***
3Racha любила зависать в своём кабинете. Даже когда было время отдохнуть, они просто молча сидели в телефонах. Периодически перекидываясь парой тройкой фраз, они обсуждали что-то своё. Со молчал, думая о разговоре с Хи. Анализировал свои слова, её слова, поведение друг друга. Ответы были на поверхности, но он игнорировал их как мог. Её привычка прятаться от проблем стала оказывать на неё слишком сильное влияние. Каждый раз внутри него что-то щёлкало, и он бежал её спасать и вытаскивать. Хотя она никогда не просила об этом. Мотивы свои ему были ясны с самого начала, но во что это вылилось, какие у этого последствия. Этого парень и боялся. Сам не зная зачем обнял вчера. Как дурак, ляпнул глупость. Было немного стыдно, но не скажи он всего этого, было бы хуже. — Чего сидишь хмурый? — где-то сбоку промямлил Хан, не отрываясь от телефона. За годы, проведённые вместе, парни не глядя на друг друга, ментально чувствовали состояние каждого. — Хиёнг хочет переехать… — Ну рано или поздно это должно было случиться. Хотя я бы на её месте не переезжал. Спать есть где, кормят, и всё бесплатно. А мог натурой с неё оплату брать. — Хан, как неприлично, — развернувшись на стуле, хлопнул по коленке Хана Чан, — она даже работу не нашла, на что собирается жить? — Я тоже ей об этом сказал, она же решила, видимо, жить на деньги, которые получила за сгоревший дом, — как-то тяжело выдохнув, Со сложил руки на груди, — вообще, я думаю самому найти ей жильё и оплатить. Не хочу, чтобы она нашла по дешёвке где-нибудь на округе… — Я уже даже не понимаю твоего отношения к ней, вы как будто парочка, которая рассталась. Оплачиваешь ей всё, на блюдечке преподносишь. Смотри, как бы в дураках не оказался, — это был не упрёк, Хан в своё время оказался жертвой такой девушки, которая однажды села ему на шею. — Не думаю, что она мною пользуется. Никогда ничего не просит, а всё что даю, приходится по сто раз уговаривать, чтобы приняла. Я уверен, когда она узнает, что я снял ей квартиру, будет в ярости. Не похоже на тех, кто сидит на шее. — Надеюсь, она уже поняла, что ты делаешь это всё не просто так. Мне кажется, что только слепой не поймёт, что ты втрескался… — Я уже много раз говорил, я не втрескался! — на самом деле, он надеялся, что не влюбился. Всё вроде бы очевидно, но принимать этого не хотелось. Хан и Бан Чан смотрели на него с дружеской издёвкой «ну-ну». — Ой, отстаньте, — засмущавшись, Чанбин накрыл голову капюшоном и зарылся в толстовке. — Однажды ты признаешься сам себе, что твоя помощь ей это не попытка искупить грехи прошлого, а обычные чувства к девушке. И всё встанет на свои места, — Чан плюхнулся на диван между парнями, обнимая Чанбина за шею, притягивая к себе, снимая с него капюшон. — Я не влюблён, ну правда… Она симпатична мне и всё такое, но, — парень запнулся, всё-таки правда выскочила из него, — я не думаю, что этому союзу суждено сбыться. Это игра в одни ворота, и мне эти страдания не нужны. Я желаю ей только самого лучшего и хочу быть рядом с ней… — Как парень? Муж? Любовник? — Хан не унимался, не отрываясь от телефона. — Как друг. Все резко замолчали, понимая, дальше нет смысла мусолить эту тему. Чан вернулся к ноутбуку, а Чанбин просто смотрел в никуда. Лжёт он себе или нет, это его выбор. Все это понимали. Джисон подсел ближе к другу, потрепал по голове и предложил идею. Нет смысла дёргать друга, лучше ему помочь. Это Джисон и сделал.***
Процесс сборки вещей успокаивал. Складывая всё в сумку, Хи надеялась, что мысли тоже приходят в порядок. Ненависть к себе постепенно сошла на нет каким-то магическим образом. Может, факт скорого переезда радовал так сильно, что излечил раненую душу. А может, неожиданное вожделение к другу зажгло что-то внутри? Лим не собиралась уходить сразу, она понимала, нужно найти квартиру. Сбегать в какой-то отель пустая трата денег. Телефон на столе завибрировал, высветилось имя Дылды. Отвечать не хотелось, но она уже достаточно долго общалась с ним холодно, поэтому стало немного стыдно. Прошедшие недели он постоянно ей писал, скидывал приколы, видео. Парень пытался украсть её внимание, а она боролась с этим. Сейчас, готовая к общению с ним, она ответила. Невольно промелькнула идея о том, а не переспать ли с ним, чтобы унять жажду. Но Хи быстро отогнала эти мысли в сторону. Никакого секса, пока не разберётся в себе. Разговор с Хёнджином вышел коротким. Он предложил погулять, поесть вместе мороженого. Погода стояла хорошая, немного жаркая. Да и она сама давно не выходила на улицу, словно вампир какой-то. Никаких преград не было, можно и погулять. Особо наряжаться не хотелось. Скромно одевшись, Хи навела будничный марафет, чтобы не выглядеть как бледный труп и пошла. Солнце по-весеннему грело, было понятно, это лето будет очень жарким. Улицы казались слишком яркими, словно на них наложили какой-то фильтр. Вне мрачной квартиры Чанбина она и вправду почувствовала себя вампиром. Хотелось скрыться обратно в тенёк, но Лим заставляла себя греться на солнце. Хван ждал её в парке, где как раз и было много тенька. Они купили мороженого и пошли по пустынным тропинкам, чтобы не нарваться на лишние глаза. Разговор не клеился с самого начала. Хёнджин расспрашивал у Хиёнг о будничных вещах. Нашла ли она работу, как самочувствие, чем занималась. Хи отвечала сухо, без подробностей. Эти недели пролетели махом, вспомнить даже нечего. Да и ему не нужно знать, что после их последней встречи она тонула в собственном нытье и ненужном самокопании. Она всё ещё была уверена, что спать со всеми подряд неправильно. Потому пыталась отогнать пошлые воспоминания с рядом идущим Хёном. Она замечала, что тот старался идти немного ближе к ней, случайно касался её руки. А когда за их спинами проезжал велосипедист, обнимал за плечо и прижимал к себе, чтобы тот ненароком её не сбил. Приятная забота. Она научилась принимать её благодаря Чанбину. От мороженого захотелось пить. Лим даже не заметила, как они подошли к тому самому магазинчику возле дома Хёнджина. Внутри работал кондиционер, хотелось остаться тут навсегда. Рассматривая полки с журналами, девушка обратила внимание, что на одном из них на обложке Хван и Феликс. Сотрудник магазина наверняка знал, кто к нему постоянно ходил, но либо ему было пофиг, либо уже привык. Хорошо, наверное, иметь место, где от твоего присутствия не падали в обморок и смотрели как на обычного покупателя. — Что будешь пить? — стоя у холодильника с прохладными напитками, спросил Хван. — Не знаю, хочу что-нибудь освежающего, с мятой может. Взяв из холодильника газировку с лимоном и мятой, себе же диетическую колу, они пошли к кассе. Сам Хён вел себя сдержанно, не шутил, не подкалывал. Смотря на него, она всё больше задавалась вопросом, что было между ними в прошлый раз. Просто секс? Было ли ей от этого тоскливо? — Зайдешь ко мне? Попьем газировку да домой пойдёшь? Квартира Хвана излучала особый уют. Немного мягких игрушек, разбросаны тут и там принадлежности для рисования, мягкий плед. Квартира вся была в тёплых цветах, узорах. Местами стояли цветы, очевидно те, которые не нуждались в постоянном поливе. Техника в доме была не новой, немного даже винтажной. Как будто до него здесь жила бабушка. Она сильно отличалась от квартиры Бина. Выдержанная в едином стиле, серых оттенках. Новомодная техника, стильная кухня, дорогая мебель. Там скорее пахло деньгами, а тут уютом. Вертя в руках прохладную баночку, Лим присела на диван и открыла напиток. Свежесть распространилась по телу, и она с удовольствием вздохнула. — Я скучал по этим вздохам, — где-то сзади прошёл Хван, уже переодевшись в домашнее. Лим смутилась, решила проигнорировать сказанное. По каким именно вздохам он соскучился было, и так понятно. Прикладывая холодный металл ко лбу, девушка старалась отогнать ненужные мысли из головы. Парень включил кондиционер, и через некоторое мгновение в квартире стало легче дышать. — Почему ты не на работе? — Ну я сделал всё, что было в моём графике. Редко бывают дни, когда я после обеда свободен. Обычно иду тренироваться в таких случаях, но я с самого утра чувствую себя нехорошо, поэтому решил, что лучше отдохну. — Ты заболел? — Не думаю, просто переутомление. Мы все устали, скоро камбэк, дел выше крыши. Иногда работаем сутки напролёт, и организм не выдерживает. Не замечала такого за Чанбином? — Нет… — она, конечно, обращала внимание, что он уставший. Но тот никогда не показывал слабину, а может, она и вправду не замечала её. Была так сильно увлечена своими проблемами, что не видела, что её другу трудно. — Эх, завидую ему, — сказал Хван, откинувшись на спинку и сложив ноги на журнальный столик, устремил взгляд на потолок. — Почему? — Думаю, в компании с тобой он набирается силами лучше, чем все мы, — в его голосе слышалась нотка зависти. Попивая из трубочки напиток, он повернул голову в сторону Лим, она уже хотела его о чём-то спросить, но он, догадываясь о чём, резко перевёл тему. — Ну Бин парень сильный во всех смыслах. Наверное, не хотел грузить. И вновь тишина. Теперь Хиёнг задумалась над словами Хёнджина, искренне не понимая, как она своим присутствием могла кому-то помочь. Хён же, в свою очередь, наблюдал за девушкой, которая так сильно погрузилась в свои раздумья, что не замечала пристального взгляда к себе. Было любопытно за ней наблюдать. Она смотрела куда-то в пустоту, её губы двигались, беззвучно что-то говоря себе под нос. Морщила нос, видимо, мысли не привели её к чему-то хорошему. Догадывалась ли она, о чём ей сказал Хёнджин? — Слушай, на самом деле хотел поговорить с тобой, — прокашлялся, чтобы та обратила на него внимание, — я хотел сделать это раньше, но ты как-то холодно мне отвечала, да и времени не было, — сердце Хи заколотилось. Никогда ничего хорошего не случалось после фразы, что надо поговорить. — Ты помнишь, что я попросил у тебя на день рождения? Паника, первое, что почувствовала Лим. Во-первых, она забыла поздравить его с днём рождения. Ведь они тогда улетели в Токио, и она вообще забыла об этом. Это были дни, когда она наслаждалась одиночеством, просмотром аниме и тишиной. Во-вторых, тот самый «подарок», на который она согласилась под влиянием чувств. Налившись краской, ей захотелось бросить всё и сбежать от парня прямо сейчас. Она не готова дать ему то, что он тогда попросил. Хван заметил смущённое состояние Лим и прыснул смехом. — Д-да, помню. Прости, что не поздравила… — О, я немного обижен. На самом деле ждал, когда ты напишешь… Малышка, тебе ведь придётся искупить вину, ты понимаешь? — он просто игрался с ней, ему нравилось её дразнить. Даже если на самом деле она не захочет этого делать, он не будет заставлять. Но ради тех эмоций, что она вызывала в нём, ему нравилось слегка драматизировать, подкалывать. — Это что ещё за манипуляции? — возмущению нету предела, смущение быстро улетучилось, и на его место пришла злость. — Эх ты, гном, — Хван звонко рассмеялся, заплетая отросшие волосы в хвостик, не мог сдерживать смех. — Так, мне не нравится всё, что сейчас происходит, я, наверное, пойду, — резко соскочив и взяв баночку газировки, Хи быстрым шагом направилась к выходу. Парень быстро догнал её и перегородил путь рукой. — Ты же понимаешь, что я тебя не отпущу? — Не имеешь права держать меня тут насильно, — пытаясь надеть резиновые тапки, она шумно выдохнула. В нос ударил его парфюм. Щелчком в голову сразу же всплыли образы, когда он обнимал её, утыкался в шею, и от его волос пахло этим же парфюмом. — Ты права, я не имею права, но знаю, как тебя остановить, — немного согнувшись, он протянул руки ей под ноги и за талию, поднял и понёс обратно в комнату. По пути с помощью комода снял с неё тапки, — насиловать не собираюсь, не бойся. — Да, мне хватило прошло раза, — тщетно сопротивляясь, Хи елозила на руках, пытаясь вырваться, но он только сильнее прижимал её к себе. — По-твоему, это было насилие? Я думал, тебе понравилось, — не скрывая улыбки, он остановился посреди комнаты перед диваном, смотря на неё. Лим ничего не ответила, потому что ей тогда понравилось. Сердце забилось чаще, Хи даже не заметила, как её руки оказались на его шее. Хотелось стереть с его лица эту глупую улыбку и одновременно с этим впиться в его пухлые губы. — Малышка, ты настолько лёгкая, что я даже не чувствую твоего веса. Словно пёрышко, такая маленькая, что мне кажется, вот-вот ты испаришься из моих рук. — Прекрати меня всяко называть, просто по имени можно? Бесит уже, — Хи пыталась сопротивляться. Его слова заставили сердце ещё агрессивнее стучать о клетку из рёбер. Как бы она не пыталась сопротивляться своим чувствам, казалось, что он околдовал её полностью. — Лим Хиёнг, я всего лишь хочу провести с тобой время. Если тебе станет легче, и между нами пройдёт напряжение, я отпущу тебя, — голова полностью опьянела его словами, ей больше не хотелось, чтобы он отпускал. Пусть прижмёт ещё сильнее, крепче, как можно ближе. Она хотела через его грудь почувствовать, как бьётся его сердце. Так же сильно, как её? — Рядом с тобой невозможно не напрягаться, — сказала одно, а чувствует совсем другое. Казалось, что это театр их двоих, где они играют какие-то роли, и им это нравится. Хёнджин, словно чувствуя её нутро, не отпускал, ладони крепче сжимал, сел на диван. — Отпусти меня, мне нужно идти. — И не подумаю, я соскучился и хочу отдохнуть в твоей компании, — Хёнджин уткнулся лицом в её шею, Хи чувствовала, как глубоко он вдыхал её аромат. Становилось не по себе, хотя это льстило. — Знаешь, когда так много работаешь, иногда отдохнуть в приятной компании необходимо как глоток свежего воздуха. Я правда завидую Чанбину. Он приходит домой, а там ты. Вы, наверное, вместе ужинаете, смотрите фильмы, общайтесь. Он работает больше меня, но ощущение, что в компании с тобой он отдыхает лучше нас всех. Я уже говорил тебе это. Мне кажется, что ты наполняешь его силой, желанием двигаться дальше. До Хи наконец-то дошло осознание, пусть это их театр, но Хван снял маску, и на этой сцене только она скрывает своё лицо. Парень же предстал перед ней как есть, больше не играя роль задиры и придурка. И пусть он продолжал подыгрывать ей, теперь Лим ощущала неловкость за своё представление. Она сопротивлялась ему, строила недотрогу, когда на самом деле хотела дотронуться до его лица. Обнажить своё нутро и довериться. Но она боялась. — Не понимаю, как отдых может зависеть от человека. Мне кажется, лучше всего отдыхается в одиночестве, за любимым занятием, — это был её отдых, к которому она привыкла с годами. Для Хиёнг чуждо зависеть от других, всю жизнь она была предоставлена сама себе. Хван и Чанбин усердно пытались ворваться в её пространство, которое она обороняла от всех чужаков. Ей нравился Феликс за то, что не лез куда не надо. Хотела бы она, чтобы он так же упорно залезал в её голову, как остальные? Или это уже не будет Феликсом… — Хм, не понимаешь… — держа её крепко, чтобы она не вырвалась, Хван убрал голову от её шеи и просто смотрел. Хи уже и не пыталась сбежать от него, но он всё равно боялся, что если ослабит хватку, она растворится, и он потеряет её из виду. — Понимаешь, мне просто нравится, когда ты рядом. Я хочу, чтобы мы общались о всякой ерунде, как тогда на дне рождении у Чонина. Хочу просто что-то посмотреть с тобой, а после обсуждать, как на ночёвке у Чанбина. Понимаешь, о чём я? — Нет, просто отпусти меня. — Нет, не отпущу. Хочу, чтобы знала, ты нравишься мне. Я не смог удержаться в прошлый раз, и виню себя за это. Я не должен был этого делать, потому сейчас не отпущу, — она видела в его глазах раскаяние, Хён задумался о чём-то, глядя куда-то в сторону, — может, ты переедешь ко мне? — Хи широко раскрыла глаза, смысл слов дошел до Хвана, — ну да, согласен, это тупо. Слишком много вопросов возникает. Ты же не домашнее животное. — Ты всё ниже и ниже падаешь, — она вновь принялась вырываться из его объятий, не могла выносить этого больше. Понимая, к чему всё идёт, срочно нужно было убегать. Дышать стало труднее, руки и ноги ослабли, не слушаясь. Хёнджин не отпускал, прижал ещё ближе, насколько это было возможно, утыкаясь ей в волосы. По спине прошлись мурашки. Футболка немного задёрнулась, и Джинни не упуская возможности прикоснуться длинными пальцами, поглаживая нежную кожу у рёбер. — Почему молчишь? — А что мне сказать? — Не знаю… Неужели тебя не удивили мои слова? Удивили, ещё как удивили. Но она не знала, что с ними делать. Не знала, что делать с чужими чувствами. Он первый, кто признался ей, и это обескураживало. Прокручивая в голове его слова, силы покидали всё больше и больше, и она лежала на нём как тряпичная кукла. Голова была набита, как пиньята, ещё слово, и она взорвётся. — Не понимаю, когда ты успел влюбиться в меня. Слишком мало времени провели вместе. Или ты влюбился после одного секса со мной? Слабо верится. — Ты понравилась мне на дне рождении Чонина. Когда лежала у меня на коленях, и мы болтали о разной ерунде. Я умею скрывать свои чувства. И скрывал бы дальше, если не получилось так, что мы занялись тем самым сексом, — его хватка ослабилась, он больше не держал, и Хиёнг могла встать, но она не вставала, просто смотрела на него, ища в его словах правду, — когда ты написала мне в тот вечер, не поверил в это, конечно был рад тебя увидеть. Ты вышла из такси такая красивая, не смотреть на тебя так тяжело. Пытаясь не выдать себя, задирал, обижал. От твоих слёз было больно, хотелось убить себя за то, что причинил боль. Но я не собирался врываться в твою с Чанбином жизнь своими чувствами. В которых даже сам не был уверен, но я сломался, не выдержал, когда случайно задел твою шею, увидев свои серьги. Сломался, когда ты простонала, первое о чём я подумал: «Хочу ещё, ещё раз это услышать!». Но не мог же я просто схватиться за тебя, как маньяк. Потом ты переодевалась, я честно не хотел смущать, но желание увидеть тебя было сильнее. Не мог поверить, что мы уснём на одной кровати. Специально соврал, что у меня одно одеяло. Просто хотел быть рядом. А потом не мог уснуть, не мог спокойно спать, когда ты рядом. Не хотел, чтобы этот день закончился. Совсем потерял голову, повернулся и обнял. А дальше как в тумане… На сцене в красивом танце с Хван Хёнджином теперь и Лим Хиёнг сняла маску. От услышанного её лицо растянулось в удивлении. Она как кубик льда растеклась, покраснела как помидор. Дыхание перехватило, сердце билось в бешенном ритме, она застыла. Она почувствовала, что он не держал её, она могла встать. Но желание сбежать от него пропало. Хотелось насытиться этим ощущением, что ты кому-то нравишься. Растянуть этот волшебный момент. Желание брыкаться, строить из себя кого-то другого, кем не являлась, больше не было. Они смотрели друг другу в глаза, боясь шелохнуться. Она не знала, чего он хотел от неё прямо сейчас. Разорвав первой зрительный контакт, Хи провела рукой по его шее, зарываясь рукой в волосы. Резинка слетела, и упала куда-то на диван. В эту же секунду Хёнджин, не выдержав, впился в её губы. Рука, что касалась её рёбер, двинулась дальше к спине, а вторая оказалась на бедре. Сжимая кожу, он целовал жадно, словно она была его кислородом. Они повалились на диване, и он оказался сверху. Она не догадывалась. но он ужасно перед ней волновался, руки не слушались, потели. Ему хотелось утонуть в ней, забыться в поцелуе. Рука пошла дальше по бедру, и девушка простонала ему в губы. Этого было достаточно, чтобы снести башню Хёнджину, прорычав, он сжал сильнее мягкую кожу. До боли, до покраснения, вжался в неё, пытаясь как будто слиться. Чувствуя, что она задыхается под ним, опомнился и резко выпрямился. Закрыв глаза и глубоко дыша, парень пытался привести себя в чувства. Смущённо улыбаясь, он боялся, что опять напугал её своим порывом. Но она лежала и улыбалась, красная, запыхавшаяся. Хён принял ещё тогда решение, что больше не будет переступать грань, пока она не разрешит. И он чуял нутром ещё не время.***
Идя домой, Лим не могла перестать улыбаться, как дурочка. На небо опустились тучи, будет дождь. Хи думала обо всём сказанном. И анализировала поведение остальных. Думала о Феликсе. Тот вряд ли испытывал хоть что-то похожее к ней, как Хёнджин. Те короткие встречи с ним после этого всего казались пустыми. Секс был хорошим, но ей не с чем сравнивать. Сейчас она поняла, они просто трахались. Не пытаясь узнать друг друга, видели лишь тела и не больше. Обидно ли ей от этого? Нет. Но она приняла решение, что нужно узнать мальчишку поближе. Видела она в нём что-то схожее, родное. Некую общую печаль, нить меланхолии. Хотелось уцепиться за неё. С Чанбином всё было в разы сложнее. За четыре месяца житья вместе они видели друг друга настоящими. Она не замечала это, но сейчас в голове стали всплывать воспоминания, как он валился с ног от усталости. Но всё равно был рядом, слушал и уделял внимание. По любой просьбе приезжал, звонил, говорил с ней. Она явно не ценила этого. Не видела истины в его действиях. Но делать выводы рано, может, это действительно была забота. Но зачем? Старый вопрос всплыл на поверхность, теперь она готова вновь задать его. Скоро Лим уедет от него, и если не сейчас, то скорее всего уже никогда не узнает, зачем он всё это делал. К удивлению Лим, Чанбин уже был дома. Видимо, он тоже закончил раньше обычного. Он сидел перед телевизором, смотря какое-то глупое шоу. На столике рядом была еда, часть которой он уже успел съесть. — Привет, вижу, ты уже собрала сумки, нашла квартиру? — не отрываясь от экрана, сухо спросил парень. — Нет, просто собрала вещи, чтобы потом не заниматься этим. Встав за его спиной, Хи смотрела в экран телевизора, наблюдая, как какие-то айдолы участвовали в странном шоу в глупых костюмах. Ведущие отпускали пошлые шутки в сторону девушек, те, в свою очередь, просто хихикали, изображая саму невинность. Лицемерие. Чанбин поморщился, переключил канал и выключил звук. Похлопав рядом, пригласил Хи сесть рядом. — У меня есть для тебя хорошая новость. Хотя скажу честно, мне она даётся тяжело, — неуверенно сев рядом, Хи почувствовала, как внутри всё заекало, опять. Слишком много потрясений за день Хи не выдержит. — Я снял тебе квартиру. На три месяца вперед, такое было условие у арендодателя, — это ложь, никаких условий не было, — район хороший, территория закрыта, рядом магазин, а через улицу полицейский участок. Я смогу не переживать за тебя… Тревога сменилась на радость. Лим обняла Бина за шею, прижимаясь к нему как можно сильнее, благодаря. Немного смутившись своему поведению, отпустила его, перенеся ладони на его руки. — Спасибо, хотя я немного зла, что ты опять помогаешь, но знаешь, я уже привыкла… — Обещай мне только одно, — перебив, он всё так же сухо продолжал говорить, не обращая внимание на её радость, — что мы не перестанем общаться. Будем видеться как можно чаще. Я без тебя уже не смогу, но понимаю, что придётся. — Что? О чем ты говоришь… — Чанбин сжал её ладонь ещё сильнее, волнуясь. — Хи, я привык к тебе, привязался сильнее, чем мог предположить. Ты этого не замечала, но я ценил каждый момент проведённый с тобой, каждую трапезу, каждую душевную беседу. Кайфую, когда ты рядом. Люблю те моменты, когда ты дожидаешься меня с работы, встречаешь и спрашиваешь, как у меня прошёл день. Любуюсь тобой, когда ты засыпаешь в теперь уже нашей постели, так и не дождавшись меня. Нравится проводить с тобой выходные за бесполезными занятиями. Помнишь, как собирали пазлы, а потом психанули, когда нам не доложили в коробку три детали. Мне было приятно пробовать на вкус твои кулинарные шедевры. Может, у тебя не всегда получалось, но я доедал всё, потому что это сделала ты. Каждый раз, когда ты грустишь, я не могу, мне неспокойно, сердце сжимается. Не знаю, в эти моменты готов убить любого, кто обидел, и боялся, что если этот кто-то я. Не знаю, как буду без тебя, но я уважаю твой выбор и понимаю тебя. Потому прими мою очередную непрошеную помощь. Мне будет спокойнее засыпать, зная, что ты в безопасности. Хиёнг не знала, как принять эту информацию. Хотелось спросить прямо о его чувствах к ней, но всё было слишком прозрачно. А может, она боялась как раз услышать обратное, к чему явно не готова. Сердце ёкало от каждого сказанного слова, и воспоминания всплывали на поверхность. Она не ценила эти моменты, а для него они были всем. Стало не по себе. — Обещаю, что будем видеться, — она почувствовала, как он расслабился, потянул на себя, вынуждая обнять. Она чувствовала, как он дышал ею и всё никак не мог надышаться. Как Хван, дышал именно так же. Она стала их кислородом, и понимание этого сводило с ума. — Извини, просто хотел сказать это прежде, чем ты переедешь, — тяжело выдохнув, сказал Чанбин и отступил, но не отпустил. — Думал, это как-то повлияет на моё решение? — Хи правда старалась держаться, казаться спокойной. Хотя на самом деле внутри разрывало. Всё резко стало по полочкам, паззл собрался, но как и в тот раз не хватало некоторых деталей. — Нет, я ведь уже оплатил тебе жильё, — грустно выдохнув, со смирением сказал парень. — Знаешь, Бинни, мне тоже есть, что сказать. Во-первых, ты словно рыцарь. Уже полгода спасаешь меня. Сначала от одиночества, потом от трагедии, потом от депрессии. И я всё понять никак не могу, на кой оно тебе надо. Может, сейчас настал момент сказать? — Может, и стоит. Ты, очевидно, ждёшь подвоха, но его нет. В школе я был влюблён в тебя. Но был труслив. Боялся дать отпор тем, кто тебя обижал. Сердце каждый раз обливалось кровью, ждал смельчака, который вступится, и я бы присоединился к нему. Понимая, что ты влюбишься в него, а не в меня. Но все опускали лицо в пол, делая вид, что не замечают травлю. Прошли годы, я и забыл об этом. Не до того было. И тут ты, как гром среди ясного неба. По началу хотел просто с тобой потусить, посмотреть, остались ли чувства. Но увидел, что ты так и не оклемалась с тех лет. Теперь когда у меня есть власть, деньги, силы, я решил искупить свой долг и помочь. — Не понимаю, ты никогда не обижал, тебе нечего искуплять… — Думаешь, это эгоистично? Делать это всё, чтобы простить самого себя за ту юношескую трусость? — Не знаю, тебе решать. Мой мозг стёр школьные годы, я помню мало и только плохое. Извини, но тебя нет в этих воспоминаниях… — ей даже стало как-то неловко. Он был влюблён в неё, а она его даже не помнила. Точнее, помнила по фотографиям из школьного альбома, но чтобы воспоминания были живыми, нет. — А ты, выяснил… ну… — ей было неловко задавать этот вопрос. — Остались ли чувства к тебе? — Хиёнг неуверенно кивнула, коленки дрожали, она боялась услышать ответ, но любопытство брало вверх, — к сожалению, да, потому что я понимаю, вижу и чувствую, что это не взаимно. Его ответ, словно пуля, разорвал её сердце. Обезумев, потеряв дар речи и самообладание, она схватилась ладонями за его щёки и притянула к себе, целуя. Как она могла удержаться после сказанного? Его руки обняли её за талию, взаимно прижимая к себе и не веря в своё счастье. Его губы были мягкими, со вкусом пива и жаренной курочки. Её губы были мягкими, со вкусом лимона и мяты. Она нежно держала его лицо, он, боясь отпускать, сжимал бока. Первым поцелуй решила прервать Лим. Чанбин изучал её покрасневшее лицо, тёмные глаза. Вслушивался в неровное дыхание, такое же, как у него. — Видимо, взаимны… — И нет, и да, — она продолжала мяться, не понимая, как ей быть, — Чанбин, я правда очень-очень устала. И хочу понять себя, изучить, побыть одной. Всё не просто так. Не думаю, что я готова сейчас быть с кем-то. И она не врала, несмотря ни на что желание, узнать себя новую было выше каких-либо чувств. Ни Хёнджин, ни Чанбин не смогут её остановить. Если она хотела скрыться ото всех, она обязательно это сделает. Все эти изменения, которые принёс в её жизнь Со, должны быть изучены, прежде чем она совершит ещё одну ошибку. Конечно, просто можно забить и заняться с ним любовью. Но была ли здесь любовь? Или глупая страсть? Она остро ощущала необходимость изучить это всё. Пока что её только отвлекают всеми этими признаниями. Она терялась, забывалась. Так нельзя. Нельзя впускать других в свои мир, в котором бардак и разруха. Более того, в глубине души её пугали эти признания, ведь она не знала, что чувствовала сама. — Извини, что резко навалился на тебя с этим, — неловко почесывая затылок, Чанбин ушёл на кухню, — пиво будешь? Я тебе курочку оставил, фильм посмотрим. — Ну давай, — они одновременно приняли решение оставить без внимания то, что между ними произошло. И далось это на удивление легко. Но не Чанбину, он ушёл на кухню специально, чтобы успокоить себя, прийти в чувства. Заветный поцелуй, он мечтал о нём с юности… — Завтра собери оставшиеся вещи. Закончу после работы пораньше, отвезу тебя, покажу жильё, — в руках у него бренчали стеклянные бутыли с пивом и шуршала пачка чипсов. Он заранее продумал, что это прощальный вечер. Как он проведёт его с Лим. С пивом, курочкой и кино. Между ними ощущалась некая неловкость. Чанбин был к ней готов. Для этого и нужен был алкоголь, чтобы унять все лишние эмоции. Решиться на признание, себе и ей. А вот Хиёнг, несмотря на смущение, все равно хотела быть рядом с ним. Нуждалась в этом уюте, понимая, что этому пришёл конец. После первой выпитой бутылки залезла ему под бок, чтобы он обнял её. Его рука как всегда по-хозяйски лежала на ней, поглаживая. Неважно, что произошло между ними, Чанбин, в первую очередь, тот самый человек, рядом с которым она ощущала себя в безопасности и комфорте. Со выбрал ужастик, это тоже была часть его плана. Хотел, чтобы Хиёнг испугалась, прижалась к нему и даже не вздумала спать одна. Всё шло как по маслу, на напряжённых моментах он чувствовал, как она жалась к нему ближе, нервно сжимая его ладонь. Это льстило. После третьей бутылки пива то, что происходило на экране, не имело никакого значения, всё, о чём он думал — она. Как она приятно пахла, какая она хрупкая, какая у неё нежная кожа… Сам не заметил, как уткнулся носом в область уха и нагло сжал талию, а вторая рука была на колене. Хи всё видела, чувствовала, но не была способна его остановить. Она тоже была немного пьяна, и теперь уже не было сил сопротивляться. Разве может одна ночь что-то испортить? Может. Но ей было плевать. Это прощание. Повернув её голову к себе, Бин поцеловал Хи, так, словно она принадлежала ему всецело. Запуская язык в рот, изучал ряд неровных зубов. Наплевав на всё, вторая рука изучала грудь под домашней футболкой. Он был пьян не столько пивом, сколько ею. И не был способен остановить себя. Разве одна ночь может что-то испортить? Может. Но ему было слишком плевать. Это прощание.