Потерянное солнце

      — Ну а дальше… Подставляете в формулу найденное значение игрек и находите икс, все просто. Ответ записывается…       За дверью начал вопить звонок и старенькая учительница математики, вздохнув, убрала от доски руку. Обернувшись, она взглянула на настенные часы, еще раз, будто разочарованно, со свистом втянула воздух.       — Что же, полагаю, вам всем не слишком интересно решение уравнения, поэтому можете собираться на перемену. Все ведь помнят, что послезавтра у вас пробник и я поставила завтра сдвоенный урок? — учитель взглянула на подростков из-за квадратных очков и фыркнула. — Что за лица? Для вас ведь стараюсь! Чем больше будете готовиться, тем лучше сдадите ЕГЭ. Конечно, никто из вас, оболтусов и разгильдяев, не выберет профильную математику, но не думайте, что и с базой так просто справиться. — Она собрала со стола стопку тетрадей с домашним заданием и развернулась в сторону двери. — Поэтому, если кто-то прогуляет — я сообщу вашему классному руководителю, а она, я уверена, будет очень разочарована. Все, заболталась я что-то с вами, 10-й «Б», а мне еще к семиклашкам на алгебру. В общем, до свидания! Я вас предупредила!       Как только дверь за математичкой захлопнулась, одноклассники тут же разбились на небольшие компании: кто-то быстро покинул кабинет, намериваясь первее занять облюбованную лавочку на лестничной клетке между вторым и третьим этажом детского блока, чтобы наедине обмусолить все самые свежие школьные сплетни, кто-то сбился в толпу у раскрытого настежь окна, выпуская на улицу сигаретный дым, уверенный, что запаха не останется, и только Антон ни в какой из компаний не участвовал. Он сидел в углу кабинета, за последней партой, положив подбородок на сложенные руки, накрывшись капюшоном толстовки и, воткнув в уши наушники, в очередной раз пересматривал последний ребилд Евангелиона.       — Так, 10-й «Б», ваша мамочка пришла, молочка принесла! — неожиданно дверь опять открылась и в кабинет, размахивая журналом, ввалилась классная руководительница — любимая многими Светлана Владимировна, учитель русского и литературы, и, по совместительству, единственный преподаватель, который нравился Антону. — Блин, не тот текст! Так, а зачем я, собственно, пришла? — она постучала пальцем по подбородку, потом прищурилась, глядя в конец класса и, погрозив пальцем, выкрикнула. — Скворцов, можешь перестать трястись, я знаю, что ты куришь! Мог бы хоть для приличия в школе получше прятаться… Всему учить вас надо! А Лебедева и Васильева где? А, ясно, значит до конца перемены их можно не ждать. И нет, можете так грозно не зыркать, допы по русскому организовывать сегодня не буду, сегодня я иду бух… планы, вообщем! Так, опять вы меня отвлекли от мысли… Короче, Полякова, заходи давай, щас будем знакомиться!       Светлана Владимировна метнулась в коридор и втащила в кабинет явно недовольную сложившейся ситуацией рыжеволосую девочку в брюках, пиджаке, рубашке и галстуке. Антон, не удержавшись, прыснул от смеха в сжатый кулак. Знакомство с новенькой, как ему показалось, обещало превратиться в вполне себе фееричное шоу.       Антон поднял голову, вытащил один наушник и выключил телефон. Подперев щеку рукой, он зевнул, наблюдая за тем, как Полякова, смущенно опустив в пол взгляд, что-то бубнила себе под нос. Читать по губам Антон не умел, а потому смиренно ждал, когда девчонку представит либо классная, либо прозвенит звонок на урок и ее бездарный косплей на мима наконец окончится.       — Так, все с тобой ясно… — Светлана Владимировна сложила руки на груди и тоже зевнула. — Ты их не бойся, не кусаются, — она ухмыльнулась. — По крайней мере, большинство. Но если что случится — сразу ко мне, — она вновь посмотрела на Скворцова — мрачного, бритоголового одноклассника Антона, который никогда не отличался особым дружелюбием. — Понял, Сережа? Узнаю, что ты лишний раз в ее сторону глянул — самолично тебе по шее томом «Мертвых душ» надаю. — и вновь, уже более добродушно, обратилась к новенькой. — В общем, Варь, ты располагайся. Скажем, за партой с... Солнцев, что скажешь? — Антона аж передернуло, когда весь класс обернулся в его сторону. Обращались к нему крайне редко, создавалось ощущение, что никакого Антона Солнцева в 10-м «Б» и не существовало. — Примешь в свою холодную обитель бедную девочку?       — А может не надо? — слабо воспротивился Антон. — Ей, наверное, и самой не очень хочется… — он с надеждой посмотрел на новенькую, чуть ли не как котик из Шрэка.       — Я согласна, — неожиданно, бойко отозвалась Варя. Антону показалось, что в него выстрелили. Прямым попаданием в лоб. — Да и больше не к кому, все места заняты.       — Вот именно! — закивала классная. — Не упрямься, Тош, тебе не помешает компания. Тем более такой красавицы. — она взглянула на наручные часы. — Так, через три минуты звонок, так что мне уже пора. У вас что за урок?       — География! — хлопая длинными ресницами, ответила с первой парты отличница-зубрила Аня. — А потом история и два русских.       — Ну, после истории все дружно собираем манатки и шуруем домой. Никто же не против? — в ответ класс громко засвистел, аплодируя. — Отлично. Домашку, если что, как всегда скину в группу, — классная снова задумалась. — Хотя и так понятно, что половина из вас делать ее не будет, только разве что Аня и еще парочка человек, которым дома скучно, — Светлана Владимировна кивнула каким-то своим мыслям и направилась к выходу. — Всем до завтра!       Антон, подхватив рюкзак, пересел на стул ближе к стене, когда Варя, странно улыбаясь, двинулась в его сторону. Наверное, думать, что она просто пошутила и сейчас плюхнется к какой-нибудь Лере — обыкновенной такой девочке, о которой Антон не мог сказать что-то запоминающееся — было весьма опрометчиво. Полякова, успев состроить глазки нескольким парням, наконец дошагала до их парты, уселась, принявшись раскладывать на столе пенал, учебник, тетрадку и Атлас.       — Не поделишься Атласом? — тихо спросил Антон. — Я свой дома забыл.       Варя повернула к нему лицо, опять ухмыльнулась и, наклонив голову, ехидно спросила:       — А ты мне что?       — А за просто так нельзя? — попытался Антон. — За «спасибо»?       — А тебя в детстве не научили, что ничего бесплатного не дается, То-ошик? — она растянула «о» в его имени, будто пробуя кличку на вкус. Облизнув губы, Варя снова сверкнула зубами.       — Я Антон, — холодно отозвался юноша. — И нет, не научили. Ну, могу тебе пиццу в столовке купить, это мой максимум. Ну или там, не знаю, школу показать после уроков.       — Ха, пиццу в столовке он мне предлагает! — она расхохоталась, словно Антон и правда сказал что-то очень забавное. — Тошик, ну ты и смешной! Давай-ка сыграем на моих условиях. Я тебе Атлас, а ты меня в гости пустишь!       — Чего?! — ошарашенно вскрикнул Антон чуть громче, чем можно было. Несколько одноклассников обернулись в их сторону, тут же повернулись обратно и зашушукались. Антон сжался и, опустив голову, продолжил. — У тебя с головой все хорошо? Мы пять минут знакомы, а я тебя домой пускать должен за возможность на Магаданскую область поглядеть?       — Ну ты и злюка, — Варя надула губы. — Я ж не говорю, что только сегодня тебе помогу. Может, тебе и будущем моя помощь понадобится? Я в математике хорошо разбираюсь, а у тебя с ней как раз траблы! — она наклонилась, едва не вписавшись носом в щеку Антона. — Тебе что, сложно что ли? — и, повысив голос, заканючила. — Пожалуйста, пожалуйста, Тошик!       — Да тише ты! — краснея, шикнул Антон. — Ладно, уговорила! Только не сегодня, у меня репетитор. Я скажу, когда предков не будет.       — Ура-ура! — Варя победно захлопала в ладоши. — Спасибо, Тошик! Чувствую мы с тобой отлично поладим!       — Отстань, мелкая шантажистка, — без особого энтузиазма ответил Антон и положил на сложенные на парте руки голову.       Географ пришел лишь к середине урока и, велев всем сидеть тихо, вновь смотался в закат. Остаток урока Полякова бродила по классу, знакомясь с ребятами, а Антон досматривал Евангелион, но в происходящее на экране не особо вникал.       Новенькая ему совершенно точно не нравилась. Хоть внешне она и напоминала Макиму из «Человека-бензопилы», а к ней Антон питал весьма однозначные чувства, ее нахальство и наглое вторжение в его личное пространство никак не способствовали заинтересованности в дружбе. Разве что, помощь с математикой ему и правда бы не помешала, но ради этого тащить неизвестно кого к себе домой? Гордость внутри Антона упрямо вопила, что решение это глупое, а вот любопытство, непонятно откуда взявшееся, твердило, что попробовать надо. Чем он так ее зацепил? Какие-либо отношения с женским полом у Антона не складывались никогда: подружек у него не завелось, как объект любви он их и вовсе не рассматривал. А мириться со странным поведением новенькой и вовсе не хотелось.       Антон перевелся в эту школу в начале учебного года, но, как и ожидалось, частью коллектива так и не стал. Пусть 10-й«Б» и был фактически «сборной солянкой» со всех городских школ, большинство компаний уже было сформировано и места нелюдимому хикке-анимешнику в них явно бы не нашлось. Не сказать, чтобы самого Антона это слишком беспокоило — любителем людской компании он никогда себя, вообщем-то, и не считал — но вот мать и классную руководительницу этот факт беспокоил. Может, проблема была в самом Антоне и его молчаливом «отойдите от меня, иначе втащу», а может и в том, что новенькие редко когда где-то уживаются. Первую неделю, конечно, до него докапывались с ворохом вопросов, но, ни разу не получив ответа, отстали и теперь уже со спокойной душой записали новичка в изгоев.       Варя, видимо, наоборот, обладала еще более подвешенным языком, чем Антону показалось вначале. Став частью класса всего полчаса назад, она уже завоевала внимание компании девочек — Маши, Насти, Сони и Марины — и, сверкая улыбкой, обсуждала с ними приборы для косметики, хотя Антону показалось, что они говорят вообще на каком-то другом языке; потом метнулась в другой конец класса к заучкам — Ане, Алине и Вове — перебросилась с ними парой слов про атомную физику, шахматы и, кажется, умение играть в «Косынку»; а через две минуты, сидя на парте, строила Скворцову глазки, смущенно прикрывая ладошкой рот. Антон искренне не понимал таких как она. А может, и вовсе не хотел понимать.       Под конец урока, Полякова опять вернулась на место и развернулась в сторону Антона, тяжело дыша. Откинув с лица рыжую прядь волос, она перебросила длинную косу на другое плечо и воодушевленно затараторила:       — У вас такой интересный класс! Машка показала мне свою помаду от Vivienne Sabo, никогда в живую ее не видела, только на картинках! А у Насти такая крутая тушь, вот бы и мне такую! Ой, а ты знал, что Вова занял второе место на городских соревнованиях по шахматам, обыграв гимназиста! Вот это он молодец! А Аня дома свой мини-вулканчик собрала. Ну, тот который от «Кока-колы» и «Ментоса» работает. Обещала скинуть мне фотку! А еще, меня Сережа обещал на мотоцикле прокатить, во здорова, да? — заметив, что никакого интереса к ее рассказу сосед не проявляет, Варя искренне оскорбилась, и, выставив два пальца, ткнула Антона между ребер. — Ты вообще слушаешь?!       — Честно? Мне как-то пофиг, — прижав к боку ладонь, прохрипел Антон. — Мы с моими дорогими одноклассниками не сказать чтобы очень ладим.       — Почему? Они же такие классные! Ты многое теряешь.       — А мне вот так не кажется, — хмыкнул Антон. — Скорее, наоборот, делаю себе только лучше.       — Так ты это из-за Сережи, да? — предположила Варя, нахмурившись. — Он, вообще-то, парень неплохой. Просто… не очень коммуникабельный.       — Да что ты? — Антон скептично вскинул бровь. — Неужели? А то, что он одноклассников избивает и за гаражом резину жжет, это так — просто образ? Ну, знаешь, «боятся значит уважают» и все дела.       — Ну, а ты все-таки к нему присмотрись, — не отставала Варя. — Может, у вас общие интересы найдутся.       — Это точно нет, — раздраженно отрезал Антон. — Скворцов и его друзья не очень любят таких, как я.       Словно в доказательство, в левом боку защемило и Антон сморщил нос. Отвратительный бесформенный фиолетово-желтый синяк, оставшийся от столкновения с берцами Скворцова, все никак не хотел заживать.       — Ты чего? — Варя заглянула ему в лицо, и Антон внезапно осознал, что лежит уткнувшись лицом в согнутый локоть, его лоб покрыт испариной, а губа прикушена почти до крови. — Все… в норме?       — Да… съел, наверное, что-то не то, — отмахнулся Антон, вскинув голову. — Забей. Не твое дело.       Прежде чем розовощекая от гнева Варя успела открыть рот и возмутиться, прозвенел звонок. Антон, словно ужаленный, подскочил со стула, подхватил рюкзак и не оглядываясь заспешил к двери. Она что-то кричала ему вслед, потом отнекивалась от расспросов обеспокоенных одноклассников, а что было дальше Антон не слышал.       Влетев в класс истории, он почти протаранил бедную учительницу, стирающую с доски. Бросив невнятное извинение, Антон скинул на пол у парты рюкзак, и опять вылетел в коридор. Курить. Курить. Курить. Кончики пальцев жгло от желания, а желудок скрутился в узел. Миновав лестницу, Антон спустился на первый этаж, прошел мимо директрисы по длинному коридору и заперся в мужском туалете начальной школы. Выудив из кармана потрепанную пачку, он достал сигарету и зажигалку, прикурил, поднес к губам. Когда никотин скользнул в легкие, Антона наконец отпустило.       Выдохнув облачко дыма, он опустился на корточки и уперся взглядом в узор нежно-голубой кварцевой плитки, с переплетением трещин, появившихся от отсутствия как такового ремонта; ручка на двери, конечно, была, но скорее так, номинально, да и то и дело угрожала выпасть со своего места; заплесневелое мыло; облупившиеся наклейки от жвачек; лужицы неизвестного происхождения; обнаженные водопроводные трубы; местами побитые старые раковины; и, в качестве бессменного аккомпанемента — визги карапузов за дверью. Туалет первого этажа — что-то вроде местной Тайной комнаты. Сюда ходили только самые смелые, либо, как в случае Антона, самые забитые жизнью, директора это место не волновало, и, в отличие от остальной школы, этого места капитальный ремонт, на выделенные государственные деньги, не коснулся вовсе. Антон воспринимал это своего рода убежищем, местом, где он мог побыть один, зная, что никто точно не заглянет.       Просидев еще минут пять, он затушил бычок о гипсокартонную дверь и достал телефон. Витиеватые цифры на фоне звездного неба показывали, что до начала урока истории у него его пять минут. Хватит, чтобы по пути назад еще в столовую заскочить, после младшеклассников наверняка осталось немало кусочков белого хлеба, который разрешалось забирать.       Но как только Антон закрыл за собой дверь, его тут же встретила Светлана Владимировна.       — Солнцев, ты чего это, как Флэш по школе носишься? Опаздываешь куда? — тут же накинулась она.       — Да я, это… — почесав затылок, Антон пытался придумать себе достойное оправдание. — У меня ручка потекла, вот руки хотел помыть, чтобы не замараться.       — Да что ты, — женщина прищурилась. Делала так всегда, когда не верила ни единому слову. — А туалет на третьем этаже тебя чем не устроил? Помниться, к классу географии он гораздо ближе.       — Ну так это… у меня на перемене потекла, когда дневник заполнял, — продолжал врать Антон. — Вы же сказали, что собирать будете, вот я и готовился…       — Похвально, конечно, что ты знаешь значение слова «дневник», но я просила об этом две недели назад.       — Ну вот, я ведь не сдал!       — А оценки я, наверное твоему братишке-близнецу выставляла, да? Или в нашей школе учится еще один Антон Солнцев, о чудо, похожий на тебя, как две капли воды и имеющий одинаковые с тобой оценки? Какое совпадение, да? Ну просто удивительно! — Светлана Владимировна тяжело вздохнула, потирая виски. — Ладно, не буду я тебя допрашивать. Варя сказала, что она как-то тебя задела и после этого ты убежал неизвестно куда. Что произошло?       — Вот же стукачка рыжая… — скрипнув зубами от негодования, процедил Антон. — Язык у нее и правда без костей!       — Ты категоричен, — не согласилась классная. — Она все-таки за тебя переживает.       — Да какое ей до меня дело?! — взорвался Антон. — Мы час знакомы! А она уже меня в лучшие друзья записала и в гости приказала привести! Так теперь еще и докапывается, что, как, когда и куда я хожу, потому что «волнуется»! Это ненормально!       — Ну, влюбилась девочка, — беззаботно пожала плечами Светлана Владимировна, улыбнувшись. — Тебе правда так плохо от ее внимания? За время обучения, ты не завел ни одного друга, я думаю, тебе стоит ценить ее желание подружится. Пойми, она новенькая и ей необходим хоть кто-то, с кем можно общаться.       — С этим она и без меня справляется.       — О чем ты?       — Скворцов, отличники, девчонки. Она со всеми нашла общий язык, — Антон достал телефон и посмотрел на часы. — Мне на урок пора. Или предлагаете опоздать, оправдавшись, что выполнял ваше супер важное поручение?       Светлана Владимировна смотрела на него с совершенно каменным лицом, нахмурив тонкие брови и поджав губы.       — Знаешь, — пробормотала она после напряженной паузы. — Иди-ка ты домой.       — Чего? — Антон был искренне удивлен, да так, что даже разинул рот. Но, спохватившись, быстро его закрыл и уже бодрее ответил. — То есть, э… Как это домой? Я же говорю, историю не отменяли, а у меня в этой четверти и так оценок нет.       — Я договорюсь, — все также хмуро настаивала на своем классная. — Скажу, тебе плохо стало и попрошу дать тебе какую-то работу. Так что давай, топай, пока не передумала.       — А рюкзак…?       — Ты не слышишь что ли? Тебе плохо стало. Ксюня не станет расспрашивать, — от беззаботного отношения к вечно недовольной учительнице Антона передернуло от смешка. — А если все-таки докопается, отправишь ее со всеми вопросами ко мне.       Прозвенел звонок и Антон, потупив в одну точку еще пару секунд, послушно поплелся в класс истории.       — Спасибо, — тихо буркнул он на прощание.       Поднявшись на нужный этаж, Антон оказался посередине длинного коридора с бежевыми стенами. Светильников не было, а единственными источником света было длинное окно за поворотом. По памяти найдя нужную дверь, он постучал, чувствуя, как щеки пылают от стыда. Когда послышалось «Войдите!», Антон дернул ручку и зажмурился от яркого света лампы, висящей на доске.       — А, Солнцев, — сжав губы в тонкую линию, поприветствовала его Ксения Витальевна. — Твоя классная руководительница предупредила меня, что ты плохо себя чувствуешь. Поэтому можешь забрать свои вещи и отправляться лечиться, вопрос с твоей успеваемостью мы решим позже. — И, когда Антон, под пытливые взгляды одноклассников поплелся к своей парте, чуть мягче добавила: — Выздоравливай. У вас сейчас пробники, тебе нельзя болеть.       За партой его ждала недоумевающая Варя.       — Какого черта?! — она подперла щеки кулаками, внимательно рассматривая Антона. — Что с тобой?             — Не твое дело, — огрызнулся он в ответ, закидывая на плечо рюкзак. — Плохо себя чувствую, или у тебя со слухом проблемы?       — Врешь! — уверенно заявила Варя. — Ты из-за меня прогуливаешь. И учительницу подговорил!       — Ага, заняться мне нечем, — Антон закатил глаза, раздраженный ее упрямством. — Мне правда фигово, так что, пожалуйста, отпусти меня домой, а-то на нас уже смотрят.       — Я выведу тебя на чистую воду! — прищурившись, клятвенно заверила его Варя. — И все выясню!       — Ага, удачи, Шерлок, — вяло поддакнул Антон. — Мне уже страшно.       Дорога до дома прошла не без происшествий. Хотя Антон жил в пяти минутах от школы, но пробираться по огромным сугробам через футбольное школьное поле было той еще задачей, а дорожки пока не протоптали. В результате, когда он добрался до двери подъезда, в высокие сапоги завалился снег, рюкзак и куртка тоже были припорошены снегом из-за того, что пару раз равновесия он все же не удержал и валялся на мягком покрывале, мечтательно глядя в небо. Обстучав подошвы об ступеньку, Антон открыл дверь и взбежал по лестнице. В почтовом ящике лежало несколько счетов за коммуналку, и заказываемая газета для маминого нового ухажера, дяди Олега. Тапнув по кнопке лифта с цифрой четыре, Антон оперся спиной о стену и достал телефон. Зайдя в Галерею, он нашел папку с сохраненными из Вк, открыл. Это была их общая семейная фотка — на ней семилетний Антон держал на плечах улыбающегося беззубым ртом Арсения, младшего брата, рядом, присев на корточки, зажмурившись и приобняв старшего сына, смеялась мама в сарафане в цветочек, а на заднем фоне, откинувшись на спинку лавочки, сидел хмурый отец.       — Четвертый этаж! — сообщил женский механический голос, и железные двери разъехались в стороны.       Вздрогнув, Антон мотнул головой и сунул телефон в карман куртки.       — К черту вашу паршивую семейку.       Как только дверь за спиной Антон хлопнула, из кухни ему навстречу выбежала мама, вытирающая руки о полотенце.       — Тоша! — она лучезарно улыбнулась. — Ты чего так рано? Все хорошо?       — Да, мам, привет, — Антон слабо махнул рукой, вешая на вешалку куртку. — Живот заболел, вот я и отпросился.       — Ой! — женщина прижала ко рту руки, а в ее глазах читалась паника. — Так я сейчас аптечку достану, чаю тебе с лимоном сделаю! — она схватила его за руку и потащила на кухню. — Ну, ну, не стой! — усадив сына на стул, она принялась мельтешить на кухне, мечась то к чайнику, то к кастрюле, кипящей на плите.       — Что на обед? — осторожно спросил Антон, подперев щеку рукой.       — Тушеная картошка, — гордо заявила мама, роясь в аптечке. — Не то, не то… Неужели Олежа так и не сходил в аптеку?! А, вот она!       Женщина выудила из недр огромной пластиковой коробки открытую пачку «Ношпы» и протянула сыну вместе со стаканом воды.       — Да не волнуйся ты так, — попытался заверить нервную мать Антон. — Я голодный просто, от того и болит.       — Все равно! — решительно возмутились в ответ. — Для перестраховки, — она забрала у него стакан и поставила на полку. — Переодевайся, мой руки и возвращайся. Олежа сегодня тортик купил, шоколадный, как ты любишь!       — Надо же, — недоверчиво хмыкнул Антон. — И с чего же он так расщедрился? Обычно ему категорически плевать на мое существование.       — Антон! — мать обернулась на него, застыв с тарелкой в руке. Поставив ее на стол, она вздохнула и обняла себя руками. — Тоша, я понимаю, но Олежа правда старается наладится с тобой контакт и заменить тебе отц…       — Хватит! — Антон нервно хохотнул. — Отца? Да не нужен мне он! Мама, мне почти семнадцать, — и, проведя рукой по скрытому черной тканью напульсника на предплечье, добавил: — Поздно вы взялись воспитывать.       — Достаточно, — выдавила из себя мать после долгой паузы. — Мой руки и мы ждем тебя на кухне.       — Я же сказал…       — Мы ждем тебя на кухне! — и, видимо, для пущей важности, громыхнула по столу тарелкой с фруктами.       Антон подскочил со стула и вышел в коридор, застыв посреди прихожей. в квартире было еще три комнаты — гостиная, спальня матери и Олега, и его комната. Дверь, ведущая туда, особенно выделялась на фоне двух деревянных со стеклянной вставкой — на двери Антона был наклеен постер с Евангелионом и еще несколько стикеров по Вратам Штейна, Атаке Титанов и Шаман Кингу.       В гостиной играл телевизор, похоже, дядя Олег смотрел футбол и, как только Антон прошел мимо, звук тут же сделался в разы громче. Антон повернул направо, щелкнул выключателем, зашел в ванну и заперся на защелку. Врубив воду, он подставил под ледяную струю руки, благоговейно наблюдая за тем, как кожа краснеет и опухает, а дрожь постепенно сменяется легким покалыванием в кончиках пальцев. Поднеся к лицу руки, он резко уткнулся в них носом и гнев окончательно успокоился. Проморгавшись, Антон оперся на стиральную машинку боком и, вскинув голову, со свистом выпустил воздух сквозь сжатые от напряжения зубы.       — Интересный получится семейный ужин, — невесело рассмеялся Антон, выключил воду и открыл замок.       Из кухни вкусно пахло ягодным чаем. Идя на запах, Антон почти столкнулся в дверях с выходящим из комнаты отчимом. В руках у того была зажата пачка сигарет и резная стеклянная пепельница, мужчина тоже направлялся в кухню.       — Привет, — нехотя поздоровался Антон. — Как футбол?       — Будто тебе правда интересно, — вместо ответа буркнул Олег. — Можешь не притворяться перед мамкой, она и так в курсе, что ты меня терпеть не можешь.       — О, я не удивлюсь, если это взаимно, — оскалился Антон. — Или ты просто такой хороший актер?       — Слушай, мелкий, я…       — Вы опять?! — из-за поворота вынырнула раздраженная задержкой мама. — Опять за свое?! Быстро за стол, иначе все остынет!       Когда все расселись — Антон в дальнем углу, вяло ковыряя ложкой в тарелке, справа от него Олег, открывая бутылку коньяка, а напротив мама, намазывающая на бутерброд сливочный сыр — Олег, наполнив рюмку, обратился к Антону:       — Ну… как дела в школе? — мужчина прикурил и вставил в губы сигарету.       — Да норм, — односложно ответил Антон, намекая, что разговаривать желание не испытывает.       — А если поподробнее?       — Тебе может и расписание мое нужно? — с ухмылкой огрызнулся Антон. — Или видеосъемка с уроков?       И краем глаза заметил, что мать слишком нервно отложила нож, ее руки дрожали.       — Антон, можешь, все-таки будешь немного повежливее? — прошелестела она. — Понимаю, ты устал от уроков, но…       — Наташа, — прервал женщину Олег. — Дай мне поговорить с ним, как мужик с мужиком, не лезь со своими бабскими соплями.       — Я... — сначала мама, очевидно, хотела возмутиться, но под строгим взглядом мужа стушевалась и, поднявшись из-за стола уплыла в коридор. — Я… буду в гостиной.       Антон и Олег остались вдвоем.       Сначала оба молчали. Антон бросил попытки поесть хоть что-то и отодвинул в сторону нетронутую чашку с тушеной картошкой. Олег наполнил еще одну рюмку, стукнул об стол наполовину опустошенной бутылкой и звучно утер кулаком нос.       — Долго молчать-то будешь? — Антон помешал в кружке сахар. — Мне еще уроки делать.       — Да кому ты тут чешешь, — загоготал Олег. — Ты-то и уроки делаешь? Да ну! Весь вечер на своих 2д телок пялишься и все! Уроки он делает, ага, как же.       — То, что я смотрю, тебя не касается, — буркнул Антон. — Я тебя вообще не касаюсь.       — Так, малой, — взгляд Олега вдруг стал серьезным. Он приподнялся и перегнулся через стол, оказавшись к Антону почти вплотную. В нос тут же ударил запах перегара и семечек. — Ты, мне кажется, слегка не въезжаешь. Я собираюсь жениться на твоей мамке в ближайшее время, а ты, мой дорогой, этому не способствуешь. Она все боится тебя огорчить, помирить нас пытается. Нафига, спросишь? Мне самому интересно! Уверен, как школу закончишь, так свалишь от нас на все четыре стороны. А если захочется еще у меня на шее посидеть, поверь, переездик мы тебе быстро организуем. Так что… — Олег сел на место и залпом осушил рюмку. — Давай-ка мы с тобой еще годик в одной хате продержимся, а там видно будет. Вопросы, возражения? — Олег кивнул сам себе, не дожидаясь от Антона ответа. — Нет? Вот и отлично. А теперь давай, галопом в комнату и дверку прикрой, — на небритом лице расползлась противная ухмылка. — Мне с Наташкой еще помириться надо.       — Олежа, — сладко пропел Антон, закинув за голову руки. — А мне вот кажется, тут ты не въезжаешь, если выражаться вашим, господин быдло, языком. Позволь объясню тебе более популярно, по-человечески. Пока ты, поганый уродец, не появился в жизни моей матери, у нас, и у нее в частности, все было более чем замечательно. Работа, подружки. А ты и твоя ревность все это у нее отобрали. ТЫ, не я, заставил ее сидеть дома, строгать борщи и стирать твои трусы. ТЫ, не я, регулярно знакомишь ее с дверным косяком, делая телик громче, лишь бы соседи не слышали. — С удовольствием наблюдая, как с каждым его словом, кулаки Олега сжимаются, челюсть напрягается, на лбу разбухает венка, а глаза наливаются кровью — И наконец, ТЫ, а не я, пока она бегает по банкам, оббивая пороги, лишь бы выпросить очередной кредит, дабы оплатить твою тачку, водишь в ЕЕ квартиру молодых девиц! — тишину, на несколько секунд, воцарившийся в кухне, разрезал громкий истеричный хохот Антона. — Что, скажешь я не прав? Опять начнешь гнать свою шарманку о том, что я эгоист и пытаюсь тебя выжить? Может, опять пытаешься убедить, что у меня какое-то расстройство и проблемы с вниманием? Да сколько хочешь! Только вот мы оба знаем, что у кого и проблемы, так это у тебя! Мне абсолютно плевать, на тебя и вашу «будущую семью», но, как бы то ни было странно, я согласен с тобой — как закончу школу, то в первый же день соберу чемоданы и свалю из вашего гнилого семейного гнездышка, — Антон ухмыльнулся, оскалив зубы. — Потому что я, черт возьми, задолбался жить с таким ничтожеством под одной крышей!       Следующие пару секунд Антон видел будто в очень плохо сделанном зуме: Олег вскочил со стула, рванулся к нему, занес руку. А в следующем кадре Антон уже валялся на полу с разбитым носом и залитым кровью лицом. Потом были визги заплаканной матери, пьяный ор Олега, грохот, маты и снова оры. В голове Антона это все было далеко, словно за толстым слоем стекла. Он, скрючившись в позе эмбриона, лежал на полу, уставившись в натяжной белый потолок и дышал, кажется, через раз. Внезапно хлопнула дверь и на кухню, прижимаясь к стенке, зашла мама. Медленно опустившись на стул, она налила в рюмку оставшийся коньяк, сделала глоток и отставила в сторону.       — На, Тоша, — пробормотала она, обращайся скорее не к сыну, а в пустоту. — Пей, полегчает.       С трудом поднявшись на локтям, Антон сел прямо и тут же чуть не грохнулся обратно от резкой боли в затылке. Зашипев, он зажмурился и инстинктивно прижал к голове руку, но это почему-то совсем не помогло. Спустя пару минут Антон почувствовал, как к щеке прижимается что-то мокрое и холодное. Разлепив веки, он увидел, что мать, хлюпая носом, дрожащей рукой протягивала ему замороженную курицу.       — Приложи, — посоветовала она. — Хотя, синяк и так останется.       Антон послушался. Некоторое время оба молчали.       — Мам… — осмелился спросить Антон. — А он это… все? Ну, в смысле…       — Да, Тош, все, — женщина дергано кивнула и, закрыв лицо руками, вновь расплакалась. — Ну за что мне это все?! Сначала твой родной папаша, потом этот нахлебник-бездельник…       — Ну, мам… — Антон наклонился вперед и, игнорируя боль в лопатках, положил руку на колено матери, несильно сжав. Старался успокоить, как умел. — Не грусти ты так. И без него справимся. Нужен он нам? Верно, нет! Я работу найду, помогать тебе буду.       — Да какую ты найдешь работу? — сквозь слезы, улыбнулась женщина. — У тебя учеба, экзамены…       — Да фиг с ними, — не отступался Антон. — Подготовлюсь, ничего. Надо будет — листовки пойду раздавать, курьером или там, не знаю, нянькой устроюсь. В общем, придумаю что-то. Ты только не нервничай. Справимся.       — Тоша… Тоша… — женщина сползла на пол и, уткнувшись сыну в плечо, пробормотала. — Ты у меня такой… такой хороший, такой добрый….       — Да, мам, знаю, — неловко улыбнувшись, Антон приобнял мать рукой. — А теперь ты это… Принесла бы перекись или врача вызвала, а то… Нос-то болит. Но немного совсем, не переживай, выдержу!       — Точно! Извини, Тоша, я тут что-то совсем расклеилась! — женщина бодро подскочила, размазывая по лицу следы недавней истерики. — Ты подожди немного! Я сейчас! Я к тете Люде! Она же врач!       И не успел Антон что-то сказать в ответ, как матери уже и след простыл.       Ворчащая тетя Люда влетела в квартиру как раз, когда Антон кое-как устроился на диване в гостиной. Когда она, придерживая под мышкой огромную аптечку, больше походившую на ящик слесаря — три ряда лекарств лесенкой выезжали наверх, все настойки, мази и лекарства были на виду.       Сама тетя Люда пару лет назад работала старшим медиком на скорой и не раз приезжала по вызову в квартиру Антона, чтобы увезти Олега, «случайно» стукнувшегося рукой, ногой и головой о все доступные поверхности, но недавно была отправлена на пенсию и, очень этим недовольная, продолжала помогать соседям и их семьям, бесконечно сетуя на ужасное качество современной медицины, а поэтому строгую, но улыбчивую старушку все любили и в ответ помогали, чем могли: сходить в магазин, присмотреть за котенком или что-то еще. Тетей Людой, бабушку шестидесяти четырех лет, звали по привычке, да и для своего немалого возраста она была даже больше чем бодренькой: занималась спортом и ходила на седьмой этаж пешком.       Наказав матери притащить два стула, лед и холодную тряпку, тетя Люда принялась раскладывать по прикроватному столику все нужное.       — Ну что, дорогой пациент, — улыбнулась женщина, усаживаясь на стул, и попутно устраивая на втором аптечку. — Рассказывайте, как же вас так угораздило.       На языке завертелось имя отчима, но Антон вовремя проглотил обиду, немного помолчал и тихо ответил:       — Да так… Вы ж, теть Люд, знаете, какой на улице нынче гололед. А домой спешил, голодный был, жуть, — Антон неопределенно махнул рукой. — И вот видите, до чего доводит эта спешка. Все вы правильно говорили.       — Какие же вы, молодежь, все-таки неаккуратные… — вздохнула старушка. — Все вечно бежите, куда-то спешите, а на здоровье и времени нет. Ну-с, давай-ка тебя подлатаем. Где болит-то хоть сильнее всего?       Антон задумался.       — В затылке, — уверенно ответил он. — Им то я, собственно, и приложился. Ещё спина немного болит, но это так, думаю, неважно. А так, вроде больше ничего.       — Понятненько, — задумчиво протянула тетя Люда, придирчиво рассматривая свои многочисленные запасы. — Давай задирай толстовку, посмотрим, что там да как.       Антон послушно стянул через голову кофту, откинул в сторону и попытался перевернуться на бок, но после удивленного оха тети Люды мышцы будто парализовало, и Антон остался лежать на спине.       — Парниш… А это у тебя откуда? — она ткнула скрюченным пальцем в синяк, расплывшийся на боку. — Ты что это, не один раз упал? Или врешь мне?       Антон медленно выдохнул сквозь зубы.       — Это я... ну... — в этот раз придумать оправдание на ходу не получилось. Мысли ускользали от Антона, стоило ему только потянуться к ним, а если что-то и приходило на ум, то через секунду начинало казаться бессвязным бредом. — В общем… С одноклассником я подрался.       — Бог ты мой!       Мать, притихшая в дверях, взвизгнула, прижав ладонь ко рту.       — Как… к-как подрался? — ее тонкий голос дрожал. — С к-кем п-подрался?       — Мам, ну как люди дерутся? — криво улыбнулся Антон. — Не поделили кое-что, поколотили друг друга, — в голове снова стрельнуло болью и он откинулся на подушку. — Да разошлись.       — Ну, горе ты луковое! — всплеснула руками тетя Люда. — И как только мать с тобой уживается… Ты ее уж больше так не пугай!       — Постараюсь, — честно пообещал Антон. Тетя Люда потянулась к нему с бинтом.       — Ну, вроде сотрясений нет, — заключила женщина, ощупывая затылок. — Обойдемся мазью и бинтом. Согласен?       — Ну, вам виднее, — пробормотал Антон, ощутив приятную прохладу от мази.       — Но пару дней дома побыть стоит, пока хоть немного не заживет и твою "корону" можно будет снять, — тетя Люда недовольно покачала головой . — И это… не напрягай сильно живот, иначе синяк долго еще не заживет. Да и драться больше не стоит. Вы же дети еще, а уже вон как друг друга калечите, — она вздохнула. — А вот в мое время….       — Да-да, все было совсем не так, — Антон попробовал было кивнуть, но его за плечо пригвоздили к подушке. — Спасибо вам, теть Люд. И чтобы мы только без вас делали…       — Очевидно ты бы сейчас дожидался скорой в полуобморочном, — саркастично отозвалась женщина. — И что сейчас с медициной творится… Пока этих новичков дождешься и помереть раза три можно. Так приедут они и что? Скажут «Вот вам, мадам, таблеточка, идите-ка вы к врачу!» А к нему разве попадешь? Очереди километровые! И все позарез надо!       — Да… Ну никакого уважения к заслуженному ветерану труда! — мать вбежала в комнату с вазочкой конфет в одной руке и тысячной купюрой в другой. — Теть Люд, вы вот, возьмите!       — Наташа! — женщина резко отпрянула и перекрестилась. — Ты мне зачем деньги суешь?!       — Ну, как же… — стушевалась мать. — Вы ведь нам так помогли…       — Да ты бы лучше на эти деньги сыну баранок к чаю купила! — проворчала тетя Люда. — Не надо мне этого! Мы с вами соседи, давно знаем друг друга. А для Антошеньки мне, тем более, сил не жалко, — старушка с теплотой обернулась в сторону парня. — Он у тебя вон какой… И поможет всегда, и здоровается. И учится наверное хорошо?       На этой фразе мама закашлялась, а щеки пошли красными пятнами.       — Да, да! — вступился Антон. — Очень хорошо учусь.       — Ой, ну вот видишь как хорошо! — тетя Люда закончила собирать аптечку и поднялась со стула. — Ну, пойду я, дорогие. А то Бальмонт, котик мой, заволновался наверное, бедненький… Вы заходите как-нибудь, на чай. У меня внучка недавно свою кондитерскую открыла, такие сладости печет, ну загляденье! Хожу вот, всем соседям рекламирую, — в ее глазах блеснули слезы. — А вы бы знали какая она у меня замечательная! Умница, красавица! — она вдруг вновь повернулась к Антону. — В невесты тебе сгодится!       — Ну вы чего, теть Люд! — наигранно засмущался Антон. — Я Ленку с пеленок знаю! Вы уж с кем угодно сводите, но только не с ней! Она же моя подруга лучшая, какие невесты?       — Эх вы, молодежь, — по доброму рассмеялась старушка. — Ладно, бог с тобой, отстану, старая, со своими заскоками! Ты, главное, отдыхай побольше! И забегай все-таки в гости!       — Конечно! С радостью.             Мать еще минут пять торжественно прощалась с соседкой в дверях и бесконечно ее благодарила, не оставляя попыток всучить что-то в знак благодарности. Но добродушная тетя Люда не брала ничего, смеялась, и повторяла, что «для Антошеньки сил ей не жалко». От этих слов в груди Антона расплылось приятное тепло, и он даже почти забыл о боли в затылке.       Через час, когда мигрень окончательно отступила, он поднялся с дивана и доковылял до своей комнаты. Мать над чем-то хлопотала в своей комнате, Антон решил, что беспокоить ее не стоит. Завалившись на кровать прямо в уличной одежде, он достал из кармана телефон, открыл «Вк» и, со смесью удивления и негодования, обнаружил уведомление о заявке в друзьях.       Варя Полякова. Ну конечно, кто же еще? Маленький пушистый котенок в новогодней шапочке глядел на него с аватарки, будто «а ты и не сможешь отказать!». Спустя пару минут тяжелых раздумий, Антон нажал на кнопку "принять" и дернулся от звука пришедшего сообщения.       Варя: Принял все-таки! А я уже и не надеясь увидеть тебя в сети… Ты как? Самочувствие не улучшилось?       Антон: Откуда у тебя мой Вк?       Варя: Как грубо! Может, хотя бы поздороваешься для начала или скажешь спасибо, что волнуюсь о тебе?       Антон: Я уже понял, что у тебя синдром спасателя, так что обойдешься. Так что?       Варя: УФ, ну ты и злюка! Можно подумать, для этого нужно быть таким уж хакером. У Светланы Владимировны в друзьях нашла.       Антон: Понятно. А написала зачем?       Варя: Захотелось. Или нельзя?       Антон: Мне кажется, я дал понять, что не очень общительный. Или ты все-таки мазохистка?       Варя: Может хватит уже обзываться?! О нем тут беспокоятся, а он все буянит и буянит! Ну никакого чувства такта у тебя…       Антон: Да-да, я знаю. Это все, что ты хотела сказать, или есть еще факты из моей биографии, о которых я обязан знать?       Варя: Да иди ты нафиг, Тошик! Я просто хотела узнать, придешь ли ты завтра в школу. Дело есть одно.       Антон: Расстрою — меня не будет пару дней. По семейным обстоятельствам.       Варя: Мать сдохла, что ли?       Антон: Ха-ха, гений юмора, твой лучший анекдот.       Варя: А если серьезно, что за обстоятельства?       Антон: Которые тебя не касаются.       Варя: Понятно, значит мирно не получится… Короче, я тебя поняла. Будем действовать по плану Б.       Антон: Че? Че еще за план Б?       Варя: *была в сети только что*       Антон: Ну отлично! Ты чертов гений!