Море это суп

。 。 。

Академические коридоры шумят очередными толпами студентов, но разговоры здесь ведутся явно не об учебе. ― Меня будто избили... Чан не отвечает на звонки и сообщения... Минхо, следуя его ночному кошмару, действительно походит на утопленника - бледный, помятый вид, темные круги под глазами от недостатка нормального сна и моральной измотанности(вместе с физической, учитывая приступы боли). Функционируя на и то подводящем автоматизме, он вяло перебирает ногами по третьему этажу их корпуса вместе с баскетболистом, то и дело забывая моргать. ― Тебя тоже? ― искренне удивляется Хван, все еще переживая о произошедшем. ― Что...? ― Крис и Бин у директора за драку. Парни из второго корпуса устроили замес, какая-то мутня с наркотой кажется, а их втянули как знакомых. Кто-то все это транслировал в сеть. Только последний пункт директора и волнует походу... ° ° ° ― ...Со Чанбин! Ну вы то - староста группы! Чем вы думали?! Под эти слова директора - Ли врывается в кабинет. Без стука, без "здравствуйте-извините". И вообще, если быть честным, то пришел Минхо совсем не к нему. Чан. Он пришел за Чаном. За своим соулмейтом, чтобы убедиться, что все впорядке. В...относительном порядке, исходя из ситуации. Дизайнер загнанно дышит, будто убегал от пожара, но на деле он бежал к своему пожару. Три пары глаз в виде директора, куратора группы программистов и Со Чанбина обращаются к ворвавшемуся и общие взгляды притягиваются меткой на щеке Минхо в виде морского листа ламинарии. Погруженный в свои мысли Кристофер, реагирует только на неожиданно воцарившуюся тишину и оборачивается на дверь с желтой заживающей ссадиной на щеке в том же месте. ― Минхо... ― сокрушенно, виновато, с болью. Но дизайнер только отрицательно мотает головой, мол: «нет, не накручивай себя» и спешно врезается в свою родственную душу объятиями. Бан прикрывает глаза, заламывая брови от остаточной боли после вчерашней драки и вдыхает родной запах, чувствуя себя самым виноватым на всей планете и заслуживающим ссылку в пустой, холодный и одинокий космос за то, что Ли пришлось пережить из-за него. Директор, потирающий лоб и явно подверженный мигрени из-за портящих репутацию академии происшествий, прочищает горло, уставшее от повышенных тонов. ― Со Чанбин и Бан Кристофер Чан. Вы лишаетесь стипендии на это полугодие и теперь вы двое на учете. Свободны и больше чтобы такого не повторилось. ° ° ° ― ... Вписанные углы, опирающиеся на одну дугу, равны. У нас есть угол DFC, равный 50° и угол D_E_C, который _так же_ будет равен 50°. Потому что как бы зрительно он нам не казался меньше, при перемещении по дуге, он _все равно_, остается равен первому углу DFC. ... Как бы ни хотелось разузнать о происходящем, остаться подольше в (не)чужих объятиях, детально расспросить о вчерашнем вечере, обработать ссадины (все так же не)чужого тела и излечить остаточную боль - пары сами свой срок заключения не отсидят. Хочется уже просто увидеть (начинается торг с богом времени), просто побыть рядом и послушать его дыхание. Минуты тянутся раздражительно. Ли накусывает нижнюю губу и старается не дергать ногой. ― Углы похожи на тако... ― уныло заявляет Джисон, спустя очередные тяжелые двадцать минут тянущейся вечность лекции. Они с Минхо вытянули руки на парте, их кисти свисают с края вниз. Ли падает лбом в удобные мясистые подушки выше локтей, отказываясь думать. Хан - медленно моргает с открытым ртом, кажется, системно уже спя. ° ° ° Измученный учебой вздох шипит вместе с шелестом деревьев на территории академии. Наконец-то свежий воздух... Пары закончились, срок отбыт. Ли замедляется на пороге академии на закате, напоминающем апельсиново-пломбирное мороженое. То самое, где сверху - цитрусовый фруктовый лед, а внутри - тающий сладкий пломбир с кусочками апельсина. Дождь... Относящий себя к семейству кошачьих почему-то самовольно шагает под прозрачные капли, выходя из под козырька. И так и мокнет под дождем, думая о произошедшем. Метки, день, когда он чуть было не утонул, драка его соулмейта, собственная откликающаяся на это боль... и сердце. Он мокнет под последним теплым дождем в последние дни жаровой осени, что окончательно сдается холоду. Может, это что-то да значит. Для него, для...них. Теперь холод накроет этот город с головой. Минхо, кажется, полюбил воду еще больше, раз сейчас нежится под теплыми каплями неба. Челка начинает липнуть ко лбу, с носа капли падают мерно, отражая в себе зелень деревьев, мокрый асфальт и сладкое, живое небо... Щелкает дверь, выпуская очередного студента, но им оказывается Чан. И Чан замирает, утопая в накрывших его смутных чувствах, когда наблюдает за точеным профилем его соулмейта, стремительно промокающим из-за погодных условий. Рубашка того липнет к телу, начиная просвечивать метки на ребрах, пока собственная притупленная боль отзывается в тех же местах... На губах сплошное «прости» и даже осветленные(сожженные) кудри не могут скрыть серость на дне виноватых глаз. ― Чан...? Минхо смотрит расслабленно, но со слабо скрытым волнением. Сглатывает он. После, сглатывает Кристофер. Оба чувствуют атмосферу напряженного диалога. ― Прости, я... Мне так жаль, Минхо. Крис знает, что поступил безответственно. Боль своих ран чувствовал не только он. Он словно...самолично подставил своего соулмейта под удар. ― Здесь ничего не слышно, подойди ближе. Слегка хмурятся брови на красивом(пусть даже с черной меткой на щеке) лице. Ли протягивает ему руку, подзывая ближе, _просто уже чтобы коснуться_. А Чан варится в собственных мыслях, ограничивает сам себя и сам же себя наказывает. Он переживает, что Ли начнет его сторониться, не знает, можно ли ему теперь касаться Минхо... Но тот...так просто зовет его к себе вплотную. Кристофер поджимает губы, кивая и вкладывает руку в раскрытую ладонь своей родственной души. Дизайнер тянет его к себе, под стихающий дождь и с таящейся в глубине глаз жадностью бегает взглядом по лицу напротив. Скучал. Так скучал. ― Минхо, я виноват... ― начинает через силу. ― Мне так жаль, я знаю, что провинился перед тобой. Ты только начал мне открываться, а я... И поэтому я пойму, если ты обиделся, если захочешь отдалиться от меня, проклинать и ни за что не видеть, но знай, что я-... ― Бан подвисает, когда наконец-то поднимает взгляд с луж под их кроссовками и сталкивается с темными, внимательными глазами Ли. ― ...что я все равно буду добиваться тебя. Я буду твоей тенью, помощью, я буду собирать свое извинение по кусочкам, с каждым новым действием. Прохладная ладонь ложится на щеку, оглаживая силуэт морских водорослей так нежно, будто это открытая рана. ― Больно...? ― Вчера болело. ― спокойно отвечает Минхо. ― Знаешь почему? Потому что за тебя болела душа. Где ты? Что с тобой? Почему _тебе_ больно? Я ничего не знал. Ты не отвечал на звонки, а я следил за новыми расцветающими листами меток и ждал, когда это закончится, чтобы _ты был впорядке_. Я был так далеко, а ты - еще дальше. Неизвестность всегда далекая, она разделяет. Покрасневшие от контраста температур кончики пальцев охлаждают кожу лица, когда Ли касается невесомо ссадины на щеке Чана. ― Почему _ты_ не говоришь, что у тебя болит...? ― Потому что за тебя болит сильнее. И Минхо рассыпается все теми же дождливыми каплями, стекающими с их подбородков. Он чувствует, как его сердце точь аквариум наполняется теплой водой, отражающей ванильный персиковый закат и как вместо бабочек его щекотят золотые рыбки, поселившиеся в этом наполненном сердце. Он ощущает заботу и желание _заботиться в ответ_. Он знает, что если его укроют _эти_ руки - сбежать не захочется. Только остаться. Только уснуть в тепле. Родственные души медленно убирают руки с щек друг-друга и по ощущениям тут же отдаляются на миллионы километров. Настолько тянет обратно. ― Хорошо отдохни на выходных. И пиши в любое время. Ты же знаешь - я отвечу. ― Если тебе нужна будет мазь или что-то еще - ты только скажи... Крис на тихое проявление заботы улыбается, не в силах перестать смотреть с теплом в глаза напротив. Помахать на прощание, развернуться на сто восемьдесят и четыре шага, но... ― Эй, Чан...! Кристофер оборачивается, как тут же Минхо впечатывается сумбурным поцелуем в его губы. Так, будто чувства подтолкнули его в спину со всей силы. Соулмейты вновь отстраняются. У обоих - от такого неумелого удара пульсируют губы. Чан морщится от боли с тихим шипением - Ли задел его раненый уголок. Но, осознав, расплывается в глупой улыбке. ― Иди уже. Неуверенно и ворчливо(просто смущенно) мявкает Минхо, стерев дождевую воду с носа. Он уходит в противоположную сторону, даже не обернувшись, пока краснеют кончики ушей, а Бан еще немного задерживается в этом моменте трепетных чувств, смотря в спину уходящему, после чего, сунув руки в карманы и сам ступает в промокших кроссовках по лужам в сторону дома. Хотя, на самом деле, его истинный дом сейчас спешит на трамвай, что увезет его далеко-далеко.