Mind The Gap

– Итак, – Туббо устало вздыхает, глядя на Томми. – Ты не хочешь поговорить об этой забавной маленькой записке, которую ты оставил для Фанди в своем последнем отчете? «Недоделанный фурри». – Он скрещивает руки на груди. – Ты считаешь, что это хорошая идея – просто оскорблять людей, когда ты расстроен? Томми падает на свое место. – Он, блять, заслужил это. – Хочешь повторить тоже самое Филу? – Туббо приподнимает бровь. – Держу пари он будет просто счастлив узнать, как ты отзываешься о его семье. – Оставь Фила в покое, – шипит Томми. – Он хороший человек! Давай не будем вплетать его во все это политическое дерьмо. – Я буду делать то, что хочу, сука. И я довожу до твоего сведения, что твой президент тоже «недоделанный фурри», – указывает Туббо. – Я бы был признателен, если бы впредь ты воздержался от таких формулировок. – Мой президент? – Томми откидывается на спинку стула. – Ты все еще в первую очередь мой друг, а не мой президент, придурок. Туббо усмехается. – Боги, ты такой ребенок. – Я И ЕСТЬ РЕБЕНОК! – Внезапно кричит Томми. – И ТЫ ТОЖЕ! Или ты уже забыл об этом? – Он издает печальный звук. – Черт возьми, чувак, нам всего десять. Мы не должны заниматься всем этим дерьмом. – Говори за себя. Мне одиннадцать. И это в любом случае не имеет значения. Мы притворились взрослыми, мы должны этому соответствовать. – Туббо морщится и раздраженно дергает ухом. – Ты не должен ожидать, что я поставлю тебя выше интересов всей страны… – Я бы так и сделал, – перебивает Томми, недовольно прищурившись, – Я бы думал о тебе в первую очередь. – Да, – соглашается Туббо, – Я верю в это. Потому что ты чертов эгоист. – Он встает. – Следующая встреча с Пророком состоится завтра. Умоляю, веди себя прилично. – Ты не можешь позволить ему изгнать меня. После всего, через что мы прошли, чувак, – говорит Томми. – Война дисков – каждый раз, когда я откладывал диски в сторону… Они оба знают, что он на самом деле говорит не о дисках. Он говорит о себе. О себе и обо всем, что дал ему Уилбур. Обо всем, что Томми потерял. – На один раз… – Томми запинается. – После того, как умер Уилбур, после того, как умер чертов Шлатт… Туббо ты же сам превращаешься в то, что ты ненавидел. Ты не можешь стать следующим Шлаттом. Туббо замолкает. – Если ты изгонишь меня, – Томми с вызовом смотрит на него, – ты пойдешь по стопам этого человека. – Хорошо, – решает Туббо. – До тех пор, пока я не могу стать следующим Шлаттом, ты не будешь следующим Уилбуром.

-<>♥<>-

– … а теперь… – Туббо запихивает себе в рот остатки сэндвича. – Теперь он начинает ныться из-за своих отчетов о том, как проходит испытательный срок! Называет Фанди фурри. Фурри! Это так незрело. Филза хмыкает. – Испытательный срок. Он поэтому в последнее время перестал ко мне заходить? – Нет, это я ему запретил. – Туббо презрительно фыркает. – Если бы я не предпринял меры, он бы начал цепляться к тебе все свободное время. Особенно теперь, когда у него нет работы. Он такой прилипчивый! Начинает складываться ощущение, что он считает тебя своей мамочкой. – Я… – Фил замолкает, озабочено хмурясь. – … Тебе не стоило об этом беспокоиться. Мне нравилось проводить с ним время. – Это все из-за того, что случилось с Уилбуром, – отмахивается Туббо. – Тебе нужно поднять свои стандарты, старик. Не позволяй людям обращаться с тобой как с куклой для снятия стресса. – Между нами ничего такого не было, - все равно защищается Филза. – У меня просто сложилось ощущение, что у него не так много друзей. – Просто доверься мне в этом вопросе, – настаивает Туббо. – Если Томми хочет вести себя странно, он может цепляться к Чехову, хорошо? Филза фыркает. – Кстати, как у тебя дела с Чеховым? – Спрашивает Туббо. – С тем, что он поменял имя и всем остальным. Все это немного непривычно… – Честно говоря, я смертельно рад, что он выбрал себе имя не отсылающее к трупу моего ребенка, – невозмутимо говорит Филза. – Теперь у меня нет риска поймать сердечный приступ каждый раз, когда разговор заходит о нем. – Могу понять. – Туббо проходит мимо прилавка, торгующего деревянными игрушками, и кладет в свой инвентарь маленькую лодочку на колесиках, на ходу помахав столяру. Вороны Филзы внимательно смотрят на мальчика. – Ты снова воруешь, – говорит Фил. – Это не воровство, – настаивает Туббо, – я предпочитаю называть это - заимствование без намерения вернуть. – Так должен вести себя президент Л’Манбурга? – Нейтрально спрашивает Филза. – Теперь все, что на моей территории принадлежит мне! – Ну, я… – Туббо смущенно надувает щеки. – Слушай, я просто очень нервничаю в последнее время… если люди позволяют мне брать их вещи, значит все нормально, верно? Это как налоги. Филза задумчиво гудит, долго и мелодично, и почему-то это заставляет Туббо нервничать куда сильнее, чем крик Шлатта или шепот Уилбура. – Власть развратила меня, – шутит Туббо. – О, я держался изо всех сил. – Если честно, – Филза хмурится. – Ты не очень хорошо справляешься с тем, чтобы убедить меня в том, что правительство пог. Если именно так ты пытаешься оправдать свое воровство. – Ты не фанат правительства? – Туббо вскидывает брови. Конечно, Филза и Бенихиме всегда были одичавшими отшельниками, но Туббо не может вспомнить, чтобы когда-либо им были близки идеи анархизма. – Я только за, если это помогает людям. – Филза наклоняется, чтобы заглянуть рамлину в глаза. – Но когда это только все портит – что происходило на этом сервере уже несколько раз – это не пог. Туббо издает блеющий нервный смешок. – Мы можем поговорить о чем-нибудь другом? Ты единственный человек, рядом с которым я могу отдохнуть от всего это президентского дерьма. И, честно говоря, мне бы не хотелось, чтобы это менялось. Филза смотрит на него некоторое время. – Да, – наконец говорит он. – Конечно. Хочешь послушать о лягушачьем хлебе, которым Лемон угостила меня на днях? – Что, черт возьми, такое лягушачий хлеб…