Я посажу тебя на цепь и обучу командам

— С ума сойти! — ликующе взвизгнула Энид. — Он поставил тебе тёмные обои и ночной режим! Уэнсдей оторвалась от печатной машинки, оглядываясь на рядом стоящую подругу. Прозвучавшая фраза была для неё каким-то бессмысленным кодом, из которого Аддамс точно поняла только про сумасшествие Синклер. Технологический бум настиг её слишком внезапно, а Уэнсдей ненавидела быть к чему-то не готовой. После сотни непонятных слов, услышанных впервые, возникло стойкое ощущение, что с ней говорят на другом языке. — Это что-то технически сложное? Хакерское? — уточнила Аддамс, чуть хмурясь. — Меня за это посадят? — Что? Нет-нет! Просто изначально у всех телефонов очень яркие обои и интерфейс у приложений светлый, а не тёмный! — затараторила оборотень, пускаясь в объяснения, несильно проливавшие свет в суть вопроса. — Но, если это так просто то, что тебя тогда удивляет? — Уэнсдей откровенно ничего не понимала. — М-м-м, то, что он о тебе позаботился… — несмело, явно опасаясь реакции подруги, ответила Энид. — Знаешь, такие мелочи очень много говорят об отношении человека к тебе. — Не человека, — машинально поправила Аддамс, тут же прикусив губу до вспышки боли. — Ну, экстрасенса, не суть, — Синклер пожала плечами, кладя телефон обратно на стол соседки. — У тебя такое лицо. Как будто ты что-то не договариваешь… — С каких пор моё лицо выражает эмоции? — прожигая оборотня недовольным взглядом, осведомилась Уэнсдей. — Значит, я права! — торжествующая Энид захлопала в ладоши. — Итак… Что такого о Ксавье знаешь ты и не знаю я? Аддамс отвернулась обратно к печатной машинке, принявшись печатать текст и вовсе не собираясь продолжать опасную тему. По правде говоря, у девушки концентрация сбилась и она сосредоточенно нажимала абы куда, выбивая клавишами несвязные комбинации букв. Придётся переписывать весь лист. — А я думала мы подруги! — послышалось хмурое из-за спины. — Я вот тебе всё-всё рассказываю! Даже когда ты не просишь! — Особенно, когда я не прошу, — с ухмылкой подчеркнула Уэнсдей, но продолжила довольно серьёзно. — Энид, это не моя тайна. — С чего ты взяла, что я не умею хранить тайны? — переспросила оборотень совсем уж обижающимся тоном. — Если я веду блог, это ещё ничего не значит! Синклер умела раздражать своим детским поведением, но Аддамс с этим, кажется, уже успела смириться. У всех свои недостатки, а у её соседки был не самый худший из возможных. Правда, этим утром Синклер раздражала Уэнсдей ещё больше чем обычно. Для Аддамс было проще свалить раздражение и смятение, которые плотно обосновались в голове, на кого-то извне, чем признать собственную растерянность перед разговором с Ксавье. — С того, что, когда тайну узнают больше, чем два человека, она перестаёт быть тайной, — терпеливо объяснила она. — Дело не в тебе, и я не считаю, что тебе нельзя доверять секреты. — Ну, да, конечно, — бросила Энид в ответ. Когда Уэнсдей обернулась, то увидела, что Синклер надела массивные наушники и рухнула на кровать, залипнув в телефоне. Было очевидно, что её подруга явно обиделась, но Аддамс совершенно искренне не собиралась извиняться да и не считала, что ей нужно. С какой стати нужно просить прощения в такой ситуации? Уэнсдей испытывала неподдельное раздражение, не понимая, почему Энид ведёт себя словно маленький ребёнок, которому не купили шоколад в магазине. Аддамс знала, что должна вернуть ситуацию в нормальное русло, но не смогла придумать, как это сделать. В конце концов, решила она, Синклер уже через пару часов будет разговаривать с ней как ни в чём не бывало.       Неумолимо приближался полдень, и Уэнсдей, не желая опаздывать, начала собираться. Вещи Аддамс приказала оставаться в комнате, не желая, чтобы рука стала свидетелем её позорного превращения в мать. Так или иначе иррациональная привязанность к монстру и желание ему помочь, ещё не делают такой же слабачкой. По крайней мере, так думала сама Уэнсдей, попутно натягивая чёрный свитер на пару размеров больше. С одной стороны вся оверсайз одежда была детским противопоставлением утонченным нарядам, которые носила её мать. С другой же стороны, это позволяло девушке чувствовать себя более защищено. Подумав несколько секунд, Аддамс положила телефон в рюкзак и, подхватив куртку, направилась к выходу из комнаты.       Зима нравилась Уэнсдей всем, кроме ужасно больших сугробов, в которых из-за своего роста она буквально тонула. Тем не менее девушка смогла добраться до мастерской Торпа быстрее, чем её ботинки промокли насквозь. Удивительно, но вход в сарай был даже слегка почищен, а значит Аддамс тут действительно ждали. С тихим скрипом деревянной двери Уэнсдей проникла внутрь, такой же украдкой, как подбирается к лампе тень. Ксавье перебирал свои рисунки и будучи полностью погруженным, даже не услышал её прихода. Тут в блёклом свете лампы он сам выглядел как картина в темных тонах, когда сосредоточенно рассматривал собственные картины. Какие-то листки без промедления отправлялись в мусорку, какие-то наоборот бережно откладывались в папку. — Чем занят? — поинтересовалась Аддамс, подкрадываясь со спины. — Уэнсдей, — казалось, Торп был чуть удивлён её визитом. — Не думал, что ты всё же заглянешь ко мне перед отъездом. — Я не спешу домой, — честно призналась девушка. — Как, полагаю, и ты? — Ну, да… Спешить имеет смысл, когда тебя кто-то ждёт, — Ксавье вздохнул, разводя руки в стороны. — В моём же случае можно не торопиться. Уэнсдей хотелось сказать и спросить так много всего, но почему-то с уст срывается самый важный вопрос, из всех что клубятся в голове: — И что будет, когда ты вернёшься домой? — Думаю, отец тут же найдёт какого-нибудь доктора, которому поручит подавить это во мне… — Торп нахмурился, скрещивая руки на груди. — Ведь это так просто! Прикинуться, что этого нет, никогда не было и никогда не будет! Удобно всё забыть и не позориться таким как я, а это весьма в стиле отца! Горечь, с которой Ксавье всё это говорил, отозвалась в груди Аддамс неприятным и глубоко засевшим внутри ощущением, похожим на желчь. Уэнсдей даже удивилась своей способности к эмпатии, которая до этого момента не чувствовалась настолько сильно. Что-то внутри подталкивало девушку к активным действиям, но сама она даже не знала, как уместно поступить в такой ситуации. Повинуясь внутреннему чутью и выдавив на лице подобие улыбки, Аддамс протянула руку и коснулась тыльной стороны его ладони. — А сам-то ты чего хочешь? — вдруг спросила Уэнсдей. Этот вопрос действительно сбил Торпа с толку. Он так много думал о том, что скажут все знакомые, что предпримет отец, чем всё это обернется для отцовской карьеры, или не ляжет ли тенью на академию, что забыл подумать о себе. Торп не хотел уезжать из Джерико, забывать своих друзей и бросать учёбу в Неверморе, но… Не так чтобы у него было много вариантов, не так ли? Как только отец узнает всю правду об исключении, он точно захочет исправить своего сына. Только единственная проблема была в том, что Ксавье не сломан и его не нужно чинить. — Вряд ли я хочу убить хайда в себе… Да, он доставляет кучу проблем и боли, но… — задумчиво протянул Ксавье, делая паузу перед тем как продолжить. — Он всё ещё часть меня. Такая же важная и полноправная, как моё «я». Так что буду ли я прежним, если откажусь от него? — Я хочу тебе помочь, — решительно заявила Аддамс. — И каким образом? — губы Торпа тронула искренняя улыбка. — Ты здесь, я… С каждым днём буду всё ближе к Куинсу. — Если ты останешься здесь, я смогу тебе помочь. Правда, я пока не представляю как, но должен же быть выход… — она начала рассуждать вслух. — Какой тебе вообще резон со мной возиться? — улыбка сошла с губ Ксавье, а взгляд его стал более цепким. — Ну, правда? Ты добилась своего: чокнутая маньячка мертва, монстр разоблачён, пророчество не сбылось… Почему бы тебе просто не оставить всё это в прошедшем семестре? Зачем тебе этот балласт, Уэнсдей? Уэнсдей чересчур громко и тяжело вздохнула, не представляя, что она должна ответить. Уж балластом она Торпа точно не считала, даже наоборот… Наоборот Аддамс хотела вытащить из бездны и спасти, хотя и знала только одно — именно ему она больше всего обязана своей жизнью. И именно эта мысль окончательно и бесповоротно определила выбор Уэнсдей. — Я тебя не брошу, — упрямо нахмурилась девушка и, помедлив, всё же добавила решающий аргумент. — За мной долг за спасённую жизнь, если помнишь. Ксавье не очень-то помнил, ведь воспоминания в сознании монстра смазались в один нечёткий отрезок, но, судя по тону Аддамс, так оно и было. Парень достаточно хорошо её знал и понимал, что Уэнсдей бы не стояла сейчас здесь и не упрашивала бы принять помощь, если бы не чувствовала себя обязанной. — Ты действительно собираешься возиться с моим монстром, подвергая опасности всех и себя в том числе, причём после моего позорного исключения? — уточнил Торп, решив прояснить все намерения девушки. — Это весьма в моём стиле, не находишь? — с лёгкой улыбкой напомнила Аддамс. — Ужасно в твоём стиле… Но если ты всё же пострадаешь? Я всё ещё слабо контролирую хайда. Не хочу тебя ранить… — лёгким жестом заправив мешающую прядь за ухо, Ксавье вздохнул. — Если ты меня покалечишь, я посажу тебя на цепь, — совершенно серьёзно заявила Уэнсдей. — Может и командам ещё обучишь? — Торп нервно усмехнулся, заставляя проявиться скромные ямочки на щеках. — Как собаку. — Если понадобится, — пожала плечами Аддамс и чуть замешкалась прежде чем продолжить. — И если ты правда хочешь, чтобы я тебе помогала. — Не уверен, что смогу справиться с приручением в одиночку, — помедлив, всё же согласился юноша. — Но как только ты передумаешь — тут же можешь отказаться. Уэнсдей протянула ему руку, и Ксавье, не долго думая, пожал её. Негласная сделка на словах была заключена. Для Торпа это значило, что он всё ещё остаётся здесь на какое-то время. Ксавье действительно хотелось бы, чтобы это продлилось как можно дольше, но было неизвестно, какие ещё представятся варианты. — И с чего мы начнём? — неуверенно уточнил он. Аддамс и сама задавала себе этот вопрос, когда шла сараю, и мозг неизменно подкидывал простой и гениальный ответ: с начала. Без изучения должного объёма теории по этому виду изгоев, хайды были для Уэнсдей слишком непредсказуемыми животными. Сведений из дневника Фолкнера отчаянно не хватало для проведения собственных исследований, так что, кажется, пришло время заручиться более компетентной поддержкой. — Для начала восстановим тебя в качестве ученика академии, — решительно ответила Аддамс. — Мне не нравится купаться в лучах славы, пускай фокус сместится на тебя. — Ты сейчас серьёзно? — с явным сомнением в голосе уточнил Торп. — Мне кажется, Уимс вполне ясно выразилась на мой счёт. К тому же, я немного не вписываюсь в правила академии. — У неё есть правила? — риторически осведомилась Уэнсдей. — В общем, неважно, я всё устрою. Пока я не вернусь, тебе лучше оставаться здесь… подальше от любопытных глаз. Аддамс вышла из сарая полная решимости навестить Уимс и попробовать поторговаться насчёт обучения хайда в Неверморе. В конце концов, если бы не Ксавье, сейчас не было бы ни Уэнсдей, ни тем более академии.       Лариса выглядела бледной и абсолютно обессиленной, поэтому Аддамс даже сомневалась, что успела ввести противоядие от белладонны вовремя. Однако врачи были настроены более оптимистичны — организм женщины довольно быстро регенерировал после отравления. В другой раз Уэнсдей бы обязательно усмехнулась этой своей маленькой победе над Гейтс, но вряд ли директриса правильно бы поняла такую усмешку. Поэтому Аддамс вошла в её палату со своим фирменным непроницаемым выражением лица. — Мисс Уимс, — девушка кивнула в знак приветствия. — Как вы себя чувствуете? — Надеюсь, ты меня не добить пришла? — с улыбкой уточнила Лариса. — Хотела бы вашей смерти, не вводила бы вам антидот, — Уэнсдей пожала плечами, говоря то, что само собой разумелось. — Да. Кстати об этом, — директриса медленно закивала и поблагодарила. — Спасибо, Уэнсдей. — Любой на моем месте поступил также, — предполагая, что каким-то таким и должен был быть ответ настоящего героя, заверила Аддамс. — Может быть, — уклончиво ответила Уимс и внимательно посмотрела на свою посетительницу. — Ты что-то хотела? — Мисс Уимс, у меня есть вопрос… — Уэнсдей тщательно скрывала своё волнение, чтобы внимательный взгляд женщины его не увидел. — Почему хайдов не обучают в Неверморе? — Потому что это бомба замедленного действия, разрушительный взрыв которой нельзя спрогнозировать заранее… — Лариса ограничилась лишь туманной метафорой. — Но ведь взрыва может и не быть, верно? — справедливости ради заметила Аддамс. — Против природы никто не может пойти. Законы природы — это правила, по которым играют все изгои независимо от вида, — терпеливо объясняла директриса, сцепив длинные пальцы вместе. — Хайды много сотен лет использовались как дрессированные убийцы. Думаешь, гены так легко пустить вспять? — Мастер ведь может контролировать хайда? Это будет гуманным решением! — отчаянно парировала девушка. — Слабое место хайда — нестабильная эмоциональная привязанность к мастеру, если выбить ему эту почву из-под его ног, он свалится в безумие, — Лариса развела руками в разные стороны. — Безконтрольные хайды ещё хуже, их сознание просто не в силах управлять сразу двумя личностями в полной мере… — То есть хайд по сути биполярен? — начала понимать Уэнсдей. — К чему ты спрашиваешь всё это? — не скрывая усталых интонаций, спросила Уимс. — Ксавье… Спас меня. Если бы не он, Крэкстоун меня бы заколол, а потом и уничтожил всю академию… — Аддамс нервно сжала губы, но потом продолжилась. — Когда-то же хайдов обучали? Почему бы не продолжить? Это было бы безопаснее для всех! — Я знаю, к чему ты клонишь, Уэнсдей, — несмотря на болезненный вид, Лариса ещё и нахмурилась. — Возвращение Ксавье к обучению в академии недопустимо, и это не подлежит обсуждению! — Вы ведь с первого моего вопроса знали, к чему я это спрашиваю, — вдруг догадалась девушка. — Зачем же тогда отвечали? — Чтобы уберечь тебя, — директриса мягко улыбнулась. — В твоём возрасте ещё можно делать ошибки. Вот только эта может стоить тебе жизни… Уэнсдей кивнула. Её стратегия не сработала, но кто сказал, что Аддамс всё бросит? — Я безусловно это понимаю, — нагло лгала Уэнсдей, сцепив руки в замок за спиной. — Раз Ксавье покинул Невермор, тот сарай в лесу… Полагаю, он освободился, и я бы хотела приспособить его для личных нужд. Оказать эту совсем маленькую ответную услугу за спасение академию, конечно, не затруднит. Уимс нахмурилась, но, видимо, не найдя достойных причин для отказа, кивком согласилась. Внутренне Аддамс действительно обрадовалась, потому что для её переменившегося плана сарай был почти что жизненно необходим. — Спасибо, — кратко поблагодарила Уэнсдей. — Надеюсь, вы скоро вернётесь к исполнению своих обязанностей. Аддамс безбожно врала и каяться в этом не собиралась, в её интересах вообще было, чтобы директриса подольше пролежала в городе. Несмотря на завуалированные намёки на очевидную опасность хайда, Уэнсдей нисколько не усомнилась в своём плане: Ксавье должен остаться в Неверморе, пускай и в не самом свободном положении, и она обязательно ему поможет. Он вполне может жить в своей мастерской, а уж Аддамс за это время точно найдёт способ восстановить его в качестве студента академии! Только пока не знает как.       Пробраться в кабинет Уимс оказалось совсем несложно, ведь все преподаватели были заняты организацией порядка в академии. Что, надо сказать, получалось с переменным успехом. Весь Невермор стоял на ушах по поводу того, что директорским приказом семестр завершён досрочно, и начались рождественские каникулы. Так что во всём этом хаосе у Аддамс была прекрасная возможность войти в кабинет Ларисы незамеченной. Если Уимс не хочет помогать Ксавье, то Уэнсдей прекрасно справится и без её помощи. Как минимум, девушка не боялась рискнуть ради него. Поэтому она сейчас в компании Вещи, как бессменного напарника в противозаконных проникновениях, и стояла посередине кабинета директрисы. — Ищем любые упоминания о хайдах, — велела Аддамс, пряча бледные ладони в чёрные перчатки. — Раз уж я потакаю твоей ненависти к латексу, будь добр не оставлять свои пальчики. Вещь показал большой палец, соглашаясь с ней, и устремился на шкаф с книгами. Сама Уэнсдей направилась к ящикам стола, наобум перерывая все бумаги, лишь мельком проглядывая их. Внутри не оказалось ничего полезного, кроме письменного уведомления, адресованного Винсенту Торпу, о том, что его сын исключается из академии. Недолго думая, девушка сунула лист в свой рюкзак, хотя пока точно не знала зачем. Аддамс неустанно шерстила архивный шкаф в поисках хоть какой-нибудь подсказки к тому, как могут вести себя хайды. А находила лишь безвкусные документы о текущих делах академии. Уэнсдей не привыкла сдаваться, поэтому даже не думала останавливаться, снова и снова роясь в бумагах. Наконец, привлекая к себе внимание, Вещь затащил на стол красную папку, которая была подписана лаконичным «хайды». Аддамс с удивлением принялась перелистывать страницы, пробегаясь быстрым взглядом по написанному. — Уимс только что стала для меня интереснее, — вынесла свой вердикт она. — Где ты это нашёл? Рука указала на прореху в книжном шкафу, где, видимо, находилось потайное хранилище. Папка была не такой толстой, как того хотелось бы Уэнсдей, но это было неплохое преимущество в этом предприятии, в которое девушка ввязалась. Возможно, сначала стоило изучить всё это, а потом уже предпринимать активные действия.