Кого ты привёл в дом?

Переход из одного мира в другой, вещь малоприятная и всегда сопровождается лёгким головокружением и тошнотой. Проживи ты хоть несколько сотен или добрую тысячу лет, всё равно не сможешь привыкнуть к ощущениям того, как тебя буквально расщепляет на микрочастицы за секунду и тут же собирает обратно в единое целое, дышащее, живое и нормально сооброжающее, не упустив ни единого кусочка сложного переменчивого пазла. Хоть и ощущения малоприятные и вполне могут преследовать в кошмарах самых чувствительных, это слишком маленький и незначительный минус, так сказать условная плата за проход, не останавливает людей от того чтобы пользоваться пораталами, Бог Крови исключением не является. Тот, что выбрал Блэйд, по какой-то причине оказался обделён людским вниманием ещё очень давно, что играло только на руку. Черная обсидиановая рамка портала практически полностью скрылась под слоями наросшего ворсистого мха и лишайника, из которых тянулись яркие цветы и другие растения, местами из под густых зарослей проглядывали молодые грибницы бледных поганок и вырвиглазных мухоморов. Зрелище и впрямь завораживающие и пугающее одновременно, напоминает то, насколько на самом деле сильна дикая первозданная природа. Стоит людям чуть ослабить бдительность, как она тут же захватывает обратно то, что по праву принадлежит ей и её порождениям. Пробираться сквозь буйную и неконтролируемую флору Киноко задача не из самых лёгких, особенно в такой глуши, в далеке от возможных людских троп и тем более поселений. Высокая трава вымахавшая по грудь не маленького, почти под два метра ростом мужчины, а местами даже выше, цепляется своими отростками за полы яркого плаща и крепления на броне, так и норовя спутаться с кожаными ремешками в единое целое. Особо цепким витиеватым, колким стеблям удаётся удачно ухватится за тугую косу, свисающую вдоль спины и вбирающую в себя мелкую растительность. Блэйд искренне надеется, что ему не придётся пару часов вычёсывать( если конечно вообще переживет это очередное, отнюдь не безопасное переключение добровольно взваленное на собственные плечи им же самим) по мимо листочков да корешков, ещё и мелкую противно жужжащую живность. Дышать сырым воздухом тропического климата неприятно и тяжело, особенно после сухого, обжигающего лёгкие воздуха Нэзера, что знакомо пеплом оседает в горле, раскаляет кожу до красноты. Техно вовсе не жалуется, нет, он просто негодует по поводу липкой духоты. Жара-то ему – порождению Нижнего полыхающего мира, хоть и не чистокровному – нипочём, но вот влага, оседающая мелкими росинками на, до сих пор, не остывшей коже и всём, что только можно, неприятна от слова совсем и раздражает к тому же. Техноблейд не знает куда именно держит свой путь, лишь следует за непоколебимой стрелкой зачарованного компаса куда-то на юго-восток, явственно отдаляясь не только от центральных земель СМП, но и от сердца Королевства Киноко, углубляясь в неисследованные никем земли. И чем дальше дорога лежит в неизвестные дебри, тем гуще становится лес грибов, что закрывают своими величественными широкополыми шляпами небо. Они постепенно полностью заменяют собою привычные бурые стволы вековых дубов, покровительствуя своими тенями буйной растительности кустарников и всё той же цепкой траве, оставляя одиночные хлюпкие деревца, что нашли своё пристанище в редких просветах, куда может проникнуть солнце своими лучами. В конце концов дорога становится уж совсем непроходимой и воину приходится вынуть свой меч из ножен, что бы хоть как-то идти дальше. Приходится буквально прорубать себе дорогу вперёд, сражаясь со спутанными зарослями и спасибо, что не колючими. Вся округа полнилась шумом мелких птиц, совсем крохотных по сравнению с крупными пернатыми товарищами Фила, что сбившись в многочисленные стайки, оккупируют редкие в тени гигантских грибов деревья, сливаясь своим окрасом с жухлой листвой на ветвях, буквально становясь живой трепещущей кроной. Успокаивающий стрекот цикад, совсем не слышен за криками этих маленьких существ, что всё больше и больше раздражают голоса в голове с каждой минутой. Этим, вечно недовольным сущностям без лиц и имён, тут не нравилось даже больше чем самому Техно. «Слишком громко! Какого черта они так орут?!» «Надо их заткнуть!» «Да! Свернуть их маленькие шеи!!!» «Сжать в ладони, выдавить жизнь вместе со всеми внутренностями, чтобы их черные глазки из глазниц вылезли!» «Какая мерзость…» «Да что такого?!» «А идея хороша.» «Заткните кто-нибудь этих тварей уже наконец, умоляю!» Голоса кричат на перебой доканывая гибрида и друг друга, выводя из себя ещё больше. Главной темой скандала стали эти проклятые птицы и, если честно, Блэйд согласен с ними, ибо крики, вроде как безобидных созданий, впрямь режут по ушам. Хотя эти трели гораздо приятнее, чем вопли внутри черепной коробки, резонирующие эхом о крепкие кости. За неделю почти идеальной тишины он достаточно отвык от круглосуточного присутствия чужаков и их постоянных комментариев по поводу и без, и теперь ему потребовалось какое-то время для того, чтобы вспомнить, как от них абстрагироваться, отделить собственные мысли от общего комка, слипшегося плотным комком безвкусной каши, подтекающей со всех сторон, там где срывается хрупкая корочка самоконтроля. Найти свой собственный внутренний голос среди этой агонии какофонии оказалось сложнее чем он предполагал и делал это раньше. Это плохой знак. Тревожный звоночек, который остался проигнорированным. Стрелка компаса дернулась в сторону, впервые с момента, как Техноблейд покинул пределы Нэзера. Острый наконечник ярко-красного цвета судорожно бился в конвульсиях, метаясь на сто восемьдесят градусов туда и обратно, будто не в силах решить в какой стороне находится искомое – где-то позади за спиной или там, далеко впереди. Тонкое стекло поверх зачарованного механизма компаса, закреплённого ремешками на внутренней стороне предплечья, поверх брони, треснуло с хрустом, чудом не выпав из пазов, удерживающих его в корпусе. Птицы, до этого времени безбожно орущие на все лады и тональности, заткнулись в одночасье, погрузив всю округу гробовую напряжённую тишину. И даже идиоту стало бы очевидно, что резкие перемены не происходят просто так, что они намерено вызваны кем-то. Сам воздух резко похолодел, опускаясь близко к минусовым значениям, что не могут быть свойственны климату этих краёв. Стебли растений и ветви кустарников стали покрываться белым инием, а светлые стволы громадных грибов начали обрастать пятнами ледяных корок. Хуже всего то, что в глаза почти сразу бросаются отпечатки ладоней на некоторых из этих пятен. Чуткий звериный слух улавливает шорох травы в тридцати метрах слева от себя, со стороны спины. Техно моментально поднимает руку, вставая в боевую стойку, выставляя перед собой щит, второй крепче сжимает рукоять меча. Если ты не видишь врага – это не значит, что его нет, как говорится. Правда в данной ситуации зелье невидимости, изобретённое ещё в незапамятные времена, вовсе не причем. Втянув ноздрями пропитанный морозом воздух Блэйд почуял до боли знакомый, несвойственный никому более кроме как одному администратору, запах. Шаги, что казалось, окружают со всех сторон, создавая иллюзию, что противников несколько, были не свойственны масочнику. За столько лет совместных битв и спарингов они оба выучили повадки друг друга, привычки, что как-то сами собой стали их уникальной деталью ведения боя, буквально въелись в память без возможности избавиться от них. Дрим мог быть абсолютно бесшумным, если хотел того, он скорее бы подкрался со спины и нанёс один единственный удар, вцепляясь в загривок зубами и перекусывая шейные позвонки силой своих хищных челюстей, или же попросту сворачивая голову, разрывая трахею и все артерии с кровеносными сосудами, выбивая всё те же позвонки с положенных мест. А если бы в его, явно нездоровую, голову пришла идиотская идея поиграться с серьёзно настроенным пиглином, движения того всё равно были бы иными. Поступь слишком лёгкая для взрослого мужчины, тем более если этот самый мужчина является хоть и тощей, но всё-таки здоровенной тварью, которая к тому же должна хромать. Перед Техноблейдом явно дримон, вот только который из них? Вопрос на деле очень важный, ведь от ответа на него зависит, сможет ли он договориться с одним из сородичей Дрима и спокойно найдёт искомого, либо ему придётся сражаться не на жизнь, а на смерть. Хруст сухих веток меняет своё направление, с каждой секундой становясь всё ближе, а потом так же резко отдаляется, заставляя напряжённого воина вертеться на месте как волчок на игральной доске. Ситуация раздражает до скрипящих зубов, но пока это единственное, что остаётся делать. Нужно дождаться чужого хода. Наконец враг выбрал, как ему казалось лучший, момент для атаки, не без помощи самого воина. В миг, когда пиглин открылся, слишком сильно опуская щит и показушно отводя меч в сторону, оставляя слишком незащищённым своё тело, оппонент совершил свою первую и главную ошибку. Удар плашмя вышел на славу, ровно в верхнюю часть корпуса и конечно же голову, заставляя чужое тело отлететь на добрых пару метров. Хруст был такой, что впору подумать будто это сломались чужие кости, если конечно не знать с какой именно тварью ты столкнулся. Добротный щит выполнил свою задачу – защитил своего носителя и даже не раскололся надвое, но второго такого удара увы точно не переживёт, обернется щепками, летящими во все стороны, не иначе. Словно окутанное морозной дымкой, с парящими в хаотичности кристалликами льда, существо подниматься с земли не спешило, то ли усыпляя бдительность, то ли и впрямь не находя в себе силы. Тот удар был не щадящим и вышел оглушительным во всех смыслах. Только зарождающуюся мысль о том, чтобы добить дримона, когда тот так уязвимо подставляет спину под остриё меча, пришлось душить в зачатке, развеивая её не до конца созревшие образы в бесцветные эмоции, пока не стало поздно. На удивление большая часть голосов тоже была против умерщвления дримового сородича. Но всё таки обезвредить его стоит, ради общего блага. Что же, бедолаге придётся пережить ещё одну встречу твердого предмета со своей многострадальной головушкой, в данном случае роль которого будет играть гравированная рукоять меча, принудительно отправляясь в царство сновидений. Подходя ближе к шипящему с досады существу, шатко пытающемуся приподняться на локтях, встать хотя бы на четвереньки, Техно понял почему смог так легко подловить того на такую очевидную для опытного бойца уловку. Перед опытным воином был всего лишь ребёнок!Чертова мелкая девчонка, невесть откуда взявшаяся на Сервере. На сколько знал Блэйд, её в списках приглашенных точно не было, он лично видел, хотя бы один раз точно, всех людей из списка, доступ к которому был у любого обитателя СМП. На вид ей лет… тринадцать? А может даже меньше, на первый взгляд она младше Томми. Когда тому было всего четырнадцать он пришёл на этот сервер, получил личное приглашение от его основателя, лишь по той причине, что была приглашена почти вся его семья, но будь он чуть младше, то его бы попросту не пустили не взирая на любые возможные обстоятельства. Вообще по скромному мнению персоны Блейда не стоило того вообще близко подпускать к любому Серверу и любому другому общественному детищу, которому можно навредить, до тех пор пока у того бы не появились необходимое количество мозгов и хоть какое-нибудь подобие ответственности. Техно считает, что Иннит в то время был слишком незрел и глуп для этого, натворил столько делов, спровоцировал столько конфликтов, не говоря про самые настоящие войны, что с этим дерьмом приходится разбираться по сей день уже не первый год подряд и почти без продыху. И всё же, как бы не хотелось бить детей, в противовес стоял факт её очевидного происхождения из рода забытых в веках существ, что страшнее любой смертоносной чумы, выкашивающей миллионы смертных созданий. Маленькая злобная нечисть, точно уменьшенная копия Дрима, даже рога такие же, но пока ещё совсем крохотные, жмущиеся близко к голове и едва не теряясь в взлохмоченных, выбитых из высокого хвостика волосах, с рычанием наконец-то поднялась на тонкие босые ноги. Неправильная стойка, шаткая и неуверенная, руки постоянно в движении, пальцы пытаются ухватится за что-нибудь, будто привыкли что всё время что-то держат – абсолютно всё говорило, что она совсем новичок, только вышедший из гнезда птенец, покинувший уютное укрытие в виде крыла матери. Слишком не опытна и наивна. Она явно не ожидала оказаться лицом к лицу с соперником, что может дать отпор, изначально видя в нём только лёгкую добычу, и теперь она не знает, как выкручиваться. Ей не ведомо, что делать дальше, когда врасплох застали её саму. Техноблейд тяжело выдыхает и прячет переливающийся чарами меч обратно в ножны, оставляя его покоиться на поясе, дожидаться своего череда. Нет, он вовсе не забыл кто перед ним, но судя по тому, что воздух, что до этого кусал открытую кожу морозом, теперь перестал даже слегка её холодить, а наросты льда стремительно стали таять, звуча быстрой капелью, дримон совсем растерял свою концентрацию, потерял контроль над искажением пространства. – Совсем молодняк… – одними губами шепчет Блэйд для самого себя, в очередной раз напоминая, что надо быть вдвойне осторожным, дабы не оборвать недолгую жизнь юного порождения хрен знает чего. Он точно не знает на счёт остальных дримонов, но ей точно ещё далеко до Тайкена, который в истощенном состоянии одними только эмоциями может переломить чужой хребет и вывернуть внутренний мир наизнанку, причём буквально, в самом извращенном варианте. Как всё таки жаль, что масочник пощадил Квакити, цепляясь за маску человечности, давно трещащую по швам, зачем правда не понятно. Навряд ли кто расстроится, если этот мудак сдохнет в муках, уж точно не Сапнап. Хозяин казино по слухам успел попортить свои отношения со многими, показывая свою гнилостную натуру всё чаще, с тех пор, как заполучил в свои руки власть и влияние. – Девчонка, либо ты даёшь мне уйти по своим делам, либо получаешь по шее в воспитательных целях и я все равно иду куда мне надо. – небрежным тоном заявляет, нет, скорее утверждает факт, Техноблейд и делает предупреждающий шаг в её сторону, но та в свою очередь даже не думает пользоваться чужой милостью – самонадеянная дурочка. Ей не потянуть битву с предвестником войны на своих маленьких плечах, что так заметно дрогнули от тона его голоса. Пригнувшись по звериному к самой земле, делая упор на все четыре тонкие, полные аномальной силы конечности для стремительного броска в лоб, даже не смотря на прошлую неудачу, она больше не собирается играться как прежде. Тонкий хвост с силой рассекает воздух на подобие хлыста, со звоном ломая тонкие ветви жиденьких кустов и срезая непримятую траву. Лицо дримона искажается улыбкой, глаза горят хищным огнём предвкушения, как у собаки, загнавшей лисицу в нору, знающей, что той уже никуда не сбежать от её безжалостных клыков, которые вот-вот сомкнуться на рыжей шкуре. Секунда – она замирает на месте, вторая – она срывается с места, вспахивая сырую из-за частых дождей землю острым когтями, но к её невезению к этому уже готовы. Вторая попытка юной нечисти заканчивается повторной неудачей, и что самое важное – Техноблейду даже не пришлось прикладывать к этому свои руки, за него это сделал кое-кто другой. В какой-то момент их поляну окружил белый плотный туман, встал непроходимой стеной, выделив ровной окружностью лишь небольшое пространство вокруг, пару шагов в сторону и ты уже окажешься в белесой пелене, неизвестно что в себе таящей. Белая рука, явившаяся из отдельного сгустка тумана, что появился позади девчонки, схватилась за капюшон зелёной толстовки, словно за шкирку кошачью, и приподняла мелкую нечисть над землёй так, что та не могла своими длиннющими ногами до твердой поверхности достать. Вслед за рукой показался и её хозяин. Теперь-то пиглину в глаза ещё больше бросается разница между взрослым дримоном и, очевидно, детёнышем, что так недоволен приходом старшего брата. В лице появившегося существа угадывались знакомые черты одного из старых товарищей Дрима и члена его команды, и, как теперь было доподлинно известно, члена его стаи. Джордж Фаунд своей собственной персоной, во всей своей красе и истинном обличии, так не похожим, на его человеческую шкуру. – Отпусти меня, дай я прикончу его!!! Он зашёл на нашу территорию, ты же сам говорил, что можно убить кого угодно, если они подойдут слишком близко! – детский крик неприятно резанул по чувствительному слуху своей высокой тональностью. Девчушка брыкалась изо всех сил и шипела, крыла всеми нелестными словами дальтоника, словарным запасом уж очень напоминая Томми, и в конце концов начала просто кричать, мерзко, пискляво, будто кошке дверью хвост прижали, и до не позволения громко. Техно, не ожидавший такого расклада, дернулся, зажимая уши, правую барабанную перепонку прострелило острой болью. Фаунд издал утробный, рокочущий звук, заставивший младшую, что до этого была подобна ужу на раскаленной сковороде, затихнуть и сжаться, подтянув к телу все свои длинные тонкие конечности, в том числе и беспокойный хвост. Лицо её стало совсем по детски обиженным – бровки домиком, надутая и выпяченная нижняя губа, и воистину щенячью глазки, с ненормально расширенными зрачками, – словно она вот-вот изойдется крокодильими слезами, как капризный ребенок в попытке получить желаемое, то, что родители запрещают ему же во благо, а он, маленький несмышленыш, в силу возраста не понимает этого. После второго такого звука, более настойчивого и громкого, Джордж опускает её на землю около своих ног, после чего переводит взгляд непривычно не скрытых за темными, толстыми стеклами глаз на гибрида, незваного гостя, что всё это время с любопытством наблюдал со стороны не имея возможности незаметно ретироваться, но и не желая вмешаться в их «диалог». Как говорится – дела семейные... Играть в гляделки нет ни времени ни желания, но диалог первым начинать дримон отчего-то не спешит, а Техно даже не знает, что можно сказать. Мелкая вообще делает вид будто не при делах, сидит щипает травку своими коготками, зарывается голыми стопами под траву в прохладную землю и ворчит себе что-то под нос, лишь изредка поглядывая на Техноблейда, будто это не она всего минуту ранее кричала о том, как хочет выпотрошить его. Голоса в голове тешатся с её детской переменчивости. Техно правда любит поговорить, но не слишком часто, особенно когда голова забита совсем другим, не считая беспокойных голосов, и тем более не с теми, кто ему не нравится и кому не нравится он в ответ. Вроде как с дальтоником они особо ничего не делили и не ругались, да только отношения не заладились почти с самого начала, причина тому не ясна до сих пор. Может просто на инстинктивном уровне они оба испытывают неприязнь. – Ну, что дальше? – вполне резонный вопрос, – По хорошему отпустишь или оба будем использовать универсальный для всего Мира язык? Уверен ты-то хорошо на нём разговариваешь, в отличии от неё. Старший дримон хмурится, недовольно косится на младшую, а та, будто чувствуя взгляд полный недовольства и осуждения, прижимает заострённые уши и отворачивается в сторону, принимаясь переделывать свою причёску. Торчащие во все стороны белоснежные пряди быстро оказались убраны в переделанный хвостик, открывая вид на её лицо. От этого правда она не стала меньше походить, на нахохлившегося птенца. «Чертовски похожа на Дрима… Даже больше чем любой из его стаи» «Тоже это заметил?» «Они связаны! Неужели, вы не видите этого?!» – Чего ты добиваешься, Блэйд? – Фаунд вновь вернул взгляд к гибриду, – Мы благодарны за то, что ты присмотрел за ним. Но теперь он в безопасности, с нами – его семьёй, тебе не зачем вмешиваться в наши дела. – Семьёй говоришь… Так чего же эта самая семья бросила его в клетку? Почему не вытащила из Пандоры, зная, что там творится? – оскалившись воин выплёвывает слова, что полезли наружу без всяких препятствий. Мало того, что Техноблейда раздражало само присутствие этого нечеловека, так ещё и этот формальный тон, с напускной благодарностью, о которой и речи сейчас идти не могло, подливал масла в огонь, разгарающийся внутри неконтролируемым пламенем. – Мы не знали! – едва ли не крик срывается с бледных губ, что тут же поджимаются в попытке вернуть самообладание, – Мы по началу не знали этого… Всё оказалось гораздо хуже, чем должно было быть. Когда до нас дошло, что всё пошло не по плану, мы попытались помочь ему. – Какого Прайма?! Что значит «пытались»? Он у меня на руках умирал, воя от боли и звал вас по именам, на чертовом эндеврите просил о помощи кого угодно, до тех пор, пока совсем не озверел, кидаясь на всё что движется и забиваясь в угол, только бы больше никто не трогал! – Техно повышает голос. В горле встаёт мерзкий ком вины в перемешку с отвращением от вспыхнувших перед глазами воспоминаний. Сиплый голос Дрима, молящий больше не причинять боль, не ломать кости и вырывать целые куски плоти, эхом скандируется тварями из головы, что так подло умеют пародировать отрывки воспоминаний. Ему до сих пор сниться чужая холодная кровь, липнущая к коже и размазывающаяся по черноте обсидиана вперемешку с желчной рвотой, что не смогло удержать в себе, в очередной раз избитое тощее тело. Постоянный запах метала, удушающий жар лавы и чужие нечеловеческие вопли, вызывающие головную боль, заставляющие сердце сжиматься в страхе за чужую жизнь, что вот-вот в любой момент может оборваться. И глаза… Эти проклятые кислотные глаза, что смотрят, даже не в душу, а на сквозь, пронизывая до дрожи, видя там что-то ещё, незримое глазу людскому и божьему. Голоса в голове принялись кричать на перебой, яро призывая вырвать поганый язык тому, кто по их мнению не заслуживает того, чтобы стоять здесь и преграждать путь. Он забрал их Дрима, а теперь ещё и мешается на пути! В их несуществующих глазах именно он является виновником во всех смертных грехах… И это хорошо. Стоящая перед Блэйдом тварь не нравится его головным паразитам точно так же, как и ему самому. – Ты считаешь, что всё так просто, как у вас? Он не позволяет помогать себе, ни в прошлом, ни тогда, и даже сейчас мы с трудом можем ему помочь, ведь он, как последний идиот сопротивляется… Тебе, Земному Богу, лишь одному из множества воплощений некогда по-настоящему Великого, не понять нас! Дрим хотел защитить нас от людей любым способом, но почему-то решил сохранить жизни этих букашек, в том числе и твоих безмозглых недо-братьев, которых следовало бы прикончить ещё тогда, когда появились первые проблемы, виновниками которых они были. – голос дримона дрожал и не понятно было от каких именно эмоций, ведь бледное лицо было всё таким же бесстрастным, как и обычно впрочем. – То, что мне надо от Дрима, касается только нас двоих и никого более, особенно тебя! – цедит сквозь зуб Кровавый Бог, смотря на дальтоника исподлобья. Язык проходится по выпирающим нижним клыкам, пробуя влажный воздух на вкус, заставляя мозг запомнить его и уже начать представлять каким он будет в скором времени. Голоса ликуют, подбадривают задорными и хвалебными выкриками, жаждут захватывающего зрелища и крови. Глаза небесно-голубые, прямо как небо, где-то там над головой за куполом тумана, тонут в алом мареве, как реки в одной из древних легенд. В руки плавно ложится родной топор, до это мирно покоящийся за спиной. Как иронично, что это великое оружие, прозванное «Топором Мира», положило начало множеству конфликтов и кровопролитных войн, отняло бесчисленное количество жизней лишь фактом своего существования. И теперь оно вновь, спустя долгое время без дела, изредка доставаемое лишь для заточки, спустя целый год мирного существования, берётся в умелые руки, способные орудовать им так, как никто другой на всём свете. Благословенный проклятый топор вновь становится единым целым со своим законным хозяином, готовый нести боль и страдания, неугодным их божьей воле. Пришло время по настоящему вспомнить насколько же необходимо насилие, когда диалог нивкакую не клеится. Мелкая девчушка обеспокоено глянула на старшего собрата, резко сменив положение она одним рывком бесшумно ныряет в туманную завесу, даже не нарушая потоки белых клубней. Джордж провожает её нечитаемым взглядом, но слегка сведённые к переносице брови могли говорить о его недовольстве. С его губ срывается воистину мученический вздох усталости, так похожий на тот, что время от времени издаёт сам Техно, в перемешку с раздражением. Джордж слишком устал от того, что Дрим извечно берёт всё на себя, перетягивая одеяло ответственности на свои плечи, когда по хорошему должен делиться им со своей стаей. Пусть и не говоря этого в слух и даже не обсуждая в беззвучных беседах внутри сознания друг у друга, их всех это чертовски сильно достало, настолько, что они не сговариваясь пришли к единогласному решению, что пора что-то менять. Будь старший собрат хоть трижды вожаком, но они больше не дети малые, за которыми вечно надо присматривать и оберегать от любого шороха. Они давно выросли и стали сильнее, гораздо опаснее для тех от кого когда-то прятались, теперь у них есть возможность позаботиться о себе и друг друге, но пожалуй они непозволительно заигрались в людей. Живя с ними бок о бок и притворяясь ими, они переняли привычки, образы мышления и ненужные эмоции, несвойственные таким как они. Даже Сапнап со своим отнюдь не ласковым нравом привязался к смертным созданиям, а Бэду полюбились их обычаи и культура. Джордж же, как тот кто меньше всего контактировал с людьми, не разделяет таких взглядов, хоть и понимает отчасти своих братьев. Но время игр подошло к концу, теперь пора брать всё в свои руки, хотя бы до тех пор, пока Дрим не окрепнет достаточно, чтобы вернуть всё на круги своя, а сейчас стая позаботится о насущных делах, какими бы они ни были. В горящих холодом глазах дальтоника этот проклятый Бог слишком жалок и опасен одновременно. Жалок как дышащий, но опасен, как тот, к кому привязался другой дримон и даже не понятно по какой причине именно. Джордж ощущает эту, казалось бы неуловимую, перемену в поведении недо-собеседника, видит, как белок чужих глаз тонет в черно-смолянном цвете, оставляя лишь горящие алым диски, с бесследно пропавшим зрачком. Дримон ощущает, как чужая кровь кипит подобно раскаленной магме под грубой кожей и растекается по жилам, наполняя смертное тело гибрида далеко не смертной силой. Скалящееся в кровожадной улыбке лицо теперь мало напоминает человеческое, больше похоже на более-менее симпатичного пиглина(по меркам человека конечно, ибо по меркам этих антропоморфных свиней, всё как раз таки наоборот). Они уже сталкивались друг против друга, в тот самый раз, когда они забирали Дрима. Блэйд встал у них на пути без страха и сомнений, не сразу осознавая, что Дриму вовсе не грозит опасность, но сейчас это не столь важно. Они начали танец со смертью, жаль только, что оная не может лично наблюдать за ним, ведь даже от её извечного присутствия вокруг Ангела пришлось избавляться силой, да она не помешала. Шаг за шагом, уворот за уворотом и рассекающий воздух топор. Не будь Джордж сейчас в своём истинном обличии – наверняка давно попрощался бы со своим телом, буквально разделенным по полам. И вот он, тот самый момент улучшенный в стремительном танце, когда в считаные секунды подбираешься вплотную, едва избегая дыхание Первозданной в лице острейшего лезвия из-за собственной невнимательности, проходящего возле самой глотки. Ледяные пальцы оказываются в считанных миллиметрах от чужого лица, но руки Фаунда в эту секунду предательски дрогнули, когда так не вовремя в ушах воспоминанием зазвенел крик Дрима с мольбою не трогать. Наверняка старший расстроится, прям по настоящему, а не как в детстве – наигранно, может даже будет сильно зол на Джорджа за то, что тот решил сломать и выкинуть его игрушку, даже если это было сделано во благо их семье. Как бы грустно от того не было, но порой игрушки, даже самые любимые, могут быть слишком опасными, чтобы с ними играть так же, как раньше, тоже самое, что суя руки по локти в огонь, говорить будто он тебя не обожжёт. В это короткое мгновение Фаунд слишком сильно отвлёкся на собственные мысли. Блэйду удаётся увернуться, буквально чуть не завалиться назад, своей не малой тушей, но всё же сумев устоять. Пиглин хватает чужой ворот футболки и тянет на себя, на секунду Джордж даже теряется от такой прыти, но быстро вырывается, оставляя в чужом сжатом кулаке часть синей ткани футболки и делает ещё одну попытку лишить эту недо-свинью жизни. В этот раз он не будет сомневаться в собственном выборе и колебаться, обращая внимания на воспоминания, настойчиво лезущие в глаза. И вновь увернувшись от топора, опасного и безжалостного, что так и норовит снести его голову, дримон вытягивает руку к чужому, искаженному от злости лицу, буквально холодной ладонью ощущая остроту выпирающих клыков, как на периферии сознания мелькает что-то яркое. Всего жалкая доля секунду, но этого хватает, чтобы внутренности Джорджа сжались в диком страхе и осознании, до того практически чистое, теперь погрузившееся в пучину растерянности. Пусть он и смог докоснуться до противника, но силу для его умерщвления применить так и не смог. Ему попросту не позволили этого, задавив внутреннюю энергию, да так, что дальтоник едва не подавился собственным болезненным шипением. Признаться, Джордж за последний год, а может и больше, отвык ощущать боль своего собственного тела, что оставалось невредимым, постоянно забивая голову чужой, которую к сожалению нельзя никак возложить на себя ни физически, ни ментально. Сейчас же он не успел ничего предпринять в попытке остановить происходящее. Да и, признаться честно, вряд-ли бы у него это получилось при всём желании. В бок Техноблейда со скоростью врезается огромный сноп зелёных, слепящих своим ярким светом искр, летящих во все стороны, выглядящий в глазах дальтоника настоящим полыхающий солнцем, заставляющим болезненно зажмуриться. Даже для Джорджа – порождения потустороннего холода, в жилах которого течёт вечно остывшая кровь – прикосновения этих огней казались до не позволения обжигающе ледяными, оставляющими чернеющие пятна обморожения на коже, не говоря уже обо всём остальном, что они могли окропить собой, буквально высасывая саму жизнь они убивали растения на поляне, выдирая из этого пространства с кусками земли, но не окуная их в другое, как положено, а просто напросто переваривая без остатков. От такого сильного удара Техноблейд не устоял на своих двоих. По инерции гибрид, на пару с этим «бенгальским огнём» кубарем покатился за пределы окружённой туманом поляны, разрывая собою белую завесу, что более не подчинялась воле Фаунда. Теперь контроль над пространством и временем в этом месте был грубо у него отнят, как конфетка из рук беспомощного ребёнка большим и страшным взрослым, что кстати не так уж и далеко от правды. Было слышно, как где-то там от чужой возни ломаются хрупкие кустарники и насквозь околевшая трава, что просто крошится со звоном в кристаллики льда, но откуда именно доносится звук определить невозможно, ибо пространство начало стремительно видоизменяться, буквально выдавливая шокированного и напуганного Джорджа куда-то в другое место, как можно дальше от Бога Крови и другого дримона, что судя по всему был в самом настоящем бешенстве.

***

Весь мир, застеленный кровавой пеленой, буквально вертелся перед глазами, а уши закладывало громким хрустом и шорохом, глухими звуками ударов, быстро сменившиеся звоном гальки, скребущей о поверхность брони. Угол падения так же сменился – если до этого Блэйд уверенно катился по земле, соскребая всё что была на пути его безвольного тела, то теперь он с нарастающим ускорением беспомощной тушкой летел вниз по крутому склону, собирая, кажется, вообще все встречные выступы. Остановка выдалась не менее «приятной», как и весь этот путь до неё. Глухая боль от сильного удара затылком о гладкий камень медленно достигла помутненного сознания, вводя в ещё больший ступор и срывая болезненный стон с разбитых губ. Вокруг воцарилась тишина. Не такая звеняще напряжённая или гнетущая, но и ничуть не успокаивающая перетянутые нервы, большая часть которых не так давно полопалась, позволяя сорваться с цепи, потакая себе и головным паразитам. Создалось впечатление, будто во всём мире отключили звук, нажали на кнопку «стоп», дабы отойти, а после вернуться к просмотру столь занимательного шоу, называемого жизнью. На долю секунды Техно почудилось, что он и вовсе оглох, повредил что-то в голове во время падения и всё! Но даже голоса, до этого тихо и невнятно шепчущие, отчего-то затихли, опять ожидая неведомо чего. Пиглин, в резко накатывающей панике, пытается открыть зажмуренные глаза и подняться. Это даже удаётся, ненадолго правда – чужие ладони, ледяные, гораздо хуже самых холодных ветров Арктики, и не весть откуда взявшиеся, вжимают его обратно спиной в землю, настойчиво закрывая собою его глаза. Его вновь приложили головой о камень. Сквозь гудящую боль в затылке и шум собственной неспокойной крови в ушах, он готов поклясться, что слышит шум Большой воды. Настоящие волны соленых, необъятных вод ритмично ударяются о скалы, разбиваясь прозрачными, пенистым осколками, дабы вновь слиться в единую гладь, таящую в себе секреты, что достаются самым отчаянным и везучим искателям. Техно не искатель, по крайней мере никогда себя таковым не считал, но ощущая, как ледяные ладони смещаются с лица на виски, плавно зарываются в спутанные волосы, ему думается, что он с горем пополам отыскал, то что хотел. Шевелиться не хотелось от слова совсем, как минимум по той причине, что тело чертовски болело и было абсолютно обессиленным, словно из него выжали все соки, правый бок вообще не ощущался, как часть собственного тела, казался чужеродным куском плоти, зачем-то пришитой не к месту и без надобности. Тяжесть другого человека, такая знакомая, давила сверху на грудную клетку. Память подкидывает картины прошлого, такого далёкого и почти позабытого, когда они точно так же оказывались в подобном положении, когда админу удавалось опрокинуть Блэйда с ног, и прижать к земле своим весом, обозначая конец очередного дружеского поединка. Язык совсем ватный, не хочет шевелиться даже маломальски, но Техно всё рано пытается найти в себе силы, дабы заставить себя говорить. – Что же ты со мной сделал, а? – голос его слабый и слишком хриплый. – Мы ведь оба знаем, что я не прикладывал к этому руку. – шепот перед самым лицом. Хоть Техно и не видит и не чувствует дуновения чужого дыхания, он не сомневается, что Дрим сейчас очень близко, привычно нарушает его личные границы, наверняка даже того не замечая. Прямо как в старые добрые. – И это говорит мне дримон… Ты, чёртова нечисть, которую даже Боги боятся, как не думать на тебя? В конце концов ты меня всю неделю изводил, да и Фила втянул в это, хотя за крыло спасибо должен сказать. – Блэйд делает попытку ещё раз открыть глаза, но вновь проваливается. Дрим резко перемещает ладони с головы на лицо и чуть приподняв голову гибрида, прикладывает её затылком о камень. Не так больно, как в первые пару раз, но теперь намёк более чем понятен. Техноблейду остаётся надеяться, что тот испытывает хоть каплю сожаления за это. – Если я скажу, что мне жаль, ты поверишь? – Нет, но спасибо что спросил. – сейчас ощущать на себе чужое тело не так приятно, как в былые времена, особенно по той причине, что сломанные ребра неприятно ноют, – И всё таки на кой чёрт ты испытывал мои нервы? А если бы я решил от тебя избавиться? – Я правда это не контролировал. Можешь мне не верить, хотя смотря на тебя, мне думается, что тебе плевать на это, но я не любитель применять свои силы подобным образом – ненавижу копаться в головах смертных, это… это оставляет свои отпечатки на нас. – Дрим ёрзает и устраивается поудобнее, выбивая болезненное шипение из чужой глотки, – Если бы я и впрямь хотел избавиться от всех, то Сервер давно бы лёг, а вы вместе с ним, даже пикнуть не успели бы. Не забывай, Техноблейд, я – администратор, и не простой, как ты мог заметить. Едва тёплые, человеческие пальцы вновь зарываются в волосы, осторожно перебирая розовые, непривычно бледные и ломкие пряди, ласково массируют кожу головы. Дрим тихо урчит. Эту негромкую, но сильную вибрацию Техно прекрасно ощущает даже через все разделяющие их слои одежды и брони. – Ты спас меня от своего же собрата, или как там у вас это называется, теперь мы квиты? – полушутливо, полусерьезно спрашивает воин и втягивает носом воздух, при этом страшно хрипя, сразу подмечая, что совсем ничего не может учуять, ни запаха моря, ни травы или песка, ни самого Дрима. – Я не тебя спасал, а Джорджа. – Дрим тихо и урчаще смеётся, пуская вибрации от своего тела к чужому, – Может он и дримон, но до разьяренного, как дикий вепрь, Бога Крови ему далековато. Хотя уничтожить твоё нынешнее тело у него получилось бы без особых проблем, но тогда ты бы точно вернулся в своём истинном обличии за его головой. В таком случае тебя бы никто не смог остановить. – Мне кажется, что все вместе вы бы управились со мной. Не зря о таких, как вы стёрты все летописи из истории. – чужие пальцы осторожно почесывают и разминают кожу головы, заставляя окончательно расслабиться и едва ли самому не урчать от удовольствия, особенно когда ловкие пальцы проходятся за ушами. – Это звучит лестно, очень даже, но мы не те, что прежде. Боги боялись наших предшественников, тех, что были первыми и обладали знаниями. Мы же потерянные… Были детьми когда случайно встретились на «гранях» и постарались выжить держась друг за друга. Дрим делает долгую паузу. Техно почему-то уверен, что на бледном, знакомом и человеческом(он хочет в это верить) лице появляется улыбка, вымученная такая, но не лживая, просто очень тяжёлая отчего-то. Возможно это опять влияние дримона, что оказался так близко, который наверняка не просто так касается его головы, а под шумок подкидывает, что-то в не хотящий работать мозг. – Техно… Я так рад, что ты пошёл за мной… – не смотря на сдавленный голос масочника, в нём можно услышать радостные нотки. Воин жалеет, что не может сейчас посмотреть на эту улыбку и эти чертовски жуткие, но безумно завораживающие глаза. За это время он порядком насмотрелся на оскалы и гримасы, на боль и пустоту, хочется просто увидеть привычного Дрима, пускай даже если его лицо будет белее снега. – Ты можешь не волноваться, за Ангела Смерти, я не трону его. Но вот остальные… Эти люди – они смертные, те кого я готов был назвать друзьями, они же те, что предали и сломали меня. Я ведь правда хотел жить в мире с людьми, но что-то пошло не так... Но знаешь, я исправлю всё это! – голос Дрима дрожит и кажется он вот-вот заплачет. Пальцы, до этого бережливые, резко сжимаются, тянут ухваченные пряди со всей силы, едва не снимая скальп и оголяя крепкий череп. Техноблейд отчётливо ощущает, как чужие, безумно острые зубы впиваются в его собственные губы. С него буквально сдирают лицо, пока он не может пошевелиться, он не чувствует собственной боли, но видит её в чужих печальных глазах, в момент когда на секунду удаётся приоткрыть один глаз, который тут же оказывается на пару со вторым буквально вырван из глазницы тонкими пальцами. Бог Крови знает, что сейчас во все стороны льется кровь его земной оболочки, что он берёг столько столетий в этом Мире, создавая неповторимую репутацию одной определённой личности, прославленной на весь свет, он знает, что его буквально рвут на части и потрошат, слышит треск своих ломающихся костей, что так смачно хрустят под натиском чужих зубов. Голоса молчат, но он знает, что они наблюдают за всей разворачивающейся сценой, в немом понимании чего-то того, что неведомо самому Блэйду. Техноблейд слышит перед самым своим концом, когда сознание вот-вот погрузится в пустоту, лишь одну фразу «Потерпи, я всё исправлю, обещаю» И Техно верит этому знакомому голосу, что услышал когда-то давным давно по счастливой случайности, на одном из турниров, на котором они оба оказались судя по всему от банальной скуки.