Я посажу тебя на цепь и обучу командам

      Учёные изучили человеческий мозг меньше чем на 10%, а большинство сложных, многоуровневых процессов до сих пор остаются загадкой для нейробиологии. Стоит ли говорить о том, что мозг экстрасенсов изучен ещё меньше? Во многом это связано с тета-ритмами в головном мозге. Когда их количество достигает определённого уровня, обычный человек засыпает, а экстрасенс погружается в видение. Мозг — орган умный и привык держать под контролем не только остальные части тела, но и себя самого. В основном весь этот контроль сводится к тому, чтобы не дать серой жидкости перегреться внутри черепной коробки. Когда у Уэнсдей только начались видения, чтобы не спрашивать у матери, она начала читать все книги в обширной семейной библиотеке, что хоть как-то касались прорицания. Тогда впервые на глаза Аддамс и попался непризнанный наукой термин «энергосберегающий режим» — состояние, вызванное одновременно высоким уровнем стресса и большим количеством этих самых тета-ритмов в голове экстрасенса. В книге это состояние было описано во всех жутких подробностях, а на деле же просто глубокий сон без сновидений. Уэнсдей себе представляла этот опыт как-то более… ощутимо, что ли. Последнее, что помнила Аддамс перед тем, как отключиться лежа на траве, мерный голос Ксавье, который растворялся в пространстве. Его увлечённые интонации медленно растворялись в тишине небытия. Ощущение, что потом кто-то просто стёр Аддамс память о прошедших трёх днях, как в том глупом сериале про сверхлюдей, который как-то вечером смотрела Энид. Кажется, это было так давно. За всей этой беготней за монстром и в поисках правды обычные вечера за домашкой или написанием романа казались такими далёкими и нереальными.       Поздние оборотни обращаются сложнее, так по крайней мере сказала Энид, которая всё это время тоже лежала в больничном крыле. Бедняжка еле-еле отходила от своего первого обращения, благо Аякс оказался рядом (Уэнсдей не стала уточнять, что они делали вместе поздней ночью) и помог Синклер, когда та вернулась в человеческий облик. Оборотень зашла к подруге, как только медсестра разрешила посещения после угрозы Уэнсдей выйти в окно от скуки. Видимо, между тем, что Аддамс сбежит, не окончив курс восстанавливающих лекарств, и тем, что к ней время от времени будут заходить немногие друзья, врач выбрал второе. Это был самый лёгкий акт шантажа в жизни Уэнсдей. Правда, за него девушка очень скоро поплатилась — первым делом Энид потребовала рассказ о ночи Кровавой луны, сумасшествии Торнхилл, отравлении Уимс и ритуале, о котором в академии уже ходили слухи. Новая версия событий была создана на базе произошедшего за одним исключением: Ксавье был вырезан из повествования. Не то чтобы Аддамс хотела присвоить лавры победительницы над злом в его живом и мёртвом состоянии, просто не хотелось придавать огласке истинную природу Торпа. В ответ на спасение парнем её жизни Уэнсдей решила сохранить его секрет, который каким-то чудом ещё не успел разойтись по Невермору. Аддамс даже сама попросила написать Энид рассказанное в своём блоге, чтобы люди знали всё и не задавали лишних вопросов. Отклик, надо сказать, был разный: кто-то провозглашал Уэнсдей спасительницей Невермора, кто-то сомневался в этой версии, находя её прикрытием для вселенского заговора, а некоторые и вовсе обвиняли Синклер в явной предвзятости.       А вот самого Ксавье девушка не видела уже пару дней и в глубине души надеялась, что он безвозвратно сбежал из Невермора, прихватив с собой все те жгуче приятные чувства, которые против её воли испытывало тело, стоило Торпу появиться рядом с ней. Аддамс словно раздвоилась, с одной стороны чувствуя привязанность к Ксавье, а с другой — надежду, что он больше не появится в её жизни. Так было бы лучше для самого парня, которому она приносила проблемы сродни сильному проклятью, а уж сама Уэнсдей как-нибудь справится. Распрямится, продышится и чувства угаснут. Вроде бы это так работает. Вдруг до девушки дошло, что для неё Торп может быть любым, только не… только не врагом. Хоть Аддамс и сунула его в глубокую лужу собственной морали, придав облик монстра-убийцы, Ксавье всё равно останется другом, не отвернувшимся от неё, даже когда многократно обжёгся. Уэнсдей знала, она не та, кто ему нужен. Возможно, если бы всё сложилось иначе…       Декабрь подкрался совсем незаметно, и это было уж точно не из-за трёхдневного пребывания в энергосберегающем режиме. Учебных занятий уже не было какое-то время, и Аддамс всё больше и больше казалось, что семестр закончится раньше срока. А пока Уэнсдей сидела во внутреннем дворе под начинающимся снегопадом, редактируя план своего романа. Сюжет изменился в корне, а новая его версия повлекла десяток сюжетных дыр, которые Аддамс сейчас и латала. С головой увлечённая чирканьем на бумаге она даже не заметила, что к ней подошёл Аякс. — Привет… Ксавье мне всё рассказал, — потоптавшись рядом, начал Петрополус. — Прости, что наезжал на тебя тогда на фехтовании. И, вообще… Уэнсдей почувствовала, как по её спине пробежал холодный ток, вызванный точно не зимним ветром. Роман мигом отошёл на второй план, уступая место другим мыслям и главному вопросу. — Всё? — переспросила девушка, пытаясь сделать свой вопрос максимально равнодушным. — Что именно? — Ну, как что… — задумался Аякс, неловким жестом сдвигая шапку вниз. — Что его подставляла Торнхилл, а доказательства были такими весомыми, что ты не могла не сдать его шерифу. Надежда тёплым огоньком вспыхнула где-то в груди Аддамс. Значит Ксавье всё ещё в Неверморе. — Погоди… — Уэнсдей жестом остановила его. — Ты с ним разговаривал? Когда? — На следующий день после всей той жести. Ты тогда ещё не очнулась, а я сидел с Энид, она лежала рядом с тобой в больничном крыле, её обращение прошло немного тяжело… — пускаясь в подробности, неспеша рассказывал горгон. — А Ксавье той ночью принёс тебя на руках и потом приходил, чтобы посидеть у твоей кровати. Пока не уехал. — Уехал… — эхом повторила она. Надежда потухла, засыпанная первым снегом. В груди оказалось неожиданно тяжело, и Аддамс тяжело вздохнула, выдохнув немного пара. — Ну да, — мотнул головой Петрополус. — Ксавье сказал, что семестр его потрепал, и он взял академический отпуск, чтобы отдохнуть. Уэнсдей даже усмехнулась. Академический отпуск без возможности вернуться. В груди снова поселилось чувство вины, которое как-то особо часто стало посещать в последнее время. Молчание бы затянулось, если бы не ворон, приземлившийся на стол. — Опять ты, — равнодушно выдала Аддамс вместо приветствия. — О, как делишки, приятель? — Аякс явно был настроен дружелюбнее. — Знаешь эту птицу? — удивлению Уэнсдей не было предела. Горгон не выглядел как орнитолог-любитель. — Ага, его Ксавье выхаживал всё то время, пока ты была в отключке, — Петрополус потянулся к ворону, чтобы, видимо, погладить. Птица такой вольности не потерпела и пронзительно каркнула, собираясь клюнуть руку парня. Аддамс эта сцена даже повеселила, несмотря на то, что выглядело всё как какой-то сюр. — Злющий как чёрт! — горгон беспокойно одёрнул руку. — Я почему-то сразу подумал, что он твой. — Он не мой, — твёрдо возразила Уэнсдей, пресекая дальнейший разговор на эту тему.       Аякс оставил Аддамс наедине с романом, как-то проницательно догадываясь, что ей нужно одиночество. Или горгон просто провёл логическую связь и установил, что Энид в своей комнате одна, что было вероятнее. Снег усиливался вместе с промозглым ветром, который гонял мягкие снежинки в воздухе. Уэнсдей спрятала подбородок в высокий ворот чёрного свитера и, не мигая, уставилась в рукописный текст. Момент был упущен, вдохновение ушло, а значит корпение над сюжетом переносилось на вечерний писательский час. Эти педантичные привычки вроде обыденной причёски или времени, выделенного на роман, помогали Аддамс почувствовать, что нормальная жизнь продолжалась. Уэнсдей подняла лицо к светлому, несмотря на тучи, небу. Снежинки падали ей на лицо и оседали на смоляных волосах, привычно заплетённых в две ровные косы.       Через пару часов тренер Влад, временно исполняющий обязанности отсутствующей директрисы, нашёл Аддамс и оповестил, что её ждёт шериф. Уэнсдей не стала откладывать визит в полицейский участок и направилась туда сразу, как смогла. Какие-то части этой запутанной детективной истории для неё до сих пор оставались в тени, но Аддамс намеревалась рассказать Галпину-старшему всё, что знала. Ей почти физически нужно было дать показания, чтобы, наконец, поставить жирную точку и перелистнуть страницу. Весь этот семестр был полон притворства и лжи настолько, что в этом можно было потеряться. И Уэнсдей действительно потерялась, позволив себя запутать и пустить по ложному следу, а из-за её самонадеянности пострадали близкие. В каком-то смысле дача показаний была слабым шансом Аддамс загладить вину перед всеми.       Шерифа Галпина Уэнсдей нашла в хранилище улик, где он задумчиво пялился на стол с десятком запакованных в прозрачные пакеты вещей. Каждая баночка с органами из склепа, книга теней Гуди, окровавленный с ритуала нож, найденные в мастерской вещи, лопата, те самые лезвия, прототипом которых были когти хайда и много чего ещё… Аддамс сомневалась разве что в причастности к делу двух фирменных стаканчиков из Флюгера с кофе. — О, Аддамс, — Донован заметил вошедшую и кивнул на кофе. — Захватил тебе, Тайлер сказал, что ты пьёшь эту экстремально чёрную жижу без сахара и молока. — Не стоило, — несмотря на слова, девушка всё равно взяла стакан и повертела в руках, понимая, что этот жест необязательно заботы придумал Галпин-младший. — Но спасибо. Большинство пакетов с содержимым на столе имели краткое описание, объясняющее, каким образом этот предмет указывает на виновность. В основном улики принадлежали убитым, но что-то было и из личных вещей Лорел Гейтс. Единственным, что никак не было помечено, так это лопата, при взгляде на которую Уэнсдей почувствовала холод, прошедший по телу. Похожий инструмент она видела в оранжереях, но даже не думала, что он может как-то относиться к делу. Видимо, у полицейских тоже идей не было. — А с лопатой что? — поинтересовалась Аддамс. — Она в крови, но мы пока не в курсе чьей… — Донован пожал плечами. — Не совпадает с образцами найденных жертв. — Можно? — неожиданно для шерифа уточнила Уэнсдей. Галпин пожал плечами, дескать хорошо. Прикосновение к прозрачному пакету ничего не дало, но Аддамс всем нутром чувствовала, что её должно осенить видение. Поэтому Уэнсдей вытащила лопату, и стоило ей коснуться черенка, по телу пробежал привычный ток.       Аддамс наблюдала за происходящим откуда-то сбоку, словно запись с камеры от третьего лица, и не сразу сообразила, что видит не вариант будущего, а уже случившееся прошлое. …Она медленно шла к телу бездомного лежащего ничком, осторожно озираясь по сторонам. Лес вокруг замер и затих. Уэнсдей присела к телу, переворачивая мужчину лицом вверх, и удивлённо выдохнула, узнав знакомое лицо. Возможно чересчур увлечённая исследованием трупа она ослабила свою бдительность и не обратила внимания на шорох приминаемой позади травы. Сзади к ней нерешительно, но довольно быстро подбиралась Гейтс, уже замахнувшись лопатой. Женщина сделала ещё несколько шагов и опустила лопату, ударив Уэнсдей металлическим полотном. Девушка от такого удара тут же упала прямиком на уже не дышащего бездомного. Лорел довольно кивнула и собиралась уже заняться мужчиной, как и планировала, но тут же беспокойно заозиралась, потому что вдалеке послышались чьи-то голоса… Аддамс резко включилась обратно в настоящее и заметила, что во время видения держалась за стол и хотя бы не рухнула. Девушка сглотнула, довольно быстро приходя в себя, и отмечая, что затылок пульсирует фантомной болью. — Охренеть, Аддамс, ты в норме вообще? — наверное, впервые на лице шерифа она видела такое переживание. — Это… — Уэнсдей сглотнула вновь, чтобы голос звучал не так сипло. — Это моя кровь. — Это ты в припадке своём поняла? Связь с космосом и типа того? — Донован откровенно ничего не понимал, но после кивка девушки не удержался. — С такой штукой тебе надо в полиции работать… Так, нет! Забудь!       Кровь всё-таки пришлось сдать для сличения, но Аддамс не сомневалась в увиденном как и в том, что экспертиза это докажет. После этой необходимой процедуры Уэнсдей пошла в кабинет к шерифу, чтобы дать свои показания о той ночи, когда Гейтс решила, что она прекрасный некромант. Разговор был долгим и нудным, но Аддамс понимала, что он нужен всем, в особенности Ксавье. В конце концов, из её показаний картинка выстроилась вполне логичная и чёткая. Уже уходя, на столе у шерифа Уэнсдей заметила стопку интересных ориентировок, которые обычно развешивают на стендах с информацией, и под шумок запихала одну из них в карман пальто. На улицу Аддамс вышла с чувством выполненного долга и немалым облегчением — прошлое оставалось в прошлом. — Привет! — неожиданно её окликнул Тайлер. — Привет, — ответила Уэнсдей, оборачиваясь лицом к парню и делая безошибочное предположение по пакету с едой из Флюгера. — Ты к отцу. — Ага, — беззаботно кивнул Галпин, но тут же его лицо приняло озабоченный вид. — Вообще-то, я хотел поговорить. Пройдёмся? — Не остынет? — Аддамс кивнула на пакет, но всё же пошла в сторону академии. — В любом случае остынет, — он пожал плечами, привычно улыбаясь. — Это если отец вообще не забудет его съесть. Уэнсдей кивнула, и какое-то время они шли в тишине. Девушка понимала, что этот разговор необходим, но слова застревали в её горле. Аддамс задумалась, как начать этот разговор и подобрать правильные слова. Она была чертовски слаба в описании своих чувств и эмоций, а потому попросту не понимала, как объяснить всё Тайлеру. Как друг, он ей вполне нравился, а вот нечто большее делить с ним Уэнсдей была не намерена. А сам Галпин судя по их встрече и тому, что он собирался поцеловать девушку, был весьма намерен. И хотя друзья — это, очевидно, слабое место даже у Уэнсдей Аддамс, терять такую дружбу ей не хотелось. — Слушай, я вот, что хотел сказать… — вдруг Тайлер начал разговор сам. — Я понимаю, почему ты тогда пришла во Флюгер после закрытия. Да и, по правде говоря, ты сама это озвучила. Скажу честно, я не хочу быть вторым вариантом и твоим запасным аэродромом, на случай если с Ксавье не выгорит. А он, очевидно, тебе нравится, если уж ты была так расстроена его арестом, что хотела любыми силами его забыть. И мешать этому было бы глупо, а зная тебя, ещё и травмоопасно, так что… Мы можем остаться просто друзьями? Аддамс хмыкнула, про себя прикидывая вероятность того, что парень читает её мысли. Однако у неё всё равно камень свалился с плеч, и Уэнсдей оставалось только согласиться на предложенное. — Твоё предложение принимается, — она кивнула, тщательно скрывая облегчение в голосе. — Надеюсь, вечером не обнаружу в своей ванной стаю пираний, — улыбнулся Галпин.       Закончив все свои дела в городе, Аддамс отправилась к склепу Крэкстоуна, где Фестер был вынужден отсиживаться после того, как Юджин вернулся к пчелам. Уэнсдей решила не знакомить их, чувствуя, что неокрепшему после нападения Оттингеру это не пойдёт на пользу. Дядя и рука дулись в карты на деньги, и девушка даже не сомневалась, что ни один доллар из ставок не был заработан честным трудом. Правда, игра носила исключительно развлекательный характер, поскольку за столом (в качестве которого выступал саркофаг Крэкстоуна) собрались два профессиональных шуллера. — Как прошло рандеву с шерифом? Не обижал тебя? — с порога завалил вопросами Фестер. Хотя он и играл с Вещью, но, видимо, этого было недостаточно, и мужчина явно заскучал. — Нормально, — пожала плечами Аддамс. — Не скажу, что это была приятная беседа, но всё прошло довольно сносно. — Хорошо, — удовлетворенно кивнул дядя и обратился к руке. — Пока милуем этого добряка в шляпе. — Кстати о шляпах… — Уэнсдей достала из кармана листовку из офиса шерифа и протянула ему. — Как бы мне ни было приятно твоё общество, полагаю, тебе пора залечь на дно где-нибудь ещё. Я думала, за время моего отсутствия ты усовершенствовал план «придти, вежливо попросить деньги, уйти». — Н-да… Какое неудачное фото! У меня же пол-лица за шляпой! — обиженно скуксился Фестер, рассматривая фотографию, которая была сделана камерами видеонаблюдения. — Если ты попадёшься, я от тебя отрекусь, — предупредила Аддамс с нешуточной угрозой в голосе. — Как думаешь, Гомес и Мортиша ждут гостей? — с явной подоплёкой поинтересовался он. — Я буду скучать, — Уэнсдей едва заметно улыбнулась, но этого было достаточно. — Ты всегда будешь моей любимицей! — мужчина подмигнул ей. — Скажи это Пагсли, пусть у него разовьется комплекс, — Уэнсдей легонько улыбнулась в ответ. — Обязательно, — заверил её мужчина. — И передам, чтобы готовился к пыткам водой. Как я понимаю, у тебя скоро каникулы? — Думаю, они начнутся даже раньше, учитывая, какой бедлам сейчас в академии… — Аддамс неуверенно пожала плечами. — Бедла-а-ам, — с удовольствием протянул дядя. — Звучит неплохо. В любом случае, буду ждать тебя дома.       Вернувшись в свою комнату в компании Вещи, Аддамс тут же наткнулась на чёрную коробку на своём столе. Помимо того, что она была перевязана атласной лентой, к ней ещё и прилагалась записка — аккуратный квадратик бумаги, испещрённый знакомым почерком — так что авторство стало очевидным. «Ты спасла меня дважды. Спасибо» — пять слов от Ксавье, которые подразумевали очевидные события. Уэнсдей действительно спасла его дважды: не дала Крэкстоуну добить хайда и справедливо выгородила перед шерифом. Поддавшись любопытству, Аддамс развязала ленту и открыла коробку. Её сосредоточенное лицо отражалось на тёмном экране телефона. Первой эмоцией Уэнсдей стало удивление, не так уж и часто она получала подарки от кого-то кроме своей семьи. И, как оказалось, чувства это вызывало смешанные, но определённо позитивные. Но удивление тут же сменилось лёгким негодованием — наглец не оставил ей и шанса не принять подарок! Когда Аддамс активировала экран, на нём отобразилось давно пришедшее сообщение: Давай поговорим. Как сможешь, приходи в мастерскую. Ксавье. Уэнсдей какое-то время ещё разглядывала этот дар технологий, не решаясь даже провести по экрану, чтобы разблокировать. Она же так отчаянно открещивалась от технологий, как от проказы, но сейчас… Аддамс была не так уж уверена, что прямо сейчас ей хочется отправить телефон в мусорную корзину. Чувства клубились в голове дымом, не давая сосредоточиться. Разумом девушка понимала, что поговорить с Торпом ей нужно как можно скорее, но… Мысли об этом разговоре заставляли беспокойство собираться в животе неприятным комком, будто бы желудок начинал переваривать сам себя. Уэнсдей ненавидела чувства за то, что они всё делали тяжелее, но как будто бы сейчас это она всё усложняла. Спустя несколько десятков встроенных подсказок обучения Аддамс всё-таки смогла набрать ответное сообщение: Сегодня не получится. Зайду завтра в полдень.