только сильнее прижимается к крепкой груди, обхватывает спину альфы руками и целует так же нежно. Они могут вот так вечно стоять в проходе, вечно наслаждаться друг другом, ведь теперь они не только на духовном уровне, но и официально скрепят свои узы клятвой, кольцами и церемонией. Навсегда останутся вместе, окутанные сладким ароматом французского круассана со сладкой сгущёнкой.       

***

      Сегодня время было на их стороне, и так же не спеша перемещало стрелку часов, давая паре насладиться друг другом как можно дольше. После горячей ароматной ванны вдвоем, они наконец смогли отлипнуть друг от друга, переодеться и заказать шампанское в номер. Но их разлука длилась совсем не долго, потому что омега довольным котом забрался на колени своего будущего мужа, который разместился на большом кресле, полностью расслабляясь после горячей ванны.       Хёнджин обнимал любовь всей своей жизни за талию, удобнее усаживал на своих коленях и просто наслаждался этим временем. Отпив немного шампанского из очередного бокала, Ликси довольно заурчал, по всему телу разносилась приятная прохлада, он положил голову на плечи альфы и неожиданно вспомнил:       — Джини, а ты помнишь как мы первый раз встретились? — Это был вопрос с подвохом ведь Ликс знает, что встречались и знакомились они дважды.       История их знакомства была не самой обычной и Ликс решил немного проверить все ли помнит его альфа.       Джини с легкой улыбкой прикрывает глаза, делает глоток из своего бокала, ставит его обратно на столик, обнимает омегу крепче и тихо, почти шепотом отвечает:       -Конечно, любовь моя, как я могу об этом забыть?       Это был тёплый летний день. Хёнджин проснулся около двенадцати часов дня, покушал не спеша, собрался и вышел из дома. Торопиться ему было некуда и незачем, в университете каникулы, да и сегодня он планировал запечатлеть время пред закатом и нарисовать новую картину.       Альфа выбрался в парк неподалёку. Он не спеша шёл по тропинке к самую глубь, в то красивое место, которое приметил совсем недавно, с собой у него как всегда был набор для рисования — мольберт, краски и небольшой холст. Там было не очень много людей, зато открывался изумительный вид на лесистую часть парка и когда солнце начинает садиться, его лучи проникают сквозь густую листву, образуя длинные оранжевые лучи света и лес как будто светится изнутри. Хенджин очень хотел запечатлеть на холсте этот волшебный момент.       Проходя мимо центральной части парка с красивыми клумбами, Джини краем глаза заметил какое-то движение среди цветов, повернулся и не смог поверить в то что увидел — посреди цветов кружилась фея, настоящая фея!       У этого чудесного создания были длинные золотистые волосы, что блестели на солнце, яркие голубые глаза в которых светились искорки — звёздочки, длинное полу прозрачное платье расшитое цветочным узором развивалось от лёгкого ветерка, прикрывая худые лодыжки, на голове был красивый венок из цветов и самое потрясающее это созвездия на щечках и носике — веснушки!       Джини стоял с приоткрытым ртом и круглыми глазами, почти не дышал, боялся что сейчас он моргнёт и мираж исчезнет. Прекрасная фея не замечает его, не замечает ничего вокруг, лишь порхает между цветов. У этого чуда не было крыльев, но казалось, что фея парит над землёй, настолько лёгкой она казалась. Тонкие красивые пальцы касались маленьких цветов, а на лице появлялась широкая, такая красивая улыбка. Весь мир вокруг Хёнджина остановился, он смотрел на эту картину, стоял как вкопанный, не имея возможности пошевелиться, а до носа начал доходить сладкий аромат сгущёнки — это был самый сладкий и самый волшебный аромат, который он когда-либо ощущал в своей жизни.       Альфа поворачивает голову и озирается по сторонам, пытаясь понять один ли он это видит, понимает, что больше никого и нет вокруг. Джини возвращает своё внимание обратно…а феи уже нет…или никогда и не было на самом деле?       Единственное, что осталось — четкий яркий и такой волшебный аромат сгущенки. Неужели так пахнет волшебство?        Хенджин ещё несколько минут, совершенно не двигаясь, смотрел на это место, быстро моргал, хлопал себя по щекам и щупал свою макушку, вдруг просто голову напекло и ему почудилось?       Через какое-то время, когда он понял, что чудо не вернется и ему явно показалось, альфа понурив голову поплелся дальше к своему местечку для рисования, но уже без хорошего настроения. Наверно, он слишком увлёкся своими фантазиями и мечтами, хотя бы один раз в жизни нарисовать красивый портрет человека, настолько хороший портрет, что не стыдно будет кому-то показать, что сам придумал себе эту сказочную картину, сказочную фею, которую хотел бы нарисовать.       Альфа приходил в парк ещё несколько раз, примерно в это же время, надеялся снова увидеть чудо, но ничего не происходило. В парке больше не пахло волшебством, а около цветов даже не было и намека на чудесную фею. Все-таки этот образ никак не выходил из его головы, мешая нормально работать. Но работать нужно было, так же как и нужно было поддерживать связь с другими известными личностями, которые в дальнейшем смогут продвинуть тебя и твои картины. Ради такой связи, альфа соглашается посетить показ одного очень известного в светских кругах дизайнера.       Они познакомились на одной из выставок, как раз тогда, когда модельер восхитился работой молодого художника и лично купил несколько его картин. Он был в восторге и от таланта Хёнджина, и от его внешности. Он даже хотел заманить его работать моделью на своих показы, но альфа вежливо отказался, говоря о том, что его это совсем не интересует. На самом деле этот модельер ему не очень нравился, но отказываться от связей глупо, особенно когда ты еще студент.       Для показа альфа решил одеться согласно дресс-коду, его обычный строгий образ не вписывался бы. На нем был довольно дорогой черный костюм — прямые узкие брюки, пиджак с широкими лацканами, первая пуговица, которого начиналась в районе пупка, открывая вид на красивую подтянутую грудь. Рубашку он надевать не стал, чтобы добавить немного пикантности в образ и соответствовать немного вульгарной тематике показа. Его удлинённые волосы, обычно находящиеся в небольшом творческом беспорядке, либо убранные в хвост, сегодня были красиво уложены назад, а глаза подведены тёмными тенями — очень ярко и вызывающе. Если бы альфа ходил так каждый день, то точно бы уже был украден каким-нибудь богатеньким избалованным омегой. Вот только такие его совсем не интересуют. Его натура тонкая, изысканная, ему не нужны напыщенные, нафуфыренные омеги, пытающиеся казаться лучше других, в дорогих украшениях и с роскошными духами, ему нужен омега, который тронет его душу, не только своим внешним видом, но и добрым, мягким характером, который не будет зло смотреть на других и шипеть как змея.       Как раз таки из-за таких омег, Хёнджин и не любил подобные мероприятия, он не мог быть здесь собой, расслабленным и немного меланхоличным. На таких светских вечеринках вместе с костюмом он надевал маску грозного, хмурого альфы, чтобы к нему, не дай бог, кто-то подошел. На него обращают внимание потому что он молод и красив, но его улыбка холодна, глаза пусты и для данного общества это нормально. Среди моделей и художников ходили о нем слухи, как о холодном принце, который никогда не выставляет на показ картины с изображением людей, потому что просто их недолюбливает. Это была чистая ложь. Хёнджин просто не мог рисовать людей, у него не получалось так как он бы хотел, как бы он не старался, но ему было все равно на разговоры других, все же в этих кругах оставались люди, которые знали его настоящего и этого достаточно.       Было скучно. После показа, как и всегда, все гости и модели собирались в большом зале на вечеринку. Хёнджин хотел бы сбежать, но прекрасно понимает что хоть он и свободный художник, творец, к сожалению, связи важны, а значит немного посветиться среди элиты необходимо. Альфа стоял у стола с напитками, когда к нему подошёл тот самый дизайнер в сопровождении какого-то омеги, которого он кажется видел на подиуме, он шёл последним.       Хёнджин посмотрел на юношу, подметил для себя, что тот выглядит слишком юно для таких вечеринок, но как же он был чертовски красив. Черные густые волосы, пострижены коротко спереди и по бокам, а сзади они остались длинными, спадая на хрупкие плечи, красивая тонкая фигура, фарфоровая кожа, темные, глубокие глаза, которые смотрели куда-то в сторону, яркий макияж, который по мнению Хёнджина ему совсем не подходит., костюм, что остался на нем с подиума — все было прекрасно.       — Хёнджин, дорогой, познакомься, это Феликс, моя муза — Дизайнер приобнял парня за талию, прижимая его к себе. Омега слегка дрогнул, но не отодвинулся.       — Добрый вечер. — Хёнджин поздоровался, сделал небольшой глоток шампанского, пытаясь показать, что новые знакомства его совсем не интересуют, но все равно не сдержался и сам бросил на юного омегу взгляд. Тот лишь чуть ухмыльнулся, смотря на нового знакомого в ответ, как-то непонятно фыркнул и отвернулся.       Пытаясь рассмотреть этого очень красивого омегу, Хёнджин понимал, что и у него внутри нет ничего, он не видел в этих глазах жизни, лишь красивая оболочка ищущая альфу побогаче, единственное, что задело его — это запах, слабый сладкий запах, явно скрытый за блокаторами и духами, но такой до боли знакомый, волшебный. Альфа не понимал, что же он ему напоминает и на что похож, но аромат был очень приятный.       Феликса же в это время тоже не интересовал очередной богатенький сынок в черном вульгарном костюме. Его сейчас больше напрягала рука на собственной талий, он думал о том, как хотел бы свернуть ему руку и поскорее уйти. Он прекрасно знал, что некоторые омеги модели пользовались подобными ситуациями, находя себе богатых покровителей, но Феликсу это не нужено, он всего сможет добиться сам и много добился уже. Однако устраивать сцену, скидывая настойчивую руку, посреди всех этих влиятельных людей тоже не стоит. Он так же как и обычно надевает маску высокомерной модели с грубым голосом и показывает только то, что хочет показать, прячет свой сладкий аромат за лекарствами и духами, не хочет, чтобы они знали.       Альфы продолжали разговор. Хёнджин все слушал как его работы нахваливают и смотрел как омегу прижимают все крепче, перебирая пальцами ткань на тонкой талии. С каждым словом Ли понимал, что больше не может выносить этой духоты и фальши вокруг, он быстро допил свой бокал, вежливо попрощался со своим «другом», бросил презрительный взгляд на омегу и пошел на выход.       После такого показа и вечеринки обязательно нужно развеяться и отпустить все плохие мысли, смыть с себя высокомерные взгляды и грязные слухи, он находил успокоение за красками, рисуя свои чувства. Пейзажи — это не единственная его страсть, абстракции — лучший способ показать свой внутренний мир.       Так прошла ещё одна неделя. Хёнджин успокоился, но в голове все продолжал витать образ феи, которая почудилась ему тогда в парке. Что может быть лучше чем идея нарисовать эту цветочную поляну, что бы наконец успокоиться и забыть про это, может он сможет нарисовать фею по памяти и получить свой первый в жизни хороший портрет?       В таких размышлениях, альфа шел в сторону парка, решил обойти его с другой стороны и зайти с другого входа, так до поляны было быстрее, но вдруг услышал детский плачь. Он повернулся, пытался понять откуда доносится звук, может кому-то нужна помощь. Голос ребенка доносился с детской площадки неподалеку, альфа прибавил шаг и из-за деревьев увидел, как к нему спиной сидит на корточках парень с длинными золотистыми волосами по плечи, а перед ним стоит маленький мальчик и плачет.       Джини не мог поверить своим глазам, эти волосы были точно такие же как у феи из его миража. Но этого же не может быть? Или может? В парке витал такой же сказочный аромат вкусной сладкой сгущёнки, это точно его сказочное создание. Парень аккуратно гладил мальчика по голове, испуская свой запах, пытался успокоить его, но тот начинал плакать все больше. Хёнджин не мог пошевелиться, опять, вид шокировал его на столько, что тело не двигалось. Тем временем, юноша уже поднял на руки малыша и начал чуть укачивая его успокаивать, а сам оглядываться по сторонам в поискать хоть кого-то.       И тут альфа заметил его лицо. То самое красивое лицо модели с показа на прошлой неделе, с которой знакомил его модельер. Вот только теперь у этого омеги были совсем другие глаза, они смотрели на малыша так тепло и ласково, в этих темных глазах можно было утонуть, зная что там тебя будет ждать комфорт. Джини видел, как он что-то шептал мальчику на ушко с легкой улыбкой на выразительных губах. Видно было как омега волнуется за малыша и взглядом пытается отыскать его родителей.       В голове Хёнджина наконец собрался пазл, если омега — модель, то тогда он точно его видел в образе феи, а голубые линзы и платье это часть образа, а во время показа волосы видимо были временно окрашены для показа, на лице, как и у Хёнджина была маска высокомерия и недовольства. Альфа уверен на все сто процентов, потому что его чуткий нос не врет сейчас, и весь парк точно заполнен приятным сладким ароматом сгущёнки, его интуиция не врет и человек, который с такой заботой и лаской помогает ребенку, с такой теплотой смотрит, не может быть высокомерной, продажной тварью, точно нет.       Пока Хёнджин пребывал в мире своих размышлении, ребенок на руках у омеги успокоился и кажется даже чуть задремал, а рядом уже оказались его взволнованные родители. Хёнджин наблюдал как омега аккуратно передает ребёнка на руки его папе, как смущенно краснеет от благодарности, как нежно треплет волосики малыша на прощание и широко улыбается.       Хёнджин смотрел и понимал что лучше картины он уже никогда не увидит, что лучше омеги он никогда не найдет. Джини влекло к нему, влекло всем телом и душой, неужели это был тот самый, добрый, теплый, мягкий, такой прекрасный, тот самый идеальный омега, как он себе и представлял.       Феликс наклонился, чтобы взять свой рюкзак с земли, который беспорядочно бросил, как только увидел плачущего мальчика и заметил около черные туфли и худые, длинные ноги. Омега выпрямился, посмотрел на незнакомца, и тут их взгляды встретились, в близи Джини увидел в его глазах целые галактики, целые неизведанные миры. Он тогда еле нашел в себе силы проронить несколько восхищенных слов и поздороваться, он старался, чтобы это не звучало как глупые подкаты, на что омега лишь рассмеялся, широко улыбнулся и поприветствовал в ответ.       Когда Джини открыл глаза, Ликси очень довольный все продолжал расспрашивать:        — А ты помнишь оба наших знакомства? — Омега только сильнее обвил шею парня, удобнее усаживаясь на коленях.       — Малыш, я помню три раза… три раза, когда я тебя встретил, пока не понял что ты мой единственный на века.       — Как три? — Ликси, аж вскрикнул от удивления. — Почему, я знаю только про два. первый раз мы встретились после показа, когда ты презрительно на меня смотрел. Второй раз мы встретились на детской площадке, после чего и начали встречаться, а какой третий раз?       Джини посмотрел на Феликса и мягко поцеловал его носик, затем веснушчатые щёчки, прислонился своим лбом к его и тихо проговорил почти в самые губы:       — В первый раз я встретил тебя за несколько дней до показа, ты был моим миражом, моей феей в красивых цветах, ты был таким сказочным, кружился среди цветов, а я стоял и не мог поверить своим глазам… Но стоило мне отвести взгляд, как ты исчез, как будто я придумал тебя.       Ликс смотрел в глаза своего альфы, слушал и не мог поверить, он видел его тогда? В тот день у Феликса была фотосессия в парке, он был с венком на голове и в прекрасном расшитом платье, что только не наденешь, когда ты модель. После съемки Ликс немного отвлекся на цветы, они были очень красивы, а потом позвал стафф переодеваться и Ликс ушёл, даже не заметив альфу.       — О, боже — так же тихо говорит Феликс — Так ты видел меня тогда? -Это фотосессия была самая смелая среди всех, на которые он соглашался, даже с голым прессом фотографироваться было не так страшно, как в полупрозрачном платье, почти полностью голым. Смущение заставило лицо покрыться легким румянцем, они делали фотографии в парке, где точно никого не было, стафф бы не допустил утечки информации и не смотря на это, Джини все равно как-то нашел его, как-то увидел. — Это не вероятно… судьба сталкивала нас трижды! Видимо, нам действительно суждено быть вместе. — Ликси говорил нежно, понижая тембр своего голоса от удовольствия, обнимал Хёнджина, сильнее прижимая к своей шее, а аккуратные пальчики запустил в волосы мягко массируя кожу.       Альфа согласно заурчал, он обнял свое чудо в ответ и шепнул на ушко:       — Ты навсегда останешься для меня той неземной феей, таким я тебя вижу до сих пор, таким чудесным и только моим.       Альфа начал покрывать мягкими поцелуями шею Феликса, легко целовал у основания, поднимался выше к сладкому местечку за ушком. Поцелуями он будто массировал его чувствительную кожу, а рука, которая все это время покоилась на коленях младшего, начала медленно подниматься выше, развязывая пояс на мягком отельном халате. Джини вел носом по скуле, целовал подбородок, спускался обратно вниз, целовал и нежно прикусывал кадык, опускался ниже, снова переходил на шею, но поцелуи уже не были легкими бабочками, они были более ощутимы и так горячи, настолько приятны, что по телу омеги бежали мурашки, а из горла вырывалось довольное хриплое мычание. Руки Феликса сильнее сжимали мягкие волосы и прижимали голову любимого к себе. Он очень любил, когда Джини вот так целует его в тонкую шею. Альфа в этот момент уже, отодвинул полы халата в стороны, открывая своему взору вид на прекрасную грудь, спустился губами на ключицы, а рукой вел по подтянутому животу, потом выше, задевая уже твердые соски и обратно, все никак не хотел опускать руку ниже, на явное возбуждение омеги, хотел немного его помучить.       Халат уже сполз с хрупких плеч, оставаясь висеть на локтях. Омега громко застонал, когда Джини прикусил один сосок, а другой крепко сжал рукой. Все тело заполнялось жаром, было неудобно сидеть на альфе боком, хотелось перекинуть одну ногу и оседлать его красивые стройные бедра, но Хёнджин, рукой, только сильнее прижал к себе омегу, не давая развернутся.       — Я так люблю тебя, моя сладостью, ты у меня самый прекрасный на свете.       — Ах, Джини… — омега сильнее сжал плечи альфы, ведь тот наконец коснулся его возбуждения и провел вдоль верх-вниз.       Альфа вылизывал его шею и ключицы, одной рукой гладил по ребрам и тонкой талии, а другой медленно и тягуче вел по возбужденному органу, иногда крепко сжимая кулак, а иногда совсем невесомо касаясь головки. От такого контраста чувств внутри все сжималось и взрывалось яркими фейерверками. За все это время, что они вместе Ликси прекрасно знает, как альфа любит, что любит медленный, долгий и такой тягучий как мед секс, в котором ты таешь, падаешь в забвение и не можешь больше двигаться. Не смотря на то, что Джини любил медленно, он ещё очень любит помучить, поиздеваться, смотреть как ты терпишь и слушать, как умоляешь его, для него наверно это звучит лучше чем что-либо на свете. Проблема для Феликса была в том, что он слишком чувствительный, а руки Хёнджина были на столько умелые, что он еле держал себя на ногах, стоит ему хоть один раз коснуться рукой его самой интимной зоны.       — Нет, погоди, ещё слишком рано. — Альфа проговорил это в самую шею, сжал член у основания и прекратил стимуляцию. Ликси тяжело дышал, еще бы чуть-чуть, ну за что он так с ним.       — Это слишком жестоко… — Феликс обижено промычал альфе в основание шеи и почувствовал, как с него быстро стягивают халат, который просто висел уже на запястьях, потом под его коленями появляется крепкая рука и его берут на руки, как принцессу.       Альфа приподнял омегу и быстро пересел на мягкую кровать, прямо на против широкого зеркала на дверцах шкафа купе. Он посадил Ликси сверху на свои бедра, к себе спиной, обхватил его одной рукой поперек живота, а другой за подбородок, направляя его взгляд в зеркало.       — Посмотри на себя, ты такой сказочный, такой сексуальный и только мой. — Джини смотрел на омегу через зеркало глазами полными обожания. Он даже через свой халат чувствовал жар от его тела, а возбужденный член уже давно просил его не церемониться и скорее приступить в основному действию, но альфа не спешил. Удобнее усадил омегу на коленях, заставляя чувствовать как он возбужден и снова начал водить рукой по члену омеги.       — Ах, Джини, давай хотя бы сегодня без этого, ты сводишь меня с ума…- Сногсшибательная картинка — полностью обнаженный омега, откидывает голову назад, закатывает глаза от удовольствия и гортанно стонет.       — Без чего мой сладкий, скажи мне, чего ты хочешь? — Хёнджин просто демон искуситель, его голос звучал над ухом Ликси, и полностью заполнял разум.       — Хочу… тебя хочу… очень, ах Джини…       Альфа довольно кивнул, перехватил его под колени, задирая ноги вверх, и в зеркале открылся новый очень интересный вид, на его сладкую, истекающую соками дырочку.       Хёнджин медленно коснулся заднего прохода, а тело Ликси крупно задрожало от накатывающего удовольствия. Он чуть надавил и внутрь очень легко вошел один палец. Он двигал им аккуратно, как будто знал куда именно нужно нажимать и как касаться, потому что перед глазами Феликса начали сверкать маленькие звёздочки удовольствия, а из горла все чаще вырывались стоны.       — Не отворачивайся, посмотри на себя, ты внутри такой горячий. — Альфа чуть не рычит, еле сдерживается, целует его в основание шеи, в плечи и не сводит взгляда с зеркала. — Тебе нравится, любимый? Это же как раз то, чего ты хотел… — Джини в очередной раз лижет сладкую шею, во всю впитывая аромат сгущёнки и смешивая его со своим запахом французских круассанов.       — Мучитель… настоящий сладкий демон, я так люблю тебя, пожалуйста… я… — Ликси чуть не кричал, когда Хёнджин нащупал пальцем простату и резко надавил. — Хочу больше, хочу тебя целиком, пожалуйста Джини…       Альфа довольно рычал. Ему нравилось мучить Ликси, не потому что он был последним садистом с фетишами, ему нравилось видеть как нежный омега стонет своим гортанным басом, как зовет его по имени, а на круглых больших глазах появляются капельки слез от удовольствия. Этот контраст в его внешности очень возбуждал.       Хёнджин проник уже двумя пальцами в истекающую дырочку, всё ещё не отпуская его ноги. Феликс смотрел прямо своим затуманенным взглядом и не знал, куда себя деть, внутри все заворачивалось в яркий круговорот удовольствия, он видел, как принимает в себя два длинных пальца любимого, и от этого разум сносило еще больше. Тело начало подрагивать, а мелкая дрожь пробежала по ногам, поднимаясь к спине, его затрясло в приближении яркого оргазма, но тут альфа прекратил свои действия, в очередной раз останавливаясь и довольно мыча в шею омегу.       — Ликси, ты знаешь, что нужно делать… — Альфа кусает омегу за плечо и прислушивается… к тяжелому дыханию, к быстрому биению его сердца, прислушивается.       — Джини, пожалуйста, я больше не могу… прошу…       — Скажи четко, чего ты хочешь? — Сладкий голос Хёнджина был единственным, что Феликс сейчас слышал.       — Хочу… хочу твой член в себе, пожалуйста… — Ликс откинул голову назад, на плечо альфы и гортанно простонал — Папочка…       Эта была последняя капля, последняя капля, чтобы Хёнджин наконец понял, что дальше некуда, что чаша заполнена, что пора срывать все замки и цепи, что пора освобождать то, что ему так давно хотелось. Он резко встает с кровати, вместе с Феликсом на руках, ловко разворачивается, и кладет, нет, можно сказать бросает омегу на кровать животом вниз и открывая вид на самые красивые подтянутые ягодицы.       Хёнджин вытащил из него пальцы. Коснулся головкой влажного входа и в ожидании сам замер, прошёлся членом по ложбинке, размазывая по нему густую смазку, предвкушая что сейчас будет, как ему будет хорошо и как внутри омеги горячо. Феликс уже не мог терпеть, жалобно застонал и дёрнул бёдрами назад в нетерпении, пытаясь сам насадится на горячий возбуждённый и большой орган. Омега услышал за спиной какие-то копошения, обернулся и увидел, как Джини полез в тумбочку за презервативами и смазкой.        — Джини… прошу вставь мне, ничего не надо, я хочу чувствовать тебя всего… всего в себе… теперь ведь… мы поженимся… можно без презервативов… ах — Каждое касание было словно маленький разряд тока. Ликс чувствовал каждый палец, который сжимал его бедра и ягодицы, чувствовал твёрдый член, который дергался от каждого его вздоха. От всего этого кружило голову и у Джини тоже. Как же Феликс был прекрасен. Хёнджина сводили с ума его тонкие красивые ноги, подтянутые ягодицы, гибкая поясница, тонкая талия, хрупкие плечи — он весь сводил с ума. Омега был для него самым настоящим чудом, он каждый раз думал — разве бывает такая красота на свете, как же ему повезло.       Альфа навис над ним, прижимаясь всем телом, касаясь грудью спины, начал целовать лопатки, переходил на плечи, ласково мостился и под самые сладкие на свете стоны медленно вошёл в податливое тело омеги.       Феликс был действительно готов, мышцы легко разошлись и пустили его, внутри было как всегда так горячо, так хорошо и приятно. Альфа медленно вошёл до конца и замер, давая омеге к нему привыкнуть, шептал на ушко комплименты, называл своим ярким лучиком и самым сладким на свете. Казалось, что мир вокруг них остановился, они стали единым целым, единственный звук, который они слышали, было их громкое биение сердец, в унисон. Джини уже не мог ждать, стоит ему войти в любимое тело, как его накрывает волной удовольствия и уносит с головой.       Он сильнее вжимает омегу в мягкое одеяло и начинает быстро и резко двигаться, заставляя Ликса кричать от удовольствия.       — Джини, о боже, так хорошо, я… я. сейчас… — Маленькие аккуратные пальцы крепко сжимали одеяло, настолько сильно, насколько могли, он кричал, уткнувшись лицом в постель, чтобы хоть немного заглушить громкость, они все же в отеле.       — Потерпи еще немного, сладость — Хёнджин рычал ему в ухо, сильнее прижимаясь, и давя на него всем своим весом.       Бедра альфы с огромной силой вдалбливались в истекающую сладкими соками дырочку, развратные громкие шлепки тела о тело разносились вместе с громкими стонами- криками Феликса.       — Я так тебя… Хёнджин, только тебя, так сильно… я… — Говорить было очень трудно, но слова были совсем не нужны.       Джини только сильнее сжимал его талию руками, носом упирался в местечко за ушком, рычал громко и страстно, показывая как ему сейчас хорошо, дышал сладким ароматом сгущёнки и все наращивал темп, задевая каждым толчком простату, заставляя омегу кричать до сорванного голоса.       Тело омеги начало содрогаться мелкой дрожью, разрядка уже так близко, Джини так же понял это по сильно сжимающимся мышцам вокруг его члена.       — Хочу… — слово вырвалось из горла омеги с низким рыком — Поставь мне метку… — Он стонал гортанно, от каждого сильного толчка. — Пожалуйста, Джини, метка… — Слова не вязались между собой, перед глазами начинало темнеть — Я весь твой, хочу твою метку… на своей коже… пожалуйста… я…       Омега больше не мог просить, на последних словах альфа сильнее начал вдалбливаться и в самый последний момент, на громком стоне вцепился зубами в мягкую сладкую кожу у основания шеи сбоку.       Это было последней каплей, все чувства смешались, на языке Джини почувствовался железный привкус крови, перед глазами потемнело и будто засверкали яркие звезды. Альфа излился внутрь омеги, сильнее сжимая часть на хрупкой шее.       Ликси громко вскрикнул, но не от боли, а от большой волны наслаждения, он кончил вместе со своим альфой, пачкая живот и постельное белье, из глаз полились слезы, трудно было дышать от такого сильно напора и скорости. После оргазма все тело как будто стало в разы чувствительнее, он чувствовал, как по шее вниз стекают капли крови, чувствовал как Хёнджин медленно разжимает зубы и слизывает красные капли языком, одновременно с этим аккуратно выходя из него. Он стонал от каждого следующего действия, тело отзывалось яркими судорогами, было слишком хорошо.       — Все в порядке? Не было больно? — Голос Джини хриплый, сорванный от громких рыков и стонов. Он ещё раз лижет красную метку на шее омеги и приятно, довольно урчит. Пусть он и любит немного жестоко и долго мучить его во время секса, после него он всегда беспокоится и спрашивает, все ли хорошо, а потом долго нежит Ликса в объятиях, никуда не отпуская. Альфа чувствует, как их смешанные запахи заполняют всю комнату, заполняют все лёгкие вместо воздуха, а ещё, окружают Ликса со всех сторон, показывая всему миру, кому принадлежит сладкий омега, так вкусно пахнувший сгущёнкой.       — Волшебно — Ликс отвечает на выдохе, гортанно и хрипло, не может пошевелиться. Все тело пульсирует, руки и ноги трясёт, оргазм был слишком ярким, а ещё… самое невероятное было то, что он чувствовал на своей шее.       Метка альфы — знак истинной любви, знак принадлежности и доверия. Это лучший подарок, который альфа может подарить любимому омеге, ведь она будет с тобой до конца жизни. И сейчас Феликс очень счастлив.       Омега аккуратно попытался перевернуться, чтобы заглянуть в любимые тёмные глаза, но ноги все ещё сводило в приятной судороге, было тяжело шевелиться.       Джини помог ему развернутся, сам лёг рядышком и прижал жениха к груди, мягко поглаживая по волосам.       — Хорошо, что мы решили ехать в твой номер, у папы была бы истерика, если бы он услышал как ты кричишь.       — Кошмар, что ты такое говоришь, я бы не стал этого делать при них…       — Да? Думаешь смог бы сдержаться передо мной? Вот я бы перед тобой точно бы не смог. Моя любимая фея.