Алые розы

– бакамацу, не будь такой тряпкой.. – но ирума-сан.. мне ведь придется.. тебе же будет больно. миу вздохнула закатив глаза. она обошла комнату, взяла канцелярский нож с тумбочки и кинула его в пианистку. – я же не прошу тебя меня убивать. просто вырежи мне на груди розы.. – зачем, миу? – ты идиотка или прикидываешься?. изобретательница подошла к акамацу, сидящей на кровати и поставив колено между её ног наклонилась к её лицу. пианистка покраснела и отвела взгляд. – бакамацу, ты правда дурочка.. понимаешь.. меня это возбуждает.. хочу чтобы милая пианистка расписала моё тело лезвием.. прошу.. хочу принадлежать тебе, понимаешь? отстранившись, ирума сняла ремни, после кофту, а потом и белье... *. *. * на груди девушки один за одним распускались кровавые цветы . она сжимает в руках края юбки. в уголках голубых глаз появляются слезы, которые медленно растворяются на горячих щеках, оставляя только мокрые дорожки. она жмуриться и сквозь слезы пытается разглядеть лицо акамацу. та сосредоточенно делает новые порезы. лезвие мастерски рассекает нежную кожу, оставляя красные линии, из которых проростают бутоны алых роз, проникая острыми корнями глубоко под кожу, в самое сердце. она тихо постанывает от боли, что мешается с удовольствием. ирума мазохистка. она не хочет признавать это, но.. она уже признала.. она сама легла под нож, доверив своё тело пианистке. под её тонкими пальцами миу чувствовала себя в безопасности. изредка каэде прерывается, поглаживает изобретательницу по голове, шепча успокаивающие слова и хваля ту. – ты молодец, милая.. прекрасно держишься.. новые и новые розы вырывались из грудной клетки изобретальницы. с алых лепестков стекала багровая кровь, что текла по белоснежной коже и капала на простынь, расцветая алыми цветами. между ног становится невыносимо жарко и мокро. ирума сжимает бёдра, чтобы усилить ощущения. она прогибается и немного вертится, в итоге не выдерживает. – блять бакамацу, прошу.. трахни меня.. пианистка улыбнулась и вырезав последний лепесток она медленно, выводя каждую буковку оставила свою кровавую подпись. акамацу убрала нож и задрав короткую юбку одним пальцем вошла в скулящую от предвкушения изобретательницу. миу отреагировала громким стоном и просьбой добавить ещё палец. пианистка покраснела, бросила взгляд на миу и всё же выполнила просьбу. блондинка снова застонала, на этот раз громче. каэде опустила взгляд на обнаженную грудь девушки, на которой она только что вырезала прекрасные розы и краснела. кровь уже перестала течь и раны начали покрываться корочкой. комната наполнялась громкими стонами и хлюпающими звуками. каэде никогда бы не подумала что когда-нибудь она будет вот так сидеть и заставлять миу буквально кричать от удовольствия. по её просьбе акамацу ускорилась, грубее вбивалась в девушку. реакция была незамедлительна. ирума сжала бедра, дыхание сбилось и щёки покрылись румянцем. она хваталась за простыни руками, матерясь и умоляя пианистку продолжать. акамацу нагнулась и когда между их лицами оставались пара миллиметров, поцеловала её. свободной рукой она схватила голову миу, прижимая её ближе к себе. их языки сплелись, изучая рты друг друга. слюна мешалась, стекая по подбородку миу. акамацу отстранилась, пытаясь отдышаться. через несколько минут ирума кончила, поджав ноги. она прогнулась в спине и старалась восстановить дыхание. каэде вытащила пальцы и посмотрела на них. с тонких пальцев с аккуратными ноготками стекала полупрозрачная, вязкая жидкость. пианистка посмотрела на миу, а после протянула ей руку. ирума послушно взяла её, после чего поместила себе в рот, вылизывая каждый палец. закончив, миу поднялась и положив руки на талию каэде, обняла ее. кровь, на более глубоких и недавних ранах ещё не застыла, пачкая одежду пианистки. почувствовав боль от прикосновения, миу зашипела, но не отстранилась. она наоборот сильнее прижалась к девушке, вдыхая её запах. – люблю тебя, бакамацу..