.прыжковая вышка.
Чем выше ползет не готовый к такому повороту (подъему) взгляд, тем выше становится белая вертикальная жесткая «башня». Она огромная и тихая, незамечаемая, пока не представляет опасность. Совсем как белая акула. Правда, вряд-ли этой конструкции около семидесяти лет, как морской хищнице. Иначе, желание усомниться в безопасности возрастет куда больше, чем оно уже есть. Прыгать с высоты не менее пяти метров в воду только потому, что она, якобы, "мягкая", а от того безопасная? Минхо сейчас истерически посмеется, но, по его мнению, в дурку стоит увозить того, кто это придумал. Этот человек так сильно хотел расшибиться в лепешку о мокрую поверхность? Странные предпочтения в смерти. Горизонтальные платформы простираются над глубоким бассейном с водой на высоте пять, семь и десять метров. Нет. Он не полезет. Даже на самую нижнюю. Да она же высоко...! Ли боится высоты, не любит воду и опять боится высоты. Он так хочет, чтобы прямо сейчас все атомы его тела рассыпались, разбежались и собрались заново уже _за дверью_, за стеной, или, может быть, на другом континенте. Ведь иначе ему...не сбежать... Подобная телепортация запрещена в ньютоновской физике, но никак не противоречит законам квантовой механики, так что, надежда, все же, есть. Дизайнер переглядывается со вторым таким мучеником - Хан Джисоном. Тот смотрит на вышку так, словно ему показали как подготавливается беличий мех для шуб (коротко: он в ужасе). Но Джи старается сохранять позитивный настрой, смыв почти всю истерику с лица и с улыбкой (все же, немного нервной), оборачивается на остальную толпу пловцов. ― Д-да ладно вам, не умрем же мы. Толпа парней переглядывается. ― Ой, да кто вообще боится этой вышки. ― с напускной смелостью фыркает Кихо, проходя мимо Минхо и Хана, вздернув подбородок нарочито комично и гудя издевательство. ― Отойди, слизняк. Сейчас я покажу, как это делается. ― Этот слизняк те щас раковиной зарядит по правому уху, краб ты низкоходный!! ― пыхтит Джисон от злости, кидая черным тапком в задницу одногруппника, попадая четко в цель с характерным мокрым шлепком. Гудит компания, представляя это адское жжение, кто-то тихо гогочет. Сам Юн с высоким смехом прикрывает зад, убегая выше по ступенькам. От такой картины фыркает даже Ли, приоткрыв губы в улыбке. ― Кенсу пааабо. ― не может угомониться Хан, но в приливе балбесности путает имя. ― Что?? ― искренне удивляется До Кенсу, с такой детской наивностью приподняв брови, что все заливаются смехом. Один из них, почему-то, узнается особенно явно. Минхо воровато оглядывается: осветленные (сожженные) вьющиеся волосы, темные глаза-полумесяцы от улыбки, прикрываемой большой ладонью. Бан Кристофер Чан держится за плечо друга, сочувствующе по нему похлопывая и вдыхает между перерывами искристого, теплого даже в этом, ледяном сегодня, бассейне, смеха. ― Я дурак?? Я??? Парень, мы даже не знакомы... ― тихо лепечет пораженным тоном Кенсу, на самом деле уже нарочно добавляя комичности, может быть даже с целью вызвать новую порцию смеха от своего друга. И это работает. Чан захлебывается новой волной хихиканья, которая почти сносит его с ног, заставляя уткнуться лицом в плечо друга, сжимая его. ― А- я- это- Джи, до этого раздувающий грудь и соревнующийся с Кихо в издевательствах, словно уменьшается в размерах, смотря большими глазами с сожалением за косяк перед старшим. ― П-прости. ― извиняется он с нервным смехом. ― Аай, Кихо, ты проклят!! ― бросает через плечо, хмурясь, но тут же улыбаясь для Дио. ― Кенсу, прости меня, прости, я правда не хотел. До Кенсу по-приятельски хлопает мальчишку по лопаткам, кивая в знак того, что все хорошо. Парни наконец-то прогоняются тренером наверх, сам он поднимается тоже. Они все стоят в очереди, прыгая по одному с сигнальным свистком. Дожидаются, когда спрыгнувший отплывет, выбираясь из бассейна и вновь сягают в воду с высоты. Редеет сборище пока еще не посвященных в "леталы", собирается кучка снизу, дожидаясь остальных. Кто-то греется, обернувшись в полотенце, кто-то дерется тапками. Ничего необычного. Уже спрыгнувший какое-то время назад Кристофер, трясет осветленной головой с влажными кудрями, прыгая на одной ноге, чтобы вытрясти из уха воду. Он смеется о чем-то с парнями, обсуждая ощущения. Прыгающий с вышки, в свою наступившую очередь, Джисон уморительно кричит в полете. Тренер тут же гаркает: ― ЗАТКНИ НОС И РОТ, ХАН ДЖИСОН! ― чтобы тому нос не прочистило при ударе об воду. ― Вот же идиот, а... Хан Джисон! ― А!! ― Ты совсем с ума сошел?! ― А че?! ― кричит тот, прочищая уши. Пловцы смеются. ― НИЧЕ!! ― вылупляет глаза тренер от его пустоголовости и наглости. Парни, стоящие за мужчиной на прыжковой вышке, тут же прыскают через плотно сомкнутые губы, прижимая к ним ладони и переглядываясь. ― А если б мозги вышибло!! Я что говорил? Так, Хан Джисон, ты совсем технику безопасности не слушал?? ― А?!! ― не разбирает смельчак снизу слов из-за эха помещения. ― Я те щас-! ― замахивается журналом тренер, заставляя всех спортсменов загоготать, а Джисона шатнуться, закрывшись руками, как если бы в него реально этого бумажного вершителя судеб могли запустить. ― Выплывай давай, бессмертный. Так, Минхо, ты следующий. Ну все, шутки кончились. Для Ли они и не начинались: с самого подъема на эту адскую (хотя ближе было бы сказать «райскую») высоту у него скрутило живот от страха. И, обливаясь адреналином, он отказывался сдвигаться с места в самом конце, вцепившись руками в металлические перила, отбрасывающие резкий искусственный свет с ламп потолка. Он не готов. Он морально _не готов_. Он, блять, не знает, как так просто это делают другие, ясно? У него не получается перебороть свой страх. И если могут другие, это еще не значит, что его так просто (или вообще как-то _выполнимо_) перебороть. ― Минхо, ну...? ― ждет тренер, но резко не торопит. Скорее настраивает, старается успокоить и придать уверенность. ― Давай, ничего страшного здесь нет, ну. Смотри, чем дольше ты будешь думать и смотреть вниз- ― Надо смотреть вниз?? ― задыхается от негодования Минхо. ― Боже, я так его понимаю, я тоже боюсь... ― Давайте, вдох-выдох. Минхо, ты сможешь. ― поддерживают со стороны. Ли делает вдох, сглатывая и медленно выдыхая. Он подходит к краю, желая тут же ринуться назад от панической давки высоты, но босые ступни натыкаются на чью-то подставленную поперек стопу. ― Так, Минхо, не трусь. ― Нет, я не- ― Я считаю до трех, даю сигнал и ты прыгаешь. Раз. Тяжело. Без шанса на отступление. ― Два. На него давит все. Он не готов. Он ненавидит спорт, ненавидит тренеров, ненавидит, что им имеют право управлять ради каких-то уебанских оценок. Колени трясутся, голова начинает болеть от яркого света ламп. ― Три..свисток как плеть, как выстрел разрезает пространство и тело, спустя секунды, ударяется об воду.
Тренер, скрестив руки на груди, внимательно смотрит на поднявшиеся всплески, крупными стеклянными каплями опадающие обратно в бассейн. ― Хорошо вошел. Пять. ― заключает он, ставя оценку в журнал. ― Следующий готовится. Светлая кудрявая макушка медленно оборачивается на воду с маленькими покачивающимися волнами. Так тихо. Чан впадает в ступор. Звуки...начинают глохнуть. Он чувствует неприятное давление на грудь и все не может отвести взгляда от места, куда спрыгнул Ли Минхо. Его словно затягивает туда. Картинка вокруг бледнеет и становится мутной, несуществующей, концентрируя все внимание в самом центре - под прыжковой вышкой. Резкий, фантомный ноющий укол в ногу заставляет обратить на нее внимание. Черные...рыбки с пузырьками воздуха проявляются на коже, одна за другой, заполоняя собой всю икроножную мышцу. ― Минхо...! ― Почему он не выплывает? Он там что, уснул? Парни начинают терять терпение а вместе с тем растет и беспокойство. Бан, забыв о метках моментально, прыгает в бассейн. Не успевает среагировать _никто_, лишь выцепив взглядом спину пловца, что резко входит в воду. Ошеломление заражает всех от взгляда к взгляду. Чан не успевает подумать о безопасности, о том, прыгает ли сейчас кто-то сверху. Он, его тело и разум просто телепортируются в бассейн, иначе это не назвать. Кожу резко обдает холодом. Водяные пузыри, отливающие темно-синим и белым, прозрачным, щекочут лицо и закрывают обзор, вынуждая прищуриться, но распадаясь на более маленькие, взмывая на поверхность, их становится все меньше, от чего выходит разглядеть темную макушку на глубине четырех метров. Видно, как Минхо стиснул зубы от боли, выпуская те самые дрожащие пузыри, теряя последний воздух, как он держится за ногу, в панике пытаясь понять, что делать, потому что малейшее движение и недвижение вызывает убивающую тянущую боль, словно мышцы из него вырывают, как удаляя нерв. Светловласый торопится проплыть глубже, ниже ко тьме, чтобы подпереть плечо Ли своим и, обхватив тело поперек торса, как можно быстрее всплыть на поверхность. В последние секунды Минхо чувствует такое жжение, словно у него взрываются от недостатка кислорода легкие..успокоившаяся водная гладь, пожравшая души, прорывается двумя крепкими телами.
Под оглушающий шум воды и эхо зала, вместе с неразборчивым гулом голосов, Ли жадно глотает ртом воздух, откашливаясь. Кристофер позволяет ему впиваться холодными руками в свои плечи, давая пару секунд прийти в себя. ― Я тебя нашел. ― слышит Минхо _знакомый_ голос Чана совсем близко (。 。 。
Разговоры вполголоса шелестят вместе с большими листами бумаги, приклеенными бумажным скотчем на художественные планшеты и мольберты (кому как удобнее). У мусорного ведра, сидя на корточках, усердно затачивают карандаш канцелярским ножом в "ведьмин палец", пыхтя от напряжения, но графитовый стержень ломается, укорачивая время, отведенное на завершение работы и увеличивая уровень стресса. Тут и там студенты-художники сидят в наушниках с проводами и без. У кого-то на парте стоит заваренный в этом же кабинете ягодный чай, кто-то, забив на работу, листает тикток (вы скажете смелый, но студенты-художники совершенно точно назовут это отчаянием). Последняя парта на первом ряду и работа сданная еще на прошлом занятии делают свое дело: вместо карандаша у Хван Хенджина в руке одноразовые деревянные палочки, которыми он подцепляет лапшу быстрого приготовления "под цвет его волос" как пошутил минуту назад Джисон, посмеясь и следом открывая рот с голодным «ааа», чтобы ему за щеки положили еду. Они делят одну коробку лапши со вкусом "сливочного сыра и креветок" на двоих, но с набитым ртом было озвучено единогласное мнение, что ни сливочного сыра, ни тем более креветок здесь не чувствуется. Хан с Минхо прячутся за партой своего нового друга-художника (удивительно для всех, но Минхо с Хваном смогли найти общий язык и их нередко можно было встретить вместе на длинных перерывах), перебрасываясь какими-то фразочками и хихикая втроем. Препод наверное свалил и сам пить чай, просто поставив студентам постановку с вороной. «На Чанбина похож» - шутит Ли, уминая сладкие крекеры с кунжутом, от лапши отказавшись. Парни смеются. Чанбин тоже там появляется под конец пары, выдавая «это че за голуби» в сторону двух дизайнеров. -- Эй, ты кого там прикармливаешь?? _Не меня_. Вот самый главный ответ. Трое макушек вздергиваются на знакомый голос. Бин лениво пересекается взглядами с Минхо и атмосфера тут же меняется. Ли чувствует настороженность. Читает во взгляде Бина, насколько они далеки друг от друга. Словно еще больше, чем раньше (словно еще есть куда). Он не знает причин, но почему-то на подсознательном уровне принимает правила игры, смолкая в компании. Со не рад его видеть. Что-то произошло. Программист окидывает взглядом ближайшие парты, словно ища кого-то еще. ― А где мелкий? ― Кто?? ― голос художника, отложившего палочки и скрестившего руки на груди звучит _слишком_ игриво для _просто_ ответа на _просто_ вопрос. Словно он намеренно делает вид, что не понимает и, более того, _хочет_ чтобы это было замечено. ― Чонин. ― Со старается сохранить безучастный вид, но он замечает, _как хитро_ улыбается Хван. И это совсем не похоже на приглашение в словестную игру. Это похоже на просьбу из нее _выйти_.― Хенджин? ― Да не знаю я. ― блондин тут же смеется, прикрывая улыбку рукой. ― Аай, я боюсь твоего взгляда...! Что ты так смотришь?? Чанбин переводит взгляд на Джисона. Тот кусает нижнюю губу изнутри, звуча немного нервно и тихо. ― Его сегодня весь день на парах нет... Хван и Бин обмениваются тяжелыми взглядами и Джисона это не может не напрягать. ― Это так ты заботишься о младшем? ― Че?? Ты чего начал, Бин. ― Да его в последнее время вообще с нами не видно. Ходит вечно голову в пол уронив. Вы поругались? На Хенджина давит этот разговор. Давит то, что они здесь не одни. Давит то, что здесь есть кто-то _конкретный_. ― Давай не будем. ― «не здесь» - пытается передать он взглядом. «И, желательно, никогда» - говорят его нервные движения. ― Ты опять ему что-то запретил? Вот оно. Вот этот колкий взгляд Хвана. Его это задевает, он не хочет об этом говорить и готов дикой кошкой подраться за свой комфорт. ― Эй, Хенджин. Я понимаю, что он тебе как младший брат, но у него своя жизнь и ему решать- ― Давай ты не будешь лезть? Блондин видит, что Со тоже дал попятную, видит, что задел, что толкнул его в грудь своими словами вместо рук. И поэтому идет дальше. ― Ты воркуешь с Енджуном - ну так и продолжай. Заботишься о нем? Пожалуйста. А к нам не лезь. Минхо, вовремя воткнувший хотя бы один наушник, внимательно смотрит на Джисона. Хану _тоже_ некомфортно, как и всем здесь, но _по своему_. Словно... Словно его тоже что-то задевает. Он понурый, челюсть напряжена: наверное опять до разодранной кожи съедает свою нижнюю губу изнутри, к тому же с силой сжимает собственное запястье, смотря в пол. Друг пробует протянуть ему наушник, но Джи, с неприсущим ему раздражением, отрицательно дергает головой, хмурясь. Всего несколько секунд требуется на то, чтобы Хан вновь поймал зрительный контакт с Ли и широко растянул губы в улыбке, показав, что все впорядке. Минхо все равно видит эту улыбку натянутой, с какой-то грустью в глазах напротив и неохотно, но так же улыбается в ответ. Им точно не хочется грузить собственные состояния диалогами сейчас. ° ° ° ― И ты продолжаешь за ним бегать? ― приглушенно раздается в динамике телефона голос Со. Под ночь он звучит даже как-то убаюкивающе. Они с Чаном проболтали уже двадцать минут, делясь тем, что беспокоит их в эти дни. Бин рассказывал о тренировках, об отменившейся поездке в спортивный лагерь, на самом деле, больше по настоянию мамы, нежели по собственному желанию и о Чонине (он всегда беспокоится о младших, Чан знает). А теперь дело дошло до самого Кристофера и, конечно же, первой и самой волнующей его темой стал _человек_ (он всегда зацикливается на других людях, Бин знает). Ли Минхо... Даже после осознания того, что они соулмейты, Минхо не стал ближе. Да, может быть Бан ждал чуда, как в сказках, но он правда ждал. Ждал какой-то реакции, волшебного "дзынь", красных нитей судьбы, которые тут же свяжут их двоих крепко-накрепко, всем телом, чтоб вплотную, чтобы восполнить весь тот тактильный голод. Да что тактильный - Чан голодный _по всем фронтам_. Голодный по взглядам, голодный по разговорам, голодный по случайному касанию плечами, по совместным обедам, голодный по звучанию его смеха и по темному сверкающему взгляду, когда тот подкалывает их общих знакомых и _ни разу_ самого Чана. Он безбожно голоден по Минхо. Наоборот в их истории случился какой-то откат и Ли по минимуму контактирует с Кристофером. Но вот раздражает это, как ни удивительно, Чанбина. Они соулмейты, им _придется_ быть вместе, так почему Минхо ломается? ― Ему нужно время. ― Чан сдерживает себя от мягкой улыбки, которая сама просится на лицо при упоминании Минхо. ― Ощущение, что он еще не дорос. ― вновь бубнят по ту сторону трубки. ― Ты всегда воспринимаешь других, как детей. ― Почему. ― «Почему ты продолжаешь. Почему у тебя столько жвачно-пузырчатых чувств к этому мальчишке. Совсем расклеился. Для себя и своего будущего жить надо.» ― Потому что он - причина, по которой я верю в судьбу. Можно попасть в рай, просто коснувшись человека, ты знал? _Свой_ человек... Ты просто вдумайся. И я сделаю все, чтобы стать его любовью. ― «Все»? ― в голосе сквозит недоверие. На что Бан способен? _И способен ли_? ― Я стану тем, что он так любит. Спокойствием, личным пространством, тишиной, сонливым доверием... И мне не придется прилагать к этому усилий, Бин. ― Со ощущает выразительный взгляд темно-шоколадных глаз, как если бы они сейчас были рядом, ведя этот диалог. ― Потому что когда ты влюбишься, когда почувствуешь - поймешь. Чан не злится на друга за его настойчивость, он его понимает. Понимает, что в семье Со все было иначе. Что теперь сам Чанбин, следуя примеру родителей, воспринимает судьбоносные метки как рабочий контракт. Чан не злится, но теперь он чувствует еще больше тяжести от того, какой путь он проходит, чтобы стать ближе к Ли. Чтобы вернуть хотя бы ту отправную точку, от которой все скатилось. Он не понимает. Анализирует, но не понимает, что ему нужно делать: дать Минхо время (но сколько?) или начать действовать (но как?). Бан рухает лбом на стол. На экране ноутбука перед ним на стоп поставлено видео: «Анализ игры: Kitty Go». С щелчком белой рябью идет глюк, меняя расположение пикселей - «Анализ чувств» теперь светится на экране. Четко над кудрявой светлой головой мигает белое сердце, словно отстукивая спокойный пульс.▼▼▼♡▲▲▲
Светится над ним загрузка:❨ loading. . .❩
И разбивается с хрустальным звуком на две части сердце на экране от безысходности и незнания. В темной пустоте эхом звучит раздосадованное: «мяв...» 。 。 。 Шустро мелькает тень за окном у низкого подоконника - частный дом все-таки. Минхо открывает окно, запускает четверолапого, привычно гладя по спине, проверяя, все ли хорошо. На рыжей шерсти маленькими шариками собралась дождевая вода: человеческая рука теперь мокрая. Дуни встряхивается, и сам чувствуя себя не особо приятно. Его хозяин морщится, когда на него прилетают капли и со вздохом идет за полотенцем, накидывая персиковую ткань на кота, шустро его обтирая, ведь тот начинает сразу же выбираться из плена посягательства на его королевскую неприкосновенность. Ли , погрев ледяные подушечки кошачьих лап в ладонях, опускает его обратно на подоконник, садится на кровать, хлопая по бедру. Рыжий приходит, укладываясь меж ног и долго лижет шерсть, умываясь. От него пахнет дымом и, как Минхо думает, свободой. Он гладит кота. « Вот она - любовь, да...? Гулять где хочешь, а потом приходить, зная, что тебя ждут. И погладят. И накормят. Точно, надо вас покормить. Но я чу-чуть попозже. » Отчасти сливается парень, ленясь разрушить такой приятный покоем момент. Красный свет лампы сегодня не кажется жутким. Он словно греет, как накаленная батарея. « Я вас и правда, кажется, люблю. » Но даже это осознается как-то странно. « Правда... Ведь только вас, я хочу касаться. » Ли укладывается на живот, собираясь спать. Шерстяные лапы забираются на его спину, по боку скользит пушистый хвост. Минхо чувствует его сердцебиение в позвоночник. Словно ребенок тыкает пухлым пальцем. Странное и стремное ощущение. -- Ну ты и балда. Котенок глубоко вздыхает. Его хозяин, тут же, следом. Лениво цепляются когти пару раз за спутанные пряди волос в желании, видимо, подоставать хозяина, но тот упрямо не реагирует. Ли чувствует себя уебком. Каким-то. Каким - непонятно. Но бесчувственным или типо того - точно. Потому что ему вообще все равно на тишину в чатах. Он слишком много думает о метках судьбы и ровно столько же не думает о них вообще. На последние сообщения от Чана о самочувствии он ответил скомкано. Теперь чат молчит. Это все странно. Это все ощущается так, словно не должно было произойти. 23:25. « Блять. Котов нужно было покормить в десять. » Он наливает чистой воды в миску из чайника после того, как насыпал в три других корм. Самому есть не хочется. Уснуть бы уже. В маленькой ванной тихо гудит водонагреватель. Минхо замечает белую кошачью шерстинку на своей серой футболке с номером "94", пока со вздохом чистит зубы, по сонной случайности жестким ворсом зубной щетки задев десну с внутренней стороны передних зубов. Больно. Та чуть припухшая: разодрал чипсами с паприкой. С языка счищается их копченый вкус и фруктовый от пол бутылки пива. Чипсы с паприкой вспоминаются в тот день, когда они с Чаном столкнулись плечами... Тупо помнить такой незначительный момент? Сонное сознание представляет, как он обнимает Чана сквозь его плотную черную толстовку, как укладывается ему на плечо, будто в тот день пьянки и как он вздыхает, растворяясь в этом ощущении... Ли резко отмирает, дернувшись, когда осознает, что все это время держал щетку под включенной водой, сам же утонув в мыслях о парне с осветленными (сожженными) кудрявыми волосами, яркой летней улыбкой и, наверное, такими приятными объятиями... « « Я вас и правда, кажется, люблю. » Но даже это осознается как-то странно. « Правда... Ведь только вас, я хочу касаться. » »