Пропавшие ложки

Ворон протяжно каркнул и, резко оттолкнувшись от ветки, на которой сидел, взмыл в небо. За ним, откуда-то из глубины кроны, взмыл второй. — Здоровые какие, — хмыкнул Майк, разглядывая парящие на фоне грозовых облаков силуэты. Леви, подошедший как раз вовремя, чтобы увидеть птиц, превратившихся через мгновение в две летящие точки, как-то неопределенно кивнул. — И гроза надвигается, — продолжил Захариус, неспешно шагая рядом с капитаном, будто между первой и второй репликой не было долгой паузы, в течение которой они оба залипали на небо. — Ну что, гоняешь мальцов, пока деревья различать не перестанут? — Уже закончил, — Леви поднял левую руку, и кадеты, до этого выполнявшие кульбиты между ветвей, начали спускаться. Судя по их лицам, Майку они были готовы отдать жизнь за избавление от нескончаемых упражнений на выносливость после основной тренировки. Но такие жертвы были точно не по части Захариуса, и уставшие солдаты просто отдали честь. Леви высказал все, что о них думает, старательно придерживаясь мнения исключительно по части полетов, и будущие разведчики кучками потянулись в казармы. Майк и Леви стояли под грозовыми облаками, слушая удаляющиеся разговоры молодежи, уже вовсю обсуждающей последние сплетни. Кажется, мысль о том, что до ужина у них будет время отдохнуть, придавала кадетам сил. — Мало их погонял что ли, — задумчиво бросил капитан, убирая с глаз челку, которую ему так старательно укладывал беснующийся ветер. — Хватает же еще сил болтать. Майк усмехнулся, сказав, что к первой миссии Леви сделает из ребят сверхлюдей. Получил в ответ, что сверхлюдьми они станут, когда научатся нормально заправлять кровати. С неба сорвались первые капли, упали Захариусу на куртку, и коллеги молча двинулись в столовую. — Тебя Эрвин подослал проверить, все ли оболтусы живы? — Угу. — Серьезно? — Нет, с чего ты взял? Кстати, Эрвина что-то не видно сегодня, — Майк шмыгнул носом, будто надеясь учуять Смита где бы тот не прятался. Леви предпочел угрюмо промолчать. Эта манера Захариуса соглашаться, а затем разыгрывать удивление часто сбивала с толку — у Майка вообще было много таких подколов в запасе. Очередная холодная капля попала точно в пробор на голове, заставив Леви на секунду поморщиться — еще утром солнце рвалось через каждую щель в штабе, как Ханджи — в кабинет Эрвина. После той сцены с приглашением (от которого, будем честными, многие бы с удовольствием отказались) Леви старательно уделял время тренировкам, заглушая сонливость свистящим в ушах ветром. Тренировки закончились, и теперь ему предстояло заглушать болтовню Зое силой воли. За ужином к ним подсел Моблит, уже не выглядевший так, будто с минуты на минуту уснет лицом в тарелке. Леви ему искренне позавидовал — по собственным ощущениям, без перерыва на полежать с закрытыми глазами долго он не протянет. Пока они ели, переговариваясь о будущих делах и фестивале в Митрасе, который состоится через несколько месяцев, Леви слегка приободрился. Однако стоило тарелке опустеть, как снова навалилась усталость. В таком состоянии пришлось смиренно идти вслед за Майком и Моблитом из столовой в коридор, вверх по лестнице, еще вверх, мимо кабинетов, где к их делегации присоединилась Нанаба, и они двинулись дальше — на сказку перед сном. — Кто-нибудь видел Эрвина? — спросила Нанаба, останавливая взгляд на Леви, будто общему кругу этот вопрос был адресован, по большему счету, из вежливости. Будто бы он сам знал, где пропадает Смит: уж точно не изучает ветхую книжонку, вытащив ту из-под вороха документов, куда так незаметно утром ее и запихнул. Прогоняя мысль об этом, он сообщил, что после завтрака Смита не видел. Моблит высказал предположение, что командор просто заработался, позабыв о времени. Остальные сочли это вполне возможным, и вся четверка свернула за угол.

***

Они остановились у двери, за которой происходило что-то, сопровождающееся звуками стремительно хлопающих ящиков. Стоит сказать, что это никого не удивило — Ханджи всегда работала в полную силу. Поэтому Майк, учтиво постучав, впустил всех внутрь, и Леви вспомнил, какое количество барахла может храниться в небольшой комнате при очень большом желании. А еще в следующий раз, когда у Эрвина появится желание покопаться в хламе, можно будет просто заглянуть сюда. Кабинет был освещен парой керосиновых ламп, одна из которых находилась у дальней стены, а другая — рядом со входом, посреди двух поставленных ребром стеллажей. В них Ханджи складировала все подряд: запечатанные коробки, разбухшие от воды блокноты, банки с землей, обгрызенные грифели, какую-то шелуху, какой-то кусок колеса. Возле стеллажей подпирали друг друга стопки книг и пергаментов, оставляя вероятность того, что между эффектом домино и честным словом они продолжат выбирать второе. В открытых ящиках поблескивали колбы, пришедшие в негодность — треснувшие стекляшки соседствовали с теми, что остались без пробок. Леви был готов поклясться, что среди этого хлама найдутся все те гребанные чайные ложки. И что однажды он устроит здесь генеральную уборку. Однажды. — О, ребята! — майор восседала на верхушке стремянки с охапкой свитков. Те, похоже, были картами и чертежами различной давности, и только Ханджи или Эрвин помнили их содержимое. — Десять секунд, и я вся ваша! Леви, будь добр, закрой дверь. Притормозив у входа, капитан тешил себя призрачной надеждой слинять, совершенно забыв, что два дополнительных глаза у Зое не просто так. И пока все соображали, куда можно безопасно сесть, успел пожалеть, что закрывать приходится не снаружи. На мгновение за окном ослепительно сверкнула молния, грянул гром, и Леви чуть не заработал остановку сердца, когда под соответствующие звуки кто-то вышел из недр стеллажей. В Эрвина полетел такой букет ругательств, что тот растерялся, не зная, защищаться ему или готовиться ловить отпрыгнувшего, как от огня, капитана, схватившего со стопки хлама первый попавшийся предмет. На них уставились пять пар глаз — обычно при всех Леви был либо спокоен, либо пассивно агрессивен. — Оп, Эрвин! — поприветствовал Майк, опуская на пол видавшую виды лавку. — Ты чего там прячешься? — Да как-то само получилось, — Смит виновато улыбнулся. — Леви, извини, что напугал. — Я почти уебал тебя вот этим, так что, считай, легко отделался. — Лунный календарь? У Ханджи и такое есть? — Отличная вещь, не кладите в другое место, а то потеряю! — Ага, и еще четыре уха, — от книги, кинутой обратно на гору других, поднялось облачко пыли. Вдвоем с Эрвином они принесли пару табуретов и небольшой столик, расставив это все рядом с лавкой. Майк и Нанаба зажгли свечи на самодельных подставках и довольные уселись на лавочку. Моблит ушел за чаем. Обстановка получилась такой уютной, что подходила скорее для совместной ночевки, а не рабочего совещания. Впрочем, с Зое по-другому не бывало. — Ты в порядке? — спросил Эрвин, пока Ханджи демонстрировала другим какую-то находку. — Да, — слегка подвиснув, ответил Леви. Хватать потенциальное оружие по первому испугу не тянуло на порядок. — Хотя, кажется, ты на меня стряхнул всю пыль, которую собрал там по углам. Словно в доказательство его словам в носу защипало. Эрвин тихо рассмеялся. — Дай посмотрю, — с серьезным видом выждал, пока Леви чуть наклонится вперед, аккуратно смахнул с черных волос невидимые пылинки. — Все? — Погоди-ка, — пробормотал Смит, и капитан уловил в его голосе тревогу. — Хм, ничего себе. — Эй, что там? — Не могу поверить... Смотри, седой волос. — Нет, ну иди ты нахер, — от души высказался Леви, глядя на улыбающегося командора. Командора, между прочим, повторил голос в голове, а ещё у нас тут дружеская вечеринка. — Все-таки надо было пустить в ход тот календарь, — но вышло совсем не угрожающе, потому что на Эрвина злиться не получалось. Вернулся Моблит с подносом, нагруженным всем, что соскреб на кухне, оставил его на столике и уселся за рабочее место Ханджи — помогать. Сама Зое наконец выудила откуда-то нужную карту и закрепила ее на доске. Все разобрали чай, приготовившись слушать. Ханджи начала с того, что огласила общеизвестные факты: о габаритах титанов, об особенностях организма, об их разновидности и очаровательности. Леви не был уверен, что последнее имеет отношение к этой категории, но он в принципе был из тех, кто сначала слушает, а потом молча встает и уходит. За окном бушевал ливень. Помещение то и дело озаряли вспышки молний, слышались далекие раскаты грома, под которые речь майора звучала особенно зловеще. Когда Зое брала паузу, чтобы отхлебнуть воды, или Моблит менял чертеж на доске, тишину заполнял убаюкивающий шум дождя. Леви наблюдал за ручьями, бегущими по окнам, за горящими свечами, по которым то и дело стекали капельки воска. Он знал, что вскоре начнет клевать носом, если продолжит смотреть на огонь, но не пялиться же ему на четырехглазую — хватало той горы информации, которая со скоростью света заливалась ему в уши. Как назло, они сидели полукругом, и Леви досталось место с краю. Слева от него внимательно слушал Эрвин (Еще и вопросы задаст, хмыкнул про себя капитан); за ним Нанаба и Майк, и если она тоже неотрывно следила за рассказом, то Захариус обладал удивительной способностью отключаться и не терять нить повествования — поэтому нельзя было сказать, слушает он или спит с открытыми глазами. Прошла уже целая вечность, а Зое только приступила к сути. То есть, она так сказала, но капитан был уверен — эта самая суть еще даже не близко. Чая в кружке то убавлялось, то прибавлялось, словно его кто-то заботливо подливал, едва Леви успевал допить до конца. В какой-то момент в поле зрения попали чужие руки, сложенные замком между чужими коленями. Леви решил пялиться на них, но эффект был тот же, что от огня. У Эрвина всегда теплые руки. К ним хочется прикасаться, случайно, протягивая то рубашку, то отчеты, то поднос с чашками. И не случайно — зная, что обладатель вечно теплых рук улыбается каждый раз, когда Леви молча переплетает их пальцы. Становится так спокойно, будто весь разум отбрасывает посторонние мысли, чтобы запомнить этот момент. И время будто останавливается. И снаружи, наверняка, уже случился потоп, судя по тому, что дождь льет ровно столько, сколько длится ночевка. Или как это называется? Когда рассказывают истории у костра. — Леви? Он резко очнулся, тут же выпрямившись на своем табурете и сжав чашку, которая начала выскальзывать из ладоней. Поморгал, возвращаясь в сознание. Убедился, что никто ничего не заметил: Ханджи чем-то шуршала на столе, Моблит — под столом; Майк закрывал окно, через которое дождь начал заливать пол, Нанабы в комнате не было. Рядом сидел Эрвин, пристально глядя на него, и до капитана дошло, что его голова секунду назад плавно накренилась влево. — Надеюсь, эта нудятина закончилась, — прохрипел Леви, чтобы Смит перестал смотреть на него с таким немым вопросом. — Ага, потом перескажу тебе самое интересное, — пообещал Эрвин, неотрывно продолжая что-то в нем изучать. — Обязательно, — пришлось прокашляться, чтобы не звучать как восставший мертвец. — Сразу бы так. Когда я уснул? — Не знаю. Я думал, ты просто ушел в себя, пока не упал мне на плечо. Леви показалось, он только что понял, где лежит основа секретной техники Майка. Эрвин моргнул, кажется, впервые за их диалог, и наконец отвел взгляд. — Четырехглазая не заметила? — Да ты всегда ее с таким лицом слушаешь. — Ладно, хер с ним, — одним глотком допив содержимое чашки, Леви звякнул ею о поднос и пошел к Ханджи. Он не особо хотел сокращать свое оставшееся время на сон, как и делать вид, что ничуть не заебался, но в последнее время его неизменной тактикой было пустить все на самотек. К тому же, нутро подсказывало, что сбежать от голубых глаз обходным путем сейчас будет наилучшей идеей из возможных. В конце концов, ему нужно поспать. — Ну, как тебе? — поинтересовалась Зое, пока Леви соображал, что из сказанного ею успел запомнить. — Очаровательно, — выдал он первое, что всплыло в памяти. Подумал, что без контекста звучит как-то неправильно. — Я спать. Ханджи вдруг расплылась в улыбке, елейным голоском пожелав ему сладких снов, и только у себя в комнате, в небольшом зеркале возле входной двери, Леви заметил свои предательски покрасневшие уши.