。 。 。
Скрипят компьютерные кресла, в которых студенты успели себе уже все отсидеть за второй час занятий. Тихо (а местами и нервно, явно уже задолбавшись), с пластиковым отзвуком, клацают клавиатуры, набирая нужный текст для презентаций. На последних партах во время пары по информатике происходит привычный всем учебным заведениям хаос: слишком громкий, для понятия шепота, шепот, смешки и фырканья через плотно сомкнутые губы, сливания с партой в попытках исчезнуть и желательно телепортироваться туда, где можно будет проораться (хоть у кого-то в этих стенах это желание звучит в _хорошем смысле_). У Джисона, не смотря на то, что он шарит за кнопки, экран компьютера горит розовым. Каким-то смертельно розовым. Просто вспыхивает спустя пару помех и уходить не собирается. Парни из компашки «отстой-пара-мы-на-последний-ряд» тоже вспыхивают. Истерикой. Цепной реакцией всеобщего непонимания в полу-беззвучный смех уносит и самого Хана вместе с Минхо. Они, онемевающими в этом приступе омебами, растекаются кто как: кто откидываясь на спинку кресла и в судорогах беззвучного смеха стекая по ней вниз, кто в тех же судорогах лежа на парте. Один неверный (да хоть какой-то, хоть малейший) звук от одного из них и весь ряд точно отхватит за излишнюю громкость, потому что волна истерики накатит с новой силой и ее уже будет не остановить. Но возникает еще одна проблема - _тишина_ в аудитории (о да, самая веселая и убийственная вещь в такие моменты). Парни из-за нее смеются скрипящими чайниками, держась из последних сил, что подгоняет ржач до масштабов планеты. А пара-то идет, презентацию как-то сдавать надо. Джисон вертит толстый серый шнур у монитора, пытаясь что-то сделать (просто по наитию гнет туда-сюда, ведь может контакт отошел), а потом все решается волшебным подзатыльником: Кихо просто шлепает по углу монитора сверху и все проходит, как и не было. Починили. Парни синхронно приподнимают брови. Хан показывает большой палец вверх. ― Мама, я инженер. ― И- Инджэниер. ― с ярким акцентом пускает шуточку кто-то сбоку, прячась в капюшон и ворот толстовки. В беззвучном угаре горе-дизайнеры откидывают головы назад. ° ° ° Брякают цепочки: у кого на рюкзаке, у кого на ботинках или джинсах, когда студенты после пары перебирают затекшими ногами в буфет. Кто-то потягивает спину и жалуется на потемнение в глазах. Уже более ленивые смешки скачут по толпе. ― Вы вели себя просто отвратительно, вам не стыдно?? ― Шин Рюджин серее тучи: явно устала от ведомостей и втыков сверху о поведении своей группы. Чонин идет позади нее, посматривая в сторону Хана и Юна. ― Простите старостаа. ― тянут шумные парни, но не особо искренне. Джисон и Кихо кланяются, стараясь надавить на затылок друг-другу сильнее, кряхтя и смеясь в этой борьбе. Ян с этого улыбается, тихо фыркнув себе под нос. Рюджин глубоко вздыхает, явно нуждаясь в отдыхе от этого всего. Одна из вечно прогуливающих девушек подбегает сзади, окликая по имени и просит посмотреть, что у нее там по оценкам, получая в лоб колючее: «Долги когда сдавать будешь??». Староста треснула бы их всех по голове этим журналом. Несколько раз. Минхо просто смотрит себе под ноги на болтающуюся цепочку на ботинке и думает о чем-то своем. Громкий топот ног и пересмешки - толпа парней-вандалов в черно-белых спортивных костюмах (они не специально и нет, не косплеят пингвинов, просто были соревнования от академии, с которых они только что приехали) вновь влетают в буфет быстрее остальных. Мелькают знакомые (и не очень) лица: о-господи-опять-он (Со Чанбин), Енджун, который теперь у многих на слуху, ведь часто таскается за Бином и «растет его точной копией» по слухам, Чхве Уен, что не менее пугающий, чем Со и еще пара незнакомцев. Хван Хенджин, в белой распахнутой рубашке с закатанными рукавами и черной футболке, затесался к ним же (предатель). ― С днем детей, лохи!! ― выкрикивают уже с той стороны двери буфета, захлопнув ее. ― Сегодня день _защиты_ детей. ― закатывает глаза Рюджин. ― Вот и защищайтесь!! ― Это _вам_ защищаться надо!! ― вскипает Минхо, дергая ручку. Джисон с Чонином встают в стороне, забавясь с ситуации (есть, что-ли, не хотят??!). "Темная компашка", в этот раз без участия Чана, вновь запирают за собой дверь буфета, заставляя ребят по ту сторону злиться и негодовать. Вот только в этот раз они случайно запирают вместе с собой внутри и _Ли Феликса_. Тот покупает себе мультифруктовый сок и сладкую трубочку, когда видит, что творят парни. Он откладывает свои покупки на столик, освобождая место у кассы для следующего покупателя. Тот парень в черно-белом тут же начинает точь рэп читать свой большой заказ. ― Зачем ты дверь закрыл? ― Чанбин поворачивает голову на серьезный тон под ухом. Веснушчатое лицо выглядит непривычно. Да, Со бывает видится в коридорах с Чонином, но тот их рисует, а здесь... Такие странные и настоящие. ― А тебе то что, выйти собрался? Подожди мы закажем и тогда пойдешь. ― лениво и безразлично. ― Открой дверь. Не вы одни хотите покушать. ― блондин все еще тактичен, говорит аргументами. Точно такая же блондинистая макушка, даже имеющая похожую стрижку - Хван Хенджин, тихо наблюдает за шоу, пока губы расползаются в заинтересованной продолжением улыбке. ― Да открою я скоро. ― бурчит Со. Ему это начинает надоедать. Навязчивость, как у пчелы. ― Нет, открой _сейчас_. Это нечестно. Вы бы все равно первыми в очереди были, раз так бежали, а у других время на выбор отнимаете. Открой я тебе говорю. ― теплые пальцы касаются руки, аккуратно стараясь отцепить ее от дверной ручки. ― Йа, не трогай меня. ― гремит Со. ― Открой дверь. ― с нажимом. Гул спора нарастает. Феликс с хмурым видом борется с Бином, вцепившись в одну из его рук, не давая ее вытряхнуть и пытаясь отцепить вторую, пока тот реально угрожающе гудит, стараясь стряхнуть с себя назойливого, щелкает туда-сюда ручка, ведь с внешней стороны один упертый с жаждой справедливости все еще дергает ее на себя. Не выдерживает женщина за кассой, строго скомандовав прекратить, а то еще доломают. Хван смотрит с приоткрытым ртом, не скрывая огонька веселья в глазах и... Все происходит слишком быстро. Тем самым взрывом, что намечался. Минхо во второй раз получает дверью по лбу. Его голова _смачно_ отлетает назад, как и он сам, потерявший равновесие..боль тьмой застилает взор.
Зашибись. Есть он больше не хочет.。 。 。
― Ну и что ты думаешь? Купил я какой-то китайский зеленый чай с золотым дворцом на упаковке, а он на вкус - как травяная лужа. ― Ли, прижав телефон к уху, крутит в руках зеленую коробочку с высеченными на ней золотыми буквами. ― Все чаи по сути - это травяная лужа, Минхо. Горячая травяная лужа в твоей кружке. ― Джисон по ту сторону трубки вздыхает, параллельно ища нормальный кофе на полках большого супермаркета. ― Нет, ты не понимаешь! У меня закончился мой любимый зеленый чай с лаймом, который ты мне тогда купил. А я в него влюблен, не могу без него, Джисон. ― Ли чихает от теплого пара кипятка, которым заливает несчастный, не получивший пять звезд мишлен, чайный пакетик. Он льет кипяток тонкой струйкой, проливая воду через горстку чаинок. Ему когда-то сказали, что так правильно. ― Че че чеее, слова про влюбленность?? Это на тебя так весна действует? ― игриво пропевает Хан, роняя с полки растворимый кофе в большом пакете на зип-локе. А потом случайно еще два. Цокает, пытаясь исправить ситуацию. ― Нет, на меня так отсутствие пар действует. ― предварительно закатив глаза, Ли толкает в рот пирожок, неся кружку к столу и усаживаясь за него, одну ногу удобно подогнув под себя. Дори решает поточить когти о стул, за что получает возмущенное мычание и голыми пальцами ног по жопе, чтобы отошел. Сразу понятно, от кого котенок перенял характер, потому что зеленоглазый тут же падает на бок, начиная кусать стопу и толкать ее задними лапами. И вновь мычание хозяина, с попытками спастись. ― Эй, то, что они с пол первого еще не значит, что их нет. ― смеется Хан. ― Как твой лоб? Шишка не вылезла? А то ты с такой силой, прям как дятел... ― Вот из-за этого у меня сегодня и нет пар... ― надуто бубнит Минхо, отпивая чай и случайно обжигая верхнюю губу, дернувшись сразу после. ― Чего?? Че у тебя там такое. ― Кожу содрал... На выпирающей костяшке теперь корочка... ― Скинь фотку. Ли, не долго думая, щелкает кривое-косое с отстойным освещением селфи. Но главное, что главное видно. ― Тебе будто рог оторвали. ― с явным весельем в голосе "поддерживает" "друг". ― Йа!! ― Прости, прости. И ты реально из-за этого не пойдешь? Да норм же, Минхо. Боевые раны, ну!! Круто выглядит. ― Отвались. ― Корочка твоя отвалится, а я нет. Ну я серьезно, Минхо, нормально, ниче не это. Ты теперь как опасный пацан и ба этот, бад боуй (bad boy). ― Отфватительный ангвийфкий. ― жует завтрак Ли. ― А у тебя еще и корейский. ― Мм!! ― вновь возмущается Минхо. ― Я тоже тебя люблюю. Если не придешь на пары, Минхо, тебе конееец. Покаа. Ли сначала глубоко вдыхает носом, а потом выдыхает так же, продолжая жевать кажущийся безвкусным завтрак. ° ° ° Пальцы, выглядящие до смешного короткими из-за огромного рукава голубой рубашки в белую клетку, плотнее прижимают квадратный пластырь к лобной косточке, на которой скрывается глупая рана с синяком и шишкой. Медицинский липкий квадратик отклеивается от влажной кожи из-за пота в такую жару. Минхо недовольно пыхтит, все же отставая от него, зачесывает вниз взмокшую челку, промакивает рукавом блестящую соленую пыль над верхней губой. В голубой рубашке и голубых джинсах он походит на таящий кубик льда. Забавно, но он сейчас умрет. С этим пластырем ходить стремно, но почему-то с корочкой на лбу еще стремнее. Помнящие инцидент, произошедший до выходных, во все глаза заглядывают в пострадавшую часть лица, с одним и тем же вопросом: «Болит?». Но на самом деле их интересует только то, насколько отвратительно выглядят последствия. Ли в этом мнении уверен. В конце пары по истории, все с грохотом лошадиного табуна покидают душную аудиторию. Душную не только из-за погоды, но и не меньше из-за учебного материала. Всем нудно. Всем хочется есть. ― Минхо, дождешься журнала и отнесешь на следующую пару? ― проскальзывая мимо первой парты первого ряда, что прямо напротив учительского стола, просит Рюджин, но не оставляет выбора, ведь тут же исчезает в толпе и компании своих подруг. Парень вздыхает. Его недовольный ленивый звук смешивается с шелестом древесных листьев за окном от порыва легкого теплого ветра. Маленький парашютик одуванчика приземляется на лист учебного журнала, где преподаватель синей ручкой и мелким округлым почерком спешно заполняет строку программы, выполненной за урок, смахивая цветочное семя. Ему тоже не хочется оставаться в кабинете дольше положенного. Всем нужно подышать и отвлечься. Джисон страдальчески медленно вдыхает воздух, стараясь не шевелиться вообще, потому что упился лимонного лимонада на перерывах и теперь ему очень нужно в туалет, но он преданно ждет своего друга. Хрустит страница журнала, перелистываясь в обратную сторону, выставляются какие-то оценки. Друзья переглядываются. Хан смотрит виноватым щенком, который сейчас сделает лужу в неположенном месте. ― Иди уже, а то сейчас из глаз потечет. ― Ли принял свою судьбу одинокого хатико. Джисон тут же убегает и преподаватель с Минхо продолжают молча выглядеть уставшими вместе. ...Прижимая к груди журнал, дизайнер неспешно бредет по коридору первого этажа: пусто и тихо. Все либо в курилке, либо отказались от лишних движений, растекшись по партам и экономя силы, либо на обеде. Мимо эпицентра шуршания и жевания он как раз и проходит. У самого аппетита совсем нет, может, из-за жары... Но других сейчас градус на улице как-то мало беспокоит: пирожные и пицца исчезают с полок одно за одним. ― Тебя последние дни в буфете не видно. ― раздается со спины и из-за угла эпицентра в прохладный коридор выходит _Чан_. Осветленные (сожженные) вьющиеся волосы, черная майка с вырезами рукавов до середины ребер. И...джинсы...черные джинсы с разрезами на бедрах и дырявыми коленями. _Сильными_ разрезами на бедрах. Да его будто кошка подрала! Очень...Интересно 。。。
Если бы магниты могли чувствовать и говорить, они бы сказали, как им больно, когда их разделяют ？
_Обязательно сказали бы_ 。
Чанбин мнет губы, поджимая те или водя уточкой из стороны в сторону, а после с тихим шмыгом морщит нос. Теплая тяжелая ладонь хлопает по плечу посеревшего от уныния друга. ― Пошли. В боулинг поиграем. ― Нет... ― Да поехали. Я за дорожку заплачу. Только вышкреби из своего кошелька себе на коктейль. ...Когда Чана находят мысли - сам Чан теряется в пространстве и поэтому даже не помнит, как кресло в доме друга сменилось на барный стул, обтянутый черной кожей и как за темными рассуждениями с самим собой, такими же темными, как зона бара позади дорожек для боулинга, у него закончился первый грейпфрутовый тоник, остающийся горечью на языке. Бан опрокидывает в себя последние капли оранжево-красной жидкости, расхрустывая маленькую пластинку льда, отколовшуюся от последних тающих кубиков в стакане и с глухим стуком опускает стекло на стойку.。 。 。
В старом железном чайнике, стоящем на плите, отражается ярко-желтая лампочка. Он с гулом отрывается от поверхности, булькнув остатками остывшей, еле-теплой воды в нем. Минхо наливает пол стакана. Белый. Болезненный. Прямо как он сам. Ли, вообще-то, пить сейчас не хочет, но почему-то это делает. От скуки, наверное. Глоток, два, три... Больше не лезет и становится душно. От дыхания в стакан? От знойной ночи или, может быть, от непонятного внутреннего напряжения, вызывающего головную боль. Словно какая-то часть его сознания переживает и накручивает, слишком много думая, но не рассказывает ему, закрывается. От того и ощущение, словно в черепной коробке происходит изматывающий мыслительный процесс, но ни одну мысль поймать не получается, точь те скрываются за занавесом, который можно всколыхнуть, чтобы понять - что-то происходит, но нельзя отодвинуть, увидев, что же именно. Стакан с прозрачной стекающей каплей споласкивается, возвращаясь на полку со скрипучей дверцей. Парень бессильно вздыхает, смотря на тягучую ночь за кухонным окном и решает вернуться в комнату, чтобы просто упасть в кровать, позволив себе поспать несколько часов до вибрации будильника. Завтра все так же на пары. Шоркают по полу тапочки, разворачиваясь в обратном направлении, повторяя маршрут, но... ...внезапно накатывает какая-то иная, _нездоровая_ сонливость. Он заторможен, не уверен в том, как ориентироваться в пространстве. Минхо кажется, что он не дышит и поэтому приходится приоткрыть рот, чтобы вдохнуть влажный, горячий воздух через него. Это отдается шипением вдохов-выдохов в ушах, звуки в которых глохнут, словно он опускается все ниже и ниже на дно глубокой, как марианская впадина, ванной. Пустой, но не менее душной и пугающей.Ведь если он не выберется, кто знает, когда его начнет топить набирающаяся вода.
Первым отказывает слух. В одном из ушей щелкает переключателем. Прерывается соединение мозга с барабанными перепонками, встает давящий изнутри звон. Ли медленно глубоко вдыхает, но по ощущениям - он проглотил целлофановый пакет, который неприятно липнет к влажным легким, раздуваясь, забирая весь кислород в себя, не пуская его в кровь, не пуская к центру управления всей системой - голове. Рука опирается о шершавую стену, чтобы качнуть тело в ровное положение и вытолкнуть его из кухни. Коридор плывет фиолетовым, Минхо делает шаг. В глазах пестро, зеленые вспышки в плывущем, фиолетовом нечто вместо гостиной, укалывают глазные яблоки, физически ощущаясь иголками. Становится холоднее. Жгучий, шипящий холод по всему телу поднимается от ватных ног по желудку, как по канату, достигает горла. То сразу же немеет, становится тяжелым язык. И тут зрение просто отрубает. Меркнет свет. Ничего не видно даже с открытыми. Парень все еще делает неуверенные шаги на ощупь, но... ...пол словно наклоняется. Медленно смещается центр тяжести и этому тяжело сопротивляться. Особенно, когда ты ничего не видишь. Где стена? А открытая дверь соседней комнаты? А комод? За что...можно зацепиться рукой... Ли неустойчиво заносит сначала в сторону, а потом назад. Он пытается поймать равновесие, зацепиться за горизонтальную поверхность, как за край обрыва, но промахивается рукой и.падает в темную бездну.
Приземляясь на задницу, чудом не впечатывается затылком в угол шкафа, что был сейчас в пяти сантиметрах от. Он на полу. Хотя бы на полу. Возможно стоит остаться здесь, просто подождать, пока что-то...пока что-то изменится? Придет в норму как-то само собой, потому что он не знает, что с ним. Но Минхо слышит голос и спешные шаги мамы, отвечая беззаботное и уверенное: «Все нормально, я просто упал. Ничего не вижу». Женщина сохраняет просто тотальное спокойствие (яблоко от яблони), не нагоняя на него панику. Младший Ли отвечает на ее вопросы собрано и ровно, его под руку отводят в комнату. Изнутри тело горит и волнами кидает в холод так, будто у него изжога, но ведь он ничего не ел.. ...ничего...не ел... .
Плавая взглядом в темноте, в уши противным шипением пробираются телефонные гудки. ― Алло, скорая.