Ошейник на твоей шее

Сознание Тима будто было разделено на две части: одна обдумывала слова Тэм по поводу филиалов WE, их доходов, перспектив и успехов; но другая думала совершенно о другом: об Уэйнах, о том, что им делать дальше, о решении личных проблем.     Тэм как человек, достаточно хорошо знающий Тима, сразу заметила, что тот был отстранен, потому дала ему час на отдых. Сегодня они посещали фонд Марты Уэйн и DI. В медицине компания делала огромные прорывы, каждый год открывалось несколько новых, более сильных и усовершенствованных медикаментов. Большинство из них уже экспортировались в страны Европы. Даже черствым старикам из совета директоров было бы глупо отрицать такие успехи, которые по существу контролировал именно Тим.     Дети из новых приютов были рады увидеть того, кто дал им крышу над головой, лично. Воспитатели и учителя дали детям задание каждый раз, когда Тимоти приезжал к ним: нарисовать открытку, или сделать какую-нибудь поделку, или сочинить небольшой рассказ. Каждый раз, приходя в приюты, что-то внутри Тима сжималось: то ли от радости, то ли от грусти. Он был безумно рад помочь детям, которые не были виноваты, например, в том, что их родители сидели в Аркхэме или Блэкгейте. Но с другой стороны Тим невольно вспоминал про Алана — про его жизнь до маски, в приюте в Сан-Франциско и тамошних условиях; потом про Джейсона, который выживал на улицах сурового Готэма; и уже в конце он вспоминал о себе — как мог бы оказаться в приюте после того, как его родители попали в катастрофу, тогда Тима спас его воображаемый дядя. Он просто не мог представить себе жизнь в приюте. Наверняка он сбежал бы в первую же ночь.     Тим всегда с большой благодарностью принимал подарки от детей. Их глаза светились огнем надежды на хорошее будущее, которое он им предоставил. Порой, если было время, Тим оставался в приюте на час-полтора и слушал рассказы детей обо всем, что у них происходило в приюте. Когда ему все же приходилось уезжать, дети говорили, что с нетерпением жду его снова. Тим не любил слова, но детские голоса заставляли его улыбаться, грея душу. Он бережно складывал все подарки в особенные коробки, похожие на те, в которых хранились его фотографии. Время от времени Тим, буду один, доставал поделки и медленно, но внимательно осматривал их, стараясь запомнить полностью. Лишь изредка слезы облегчения скатывались по его щекам, напоминая, что Тим дал этим детям что-то хорошее, нежели те же улицы Готэма.     Время было лишь четыре дня. Тим прибыл на работу к двум и уйдет только после семи. На душе было спокойно: Алан был вместе с Касс и Джейсоном в театре. Тим немного удивился, что его сын и брат довольно быстро нашли общий язык. Это природное комфортная аура для детей Джейсона? Или просто Алан не хочет расстраивать Тима своим недоверием к Джейсону? Хотя, Тиму думается, Алан и сам был не против подружиться с Тоддом. Тем более, к них двоих были похожие хобби и интересы.     Так же Тим не мог никак нарадоваться тому, что и их взаимоотношения с Джейсоном стали хорошими. Это было похоже на хороший обман, или иллюзию, или сон. Детское восхищение Робином Джейсона все еще теплилось где-то в глубине души Тима, и сейчас Джейсон точь-в-точь как в его воспоминаниях: веселый, немного нахальный, добрый и готовый оказать поддержку любому, кто был в беде. Эталон Робина, как мысленно отмечает с улыбкой Тим.     На секунду, во время посещения приюта, у Тима промелькнула мысль: захочет и Джейсон работать в фонде Марты Уэйн? Это была мысль из категории «пришла и ушла», обычно на них Тим не обращает внимания вне работы над расследованиями, но, когда Тим вернулся к ней через время и хорошо обдумал, она уже не казалась ему бредовой. Тем более, насколько он знал, Джейсон сейчас нигде официально не работал, да и все знают его любовь к детям.     Тим пока решил отложить этот вопрос в ящик для дельных идей. Возможно, не стоит пока торопить все события.     Пока Тим добросовестно выполнял свои обязанности на работе, в театре все было спокойно и даже тихо. Не то чтобы там было шумно до этого, но сейчас тишина ощущалась по-другому. Она была более приятной и уютной. Исчезли одиночество и пустота.     Алан, Джейсон и Касс сходили вместе в магазин за продуктами — фастфуд конечно, это вкусно, но здоровую еду еще никто не отменял. Втроем они принесли в театр огромные пакеты, почти полностью набитые продуктами, и принялись за готовку. Руководил всем Джейсон, как тот, у кого всегда получались более вкусные блюда. Весь процесс шел слаженно и гладко. Ни единой катастрофы на кухне! Джейсон отвечал за мясо, Касс варила суп, Алан отвечал занимался гарниром. Запах еды витал во всей квартире и улетал через окно.     Все было окончательно приготовлено лишь к приходу Тима из офиса, что, надо заметить, было раньше обычного примерно на час. Тим даже сначала подумал, что ошибся квартирой, но тут же осадил себя. Весь театр принадлежал ему, тут априори никто другой жить не мог.     — Младший брат! — радостно произнесла Касс, вытирая руки полотенцем.     — Папа! — голова Алана показалась из кухни.     Тим положил свой портфель с бумагами, на ходу стягивая галстук.     — Чем так вкусно пахнет? — спросил он, принюхиваясь.     — Ужин, — бодро ответил Джейсон. — Курица как раз запеклась.     Алан вышел с кухни и в качестве приветствия обнял Тима. Тот в привычно жесте погладил его по волосам.     — Сами готовили? — с улыбкой спросил он.     — Ты в нас сомневаешься? — в шутку с претензией спросил Алан.     — О, в тебе — никогда, — Тим несильно ущипнул его за щеку, чем вызвал возмущенный писк. — Это что, ужин на месяц? — парень искренне изумился, увидев, сколько еды стояло на столе.     — Птенец, вообще-то, молодой и растущий организм, — важно заметил Джейсон, снимая варежки для горячей посуды, — ему нужно много есть, чтобы поддерживать свое физическое состояние. Тебе тоже не помешает больше есть, — он указал на тело Тима, намекая на его относительную худобу.     Тим лишь закатил глаза, но спорить не стал. Лишь сказал, что переоденется, и тогда они все сядут ужинать. Кассандра и Алан принялись накрывать на стол, о чем-то тихо разговаривая. Джейсон более-менее незаметно улизнул с кухни, чтобы быстро переговорить с братом.     — Хэй, Тимбо, — он постучал в дверь и дождался разрешения войти. — Что насчет сегодняшней ночи?     Тим как раз натягивал домашнюю майку.     — Ты про патруль? — сразу догадался он.     — Да, — Тодд кивнул. — Хотел спросить, выйдите ли вы сегодня.     Тим поджал губы и чуть нахмурился.     — На самом деле, я бы не хотел отпускать Алана, — честно признался он, — но и оставлять его дома тоже… такая себе идея.     Джейсон согласно промычал.     — Может, вы все время в патруле будете рядом? Не как в прошлый разделите территорию, — предложил он.     Тим в размышлении покачал головой.     — Можно, — задумчиво проговорил он. — Думаю, будет лучше всем вместе осудить это после ужина.     — Тогда идем, иначе еда остынет.     Трапеза прошла в обсуждении событий, произошедших за день. Тим невзначай рассказывал про фонд Марты Уэйн и подарки детей. Джейсон, как неудивительно, больше всех заинтересовался данной темой. Алан в один момент поймал взгляд Тима и выгнул бровь, как бы спрашивая, специально ли он завел такую тему. Тим лишь улыбнулся и моргнул.     — Итак… — медленно произнес Алан, когда они переместились обратно в гостиную. Синяк на лице уже был намного бледнее. — Что насчет ночи? — он сел в позу лотоса, немного нервно теребя пальцами край своих штанов.     — Джейсон предложил, чтобы ты патрулировал со мной рядом, — ответил Тим, кинув взгляд на брата. Тот согласно кивнул. — Мы с тобой не будем разделяться, Касс и Джей на своих территориях.     Глаза Алана невольно сверкнули. Он выйдет в патруль! Была огромная вероятность, что Тим наоборот, скажет ему сидеть в квартире и никуда не высовываться. Алан бы смиренно принял это решение, хотя в нем часто возникало желание тайком сбежать в патруль. И всегда парень тушил это желание.     — На нас будет тогда средний город, — огласил Тим, и все согласно кивнули.     Оставшиеся часы до патруля прошли быстро и почти незаметно. Джейсон уехал к себе в ближайшую конспиративную квартиру, где хранилось его запасное оружие и одежда. Касс осталась и, пока Тим разбирал свои бумаги, играла с Аланом в настольную игру. В квартире была отдельная полка с кучей разных коробок из-под игр.     Ночь встретила привычным холодным ветром и запахом сырости после дождя. Первым делом Красный Робин и Кардинал забрали мотоцикл из Алмазного района. Тот стоял в самой темной части переулка, практически сливаясь с этой темнотой.     Каждый линчеватель патрулировал свою территорию, не отключая связь. Сирота находилась на севере и запад среднего Готэма, тогда как Красный Робин — восток и юг. Первые сорок минут прошли очень гладко: ни ограблений, ни нападений. Но, тем не менее, это немного насторожило Тима. Полностью тихих ночей в Готэме не бывает, поэтому он уже начинал готовиться к чему-то опасному. Лишь в Нэрроуз все было привычно. Красный Колпак уже остановил трех мужчин, которые нападали на одну девушку. Джейсон ее знал: она работала официанткой в одном ресторанчике в Нэрроуз. Проводив ее до дома, Красный Колпак по пожарной лестнице забрался на крышу и тут же недовольно вздохнул.     — Чего тебе? — модулятор шлема сделал его голос более низким.     Робин вышел из тени и недовольно повел плечами.     — Хотел кое-что спросить, — на удивление мирно ответил он.     Джейсон выгнул бровь, хотя из-под шлема этого не было видно.     — И что же, — резонно спросил Колпак.     Дэмиан поджал губы и чуть нервно дернул свой капюшон, то ли поправляя его, то ли желая снять.     — Как лучше извиняться? — неуверенно, почти робко озвучил юноша.     — Что, — тупо произнес Джейсон, чем заставил Дэмиана напрячь плечи. — Стой, стой. Извиниться? Это тебя Золотой мальчик послал или Б? — его тон резко стал недовольным.     — Нет! — поспешно ответил Робин. — Я хочу извиниться перед Т… — он запнулся. — Перед Красным Робином и… ребенком.     Джейсон упер руки в бока, напряженно смотря на фигуру Дэмиана. Он искал в нем любой намек на то, что сказанное — ложь. Но этого не было — парень был искренен, вся его поза была скованной — он ожидал отказа. Джейсон устало вздохнул. Почему все в этой семье было таким трудным?     — За что конкретно ты хочешь извиниться? — Джейсон решил помочь парню, раз это был действительно искренний порыв. Он незаметно выключил свой комм, чтобы разговор не слышали остальные.     Тодд сел на край крыши здания и похлопал по месту рядом с собой. Дэмиан присел рядом, притянув к себе одну ногу.     —За все, — с толикой отчаяния ответил он.     Сквозь белые линзы маски весь Готэм под ногами казался таким маленьким, будто город в стеклянном шаре. Урони его — и все разрушится.       — Я хочу рассказать ему про все, что произошло за последние года, — тише добавил Дэмиан. — Я… не хочу быть ему врагом.     Джейсон снял свой шлем. Слушая младшего, он ловил себя на мысли, что эти слова были так похожи на его собственные, сказанные всего сутки назад. А если учитывать, что говорил это Дэмиан сейчас, то парень явно решил все хорошо обдумать.     — Ты слишком вспыльчивый, — констатировал факт Джейсон.     Дэмиан выгнул бровь, не сразу поняв, к чему это было сказано.     — И импульсивный, — добавил Тодд. — Сегодня ты силой заставлял Тима разговаривать с собой.     Дэмиан вжал голову в плечи. Он не мог этого отрицать.     — Как это сделал ты? — с глубоким непониманием спросил он. — Тимоти так легко простил тебя. Что ты сделал?     Джейсон неслышно вздохнул.     — Дэм, простить — это одно, снова начать доверять — другое. Что конкретно хочешь ты?     — Доверие…     — Тим простил меня, да, — Джейсон сам себе кивнул. — Он на доверие всегда нужно время. Ты пойми, Тим сам хочет, чтобы между ним и остальными были нормальные взаимоотношения, вы же все усложняете своими резкими порывами. С Тимбо нужно быть более плавным и дипломатичным. Вчера мы поговорили. Наедине, без лишних глаз. Я объяснил, что не хочу быть Тиму врагом. Я хочу быть для него товарищем, братом, — Джейсон мягко улыбнулся. — Я извинился за все свои ошибки. Тим… добрая душа. Его сердце невероятно огромное, оно готово простить все. Но оно так же покрыто шрамами из-за этого своего доброго порыва. Я советую тебе так же поговорить с ним наедине, но, — Джейсон повернул голову в сторону Дэмиана, — без криков, упреков, драк и ссор. Искренне извиниться и сказать, чего ты хочешь от него.     — А если он откажется? — Дэмиан отчаянно вздохнул.     — Тим не откажется от разговора, — уверенно заявил Тодд. — Тем более, если ты хочешь извиниться. Он ведь именно этого от вас и ждет. Тим не любит слова, — Джейсон покачал головой, — поэтому извинения — это лишь первый шаг. Показывай своими действиями.     Дэмиан задумчиво наклонил голову, смотря вниз и обдумывая слова Джейсона. Внутри него все теплело от надежды на прощение, но что-то все равно кричало, что этого никогда не будет; что это Дэмиан лишь себе напридумывал; что он недостоин прощения, тем более от Тимоти.     Тяжелая рука Джейсона легка на плечо Дэмиана, выводя из мыслей.     — Первый шаг всегда самый трудный, — с сочувствием произнес он, — он требует огромной смелости и решительности. Я тоже боялся извиняться перед Тимом — совесть все помнит и все время напоминает обо всех ошибках. Но в такой момент ее не стоит полностью слушать. Нужно просто сделать это.     Дэмиан медленно кивнул, переваривая слова.     — Спасибо, — негромко ответил он и кротко улыбнулся.     — Всегда пожалуйста, — Джейсон похлопал его по плечу. — На самом деле, я не хочу, чтобы об этом знали Б и Дик. Ни оба напортачили в сто раз крупнее нас. Пусть хорошенько все обдумают.     Робин на это ничего не сказал, лишь поджал губы. Через пару минут он встал и, пожелав Колпаку спокойно ночи, покинул Нэрроуз.     На юге, чуть ниже Бернли, было довольно оживленно. Красный Кардинал и Робин из тени следили за небольшой группой наркоторговцев. Прямо сейчас они заключали сделку с очередной жертвой зависимости. Сидя под крышами домов, где было темнее всего, Робин и Кардинал переглянулись и кивнули друг другу. Через секунду они приземлились возле наркоторговцев, которые совершенно не ожидали такого. Вырубить двух из них не составило труда, а вот третий отчаянно сопротивлялся. Мужчина был даже больше и выше Джейсона и более-менее уверенно размахивал ножом. Красный Робин одним резким движением выбил нож из рук куда подальше, а после повалил преступника на асфальт.     — Давно работаете? — холодным, стальным голосом спросил он.     Мужчина в панике не знал, куда лучше смотреть: его глаза бешено перемещались с лица линчеватели на стены домов, а после — на вход в переулок. Кардинал не спеша связывал остальных двух мужчин, не обращая внимания на третьего.     — Язык проглотил? — раздраженно уточнил Красный Робин и неожиданно пригвоздил мужчина к асфальту с помощью своего посоха. — Вы единственная группировка или в районе есть еще?     — Не одни мы! — наконец выпалил мужчина. В его тоне отчетливо слышался грубый акцент Нэрроуз. — Действуем уже три года во всем среднем Готэме!     Брови Тима недовольно сошлись у переносицы.     — Я не знаю, где другие группировки! — с придыханием сразу произнес мужчина. — Знаю лишь, что в среднем Готэме!     — Кто ваш поставщик? — Красный чуть сильнее надавил на посох, что упирался в грудь преступника.     — Я не знаю его имени! — мужчина обхватил руками металлический шест, стараясь немного приподнять его, чтобы уменьшить давление. — Он работает из тени, никогда сам не приходит на встречи — отправляет своих подручных!     — Как часто?     — Три раза в месяц!     Тим сощурил глаза. Значит, в городе появился новый поставщик наркотиков, который определено имеет авторитет в преступном мире. Тим с неприятным чувство осознает, что за время его отсутствия Готэм оказался в еще большей опасности, чем был.     Почувствовав на себе взгляд, Красный Робин резко обернулся, но кроме Кардинала, что стоял, прислонившись к стене, никого больше не было. Вздохнув, Тим вырубил мужчину, связал его и вызвал полицию. Дожидались их прибытия линчеватели на крыше рядом стоящих зданий. Один из полицейских сразу оглядел крыши в надежде найти того героя, который им помог, но, как и всегда никого не увидел.     Тем временем на границе между средним и верхним Готэмом Сирота сопровождала бабушку, на которую напали, до ее дома. Старушка искренне благодарила Сироту и несколько раз извинилась за причиненные неудобства. Кассандре совсем не было сложно проводить старушку, но, как только она довела ее до подъезда и поднялась на крышу, улыбка пропала под маской. За спиной Сироты стояла Бэтгерл, молча наблюдавшая за коллегой.     — Что ты тут делаешь? — холодно спросила Кассандра.     Она физически чувствовала, как напряглась Стефани.     — Ты избегаешь меня, — констатировала факт Бэтгерл и в качестве защиты скрестила руки на груди.     Касс выгнула бровь. Она думала, это было очевидно.     — Я не понимаю, почему ты злишься, — Стефани приземлилась на крышу, где стояла ее подруга. — Мы делали это ради Тима и его безопасности.     — Это слова Б, — с горечью ответила Кассандра. — Вы лишь заставили его еще больше злиться на вас. Вы подвергли опасности ребенка, — она резко развернулась к Бэтгерл, — ты не видела, что с ним было в пещере!     Кассандра тоже не видела, но по лицу Алана, по описанию Тима она итак прекрасно понимала и видела картину.     — Вам должны быть стыдно за все, что вы сделали, — в карих глазах Сироты сейчас горела злость, которую редко можно было увидеть.     Стефани дернулась в сторону, не ожидая обвинений.     — Тим мог бы и предупредить о своем ребенке! — в ответ сказала она. — Откуда нам было знать, что это его сын?     — Да потому что он боялся, что вы навредите ребенку! И именно это и произошло, — Кассандра постаралась успокоиться, хотя злость пеленой застилала разум. — И он, и я в вас разочарованы, — спокойно закончила она и, не дожидаясь ответных слов, быстро исчезла в ночи.     Стефани сжала кулаки и зубы от охвативших ее эмоций. Со всей силы пнула мелкие камешки, лежащие на крыше. Ее крик злости никем не был услышан.     Спустя три минуты и она ушла с крыши. Башня Оракул встретила ее неярким светом лампы. Барбара сидела на привычном месте перед компьютером. Она поджала губы и сняла свои наушники. Конечно, она все слышала.     Барбара без лишних слов притянула Стефани в объятья, пока та сжимала ткань ее одежды.     — Мы как-нибудь все исправим… — тихо, но не радостно произнесла Барбара.     Стефани хотела ей верить, но внутри все твердила, что это вряд ли произойдет. Касс не прощала предательства — это знали все.