Быть человеком

Для Игоря время пролетело незаметно только из-за того, что он спал. Может, к этому привёл накопившийся за последние дни стресс, а может, его организм просто не выдержал и впал в спячку, чтобы принудительно дать себе отдохнуть. «Поздновато», — думает Игорь, прерывисто вздыхая, когда просыпается во время фазы глубокого сна. Твёрдый стул под задницей всё-таки даёт о себе знать, вызывая боль в копчике. В его комнате темно и холодно, пахнет машинным маслом и сыростью. Но даже в такой давящей атмосфере у Игоря кружится голова от воспоминаний о доме, о Мухтаре. О Пете. К горлу подбирается комок, перекрывающий кислород. Чувство вины давит на плечи. В этой суматохе он успел принять свою смерть, как что-то неизбежное, но совсем не подумал о тех, кто его окружает. Переживёт ли Мухтар его смерть? Игорь почему-то уверен, что нет. Его похоронят в безымянной могиле, а Муха ляжет поверх свежевскопанной земли и закроет глаза, отказываясь от реального мира. Картина появляется перед глазами, да такая яркая, что становится не по себе. А Петя? Успел ли Хазин привязаться к нему также сильно, как и Игорь к нему? С одной стороны, хочется надеется, что да, ведь тогда эта дурацкая влюблённость вовсе и не дурацкая. Но, с другой стороны, Игорь не может позволить себе такой эгоизм. Пусть Петя относится к нему нейтрально или даже с холодным презрением, тогда и его смерть пройдёт, может, даже незамеченной. Вад начнёт курить больше, чем сейчас. До конца лёгкие посадит, чертяга. А Олег совсем в работу уйдёт. Как будто сейчас мало работает. А Серёжа так и останется с раскрытой грудью? Коррозия просто убьёт его, а из-за своего упрямства, Разумовский к себе никого не подпустит. Единственный, за кого Игорь не волнуется, это Бустер. Даже с учётом их долгой дружбы, Игнат никогда не подвергнет своё здоровье плохим привычкам. Да, скорее всего, он перестанет шутить по поводу и без, перестанет улыбаться так часто, но он точно не начнёт перерабатывать или курить чаще обычного. Он, лучше остальных, понимает, что его плохое здоровье ничего не изменит. Дверь в его комнату открывается с тихим скрипом, яркий свет, льющийся через растущую щель, слепит глаза. Игорь жмурится, но всё равно пытается рассмотреть входящего. Комфортная атмосфера одиночества меняется на давящую, а Игорь не понимает из-за чего. Это раздражает. — Доброе утро, — знакомый, но такой неприятный голос звучит прямо около уха, вызывая табун мурашек по шее. Игорь уже говорил, что ненавидит этого человека? Впрочем, это не важно. Игорь ненавидит Юрия Хазина всеми фибрами своей души. — Надеюсь, ты хорошо выспался, — Игорь замечает какое-то движение справа от себя, а потом чувствует холодный металл наручников на своих запястьях. Слава богу, что верёвка, которая стёрла всю кожу, исчезает. — В последний путь, Механик. Игоря поднимают под руки и ведут к выходу. Он бы и рад сам пройти, но из-за неудобной позы и затёкших ног, он не может даже встать самостоятельно, что уж говорить о ходьбе. — Моим последним подарком будет твой палач. Думаю, тебе очень понравится увидеть старого друга. Игорь вскидывает голову, пытаясь понять, кто это может быть. «Старый друг». На ум приходит только один человек, но Игорь уже давно о нём ничего не слышал. Только призыв о помощи, который он проигнорировал. Дима? Может, у него всё ещё есть шанс выжить. Опять он будет в долгах, но зато живой. От этой мысли настроение поднимается, и Игорь даже начинает пытаться помогать и передвигать ногами, чтобы его носильщикам было полегче. Он ёжится из-за приглушённого смеха позади. — Нетерпеливый, да? Игорь сдерживает себя, чтобы не закатить глаза. Он позволяет вести себя по пустым, но таким знакомым коридорам. Их шаги отражаются эхом от голых стен, Игорь отчаянно хочет провести по ним кончиками пальцев. Он уверен, что это их высотка. Но его сил не хватает даже на простых движения, что говорить о каких-то словах. Затёкшие конечности ощущают себя, как мешки с песком. Разум всё ещё не отошёл от продолжительного сна и болтается, похожий на кашу, в черепной коробке. Язык как будто распух и еле шевелится во рту, лишь иногда позволяя сглатывать накопившуюся слюну. А в главном холле светло, даже слишком. Яркий свет заставляет щуриться. Глаза от резкого солнца практически сразу начинают болеть, но не смотреть нельзя. На лифте они поднимаются на шестой этаж. Тихая кабина успокаивает возбуждённый мозг, даже скрежет тросов не раздражает. Игорь слышит тихий звоночек, когда его подталкивают вперёд. Его подводят к окну, носки ботинок немного свисают с края. Игорь тыкает в платформу ногой, прежде чем сделать шаг. Он может отчётливо слышать рёв толпы откуда-то снизу. — Что, вот так сразу? И без последнего ужина? — Игорь надеялся, если умирать, так сытым. А то совсем грустно получается. — Времени не хватит, Механик. Прости, давай в следующий раз, — Игорь слышит за своей спиной скрипучий смех и фыркает. Ну да, следующий раз же обязательно настанет. — Ловлю на слове, — Игорь трясёт наручниками на спиной, но когда ничего не происходит, он вздыхает. «Ну, значит они поумнее дворовой шпаны», — думает Игорь, вставая вровень со своим палачом. Краем глаза он рассматривает лицо человека, и, узнавая его, он старается сдержаться и не вздрогнуть. — Дима, — шепчет он, пока Хазин начинает затирать свою речь про справедливость и любовь к ближнему своему. — Будь мы в других обстоятельствах, я бы тебя поцеловал. — Гром, — так же шёпотом отвечает Дима, поправляя подол своей формы. — Конечно же это ты. Когда какой-то цирк в городе проходил без тебя? Игорь тихо смеётся и прикрывает глаза, расслабляя тело. Может быть, Судьба всё-таки повернулась к нему лицом и улыбнулась. — Стул не работает. Точнее работает, но не убивает. Ты выдержишь пытку? — Дима складывает руки на груди и старается не скорчить гримасу, когда на него рукой показывает Хазин. Им приходится на секунду прервать разговор до момента, когда мужчина вновь обращает всё своё внимание публике. Где-то там внизу может стоять Мухтар. И Петя. — Игорь, — голос Дубина снова появляется на периферии. — Ты выдержишь мою пытку? Игорь усмехается и широко открывает глаза, губы растягиваются в улыбке. Он знает, что Дима не просто полицейский, не просто «человек-закон». Он тот, кого все привыкли видеть в допросной. Но Игорю никогда не приходилось быть в роли допрашиваемого. Слухи о Диме ходят, конечно, разные, верить можно далеко не всем, поэтому Игорь предпочитает проверить всё самому. — Конечно. Главное, не убей меня, а там разберемся. Заодно и тебя вытащим, — Игорь выпрямляется, когда речь Хазина наконец-то заканчивается. Ему даже делать особо не пришлось. Кто ж знал, что Юрий буквально подкинул ему свободу на блюдечке. Низкий поклон ему. — Хороший подарок, да? Надеюсь, нравится, — Хазин театрально смахивает пыль с футболки Игоря, хлопает его пару раз по груди и улыбается. — Мне? Очень. Спасибо большое. Давно мы с Димой не виделись, — а смысл скрывать? Игорь просто пожимает плечами, когда его толкают к электрическому стулу. Не знай он всей программы, то подумал бы, что уже всё началось. — Я очень рад, — Юрий смеётся и раскидывает руки в сторону. — Да начнётся правосудие. _____ Петю тошнит. Чисто физически это невозможно, но он всё равно чувствует, как сокращается нижняя часть его живота, как сжимается горло. Он даже может чувствовать, как его мутит. — Петь, дыши, — Мухтар рядом бодает его в бедро. Его хвост мягко бьётся по его голени, привлекая к себе внимание. — Он закончил. Петя вновь поднимает голову к платформе, цепляясь глазами за краешек Игоря, который может увидеть со своего места. Он видит, как его отец прикасается к темно-зелёной футболке, стирает с неё грязь и хлопает Игоря по груди. Петя почти видит красный. Он хочет сломать этому человеку руки, чтобы он не мог касаться Грома. Никогда. Петя мотает головой, пытаясь прийти в себя. Они с Игорем даже не встречаются, Петя просто не имеет права так думать. — Пусть это поможет, — Петя пропускает мимо ушей диалог между отцом и Игорем, поэтому не совсем понимает, из-за чего Мухтар радуется. — Что? — Там Дима, — Мухтар определённо выглядит лучше, хотя напряжение не исчезает из его позы. Дима это, конечно, хорошо, но поможет ли он? Дима, Дима, Дима… — Какой Дима? Который полицейский? — Петя наклоняется, чтобы Мухтар его услышал, а то толпа снова начала верещать. Он видит лёгкий кивок от пса и выпрямляется. Петя практически ничего не знает об этом Диме. Только то, что ему позволил узнать Игорь, и то, что он мог подслушать от Игната. Когда Игорь выберется, Петя должен узнать про этого человека подробнее. Тем более, если он поможет Грому выжить. Петя чувствует, как его метафоричное сердце сжимается, когда сквозь шум толпы он слышит крик Игоря. Не крик, скорее, громкое ругательство, но от этого легче не становится. — Началось, — тихо вздыхает Мухтар, сильнее прижимаясь к Петиной ноге. Люди вокруг них снижают громкость, как будто перестают двигаться вообще. Шарнирные соединения не скрипят, одежда не шуршит, и только лёгкий ветерок двигает волосы, длинные серёжки или полы рубашек. Тишина воцаряется практически мёртвая. В этот момент Петя искренне радуется, что он не особо сильно зависит от дыхания, и его вздохи не будут звучать эхом на площади. ____ Вадим хмурится, сжимая руки в кулаки. Ему хочется кого-то ударить прямо сейчас. Кого-то очень конкретного, кого-то, кто не имеет ни чести, ни совести. Кого-то, кто боится признаться, что его руки по локоть в крови. — Вад, — мягкий голос появляется где-то справа. Тёплая ладонь накрывает его сжатый кулак, а вторая находит своё место у него на пояснице. Он слышит знакомое дыхание и по привычке пытается дышать в такт. — Молодец, просто дыши, — Олег гладит его поясницу круговыми движениями, слегка надавив на места рядом с позвоночником кончиками пальцев. — Всё будет хорошо, ты же его знаешь, — Вадим может слышать, как Волков пытается скрыть дрожь в своём голосе. Простого слушателя он бы обманул, но Вадим с ним уже пятнадцать лет, он уже выучил Олега наизусть. — Проблема в том, что я его слишком хорошо знаю, — Вад хрипит, поднимая голову к платформе. Там что-то происходит, но из-за высоты практически ничего не видно. Что за отвратительное расположение? — Всё будет хорошо, — Бустер впервые за несколько часов подаёт голос. — Вот и я о том же, — Олег чувствует, как с наличием человека, который разделяет его настрой, дышать становится легче. — Вад, тебе просто нужно верить в Механика. — И это тоже, но я не об этом, — Игнат делает затяжку, а вместе с ней и драматическую паузу. Вад чувствует нотки винограда в воздухе. — Палач — друг Механика. Последняя часть фразы тонет в тошнотворном крике. Вад вздрагивает, короткие ногти сильнее впиваются в ладонь. Спина резко выпрямляется, издавая тихий хруст, но в тишине, которая встала на площади, этот звук кажется слишком громким. Олег задерживает дыхание, хватая Вадима за плечо. Там, где-то наверху сидит его друг, а он ничем не может ему помочь. Эта беспомощность угнетает. Олегу не хотелось бы находиться сейчас рядом с Мухтаром. Страшно подумать, как он себя чувствует. Игнат, даже зная, что Дима не убьёт Игоря, не может не вздрогнуть, когда крик доходит до его ушей. Дима — один из самых эффективных допрашивающих в городе. Самый эффективный, но с огромным шилом справедливости в заднице. Так они и познакомились. Но даже тот факт, что они друзья, не означает, что Дима перестанет выполнять свою работу. Прямо сейчас Игорь — его работа. _____ Игорь стискивает зубы и хмурится. Он ожидал, что будет больно, но чтобы настолько. А это ведь только начало, да? Дима стоит над ним, загораживая солнце. Выглядит он раскаивающимся, но Игорю в данную конкретную секунду глубоко плевать, как он выглядит. Ему важнее, чтобы он мог стоять на ногах в конце всего этого действа. Протезы болят. Конечно, они начали с протезов. Места спайки опухли и покраснели. Оставшиеся нервы в предплечье пульсируют, а любой вздох из-за этого приносит непомерную боль. — Может, пока ты не занят, расскажешь нам, куда дел моего сына? — Юрий подходит ближе, заложив руки за спину. Игорю хочется плюнуть ему в лицо, но он пока сдерживается. Хочется испачкать этот белоснежный костюм своей кровью. Игорь улыбается. — Куда же я могу деть мёртвого человека? Тело у тебя, а сознания нет. А мне-то оно зачем, скажи на милость? Это у тебя надо спрашивать, зачем сына своего убил, — Игоря прерывает громкая пощёчина. Не больно, даже наоборот. Улыбка на его лице растягивается ещё шире, Игорю даже хочется смеяться. — Стыдно правду слышать? Ну потерпи немного, скоро всё закончится. — Сделай ему больно. Хоть до завтра тут сидите, но заставь его страдать, — шепчет Хазин Диме на ухо и отходит в сторону, потирая запястья. Дима молча кивает, держа в руках плоскогубцы. Игорь усмехается и расслабляется в своём кресле. Боль в протезах немного поутихла, но он знает лучше, что их так просто не оставят. — Начинайте, — кивает Игорь и поднимает взгляд на Диму. Дима тяжело вздыхает и кивает в ответ. Неожиданная боль пронизывает каждую клеточку тела. Плоскогубцы зажимают один из нервов прямо в месте спайки. Игорь, сам того не понимая, задерживает дыхание. Легче не становится, но напряжение в зубах помогает отвлечься и не потерять сознание от боли. В его руках больше сотни нервов, которые можно пережать и оставить его в живых. Сотни болевых точек, на которые можно воздействовать. Не стоит забывать о том, что он сидит на электрическом стуле. Включить его могут в любой момент. Игорь предпочитает доверять Диме в сложившейся ситуации, поэтому включённый стул не убьёт его, но всё равно ток, пущенный по телу, не то, что он хотел бы чувствовать. Ноги скользят по пыльной платформе и упираются в пол. Металлические пальцы как будто становятся чувствительнее к деревянным подлокотникам. Нервы горят, Игорю хочется залезть туда руками и почесать, а может и вырвать. Игорь, в который раз заскрипев зубами, почувствовал, как откололся кусочек зуба. Чтобы случайно не раздробить другие зубы, он старается расслабить челюсть и перестаёт сдерживать крик. Где-то на задворках сознания Игорь вспоминает о том, что Мухтар может стоять где-то там внизу и слышать его крики. Он может стоять на краю толпы и видеть его на платформе. Эта мысль пронзает его, как будто обливает холодной водой. Он ужасный друг, да? «Прости меня, малыш», — думает он. Будь его воля, он бы не позволил Мухтару находиться на площади. Если все остальные, Игорь уверен, смогут более-менее спокойно реагировать на его страдания, то на счёт Мухи он сомневается. И на счёт Пети. Игорь снова вздрагивает, когда один из проводов не выдерживает и рвётся под плоскогубцами. Крови нет и не будет, но Игорь может поклясться, что слышит, как концы провода стукаются друг о друга и о другие провода. Горло хрипит от криков, зато так намного легче. Челюсть не болит, и, хотя он не может контролировать силу, с которой жмурит глаза, зубы не сводит от напряжения. Игорь сбился со счёта, сколько проводов не выдержали и треснули. Его внутренний счётчик остановился на восьми. Единственная связная мысль, которая осталась у него в голове, это: «Как же долго мне придётся это восстанавливать». Дима берёт его за подбородок и поднимает, рассматривая на солнце. Игорь пытается сфокусировать взгляд, но вся картинка как будто в тумане. Со стороны может показаться, что Игорь вот-вот уснёт. Боже, он бы многое отдал за пару минут сна сейчас. Он уже не чувствует своих предплечий, а смотреть на них, честно признаться, боится. Раскуроченные протезы, та боль, которую ему придётся вновь испытать, когда он будет паять нервы заново, — всё это не приносит никакого умиротворения. Капли пота градом стекают ему за шиворот, Игорю кажется, будто он чувствует каждую. Дима закусывает губу, когда пытается что-то рассмотреть в мутных серых глазах. Он и сам не знает, что хочет там увидеть. Может, прощения. В течение всего этого времени, он задавался вопросом, а можно ли не делать всё это по-настоящему? Неожиданный кашель из-за спины отвечает на его вопрос. Их план бы сразу раскрыли, если бы Дима или Игорь начали притворяться. Отличить поддельные страдания от настоящих достаточно просто, а из Грома, стоит признаться, такой себе актёр. Дима поднимает голову и щуриться, смотря на яркое солнце. Сколько же времени прошло? Давно в Петербурге не было хорошей, ясной погоды. В такой день они могли бы собраться компанией друзей, чтобы выпить несколько шотов и посмеяться над прошедшем. Как жаль, что им пришлось собраться вместе по такой… разочаровывающей причине. — Я думаю, мы закончили, — говорит Дима, удивляя самого себя тем спокойным голосом, которым он произносит эти слова. Ему не нужно оборачиваться, чтобы понять, куда двигается Хазин. Мужчина появляется справа от него и складывает руки на груди. Дима краем глаза может видеть медленно появляющуюся улыбку на чужом лице. От этого зрелища его тошнит. — Вы закончили, — Хазин делает какое-то движение рукой и люди внутри здания начинают шевелиться. — Пусть передохнёт пару минут, пока настраивают электричество. Это его последняя возможность отдохнуть. Дима молча кивает и сосредотачивает всё своё внимание на Игоре. Может ли он вообще подняться на ноги? А двигаться? Неужели он перестарался в своих попытках выглядеть правдоподобно? Игоря разрывает от смеха. Он не может сдержать его, да и не пытается особо. Не смотря на всю боль, которую он испытывает в данный момент, ему так хочется смеяться. А если организм требует, то кто он такой, чтобы его останавливать? _____ Внутри Мухтара что-то обрывается, когда крики Игоря не прекращаются. Может, это всё игра, обман и тому подобное, но это не отменяет того факта, что Игорю больно. Гром — ужасный актёр, он бы никогда не смог произвести такие звуки, притворяясь. Ему по-настоящему больно. А Мухтар ничего не может сделать. Муха не знает, из-за чего ему хуже. Его единственная опора, которая не даёт ему свалиться, это нога Пети. Хотя и он дрожит, пусть этого и не видно со стороны. Петя кусает нижнюю губу, заламывая пальцы. Это он виноват. Виноват в том, что Игорю сейчас больно. Виноват в том, что Муха выглядит на грани панической атаки. Виноват во всём, что сейчас происходит. Сможет ли Игорь его простить? Петя почему-то уверен, что он зла и так не держит. — Ты не виноват, — говорит Муха, бодая его в плечо. — Это выбор Игоря. Пусть ему больно сейчас, и мне очень тяжело слушать это, но и я, и, тем более, Механик прекрасно понимаем, что твоей вины в этом нет. Мухтар удивляет сам себя, выдавая так много связных мыслей. Его внутренности находятся в беспорядке, но он находит в себе силы, чтобы попытаться успокоить другого. Как это вообще возможно? — Вы слишком добры ко мне, — бормочет Петя, присаживаясь на корточки к Мухтару. — Это ты слишком строг к себе, — Муха принимает несколько поглаживаний от Пети, а затем утыкается холодным носом в центр его ладони. — Поднимайся, а то тебя могут затоптать в толпе. Нам бы не хотелось ещё одного несчастного случая. Петя ещё пару раз чешет Мухтара за ушами и поднимается на ноги. Он уже потерял надежду найти Олега или Вадима в этой толпе. Уши не воспринимают ничего, кроме голоса Игоря. Мозг привык заглушать фоновые крики толпы. Петя перестаёт слышать Игоря. Так не должно быть. В такой ситуации Петя всегда должен слышать Игоря. Пусть крики, пусть стоны боли, но это доказывает, что он жив. Тишина не доказывает ничего. А потом и люди вокруг замолкают. Как жаль, что он не видит всего, что происходит на платформе, ибо причина тишины где-то там, наверху. Он слышит, что его отец начинает говорить, но не может разобрать слов из-за расстояния. Атмосфера становится какой-то гнетущей, Петя боится, что главное событие этого дня приближается. Он слышит шепоток со всех сторон, видимо, не только он это чувствует. Мухтар тихо скулит около его ног и начинает тереться о него. Всё то, время, что они простояли, Муха практически не двигался, но сейчас его всплеск активности настораживает. — Приготовься, — говорит Мухтар, наконец встав ровно. — Что-то произойдёт. Петя бы не сказал, что его успокаивает эта неопредлённость. Ему бы хотелось иметь возможность знать точно, что произойдёт. Но, кажется, в мире Механика «точность» — это что-то редкое, похожее на чудо. Мухтар и сам бы рад узнать, что будет, к чему готовиться. Но, так уж вышло, Игорь попадает в разные ситуации, из которых ищет выход на ходу. И подготовить заранее какой-то обговорённый план крайне трудно. Особенно с Игорем, который не фанат планирования. Мухтар вздыхает и снова задирает морду в надежде что-нибудь увидеть, когда над площадью раздаётся громкий смех. Петя хмурится, не понимая, что происходит. Это точно Игорь Какого чёрта? Мухтар начинает медленно вилять хвостом, внутри загорается тусклый огонёк надежды, который потух после первых криков. — Поцелуй меня в задницу, я не виновен! — не смотря на то, что сорвавшийся голос уже мало чем похож на Игоря, но Петя всё равно его узнаёт. Мухтар громко лает, когда понимает, что это был Игорь. И что именно Игорь сказал. Не только они слышали это заявление, рядом с ними некоторые из толпы начинают свистеть и одобрительно гудеть. Маленький огонёк с каждой секундой разгорается всё ярче.