Не смотрите, учитель, это слишком грязно

С того времени, как Мо Жань уединился со своим Учителем в долине Южной Горы, прошло несколько лет. Все шло неплохо: дела делались, времена года сменялись, Сюэ Мэн продолжал быть главой пика Сышен, а в мире заклинателей все было относительно тихо. Так и в долине Южной Горы происходила очередная рутина. Чу Ваньнин сидел на резном стуле и своими руками создавал очередную конструкцию. Осенний ветер мягко поддувал в его объемные рукава, а закатное солнце освещало его из-за спины, делая красный ореол, из-за чего создавалось впечатление, что он — сошедший с небес небожитель, что каким-то образом оказался в здешних краях. На его стол без перебоя прилетали яркие листы, коих с ветвей деревьев унес теплый ветер. Он мягко смахивал листы каждые несколько минут, чтобы увлеченно продолжить работу. Мо Жань стоял неподалеку и наблюдал за своим богом. Ярко красный листопад ластился прямо перед ним, как молодая девушка танцовщица, что пыталась привлечь взор императора. Но он не замечал водоворот листьев и смотрел на Учителя, испытывая приступ дичайшей нежности, вкупе с животной страстью, что перемешавшись в его помутненном любовью сознании, подкинуло совершенно, как казалось бы, безумную идею, но оттого не менее манящую. Мо Жань тяжело вздохнул и с силой оторвал взор от Чу Ваньнина, нервным шагом направился в дом, чтобы подготовиться к задуманному.

***

Солнце уже зашло за горизонт, когда Чу Ваньнин закончил работу и собрал все свои принадлежности в небольшую плетёную корзиночку. Он повернулся в сторону ярко светящей луны и замер, как будто околдованный ее чарами. Ветер окутал его с головы до ног, своим холодом пролез под кожу, давая понять, что давно наступила осень. Чу Ваньнин последний раз взглянул на прибывающую луну и уже собрался уходить, как со спины его талию обхватила пара горячих рук. Обжигающее дыхание на шее вызвало собой волну мурашек по всему телу. Чу Ваньнин судорожно вздохнул и только сейчас, на контрасте с теплым Мо Жанем понял, что на самом деле продрог до костей. — Учитель замерз? — хриплым голосом спросил Мо Жань и сжал пальцы на талии Чу Ваньнина. — Я могу помочь ему согреться. Только Чу Ваньнин хотел развернуться и буркнуть что-то вроде «не стоит», как грубые пальцы схватили его за подбородок и заткнули его рот поцелуем. Горячие влажные губы накрыли холодные.Теплые лепестки согревали замёрзшие, нежно переплетаясь с ними. Спустя минуту Мо Жань оторвался от любимого рта, оставив между ними тонкую ниточку слюны и посмотрел в глаза феникса напротив. Они были, казалось, все такие же холодные, но в темноте он разглядел, что уголки его глаз покраснели. Бегающий туда сюда взгляд и сбившиеся дыхание выдали его волнение и желание с головой. Мо Жань развернул податливого Чу Ваньнина к себе и вновь впился в его губы, оставив все сомнения позади. Он сделает это. Целуя своего Учителя, Мо Жань нежно, как будто невзначай, дотронулся до его макушки и пока тот не заметил, проворными пальцами расплел ленту с его длинных волос. Черные шелковые пряди осыпались на обожаемые плечи и Чу Ваньнин поднял вопросительный взгляд на Мо Жаня. — Мой Учитель очень красив и в распущенном виде, — Мо Жань обхватил его лицо руками и большими пальцами помассировал его виски. — Учитель, давайте пойдем в дом… В забытье мужчины вошли в хижину, где горела одна единственная свеча. В воздухе стоял запах ароматных масел. Даже понимая, к чему идёт дело, Чу Ваньнин не попросил загасить свечу, желая четко видеть своего спутника жизней. — Учитель, — Мо Жань поднял щенячий взгляд на Чу Ваньнина, — Этот ученик собирается творить грязные вещи, — он подошёл ближе и поцеловал его родинку за ухом, — не смотрите, Учитель, это слишком грязно. — Но ты не… Чу Ваньнин не успел ничего возразить, как его вновь заткнули поцелуем, что сразу же перешёл из обычного соприкосновения во влажный похотливый танец языков, с соответствующими влажными звуками и вздохами. Он прикрыл глаза и почувствовал, как к векам прикоснулось что-то мягкое, после чего на голове у него завязали крепкий узел. Открыв глаза феникса вновь, он уже не смог ничего разглядеть. — Теперь Учитель не сможет увидеть действия этого недостойного ученика. Известно, что как только теряешь зрение, остальные чувства вмиг становятся острее. И сейчас в доме стало жарко, несмотря на то, что Мо Жань успел стянуть с Чу Ваньнина верхнее одеяние. Чу Ваньнин не смел двигаться, стоя посередине комнаты, потеряв ориентацию в пространстве. Неожиданно его взяли за ладонь и придерживая за талию, повели в неизвестном направлении. До этого острый слух стал ещё чувствительнее, так что сейчас мужчина слышал каждый свой шаг, сопровождаемый скрипом деревянных досок и неровное дыхание возле правого уха. Сделав несколько шагов, он коленями упёрся в кровать. — Ложитесь, Учитель. Такой влажный, властный голос. В груди вспыхнул огонь вожделения и ноги невольно ослабли. Не выдавая своего болезненного возбуждения, Чу Ваньнин покорно лег на кровать и резко вздохнул. Повисла гнетущая тишина в комнате, однако он гулко слышал биение своего сердца. Чу Ваньнин не знал, что в этот же момент, когда он изо всех сил пытался сохранить лицо, Мо Жань бысстыдно любовался на него, желая его каждый клеткой своего тела. Желая соединиться с ним и никогда не отпускать. Желая буквально втереть его в себя и раствориться в нем. Вцепиться укусом в эту белую шею и тут же зализнуть кровавые раны, ощущая вкус железа на языке. Ворваться в его горячее тело и слышать его стоны под собой, трогать влагу на его лице и смотреть в блестящие черные глаза, помутненные похотью. Так хочется бросить всю эту затею и поступить эгоистично, как Тасянь-Цзюнь: резко ворваться в нежное тело и трахать до наступления утра, не давая времени на перерыв, слушать и видеть, как Чу Ваньнин хнычет под ним, прося его продолжать… — Мо… Жань? — его тихий оглас звучит как мольба о последней надежде из-за пересушенного горла. Мо Жань выпал из оцепенения и тут же набросился на желаемое тело с поцелуями и укусами. Мягкие губы, кончик носа, раскосые брови, висок, подбородок… он легонько лизнул ушную раковину, после чего надавил языком на родинку за ухом и борясь с собой, нежно поцеловал. Любимый под ним еле заметно дрожал и от этого ощущения у Мо Жаня по настоящему снесло крышу. Он спустился по шее вниз и дошел до дрожащего кадыка, который он тоже не оставил без внимания и немного пососал, после чего неожиданно для лежащего внизу, распахнул нижнее одеяние и поцеловал шрам около сердца. Чу Ваньнин под ним вздрогнул и выгнулся всем телом, дыхание его стало ещё тяжелее, а сам он еле сдерживался от протяжного стона. Мо Жань прекрасно знал про это его слабое место. Лаская сосок языком, Мо Жань рукой нащупал твердый, изнывающий от желания член Чу Ваньнина. Он выделялся сквозь нижнее исподнее и оставил влажный след на мягком волокне. Мо Жань несильно сжал средоточие страсти и сквозь ткань провел пальцем от основания до самой головки, выбив из Чу Ваньнина первый негромкий стон. — Ах… Для Мо Жаня, что уже и так держался из последних сил, это стало невыносимой пыткой. Не выдержав наплыва собственного возбуждения, он резко сжал свой собственный член и сев на колени, второй рукой стянул нижнее исподнее с Чу Ваньнина. Горячее и неровное дыхание у своего чувствительного места охватило сознание Чу Ваньнина, и кроме него он, казалось, больше ничего не ощущал. Чужие мозолистые руки обхватили его и он невольно сжался, пытаясь не закричать. Когда он почувствовал, что влага чужого рта обхватила его плоть, он протянул руку чтобы оттолкнуть Мо Жаня, однако из-за слепоты случайно ткнул того в губы. Губы, что бесстыдно сосали его член. Его пальцы дрогнули и он дернулся чтобы немедленно убрать руку, но его запястье перехватили. Теплые пальцы Мо Жаня помассировали его собственные, после чего положили на его влажный и липкий от слюны член. — Учитель, попробуй, сделай себе приятно. Чу Ваньнин застыл в оцепенении. Он не видел лица Мо Жаня по настоящему, однако в воображении вырисовывался ясный образ того, как тот сейчас упёрся подбородком в ладонь и ехидно смотрит на него из-под длинных черных ресниц, облизывая блестящие губы. От такого зрелища, что подкинуло его сознание, Чу Ваньнин совсем забыл как дышать, пламя в его груди вспыхнуло еще сильнее. Вдруг он почувствовал как пальцев на его члене коснулись чужие губы и как на его бедра легли большие мускулистые руки. Мо Жань легонько раздвинул пальцы на члене и просунул язык между ними. Его собственный орган от подобного болезненно дернулся, отчаянно прося разрядки, но Мо Жань с огромным усилием воли игнорировал его. С бледных пальцев тягучими бусинами катилась слюна и звуки, что издавало сие действие могло вогнать в краску любого самого отпетого развратника. Мо Жань поднял томный взгляд на Чу Ваньнина, что выглядел невероятно сексуально. Черные волосы легли на его часто вздымающуюся грудь, его рот был приоткрыт и он облизывал тонкие губы, чтобы смочить их от сухости. И тогда Мо Жань понял, что он больше не может сдерживаться. Стянув с себя одежду, он оседлал Чу Ваньнина и поймал губами его судорожный вздох. Его член упирался тому в живот, пачкая его природными соками. Чу Ваньнин уже провалился в забытье под этими сладостными ласками мужа, как вдруг почувствовал, что его губы накрыли чужие и начали грубо сминать, как проворный язык проскользнул в его рот и неожиданно, как его собственный член накрыло чувством болезненного приятного жара. Он оторвался ото рта Мо Жаня и несвойственно ему, в голос застонал: — Ах.! До него долго не доходило, что происходит, он лишь отдался своим животным желаниям: выгнулся и бессознательно начал двигать бедрами, вцепившись в твердые маскулинные плечи любимого. Через пару толчков он почувствовал, как тело над ним тоже содрогнулось и сквозь пелену его ярких ощущений, он услышал у самого уха низкий сексуальный голос: — Так вот почему Учитель так любит такое? Ох… это и вправду приятно. Ах… Чу Ваньнин шумно вздохнул, безрезультатно пытаясь отдышаться, однако после он услышал ещё парочку похотливых фраз, из-за которых последний воздух вырывался из легких. — Ох да, Учитель, трахни этого недостойного ученика… — Учитель, этот ученик очень провинился перед вами, простите его за это. — Учитель, вы что, смущены? Тогда почему продолжаете так яростно трахать меня? Ох… Чувствуя, что он на пределе, Чу Ваньнин задержал дыхание, однако на пике удовольствия он все равно хрипло простонал: — Мо… Жань… И излился глубоко в своего ученика. О Боже, это даже звучит слишком развратно. Ещё не успев отойти от ошеломляющего оргазма, он не придал значения тому, что его руку грубо взяли и сжали ее на оружии из плоти и крови, что истекая природной смазкой, все еще было твердым и неудовлетворенным. Сжав ладони на своем члене, Мо Жань несколько раз провел ими по нему, после чего низко рыкнув, обессиленно повалился на своего Учителя. Когда его сознание немного прояснилось, и он понял, что только что сделал со своим Учителем, он всосал его ухо в свой рот и прошептал: — Учитель, вы трахнули и кончили в меня. Ухо вспыхнуло ярко алым цветом и Мо Жань, почувствовав прилив сил снизу понял, что на сегодня это еще далеко не все.