И снова добрый день! Я вновь выношу предисловие в текст, чтобы обратить ваше внимание, что в данной спешл-главе есть временная метка «Мистика». В работе часто описывается цветок, которого не существует, и все описания с этим цветком могут быть нереальны. Действия данной главы являются полностью каноничными, её влияние будет отражаться на взаимодействия героев в основном сюжете.
День 3
Море. Бескрайнее море она видела только через голубой экран разной техники. Это мог быть её телефон, ноутбук или телевизор. Она смотрела, как в кадре медленно опускалось солнце за горизонт, окрашивая мир вокруг в яркие тёплые оттенки красного, оранжевого и жёлтого. Она слышала, как люди на экранах говорили о солёном вкусе моря, пробуя его и тут же выплёвывая, и звонко смеялись от собственной глупости. Она видела, как люди на экранах прогуливались по песчаным берегам и обсуждали что-то фундаментально важное и, одновременно с этим, абсолютно бессмысленное. Как в этой бирюзовой воде решались судьбы героев, начиная от жизни и заканчивая смертью. Хиёнг давно заметила, вода влияет на неё особенным образом. Стоя под её потоком, сидя перед ней и даже просто залипая, пока из-под крана раздавался её шум, мысли вместе с этой жидкостью стремительно двигались куда-то за края её понимания, приводя к чему-то новому. Этот рабочий день окончен. Ровно как и два предыдущих, все сотрудники JYP Entertainment стремительно покинули поместье, желая поскорее заняться своими личными делами. День сегодня был не жаркий, просто тёплый. По графику съёмки закончились раньше обычного, из-за того, что практически не делали перерывы для передышки под кондиционером. Солнце только-только опускалось, и небо готовило покрывало, чтобы укрыться им с головой. Хиёнг стояла на пирсе, теребя в руках край своей хлопковой рубашки. Открытое море сливалось в горизонте с голубым небом и этот вид гипнотизировал. Хи казалось, что край её мира так близок, что можно протянуть руку, ногу и упасть за него. Рядом с берегом был небольшой каменный хребет, полностью покрытый лесной чащей. Он был таким маленьким, но резким в своей форме, что скрывал всё то, что не принадлежало поместью. Лим присела на край пирса и задумалась: что же там? В нескольких метрах плескались парни, играя в волейбол. Они были такими шумными, что даже немного раздражало Хиёнг, пытающуюся забыться. Она поглядывала на них изредка, наблюдая. Их обнажённые тела больше не вызывали восторга или смущения. Она перестала видеть в их обычных мужских телах что-то особенное. Их разговоры были такими же простыми, обычными. Они отпускали низкие, местами даже похабные шутки в адрес друг друга, болтали о чепухе. Они не старались контролировать свою речь, не боялись, что скажут что-то не то и это обернётся скандалом. В интернете писали, что они ангелы, что они идеальные, что они совершенные, что они нереальные. А Лим видела их совсем иначе: ленивые, скучные, примитивные, грубые и иногда агрессивные. И такие они ей тоже нравились. Даже те, кто успели причинить боль, всё ещё нравились. Феликс, стал для неё не столько ненавистным парнем, сколько посредственным. Тряпкой, которая с одной стороны блистала украшенными камнями, а с другой скрывала грязные, несмываемые пятна. И даже после всего этого, он не переставал ей нравиться. Пусть она больше не видела на себе его нежного взгляда, не слышала его смеха над своими шутками и не чувствовала тёплое касание ладоней, он всё равно вызывал интерес, которому она внутренне сопротивлялась. — Пацаны, давайте сделаем перерыв! — Да, я тоже хочу немного отдохнуть. Теребя край хлопковой рубашки, Хи слышала, как мальчики перебирали ногами в воде, создавая маленькие волны. «Наконец-то будет тишина», — подумала про себя, откидываясь на деревянные перекладины пирса. Небо уже теряло свою яркость, становясь более блёклым. Перистые облака растянулись по всему полотну, создавая ощущение, что это не небо, а пенистые волны, и прямо сейчас Хиёнг не на земле, а на дне того самого моря, у которого она сидела. Вот-вот и над ней проплывёт большой синий кит и споёт свою грустную песню. Вот сейчас проплывёт стая дружных дельфинов, одинокая серая акула покрытая шрамами, пару мудрых черепах и много-много разных разноцветных рыб. — Как твои дела? Думаю, с тобой всё в порядке, раз… Низкий голос подплывающего Ёнбока рядом вырвал Хиёнг из глубин своих фантазий. Красивая картинка перед глазами расплылась, возвращая обратно в грустную реальность. — С чего ты взял, что я в порядке? — не поднимаясь с горизонтальной позы, ответила куда-то вверх, не зная, где сейчас Ли младший, но догадываясь по звукам, что где-то рядом. — Вид у тебя счастливый, вот и подумал так, — поднимая своё тело руками из воды на пирс, Феликс сел рядом, тряхнув головой, разбрызгивая капли воды со своих волос. Хи, всё ещё не поднимаясь, смотрела в спину Ёнбока, по которой стекали прозрачные капли. Наблюдала, как он устремил взгляд на горизонт, продолжал молчать, словно им есть о чём помолчать. — Я думала, ты меня теперь ненавидишь, — она сказала это без какой-либо обиды. Просто как факт, с которым она давно смирилась. — Это… не совсем так. Стать костью в горле у друга он никогда не планировал. Более того, малыш Ли Ёнбок никогда бы про себя не подумал, что будет трахать девушек без чистой и искренней любви. Незадолго до этой командировки, Феликс вдруг осознал и увидел, что девушка, лежащая под ним, нагло имитирует, и он понял это, потому что тоже имитирует. Они оба имитировали страсть, интерес друг к другу, и ради чего? — Давай, прекратим? — он вышел из неё, снимая презерватив и бросая в урну рядом с кроватью. — Это ещё почему? — возмущённая таким резким поворотом событий, она развернулась, с нескрываемой злобой глядя на айдола. — Я сделала что-то не так? — Просто… проваливай, окей? Дав звонкую пощёчину, она ушла, оставив Ёнбока наедине со своей ненавистью к себе. В ванной лежала бритва, его потряхивало, но он не собирался резать себя. Это просто мысль, не больше. Это даже не привычка, он просто однажды попробовал и ему не понравилось. В голове всплыла Лим, у которой на плечах он однажды увидел более грубые рубцы от порезов. Хиёнг… Вновь образ этой несчастной всплывал в его голове каждый раз, когда он начинал накручивать себя хандрой. — Я не испытываю к тебе ненавистных чувств, не выдумывай, — он обернулся, чтобы узнать, смотрела ли она на него, но увидел лишь её отстранённость в глазах. — Ладно, я, если что, не парюсь из-за этого. Просто хочу, чтобы мы остались хотя бы друзьями, понимаешь? — поднимаясь на его уровень, она мягко толкнула его своим плечом, стараясь избавиться от неловкости между ними. И у неё получилось, вызвав короткий смешок у Ликса. Впервые, за долгое время, она увидела от него улыбку, посвящённую ей. И на сердце стало тепло и уютно. Хоть и всё ещё больно. Ужасно хотелось узнать: почему? Почему всё сложилось именно так? Почему он тогда так грубо ей ответил? Конечно, спустя время она поняла, что поступила крайне глупо. И каждый раз когда вспоминала, испытывала испанский стыд с большим желанием ударить себя по лицу. Что и делала, зажмурившись и замахиваясь на себя, не щадя. Била себя по лицу, оставляя следы, как когда-то это делала с ней мама. Солнце очень медленно скатывалось вниз за горизонт, затягивая вместе с собой и покрывало из пёстрых оттенков красного, оранжевого и жёлтого. Небо из блекло-голубого раскрашивалось в тёмно-фиолетовый, заставляя Хи опять поднять голову вверх, посмотреть, как облака опустились ниже. Пропала та иллюзия, где она рыбка на дне моря. — Э-эй, Ёнбока-а! — тяжёлый шаг Ли старшего не спутать ни с кем. — Чего делаете? Его озорной голос буквально пугал эту умиротворяющую атмосферу. Хи недовольно обернулась на Минхо, который в очередной раз спугнул её уединение с Феликсом. И даже несмотря на то, что сейчас она не собиралась уединяться с Ли младшим, её напрягало, что Ли старший каждый раз оказывался рядом, словно контролировал и следил за ними. — Просто смотрю на закат, — не глядя на хёна, хриплым голосом сказал младший, — скучаю по дому… Меланхоличная атмосфера просочилась и в сердце Хо. Поменявшись в лице, он бросил вопросительный взгляд на Лим, но та лишь пожала плечами, разворачиваясь к горизонту, оставляя старшего без внимания. Где-то вдалеке голос хорька звал хёна вернуться к ним вместе с Феликсом. Но Ликс не реагировал. Минхо потряс младшего за плечо, шепча на ухо, что его ждут, и удалился. Видимо он приходил позвать их за стол или что они там делали… Неважно. Настроение этих двух было слишком далёким от всеобщего веселья. — Почему, каждый раз когда мы оказываемся вдвоём, он появляется на горизонте? — бултыхая пальцами ног в воде, Хи решилась задержать взгляд на Ёнбоке. Вдруг она увидит в его глазах прежнюю нежность? — Потому, что он контролирует меня. — Контролирует? О чём ты? — Я больной человек. И Лино-хён единственный, кто всё ещё пытается держать меня в узде, хотя и без особой пылкости он это делает, — Хи молча смотрела на него, не решаясь задать очевидный вопрос. — Чем я болею? Ну, как сказал мой врач — сатириаз. Хотя я себя называю просто кобелём. Она не знала, как на это реагировать. Впервые услышав о таком, невольно задумалась, может она тоже больная? Больная нимфоманией. Хотя это не похоже на правду. Ёнбок сейчас выглядел ещё более расслабленным, сказав о своём недуге Хиёнг. Плечи заметно опустились, словно с них упал груз вины и ответственности. — Погоди, то есть он знает, что мы спали? Кто ещё об этом знает? — её вдруг осенило. Резко подорвавшись, она не верила тому потоку мыслей, что стремительно накрыл её. — Все, — всё так же безэмоционально, но теперь уже глядя ей в глаза, сказал Ликс. — Все знают, что я больной, и наверняка все знают, что я тебя трахнул. Они привыкли… — Что значит они привыкли?! Что значит они всё знают?! — схватив его за плечи, впилась в него своими пальцами, трясла, пыталась вразумить, но кого: его или себя? — Всё это время я общаюсь с вами и, каждый глядя на меня, знал? Я так старалась скрыть этот грязный, стыдный факт, а он всё это время был на поверхности? Глаза парня были полны равнодушия. Ему не было стыдно за это. Уже не было. Она трясла его за плечи в надежде выдавить хоть каплю эмоций, но вместо этого, голова Феликса тряслась, как у куклы, словно он сам давно уже пустая кукла. Ей казалось, что все в эту минуту смотрят на них и обсуждают. Обсуждают какая она шлюха, что наверняка сегодня вечером она опять ему даст. И ей ужасно стыдно. Стыдно перед всеми, к кому она испытывала искренние тёплые чувства, с надеждой, что они не узнают её грязную правду. Что она слишком легкодоступная. Что она просто хочет почувствовать себя любимой и желанной, но вместо этого отдаётся, совершенно не думая о последствиях. И эти последствия накрыли её, прямо сейчас. Ужасно хотелось исчезнуть, пропасть, испариться. Море. Она видела его только на картинках в учебниках по географии. Море. Она впервые ощутила на себе его морской воздух. Прямо сейчас, желая пропасть, она сиганула в него с пирса, на котором только что сидела. Даже не набрав в лёгкие воздуха, она прыгнула в него стрелой и, не теряя времени, поплыла как можно дальше от берега. Не зная куда, её тело плыло к каменному хребту рядом, что всё это время отрезал их пляж от небольшого дикого леса. Хватит ли ей сил доплыть или она утонет? Любой вариант её устроит. Просто плыла, желая потеряться. Мышцы в руках ныли, она давно не плавала на дистанцию. Пальцы ног покалывало, но она старалась не думать об этом и просто плыть. Феликс испугался. Он растерялся, когда Лим толкнула его в грудь и прыгнула в воду. Он испугался, когда её тело долго не показывалось на поверхности, а потом через четыре метра она всплыла, но двигалась в противоположную сторону от берега. Он испугался, не зная, что ему делать. Обернувшись на ребят, увидел, что они встрепенулись от звука всплеска воды. Понадеявшись, что они что-то поймут, набрал в лёгкие побольше воздуха и прыгнул, следом за Хиёнг.***
Ей повезло, что сегодня не было ветра и волны не сопротивлялись ей. Сколько метров она проплыла, даже не знала. Но обогнув хребет, приятно обрадовалась, что берег был ближе, чем у их пляжа. Из последних сил перебирая руками в воде, почувствовала под ногами землю и дальше уже на четвереньках проползла к берегу, рухнув на спину. Только благодаря адреналину она смогла доплыть. Резкий выброс дофамина ударил в кровь, и Хиёнг рассмеялась. Смеялась победе над самой собой, смеялась от радости, что жива. Смеялась, потому что смогла узнать, что же за этой маленькой горкой. Нос и горло жгло из-за попавшей солёной воды. Лим вспомнила, как на школьных соревнованиях, наглоталась воды с хлоркой в бассейне, но смогла победить. Она вспомнила, как временно над ней никто не издевался в школе. Это был короткий промежуток, когда Хиёнг должна была поехать на региональное соревнование по плаванию и вся школа болела за неё. Но увы, она не победила и даже не заняла ни одно из призовых мест. Она была слишком хилой, слишком медленной для тех, с кем соревновалась. И этот проигрыш стал ещё одним поводом для издевательств. А ведь изначально, она начала плавать, чтобы никто не мог её утопить на общих уроках. Чтобы хоть где-то она чувствовала себя как рыба в воде. После того проигрыша, она продолжила ходить на секцию по плаванию, но без особой радости, как раньше. Тренер больше не делал на неё ставок, уделяя внимания другим, более крепким и старательным ученикам. Проигрыш лишь напомнил о её месте в этом мире. Сейчас, лёжа на берегу дикого пляжа, она смотрела в тёмное небо, думая, какая она крутая, что смогла сейчас это сделать. И искреннее гордилась собой, одновременно ругая за то, что позволила себе мысли о том, что может утонуть. Больше Хиёнг не позволит себе утонуть. Она всегда будет держаться на плаву. Плеск воды вывел её из раздумий, вынуждая принять сидячую позу. Макушку Ёнбока она узнала сразу и бросилась в воду, чтобы помочь ему, если тот вдруг не сможет доплыть. — Зачем? — пытаясь отдышаться, он упал рядом на песок, где только что сидела Хи. — Зачем ты так далеко уплыла? Я даже не уверен, что парни поняли, куда мы поплыли… Она молчала. Стоя над ним, волны щекотали её щиколотки. Ветер у горы поднялся, и волны стали более шумными, агрессивными. Хлопковая рубашка противно липла к телу, и теперь даже стало прохладно. Феликс был только в плавательных шортах, и из-за холодного ветра его соски встали, а тело покрылось колючими мурашками. — А зачем ты поплыл за мной? — Как… Как зачем? — пытаясь отдышаться, он обнял себя за плечи, теперь ещё и пытаясь согреться. — А вдруг с тобой что-нибудь случилось бы в воде? Я не знал, что ты так хорошо плаваешь… — Иногда, люди учатся плавать, когда их топят… Что бы это не значило, она выплюнула фразу с таким же равнодушием, как недавно отвечал ей сам Ликс. Снимая с себя рубашку, выжала из неё воду и накинула на плечи, не надевая. Оставив Ли у берега, прошла дальше оглядываясь на массивные деревья впереди, которые скрывали тьму своего леса. Её тянуло туда, что-то в этой темноте звало её. Вокруг было так тихо, даже стука сердца не было слышно. — Погоди, куда ты пошла? Нужно вернуться обратно! — догнав её, схватил за руку и потянул на себя, но Хи упёрлась ногами в песок, сопротивлялась ему. — Как ты собираешься вернуться? Опять вплавь? У нас не хватит сил! — А в лесу мы можем потеряться! Это территория абсолютно не охраняется, мало ли тут звери какие… Обернувшись на него, выгнула бровь в непонимании. Какие ещё звери? Его скулёж только раздражал. Вряд ли дикие звери будут так близко обитать к поместью, где постоянно слышны люди и жужжание техники. Она понимала, по морю действительно легче вернуться, но она не хотела возвращаться. Маленькая ладонь Ли держала её за руку, тянула на себя в попытках остановить. Сейчас, Хиёнг не чувствовала себя маленькой и беспомощной. Не после того, как проплыла такую длинную дистанцию и не утонула. Не после этого. Феликс казался ей сейчас таким хилым и беспомощным… Таким жалким. Его потряхивало от холода, зубы стучали, а глаза бегали по сторонам, пытаясь понять, где он. — Пойдём вдоль хребта, — взяв его своей второй рукой за плечо, притянула к себе ближе, — наверняка вдоль горы будет выемка, и мы сможем выйти к территории поместья, ага? — Ага…***
Всплеск воды привлёк внимание Бан Чана. Он взволнованно отошёл от ребят, взглянув на пирс, где сидел Ёнбок и Хиёнг. Пока они там сидели, он периодически поглядывал за ними, но только ему стоило отвлечься на пару минут, упустил девушку из виду. Не зная, умеет она плавать или нет, всё время держал в уме, где спасательный круг. Звук воды привлёк внимание всех. Ли младший встал на пирс, махнул парням пару раз и прыгнул в воду. Теперь и он исчез из поля зрения. — Куда это они? — Не знаю, но мне это не нравится… Не теряя времени, Бан Чан пошёл к стойке за кругом и побежал в сторону пирса. Не хватало ему, чтобы кто-нибудь утонул. Сидящие за столом парни притихли, ощутив напряжение в воздухе и какое-то общее беспокойство. — Кажется, они заплыли за гору, — Чанбин, нашедший в доме бинокль, смотрел в спину Феликса, который заворачивал за каменный угол.***
От заката уже ничего не осталось. Небо полностью покрылось мраком, показывая собственные звёздные веснушки. Песок успевший остыть смешался с листвой, пробивающаяся сквозь глинистую почву. Корни деревьев торчали из земли, и в темноте казалось, что деревья бегут куда-то или от кого-то. Было так тихо, что никто из ребят не решался испортить этот момент. Хи вела их вверх в гору, стараясь не терять из виду её каменный хребет, который был хоть и низким, но слишком резким, чтобы подняться по нему. Ужасно хотелось пить. Хотелось надеть обувь, чтобы спасти ступни от колючек в земле. Хотелось накинуть на плечи тёплую и сухую одежду, чтобы согреться. Но увы, это было невозможно. Пока они шли в полной тишине, она ни разу не задумалась о том, что жалела о сделанном. Ей наоборот казалось всё это правильным, что это просто ступенька в её жизни, которую она успешно преодолела. Оглядываясь, увидела в противоположной стороне лёгкое голубое свечение. — Смотри, — сказала она шёпотом ему в ухо, чтобы не нарушать целостность местности, — пойдём посмотрим. — Мы потеряемся! — отвечая ей так же шепотом, почти в губы, держал её за талию, чтобы не сбежала от него, а также греясь. — Не дури, пошли дальше… — Не трусь! Не потеряемся! Я буду ломать ветки, чтобы найти дорогу обратно. Они говорили исключительно шёпотом, словно кто-то мог их услышать. Хруст ветки казался до неправильного громким, и Хи стало стыдно, что она это сделала, но выбора не было. Голубое свечение внутри леса притягивало, тянуло. Ёнбок боялся, ему было страшно за себя и за Хиёнг. Он видел, что она была не в себе, и не мог оставить одну. Ликс никогда не был из тех, кто бросает ближних в беде, всегда старался помочь. Но сейчас, ему тоже нужна была помощь. Не выпуская руку Ёнг, следовал за ней и прислушивался к лесной тишине, в надежде, что услышит крики парней, что будут звать его, чтобы найти. Он верил, чувствовал сердцем, Бан Чан всё поймёт, не спустит на тормоза, бросится вдогонку и найдёт их. Ломая ветки по пути, они приближались к месту, где вниз к морю протекал ручей, а вдоль него были цветки, форма которых была им очень знакома. Их свечение создавало иллюзию, словно они растянулись на тёмном полотне, как звёзды в небе. Присев к цветкам, Лим прикоснулась к их лепесткам и укололась, словно те были покрыты маленькими иголками. — Походу, цветы, что растут в местном саду, лишь их селекция, — опускаясь на корточки рядом, Ликс взял пораненную ладонь Хи и подул на неё. — Я не видел, чтобы те так же светились. Это так странно… — И аромата сладкого совсем нет, — осторожно опустившись лицом ниже к цветкам, принюхалась. — Они вообще ничем не пахнут. Аккуратно плюхнувшись на землю, Хиёнг подогнула колени под себя, уткнулась лицом в них, и стала просто смотреть на картину, раскинувшуюся перед ней. Ручей тихо журчал, ветер неспешно колыхал кроны деревьев и цветы, которые медленно двигались из стороны в сторону. Хи подумала, что в местном пейзаже не хватало жёлтых и зелёных светлячков. Поглаживая ладонью мягкую траву, подумала о том, что здесь как будто никого больше нет, ни одной живой твари. Только она, Ёнбок и эти цветы с ручейком. Сидящий рядом Ликс, проводя глазами по горизонту, остановился взглядом на профиле Хиёнг, опустил глаза вниз, замечая её руку на земле. Мягко прикоснулся к ней, сжал, обращая на себя внимание: — Прости меня, — прошептал он всё так же не отрывая взгляда от её лица, — я просто использовал тебя. И не раз. Мне ужасно жаль. Больше всего стыдно перед Чанбином. Я не думал, что всё так обернётся, и сделал ему больно. И даже когда ты жила у него, я не удержался и опять это сделал. И за это мне очень-очень стыдно. Хиёнг медленно развернулась к нему, когда услышала, как тот шмыгнул носом и голос его задрожал, как у маленького мальчика. Его большие крокодильи слёзы медленно скатывались по щекам. — Если бы я тогда ответил взаимностью, как бы ты поступила? Сердце Ёнбока с болью щемило, словно чья-то сильная рука сжимала и пыталась лопнуть хрупкий орган. Ком в горле так резал, что хотелось взвыть, прокашляться, но он боялся издать лишний шум, лишь бы не нарушить местную идиллию. Чем было ему больнее, тем он сильнее сжимал ладонь Хиёнг, делая и ей больно. Может быть было бы славно, если бы он утонул. Может быть, было бы славно, если бы они потерялись. Его щеки коснулись холодные пальцы Лим, утирая его солёные слёзы. Она прижалась к нему ближе, пытаясь обнять и делясь своим теплом. Рубашка на плечах всё ещё была противно мокрой и холодной, но укрывая их двоих, казалось, что эта влага наоборот согревала. Что бы она сделала, скажи он ей тогда, что она ему тоже нравилась? Чтобы она сделала, предложи он ей тогда встречаться? Конечно же согласилась бы. Ведь тогда Хи была глупым, очень глупым ребёнком, впервые познавшим хорошее отношение к себе. Тогда, она бы встала перед ним на колени и, как собачка, крутилась бы вокруг своей оси, прося от него вновь и вновь той любви, которая ей казалась правильной. Но на деле, это была не любовь. Лишь унижение ради порции внимания. Унижение из-за страха остаться одной и никому не нужной. Вот что это, а не любовь. — Я бы остановила свой выбор на тебе, и не потерялась бы… — Что значит потерялась? — Что происходит с девушками, которых не научили любви? Что происходит с девушками, которые не получили отцовской любви в детстве? — Ёнбок пытался вырваться из объятий Хи, но она лишь крепче сжимала ладонь на его плече прижимая к себе. — Я смотрела видео, где говорилось, что девочки, не знающие любви к себе, когда вырастают, путают похоть и чистые чувства. Ты сказал, что ты больной. Я говорю тебе, что я тоже больная. Я не знаю, каково это, когда тебя любят, — её губы задрожали от бессилия, нос покраснел, перед глазами пелена из слёз. — Мне кажется, что когда со мной занимаются сексом, меня любят, но это не так… Она сломалась, разбилась. Всё это время, долгое время живя в одиночестве, она думала, почему всё обернулось так. Почему она держалась за парней, как за последнюю надежду. Почему не хотела никого упускать из виду. Почему внимание каждого так важно ей. Ответа пока не нашла, но в процессе рефлексии поняла, что спутала секс и чувства. Она не знала, влюблён ли в неё Хёнджин или им просто классно от взаимных прикосновений. Она не знала, искренне ли влюблён в неё был Чанбин или ему нравился свой образ героя. Она не знала, нравился ли ей Джисон или она путает этот комфорт с дружбой. Её пугало, что её тянуло к Минхо в те моменты, когда он ласковый, и ненавидела его, когда тот вредный и противный. Пугало, что она вспоминала о Чонине и не решалась признаться себе, что её изнасиловали, хоть она и сама это допустила. Ужасно стыдно. Ей стыдно, что она допускала мысль о сексе за деньги, потому что это лёгкий заработок. Её пугали выводы, которые она сделала на свой счёт, и ей страшно, что об этом кто-то однажды узнает и осудит. Но сейчас, сидя в обнимку с Ёнбоком, ей очень хотелось признаться ему в том, что она такая же на голову больная, как и он. — Ты осудишь меня, если узнаешь, что я спала с твоими друзьями? Его челюсть дрогнула, зубы больно стукнулись друг о друга. Осудит ли он её за то, что делал сам? Возненавидит ли за то, что думал, какая она чистая и невинная, а оказалось наоборот? Что он чувствовал? Может быть он так же потерялся, как и она? Имел ли он вообще право судить её? Безусловно нет. Не после того, что он сделал за несколько последних лет. — Нет. Прошептав ей на ухо, крепко обнял, прижимая к себе. Её плечи подрагивали, она тихо плакала в его объятиях. Это не был надрывный плач или скулёж, просто слёзы градом стекали по щекам так же, как этот ручей вниз по горке к морю. В его объятиях так же тепло, как в тот вечер на хэллоуин. В его объятиях так же спокойно, как в тот чёртов вечер на хэллоуин. Он поцеловал её в ухо, уткнулся носом в мокрые волосы и гладил по спине. Пропала ли между ними вражда и напряжение? Будут ли они друзьями или опять станут любовниками? Объединит ли их общее горе? Они не не знали, но прямо сейчас, прижимаясь к друг другу и греясь, им хотелось слиться во что-то единое и потеряться, чтобы их никто и никогда не нашёл. Её губы солёные от слёз, его губы солёные от моря сомкнулись, мягко пробуя друг друга. Его ладони грели её спину, её ладони грели его грудь. Вокруг ни души, ни звука. Они слышали лишь как бились их сердца в унисон, как шуршала под их телами трава. Чувствовали как по их венам растекалось что-то очень тёплое, спускаясь вниз по животу в направлении паха, как ручей, что спускался вниз по горе к морю. Его горячие губы покрывали не спеша поцелуями её лицо, спускаясь вниз к ключицам. Её горячие губы отвечали взаимностью, прерывисто целуя то веки, то в щёки, то в губы. Они оставили где-то там далеко свои проблемы и переживания. Сейчас им хотелось простого тепла друг от друга. Сложно назвать похотью эти нежные касания, которые вызывали табун мурашек не то от холода, не то от возбуждения. Мягкие поцелуи успокаивали, лёгкие толчки возвращали к жизни. Она тихо шептала его имя ему в губы, он ласково придерживал её за бёдра, ритмично двигаясь внутри. Она касалась его лица, наслаждаясь его нежным взглядом, устремлённым на неё. Он ловил её вздохи губами, наслаждаясь её искренностью. В холодном лесу, их страсть согревала не только тела, но и израненные души. Цветы вокруг были единственным источником света, и их голубое свечение очерчивало линии их лиц и тел так правильно, выделяя только то, что они должны видеть. Глубину глаз, мягкие линии талии, рельеф мышц. И когда двоих накрыл очень мягкий оргазм, без бури эмоций и содроганий тела, они поняли, что это намного круче. Чувствовать единство, словно они один живой и целый организм. Они лежали голые на траве в обнимку. Он перебирал её волосы в пальцах, она рисовала круги на его животе. Молча смотрели в небо и каждый думал о своём. Он о том, что соскучился по старому себе. Она о том, как здорово быть просто счастливой. Обоим хотелось, чтобы это мгновение не кончалось. Но когда где-то вдалеке стал слышен лай собак и эхо чьих-то разговоров, они поняли, что ничего не бывает вечным.