Бывает судьбы кровью сплетены, как смертный час среди забвения
И изредка ночное видение даст нам знак благословения роковой судьбы
Когда Руэль открыл глаза, первым, что он увидел оказался взволнованный взгляд. Эстер сидела на коленях перед ним и нервно разглядывала каждую морщинку на лице энутрофа, кажется не сразу осознав, что он пришёл в себя. Напряженное состояние элиатропки подтверждали губы, сжатые в тонкую полосу, и запоздалый поиск слов для начала нового разговора, но Струд терпеливо ждал. — Извини, так не должно было случится. Мы с Оропо договаривались на другой подход, но в последнее время он слишком нервный и порой не следует намеченным планам. — торопливо объясняет Эстер, под конец заглядывая в глаза собеседника, а после снова извиняется. — Прости. — Почему ты с ними, Фиолка? — энутрофа не волнуют причины сложившейся ситуации, только ответы на свои вопросы. — Давай не здесь. Боюсь, Оропо кого-нибудь отправит контролировать разговор. И...обстановка здесь не та.— девушка быстро поднимается и открывает портал, в ожидании смотря на Струда, которого не радовала идея перемещаться с помощью элиатропских фокусов, но выбор был не богатый. — Ладно. Но если старика стошнит, то это будет на твоей совести. — с тяжёлым вздохом соглашается Руэль, чувствуя пустоту в руке из-за отсутствия лопаты. Евангелина вместе с дочерью и сыном осторожным шагом гуляли по этажу Кра, держа луки и кулаки наготове. Они осматривали практически каждое дерево и куст, чтобы никто не смог застать их врасплох, но двум неожиданным гостям это всё же удалось. Выражение лица Токсин было сложно разобрать, но Леди Эхо явно оказалась недовольна их побегом, от чего строго скрестила руки, при этом статность позы и образа не терялась, скорее наоборот, позиция рук придавала важности, серьёзности. Пусть верная соратница Оропо относилась к гостям Башни крайне заботливо и приветливо, но Евангелину слишком смущала её позиция в Братстве Забытых, поэтому доверять сладким речам не собиралась. " Эстер всегда говорила, что мало кому стоит доверять...Пожалуй, применю её уроки сейчас на практике. " — лучница целится, не спеша пускать стрелу в намеченный путь, и Флопин действует по родительскому примеру, заодно придерживая пыл сестры. — Какие милые беглецы. — Не лезь, Токсин. Евангелина, я говорила, что никто не желает вам зла. Твои дети нужны нам для великих целей! Они - идеальные кандидаты вместо тех, под чьим взором мы сейчас живём, благодаря вашему воспитанию. Неужели ты не понимаешь? — Эхо видит, как кра хмуриться, а в зорких глазах горит несогласие и возмущение. — Не вам решать их судьбу. Но фразу про воспитание, допустим, я приму за комплимент. — Токсин пускает смешок, чувствуя себя кукловодом, который полностью контролирует ситуацию, поэтому умиляется дерзости остроухой и уверенности сестры по братству. — Придётся откинуть личные интересы ради великой цели, Евангелина. — Леди Эхо не повышает голос, но тон настолько отчётливо выделяет имя, что у лучницы создаётся ощущение, будто лезвие прошлось с неприятным скрежетом мимо уха. — Это не просто личная прихоть Забытых, а достойная цель. Твои дети получили билет в роскошную, достойную жизнь. — И поэтому вы похищаете детей?!— вмешивается Элили, едва удерживая себя в руках под строгим и серьёзным взглядом матери. — Приходится чем-то жертвовать ради благой цели. Евангелина, Элили, Флопин, присоединяйтесь к нам, вас будет ждать наилучшее будущ...! Дочь Энирипсы не успевает договорить из-за болезненных судорог и зелёных молний, завладевших всем телом. С характерными мычаниями она падает на землю, чувствуя прохладу, не свойственную траве на этаже Кра. Слух на пару мгновений оглушает звонкий смех, наполненный безумными нотками, напоминающие фальшь скрипки. — Долго ты не придёшь в себя, старушка. Токсин продолжает звонко смеяться, переступая через Эхо, лежащую на земле, и заодно убирая длинный ноготь, который и позволил парализовать преданную спутницу хозяина башни. Срам практически наяву ощущает как чувство власти разливается по венам вместе с ядом, пока Леди Эхо пытается что-то сказать сквозь вздохи, полные мучительной боли. Пока её конечности окутывают тесные оковы, в руках дочери Срама находятся дорогая жёнушка Бога Иопа и их дети - кандидаты на места будущих Богов. — Флопин, Элили вставайте за моей спиной! — Евангелина борется с ужасной болью в животе, чтобы защитить своих детей, и Элили, переполненная таким же чувством долга, собирается нападать, но заботливый брат успевает перехватить рыжий ураган. — Вы не представляете как давно я хотела это сделать. — Токсин играет голосом, жестикуляцией, словно главная актриса бродячего тетра. — Ты всегда такая важная, сестрица Эхо, крутишься возле Оропо и этой воровки в фиолетовом, а нам остаётся делать грязную работу и терпеть гнев лидера от малейшего промаха. Разве это справедливо? А эти...нежности с детьми...Как по мне, Забытые должны вести себя совершенно иначе. Очередной безумный приступ пугающего веселья отражается об иллюзии этажа Срама, и Токсин уже собирается нападать, но раздолье превращается в удивлённые и болезненные кряхтения, напоминающие скрипы от старой деревянной двери. Евангелина смотрит в начале на свой лук, потом на оружие сына, не понимая откуда в грудной клетке врага оказывается стрела, а после внимательно наблюдает за, выходящим из тени, силуэтом. Видимо, настоящим главным героем сцены. — Уютненько у тебя здесь...Пусть и света маловато, но в твоей комнате это скорее норма. — комментирует помещение Руэль, когда приходит в себя после перемещения. — Как ты до сих пор не испортила зрение? Вот мне бы такие способности в моём возрасте. — Ты ещё в самом рассвете сил, не прибедняйся. Со стороны энутрофа вырывается лёгкий смешок, и напряжение между собеседниками потихоньку спадает. Пусть Струд мог начать кидаться возмущениями или обвинениями насчёт ухода Фиолки и Адамая, но он знал, что просто так подобное бы не произошло и у каждого из них есть свои причины. Поэтому Руэль, без позволения хозяйки комнаты, сел на кровать в ожидании рассказа. Эстер тем временем резко остановилась возле стола, и по напряжённой спине стало очевидно, что нечто её озадачило. И энутроф не мог разглядеть что именно из-за скрытого обзора на рабочую поверхность. " Явно работа Амалии. Но зачем? " — с вопросительным прищуром элиатропка проводит пальцами по тонким лианам, которые обвивали кружку с остывшем чаем. Она не может долго размышлять над изменениями в комнате, но оставляет увиденное в голове до более удачного момента. — Оропо собирается сделать тебя энутрофским Богом. — только скряга хочет возразить, как Фиолка успевает перебить его. — Руэль, подожди. Каждый кого вы уже повстречали или повстречаете на этажах - кандидаты на божественные места. Не считая таких исключений, как я, Тёмный Влад и Аннас. И на месте того самого Энутрофа лидер хочет видеть тебя, в чём я его поддерживаю. — И конечно все - дети Богов или просто "бессмертные" по каким-то причинам. — вздыхает Струд. — Ладно, не буду интересоваться почему именно я, пока опустим данный момент. Но зачем это всё? Сменить божественный порядок? Сомневаюсь, что тебя и Адамая интересует подобное. — Я помогаю не совсем для этого. Оропо обещает, что после смены Божеств для возвращения элиатропов настанет подходящие время. Мы наконец-то сможем дать им полноценную жизнь, за рамками измерения без времени. — Ох...Фиолка... Руэль произносит прозвище на выдохе с протяжным тоном, который не походил на дружеский, скорее на наставнический, родительский. И лишь от интонации у элиатропки усилилось чувство вины. Особенно когда "родитель" проводит морщинистую и худую ладонь по лицу, после по бороде, и только сейчас Эстер замечает, как он исхудал, а глаза выражали кросмическую усталость. — Почему ты не поднимала этот вопрос с Королём Садида или Амалией? Тем более, вы же обсуждали данный вопрос ещё тогда при Килби. — Дикая Фиолка не видит осуждения, только искреннюю заинтересованность, что успокаивает и мотивирует продолжить обсуждения дальше. — Тогда...на Делегации Двенадцати я поняла, что нас готовы принять разные народы только из-за изобретений, способностей, и потому что мы - диковинки, которые могут помочь занять лидирующие позиции. Никто не готов спасать народ, тем более когда он насчитывает десятки тысяч детей, и если тот не готов быть использован в политической гонке. У нас не будет никой независимости или возможности быть отдельным народом. — от воспоминаний о делегации Эстер закипала, и жестикуляция становилась гораздо эмоциональнее. — Либо мы на привязи, либо нас бояться. — Почему ты так уверена в этом? Вас с Юго и Адамаем считают героями, а Чиби с Гругалораграном очень любят в Емельке. — Руэль задумчиво опускает брови, наблюдая за изменениями на чужом лице. — Нас мало, Руэль. А если бы остальные увидели на что был способен Гругал? Я помню чего стоит война с драконами...чего стоит битва с элиатропами. Возможно, в начале нас и вправду встретят с распростёртыми объятьями и адекватными условиями, но стоит произойти нескольким конфликтами...— В начале элиатропка строго прокручивает ладонью в воздухе, словно подбирая правильное описание, но в итоге отводит взгляд в сторону и опускает руки. — Фиолка, ты думаешь что после смены Божеств наверху, условия для возвращения вашего народа изменятся внизу? Неужели ты так веришь обещаниям этого...Оропо? Совсем на тебя похоже...! Уже молчу про то, что я - один из кандидатов. Какой из меня Бог? — собеседник поднимается, но пока не спешит подходить — Ты не понимаешь, у меня свои причины доверять Оропо и.....я помню как жил наш народ, Руэль. Эстер переводит взор обратно на того, кто стал ей отцом, которому она не боялась высказать переживания, которые тяжёлым грузом давили на плечи на протяжении года, и получить после этого осуждения, ведь знала, что подобное вряд ли случится. Бирюзовые глаза размываются от пелены слёз, но девушка не плачет и продолжает твёрдо говорить. — Как я могу их разочаровать, когда они вернутся? Когда они поймут, что тот мир потерян навсегда, а здесь их не ждут? Поэтому я помогаю Оропо в надежде...хотя бы попытаться приблизиться к тому прошлому. Яркое солнце слепит глаза, и это заставляет с уст элиатропки сорваться новому вздоху. От насыщенного аромата различных цветов казалось, что в скором времени начнётся развиваться аллергия, но не она бы оказалась причиной смерти, а скука. С одной стороны, получить повышение до самой Королевской гвардии! Такая честь, притом в достаточно юном возрасте, но стоять в одиночестве и охранять дворцовой сад для Эстер походило больше на наказание, чем на награду и поощрение за храбрые поступки на службе до этого. Ещё и фасон форм оказался неудобным, пусть и выглядел важно и роскошно, но производил впечатление скорее нечто инородного. " Жаловаться на такое достаточно высокомерно и эгоистично, не правда ли? Особенно вспоминая взгляды бывших напарников, когда объявили о моём скором посвящении... Большинство из них больше заслужили вместо меня находится здесь. "— Эстер разминает плечо и отвлекается на силуэт птицы в небе, сквозь красочные перья которой просвечивали солнечные лучи. Неподалеку королевский оркестр с открытыми окнами репетировал музыкальную программу к скорому торжественному мероприятию, и белые косы девушки покачивались на ветру словно в такт мелодии. На пару секунд Эстер решила, что служить в столь спокойной и расслабляющей атмосфере не так уж и плохо. Видимо, спустя несколько недель на службе, настала стадия принятия. Но жизнерадостных и активный детей по прежнему не хватало, элиатропка часто встречала их на городских патрулях и порой веселилась вместе с ними. Внезапно дверцы сада резко открываются, и Эстер моментально выпрямляется, пуская руки по швам и возвращая абсолютно равнодушное лицо. Она должна быть невидимым стражем, поэтому будет чудесно, если неожиданный гость не заметит её и покинет сад в здравии поскорее. " Его Величество Юго?! Его Величество Гругалорагран? " — взгляд бегает в начале по темно-бирюзовой накидке, а следом по чёрной. Внутренне Эстер теряется от вида столь важных господ, попутно, мысленно давая себе подзатыльник из-за мысли о неожиданных гостях и их скором уходе. В последний раз она видела нынешнего Короля элиатропов настолько близко на своём посвящении, и то в официальной обстановке, а нынешняя такой не казалась. — На каждом собрании он пытается подорвать мой авторитет среди братьев и сестёр! Твердит и твердит о путешествиях и о том, что этот мир слишком мал для нас, но совсем не думает об опасности для нашего народа. Будто Мехазмов и других проблем не хватает. Почему-то его скука должна влиять на моё правление, по его мнению. Образ доброго и всегда улыбчивого правителя трескается от вида уставших глазах и синяков от недосыпа под ними, а неаккуратные складки на накидке добавляли той самой "не идеальности", которую не ожидаешь от кого-то из представителей Совета Шести. И Эстер не знала как относиться к происходящему, может вовсе стоит уйти, чтобы не мешать личному разговору? " Уйти с поста? Но мне ничего не приказали, и вряд ли я покину сад тихо и незаметно...дверь то уже закрылась. " — стражница гвардии чувствует себя неуютно, пока слушает чужие разговоры, от чего желание покинуть пост, пусть и уже заметно, становилось с каждой секундой сильнее. — Юго, не горячись, хоть ты и близнец достаточно вспыльчивого дракона, но лучше остынь.— Гругалорагран терпимо улыбается, не получив положительную реакцию на сказанное, и отвлекается на рассматривание цветов. — Ты знал, что обычное, пусть и внешне прекрасное, растение может рассказать тебе что-то? Например, синие розы обозначают тайну или нечто недостижимое, как мечта, которая вряд ли когда-нибудь сбудется. — После того как вы с Чиби ушли в отставку, вы начали интересоваться странными вещами. — Юго наблюдает как собеседник проводит по синим лепесткам и позже возвращает внимание к нему, а Эстер мысленно соглашается с правителем. — У нас появилось гораздо больше времени, чтобы иногда почитать что-нибудь легкое и незамысловатое. Например, книгу о языке цветов, совсем недавно начали исследования этой отрасли и её популяризации. Не постоянно же создавать нашему народу великое? — Гругал снова хрипло смеётся, но встречает тот же хмурый вид Юго, а Эстер уже думает стоит ли попробовать использовать порталы, чтобы сбежать. — Килби так не считает. Элиатропка удивленно и с особенным благоговением смотрит на профиль Короля, и наверное если бы он увидел данный пристальный взгляд, то посчитал бы нарушением этикета и всяких границ. Но, не смотря на голос разума, девушка продолжала наблюдать за, возможно в какой-то степени детскими, действиями Юго. То как он слегка обиженно закусил губу, думая, что наставник - его брат, бывший правитель, не хочет слышать его, то как он скрестил руки, будто защищаясь, прям как своим верным щитом от мира, то каким он показывал себя...при близких. Король был настоящим, как лучи солнца, падающие на русые пряди волос, которые выглядывали из ушастого головного убора. Такой же настоящий, из плоти и крови, а не божественно недосягаемый. — Юго, ты знаешь какое на нём тяжкое бремя. Он помнит всё, что не доступно нам. Ему никогда не удастся начать жизнь с чистого листа, как мы, и у нас никогда не получится в полной мере понять его. — мимо дракона пролетает бабочка, и он с радостью в глазах наблюдает за её миролюбивым полётом. Неожиданно для всех присутствующих раздаётся громких чих, а Эстер проклинает свой собственный организм, когда два шокированных взгляда устремляются на неё. Прямо сейчас бедной стражнице хочется провалиться под землю, особенно когда она натягивает неловкую улыбку, казалось бы такую неуместную. — Когда успели поставить стражу внутрь сада? — спрашивает Юго, а Гругалорагран пожимает плечами. — Несколько недель назад. Извините, если помешала разговору или услышала лишнее, Ваши Величества. Приму любое наказание. — Эстер спешит поклониться, не выпрямляясь, пока ей не позволят. " Например, выгнать меня с этого поста." До слуха доходит смешок, и Эстер кажется, что ей всего лишь послышалось, но он повторяется. Мысленно девушка уже похоронила себя, заодно прикидывая в какую сумму выйдут ритуальные церемонии и будет ли кто-то искренне скучать по ней. — Поднимайся, поднимайся. — сквозь лёгких смех приказывает Юго, и стражница, пусть и не сразу, но подчиняется. Король сам не понимает, что именно его заставило улыбнуться и засмеяться. Вероятнее всего, дело было в резкой смене эмоций у элиатропки, от неловкой улыбки до серьёзности и официоза. Ещё и такая растерянность, словно подданная зрительно примерялась где именно её решат похоронить в саду, чтобы избавиться от тела. И от чего-то, Юго хочется внимательнее рассмотреть незнакомку. Стандартная форма королевского стражника сидела на элиатропке практически идеально, пусть бордовый цвет, по мнению самого правителя, не совсем ей подходил. Бирюзовые глаза, ещё немного и ослепительные от солнечного цвета, глядели растеряно, но искренне. Уже тогда, Юго вспомнил кто стояла перед ним, а при взгляде на белоснежные волосы, заплетенные в две косы, которые интересно смотрелись на фоне серьёзной формы, догадки подтвердились. — Вас же недавно посвятили? Защитница элиатропов. — от слов прошлого Короля щёки девушки слегка покраснели. — Точно. Не думал, что вас направят именно сюда. — Боюсь, слишком смело называть меня таким...прозвищем. Сама не понимаю откуда оно взялось, я просто хорошо выполняла свою работу. И мне теперь ещё более неловко от того, что Вы так назвали меня. — элиатропка снова слегка кланяется, словно извиняясь. — Неужели вы хотите оспорить звание, которое стал распространять ваш Король? Крайне смело с вашей стороны, но другого я и не ожидал от столь героической девушки. — с ухмылкой произносит Гругалорагран, а Эстер больше не может скрыть свой шок. — Спасение детей от опасного преступника, предотвращение нападения несогласных с моим правлением, раскрытие коррупции среди городской стражи. Выполнение свой работы с отдачей и много лет труда. Мне стоит продолжать? Надеюсь, скоро я смогу увидеть вас среди главных защитников нашего народа подле меня, Эстер, и вы не разочаруете. Не сразу осознав смысл произошедшего девушка наблюдает как Гругалорагран и Юго покидают сад, а она на автомате кланяется напоследок. Разум не смог выдать ничего в благодарность на столь хвалебные речи из уст самого Короля элиатропов, хотя стоило. Щеки предательски вспыхивают алым от стресса, стыда и смущения, а перед глазами всплывает образ правителя с настоящими эмоциями в лучах солнца, пока в ушах звенит собственное имя чужим голосом. " Надеюсь, мы ещё увидим друг друга. " — думают одновременно элиатропы, имея ввиду друг друга искренних и настоящих, не подозревая насколько крепко их связала судьбоносная нить. Возможно, увидеть её смог лишь Гругалорагран и позже Чиби. — Юго! Ну, Юго, хватит! Сквозь смех Эстер усердно пытается уговорить названного перестать догонять её и щекотать, но тот продолжает добираться до неё через порталы. И в один момент оба отвлекаются из-за смеха и сталкиваются, что приводит к падению в мягкую летнюю траву. — Кажется у кое-кого всё же есть слабое место. — Король хитро ухмыляется, нависая над элиатропкой. Капюшон плаща, недавно подаренного им в качестве поздравления с получением официального титула "Защитницы", слетел с головы, открывая вид на отростки. Мягким бирюзовым свечением они озаряли лицо, полное радости, пусть и не сразу заметной не зоркому взору, и белые пряди распущенных волос, которые разлетелись по земле, как первый снег. С их первой запоминающийся встречи пошло уже много времени, от чего черты лица стали острее, а глаза практически всегда выражали абсолютную серьёзность, но причёска, в виде двух кос, продолжая напоминать об озорстве девушки. Когда же они были свободны от украшений, то демонстрировали открытость и свободу Защитницы. Слушая песни драконов где-то в дали, Юго понимал, что от подобных моментов был готов влюбляться в девушку под ним бесчисленное количество раз. Когда они отвлекались от тяжёлых рабочих будней - он мог летать без Адамая, пусть и не телом, но душой. — Будешь меня снова щекотать - останешься без руки. — не смотря на угрозу, Эстер ласково провела ладонью по щеке Короля, замечая задумчивость в его глазах. — Иногда стоит тебе напоминать, что ты разговариваешь со своим Королём. — Юго мягко проводит губами по ладони на своей щеке и садиться рядом с Защитницей, давая ей возможность подняться. — Давно пора признать, что мне дозволено чуть больше, чем большинству. Эстер укладывает голову на плечо правителя, не переживая о капюшоне, скиданном с макушки. Они в молчании наблюдают как постепенно солнце ближется к горизонту, окрашивая цветочную поляну посреди гор в тёплые оттенки. Небольшой кусочек времени спокойствия, оторванный от дней, полных напряжения, от начавшегося конфликта с Мехазмами. В дали неба Эстер совсем слабо слышит знакомые хлопки могучих крыльев и от этого устало вздыхает, поправляя капюшон. Юго мгновенного повторяет за ней, тоже узнавая источник данных звуков. Король нежно целует Защитницу в нос, на что та слегка недовольно морщится, давая понять, что ей недостаточно, но молчит. — Не дуйся, мы скоро снова увидимся, Эстер. — Юго поднимается, а очертания Адамая в небе становятся гораздо отчётливее, а за ним следом юный дракон, с недавних пор находившиеся в подчинении девушки. — Что случилось, Адамай? — величественный дракон опускается напротив братца, и по одному только взгляду стало ясно, что он едва ли сдерживал гнев. — Их послы снова явились без приглашения и начали с обвинений. Сейчас они беседуют с Килби и Миной, но требуют твоего скорейшего участия. — В последнее время они только и делают, что попусту обвиняют нас, потом требуют того, чего у нас нет и никогда не было. Ещё и Килби...Ох, не нравится мне это. И где то самое дружеское сотрудничество двух народов? — Юго оборачивается к Эстер, извиняясь одними глазами за испорченный и короткий отдых вдвоём, но та лишь слабо улыбается. Король уже собирается переместиться на близнеца, чтобы улететь, но Эстер рывком за воротник бирюзовой длинной накидки возвращает внимание к себе. На устах запечатлеется короткий поцелуй, в котором элиатропка успевает слегка прикусить нижнюю губы правителя, а после хитро ухмыльнуться, будто ничего не произошло. — Я буду наготове, на всякий случай, Ваше Величество. Вперёд, Гефест. — предупреждает Эстер, оборачиваясь к дракону с фиолетовой чешуей и оранжевыми переливами на ней. Он слегка склоняет голову в знак уважения и готовности, еле сдерживая смешок. И когда Юго наблюдает за тем, как Защитница элиатропов постепенно улетает в другом направлении, он с улыбкой говорит Адамаю одно: — Порой, ей и вправду стоит напоминать, что я - Король. — Просто признай, что тебе это в ней и нравится, Юго. — ухмыляется дракон, резко ускоряясь. — И ты туда же, Ади. Когда взору Юго предстаёт этаж, похожий на бескрайние цветочное поле, в голове проносятся блёклые картинки воспоминаний из прошлого. В грудной клетке словно распускаются цветы, как от магии садида, и на душе становится спокойно, тепло. На пару мгновений появилась уверенность, что всё происходит так, как и должно, и не смотря на трудности, все пути приведут к правильному концу, а для Юго существовал лишь один такой "правильный конец". — Амалия, ты чувствуешь здесь веяние Садида? — спрашивает элиатроп, оборачиваясь на Принцессу и наёмника, которые о чем-то общались. — Давно я не разговаривала с растениями. — садида в надежде садиться на колени, прижимая пальцы к земле, на концах которых появилось зелёное свечение. — Если бы все этажи были такими, то я бы ещё понял причину нахождения Эстер здесь. — энутроф вздыхает полный грудью, а шёрстка у Кадмуса встаёт дыбом. " Вот что меня напрягло тогда! С каких пор Руэль называет Эстер её именем, а не прозвищем? Ещё и этот запах...Сифо..." — наёмник медленно тянется за оружием, но его отвлекает грустный вздох Амалии. — Ничего, никого ответа. — Принцесса качает головой, но внезапно из земли появляется росток, а за ним совсем маленькое существо - нечто будто с земель Королевства Садида. — Рада наконец встретить вас, Братство Тофу. Оропо предупреждал меня о вашем визите. Пожалуйста, идите за моими куклами, я хочу поговорить с вами. — вещает женским голосом одно из существ, чьи глаза засветились мистическом светом. — Выбора у нас нет, как не вертись. — А это точно куклы, а не разновидность насекомых земель садида? — недоверчиво предполагает Кадмус, наблюдая как Руэль без лишних вопрос последовал за куклами. — Имей хоть каплю воспитания. — Амалия ударяет экафлипа локтем в туловище, а после спешит сравняться с энутрофом. Наёмник переглядывается с Юго, и оба одновременно кидают выразительный взор в сторону странного Струда. На немой вопрос элиатропа Кадмус кивает, но после показывает рукой, говоря о том, что нападать рановато. Они следовали за маленькими куклами и пока не знали на каких условиях находятся в обители Садида, поэтому нападать на лживого энутрофа казалось невыгодным. Поэтому ребята лишь молча направлялись к необычному дереву и получили недоверчивый и многозначительный взгляд Амалии, когда она оборачивается на пару секунд после короткого разговора с "другом". — Приветствую вас на этаже Садида. Меня зовут - Датура. — раздаётся мелодичный и таинственный голос, пока множество кукол взлетают и позже приземляются на концы веток, которые стремились строго вверх. В позе лотоса в основании необычного дерева, с объёмным округлым стволом, отчётливо читался силуэт девушки, но её фигура словно врастала в само древо, а над ладонями билось сердце, отделённое от организма. Настолько завораживающие и одновременно жуткое зрелище, что у Кадмуса на пару секунд перехватило дыхание, пока чуткий слух улавливал биение чужого жизненно необходимого органа. — "Датура"? Неужели одна из кукол Садида? — удивляется Амалия. — Это дела давно минувших дней, но поражена, что ты слышала обо мне. Но я вас позвала к себе не для обсуждения прошлого, а для беседы. — члены Братство Тофу недоверчиво переглядываются, но показывают готовность выслушать. — Для начала спрошу: как поживает Огрест? Эстер и Адамай рассказывали о том, что вы забрали у него Дофусы. — С ним всё хорошо, сейчас он живёт вместе с Отомаем. — Юго отвечает быстро, пусть и ненадолго теряется от упоминания брата и возлюбленной. — Вы та самая Датура, которую он любил? — Да, и мне так жаль, что пришлось с ним так ужасно поступить...Но перемены требует жертв, иногда невыносимых. Не было ни дня, чтобы я не винила себя из-за обмана по отношению к нему. — Так...первый хаос Огреста всё же начался, потому что он посчитал вас мёртвой? А я думал, что это лишь очень красивая легенда, чтобы людям становилось легче от ужасных последствий того бедствия. — вспомнил полную версию истории Кадмус, однажды услышанную от Эстер. — Именно, по этой причине я хочу вам рассказать о планах Оропо, чтобы вы поняли почему я помогаю ему. — отвечает Датура, а экафлип шерсткой чувствует напряжение, резко исходящие от неСтруда. — Может лучше поторопимся уйти отсюда? Откуда нам знать, что она сейчас будет говорить правду? — когда Руэль пытается уговорить Юго отправиться дальше, тот вопросительно и недоверчиво поднимает бровь. — Ты! Как ты смеешь?! — внезапно гневается Датура в сторону энутрофа, и с помощью своих кукол вызывает лианы, которые на приличной высоте подвешивают его вверх ногами. — Сифо? — скучающе произносит Амалия и скрещивает руки на груди. — Сифо. — утвердительно кивает Кадмус, победно ухмыляясь при виде чужого взгляда, который был полон злобы в его сторону. — А ведь на таких мелочах выдал себя...Снова. — Теперь, думаю, мы можем поговорить, Датура. — улыбается Юго. Фиолка несколько раз моргает, чтобы избавиться от наваждения волны воспоминаний и снова внимательнее вглядывается в эмоции Струда, до сих пор не видя какого либо осуждения. Именно это её удивляло, ведь столько времени она внушала, что всех разочаровала и более никто не ждёт её, но видимо она ошибалась, на что надеялась в глубине души. — Ну вот почему ты всегда всё собираешься делать в одиночку? Фиолка... — Руэль опускает ладони на плечи собеседницы, слегка встряхивая, чтобы достучаться. — Какая же ты иногда глупая, как энутроф, выставляющий богатство на показ, да простят меня предки за такое ругательство! Почему не вернулась и не поговорила с Юго об этом? Ещё бы Адамая прихватила для дружной беседы. — Если Адамая он готов бы был увидеть, то меня он точно не хочет более видеть. — Эстер чувствует как чужие пальцы на её плечах напрягаются. — Разве тогда бы он так тщательно искал вас двоих на протяжении этого года? Ты хоть знаешь чего мы с Кадмусом наслушались? Когда вернёмся, точно полноценно побеседую с тобой о повышении самооценки. А то преемница энутрофа ты или кого?! — Эстер шокировано смотрит на Струда, и с каждым словом начинает казаться, что глаза у девушки и вовсе выпадут. — "Искал"? Но...мне сообщали, что он практически постоянно в Емелька, а вы с Кадмусом продолжаете заниматься наёмничеством. Я даже лично видела это. — Фиолка забывает даже прокомментировать момент о "преемнице энутрофа" из-за механизма слишком быстрых шестерёнок в голове, словно на пару секунд она стала кселором. — Порой мы и вправду останавливались у Альберта на несколько дней или в доме Струдов, но не более. — внезапно Эстер выскакивает из под чужих рук на несколько шагов и медленно мотает головой. — Нет, нет, нет. Здесь точно какая-то ошибка или недоразумение. Элиатропка поворачивается спиной к Струду и опирается руками на стол, бегая глазами от стопки бумаги с размышлениями и кружке. Постепенно складывается в пазл, но что-то не сходилось или Фиолка самой себе внушала, что оно не сходится, чтобы не разочаровываться в очередной раз. А после некоторого времени в тишине оборачивается к Руэлю. — Даже если так... Сомневаюсь, что Юго поддержит меня, да и Адамай тоже. Ведь я собираюсь вернуть Килби. Звенящая тишина теперь начинает болезненно глушить. Неизвестный выходит из тени дерева, пока иллюзия этажа Кра постепенно растворялась, подобно занавесу, горящему от пожара. Холодная, мрачная, давящая своей атмосферой, обитель дочери Срама явилась всеобщему взору. Оружие в руках гостей так же исчезает прямо на их глазах. — Мне всегда нравилось сочетание коварства и детского ребячества в тебе, Токсин. Жаль, что наивность в собственном успехе подставила тебя в этот раз. Светлые кудри, благодаря безнадёжному освещению этажа, приобретают ржавый оттенок, а веснушки и вовсе теряются на фоне кожи, когда Аннас медленной походкой подходит к парализованной, благодаря магическому наконечнику стрелы, Токсин. Та лежала на земле абсолютно не двигаясь, даже не в состоянии что либо сказать, лишь озлобленные глаза горели абсолютной ненавистью. И Евангелине вся картина, наблюдаемая ей, напомнила удачно запечатлённого охотника и добычу. — Аннас, так ведь...? Что ты здесь делаешь? — Ох, вот и те самые беглецы. — кра не обращает особое внимание на представителей той же расы и юную иопку, переводя взгляд на Эхо. — Как же тебя так застали врасплох? Я разочарован. — Освободи меня! — требовательно просит Леди Эхо, но лучник не спешит исполнить просьбу. Когда Аннас делает несколько шагов в сторону семьи Перседалей, Элили сразу нападает, не слушая предупреждения матери и брата. Но блондин успевает среагировать, явно ожидая нечто подобное, и перехватывает руку иопки, после толчком отправляя в объятья Евангелины. — Я вот думаю...Позлить ли немного Оропо? Он так уверен последнее время в своём успехе, и что я вас не трону из-за дружбы с Эстер и Кадмусом. — после сказанного Ева моментально напрягается и машинально пытается закрыть детей. — Только тронь их, Аннас! — действие яда Токсин постепенно проходило, но связанные конечности до сих пор оставались проблемой для Эхо. — Лишь шутливые мысли в слух. — кра напоследок оглядывает сверху вниз обездвиженную Токсин и делает ещё один шаг в сторону семьи, убирая руки за спину и всё же останавливаясь из-за чужих напряжённых взглядов. — Почему ты им помогаешь? Эстер и Кадмус же доверяли тебе, а ты оказался на стороне...этих. — прямо спрашивает Евангелина, стараясь держать в поле зрения всех троих. — А Эстер и Адамай, получается, предавали вас, но вы же поможете им, не смотря на это, в случае опасности. — Аннас пожимает плечами, будто упоминания его шпионства казалось ему в данной ситуации лишним, тем более когда вина неприятно давила в районе груди. — Почему помогаю? У меня нет печальной истории о том, как меня бросила Богиня-Мать. Жизнь меня вполне устраивала, ведь пристроили мою неприкаянную душу в неплохую семью охотников когда-то. Но зато, как интересно наблюдать за другими Забытыми, которые отчаянно стремятся заменить своих высокомерных родителей. Аннас ненадолго оглядывается за спину, чтобы внимательно рассмотреть удивлённое лицо Эхо, не ожидавшей узнать нечто отличное от того, что она слышала из уст соратника до этого. Лучник тем временем раскрывал часть тузов в своих рукавах, временами продолжая поглядывать не только на дочь Энирипсы, но и ядовитую особу. — Разумеется, я помогал Оропо, чтобы иметь возможность смотреть с первого ряда за тем, как несогласные сироты пытаются сместить с мест Божеств, ещё и порой спасать мир от катастроф или наоборот, создавать их и снова спасать. Но в последнее время...лидер разочаровывает меня. То "специфичные" кандидаты на божественные места, их неожиданная смена иногда на других, чересчур нервная спешка...Ещё и странные действия по отношению к Эстер. Нечто явно происходит вне моего поля зрения, а кра подобное не любят. В зелёной радужке глаз, напоминающей траву летнего сезона, плавно перетекающего в осень, отражалась скука. И Ева вспомнила где видела нечто похожее, но уже переходящее в безумие, а именно во взгляде Килби, пусть его настоящие, искренние обезумевшее глаза ей не удосужилось увидеть. Но по описанию Фиолки, там потерянная душа давно отплясывала за гранью безумия. И видимо Аннаса что-то или кто-то заставляли балансировать на грани, и лучница догадывалась кто именно. — Ты переживаешь о Эстер и Кадмусе, до сих пор. — как утверждение проговаривает кра. " Хочешь заслужить их прощения через помощь нам. Тоже грамотный ход или искреннее желание? " — продолжает мысль Ева. — Не буду отрицать, наши путешествия многое поменяли. Те счастливые моменты были настоящими, а это то, что Оропо маловероятно когда-нибудь начнёт ценить. — неожиданно Ан сгибается в коленях, чтобы быть примерно на одном уровни с детьми, ощущая затылком один гневный и другой шокированный взгляды. — Он, даже по сравнению со мной, сплошной стратег, манипулятор и наблюдатель, который стоит в тени и ждёт, когда стоит поднимать бунт против системы. А другие, более "смертные" и чувственные моменты, его не интересуют. — Слишком много схожестей между вами, не находишь, Аннас?— с ухмылкой фыркает Леди Эхо. — Я не предпочту жизнь друзей далёким, практически несбыточным, целям. А на вашем месте я бы задумался о смене позиции на более выгодную. — бывший наёмник устало вздыхает, заодно прочистив горло. — Заговорился с вами. Как насчёт того, чтобы присоединиться к Братству Тофу? При упоминания братства дети расцветают, и на губах Евы тоже появляется лёгкая улыбка от осознания, что совсем скоро она, возможно, наконец увидит мужа, за которого сильно беспокоилась. Но радость мгновенно искажается от невыносимой боли в животе. Вот только не это вызывает у кра испуг, а наставленный на неё шип яда Токсин, которая достаточно быстро приходила в себя. — Аннас! — кричит Эхо, предупреждая. Раздаётся неприятный звук, напоминающий хруст, а Евангелина просит Флопина и Элили не смотреть в сторону его источника. Мимо мчится смертельно ядовитое оружие, от чего лучница выдыхает с облегчением. " Признаю, переоценил возможность парализующей стрелы, а её живучесть наоборот. " — Аннас с брезгливостью смотрит на Токсин, в голове которой теперь жутко красовалась стрела, выпущенная скорее на автомате. — " Иногда просто не стоит доставлять проблем." От меланхоличных мыслей Аннаса отвлекает душераздирающий крик Евангелины, которая схватилась за живот. Дети испуганно переглянулись между собой и в панике стали спрашивать родителя, что с ней происходит. — Рожаю... — сквозь вскрики, полные боли, говорит Ева, а Леди Эхо начинает просить шокированного лучника поскорее её освободить. — Спаси нас Кра, грёбанная семья Перседалей....