something for nothing | неизданное

   Ну кто же знал, что поездка из Санкт-Петербурга в Москву из забавного двухдневного путешествия на Comic Con превратится в недельную муку, сопровождающуюся хриплым кашлем, соплями и раскалывающейся головой? Нет, Леша, конечно, предполагал такой исход событий, собираясь покорять фестиваль, но понадеялся на удачу, которая, к сожалению, преодолеть слякотный и ветренный ноябрь не смогла.     Именно такие мысли и одолевали больную голову парня, который небрежно накинул на себя серый плед, босыми ногами двигаясь к шумной возне на кухне, где он увидел сначала спину Никиты, а потом и услышал его самого, что-то непонятно бубнящего себе под нос. Колебания Захарова в проходе остались незамечены, и Леша позволил себе ненадолго прикрыть слегка опухшие глаза, снова погружаясь в себя.    Находиться с Никитой под одной крышей настолько долго ощущалось...непонятно. И нельзя точно сказать, повлиял ли на это слабый иммунитет стримера, который изрядно подводил осенью, или время. Да, действительно, прошло слишком много времени с того момента, как они оба виделись вживую каждый день не только на парах, но и в общежитии. Но раз в их общении за такой большой промежуток ничего не поменялось, почему поменялось в поведении?    Нельзя сказать, что Калашников стал относиться хуже к своему другу, скорее... стал относиться по-особенному. Они оба часто попадали в передряги по причине Лешиных заболеваний, поэтому такое изменение нельзя отнести к разряду ЧС, где Никита бы попросту растерялся, нет, тут было что-то совсем, совсем другое. Он будто бы дистанцировался от блогера, стал чаще погружаться в свои мысли и в принципе вел себя чересчур осторожно, хоть и виду не подавал. Может, это Леша все себе надумал, и беспокоиться не о чем? Болезнь нередко сказывалась тяжело на мыслях, мозг будто становился затуманенным, и в таком коктейле из преград для здравого смысла можно было запросто принять обычную усталость за что-то, что стоило внимания стримера. — О, так ты проснулся? Чего молчишь тогда?    Среди сумбурного потока мыслей голос Никиты показался Леше оглушающим, из-за чего последний странно встрепенулся, хмурясь, поднимая взгляд и сталкиваясь с изучающим взглядом напротив. — И тебе доброго утра, Некит. — Чего так рано? — проигнорировав вопрос от друга, Захаров подошел чуть ближе к плите, наблюдая за тем, как тот что-то настойчиво мешал в небольшой плошке, создавая режущие звуки для особенно чуткого при болезни слуха, которые приносили невыносимые мучения. Решаясь прекратить издевательства над собой и над содержимым, Леша перехватил венчик и недоделанный омлет, сопровождая это ворчливым: — Я проснулся из-за того, что кое-кто нихрена не умеет в готовку и шумит на всю квартиру, — после чего Захаров принялся мешать дальше, но стараясь делать это аккуратнее и тише.    За все это время Калашников не сказал ни слова, лишь наблюдая за тем, как его друг пытается что-то сделать, и только потом до него доходит, что тот, вообще-то, болен. — Так-так-так, все, отдай мне, Лех, наигрался и хватит, все я умею, — слегка ошарашенный Леша испугался громкого возгласа Никиты, но за долю секунды скооперировался и все-таки не позволил отнять миску у себя из рук. — Блять, Никит, давай я лучше закончу, а то у нас вообще никакого завтрака нормального не будет, — пытаясь пробиться обратно к столешнице, Захаров оценил получившуюся смесь и снова начал размешивать, внутренне ликуя над тем, что его недавние предположения улетучиваются с появлением улыбки на лице друга.    Вздохнув, Калашников понял, что ничего толком у него получиться не сможет, поэтому опустил попытки самому похозяйничать в собственной квартире, разворачиваясь куда-то к столу. В это время Леша все еще пытался считать эмоции с его лица, а мысли, которые одолевали его ноющую голову, сами собой отходили на дальний план.    Внезапно Никита развернулся, чем снова заставил стримера дрогнуть плечами, и заглянул в его глаза с нечитаемым выражением лица, а после осторожной поступью приблизился, слегка наклоняя голову вперед. Все, что почувствовал Леша в этот момент — легкое прикосновение губ ко лбу, длившееся долю секунды, а потом внимательный взгляд Никиты, который пытался, видимо, выявить у него на лице признаки плохого самочувствия. — Температуру проверял, у меня градусника же нет, — будто почувствовав вопрос, неловко бросил Калашников. От его минутной улыбки не осталось ни следа, а лицу вернулось то самое выражение, из-за которого брюнет ломал голову который день. Леша, слегка смущенный таким неожиданным действием, оттого и приобретший легкий румянец на щеках, нелепо оперся о стол.    И если бы дело было только в этом движении, нет. В любой другой ситуации Захаров бы легко свернул такую абсурдную ситуацию в шутку, и, он уверен, Никита бы с радостью ее поддержал. Для них ведь абсолютно нормально проявлять заботу друг о друге, так делают все близкие друзья, и в этом нет ничего странного. Не было бы. Взгляд, который еще долю секунды был направлен на стримера, а потом исчезнувший, был этому доказательством. Все это казалось странным не для Леши, а для Никиты, и сейчас первому казалось, что в таком состоянии он совершает гениальное открытие. Так вот, в чем дело. — Выливай на сковороду, — протягивая миску с пустым взглядом, Захаров будто специально проигнорировал его слова о градуснике, продолжая находиться в своих мыслях, забыв о том, что собственноручно планировал доготовить. На его губах застыла странная полуулыбка. Теперь все стало ясно.    Теперь стало ясно, почему все эти несколько дней Никита старательно избегал лишнего касания, подолгу зависал, что-то обдумывая, вел себя подозрительно тихо даже для такого шумного человека. Он боялся, что все его действия воспримутся не так, как должны были, ведь они друзья, но Леша не параноик и совсем точно не стал бы воспринимать прикосновение к себе в другом ключе, но Калашников, видимо,..? Бред. Это полнейший бред.    Но может все-таки?.. Леша еще раз посмотрел на отчего-то испуганного Никиту, который поспешил отвернуться к плите и продолжить готовку, и принялся напряженнее искать ответ в своей голове. Да, они давно не жили вместе бок о бок, и давно не взаимодействовали вживую так часто, как сейчас, но не могло ли все вылиться наружу благодаря такой внезапной болезни? В общении в Дискорде они вели себя так, как и много лет назад: шутили, обменивались историями, играли вместе, в конце концов. Но при личной встрече, судя по всему, поведение Никиты начало давать трещины. От всех мыслей, которые будто градом обрушились на Захарова, голова разболелась еще сильнее, от чего тот поспешно сел за стол, вновь охваченный своими гипотезами. Если это полнейший бред, и все мне чудится, так почему бы это не проверить?    Озарение от собственной догадливости ненадолго выкинуло сознание стримера подальше от московской квартиры, дальше от небольшого района, дальше города. Это все казалось ему таким очевидным и таким выгодным вариантом, что о последствиях Леша уже не думал. Ему было важно подтвердить свои догадки, потому что от этого, - как он почти физически ощутил, - зависело сейчас все. Желая проверить свою теорию на практике, в больную Лешину голову не смогли проникнуть предупреждения о том, что это, возможно, приведет к тем последствиям, которые уже будет нельзя замять.    Калашников осторожно досыпал остатки специй, закрывая крышку и отставляя сковороду на выключенную комфорку. Этот звук будто вывел Захарова из недолгого транса, заставляя встрепенуться и встать. Если сейчас все пойдет так, как он задумал, то всякое сомнение в состоянии своего друга быстро рассеется. Во взгляде его читался какой-то план, понятный, видимо, ему самому. Чувствуя себя на высоте даже с мигренью, Леша не решил уделить внимание второй части этого плана... Но сейчас его это мало волновало. Никита все еще был повернут к сковороде лицом, поэтому не сразу заметил медленное приближение друга. — Ну, вот видишь, бля, справился, а ты тут визжал о том, что не см... — Оборвав друга посередине фразы, Леша приподнялся на носочки, небрежно поцеловав друга в щеку, а потом резко отвернулся, открывая шкаф и доставая тарелки. На его губах застыла та же странная полуулыбка, но теперь глаза приобрели странное поблескивание, которого не было раннее. Да! Вот оно! Вот то, что прояснится прямо сейчас! Стример будто разгадал сложную игровую загадку, нашел интересную пасхалку, получил редкую ачивку, так сильно он ликовал и ждал ответа на то, что про себя назвал бредом, который лишал его сна. — Спасибо за завтрак я тебе сказал, — будто чувствуя непонимание Никиты, быстро проговорил Захаров, все еще делая вид, что ищет посуду. Как хорошо все складывается! Сейчас он развернется, увидит изумление в глазах напротив и бросит смешную шутку, а Никита ее обязательно...    Вдруг чувство, что Калашников осторожно убирает его руку и закрывает шкафчик с посудой, заставило его развернуться и увидеть, что друг стоит максимально близко, и что никаким изумлением даже не пахнет. Теперь очередь изумляться Леше. Взгляд Никиты вновь становится нечитаемым, но смотрит он прямо, смотрит снова оценивающе, как смотрел еще при входе Захарова на кухню, будто пытаясь заглянуть внутрь головы и прочитать там его мысли. В нем будто проснулось что-то, что до этого времени он тщательно и долго скрывал, и от такого взгляда блогер нервно сглотнул, а оставшиеся зачатки плана бесследно испарились. — Тогда я могу... — голос Никиты звучал грубо после непродолжительного молчания, из-за чего Леша застывает на долю секунды, — Я могу попросить тебя поблагодарить меня еще раз?    Опешивший от предложения, Захаров теряется совсем, пытаясь искать в его глазах намек на то, что Никита все-таки как-то залез к нему в голову и раскрыл его план, от чего шутит, и что он сейчас рассмеется, отойдет и отпустит его чуть холодную руку, которую все это время держал за запястье, но тот смотрел так же нечитаемо, ожидая ответа.    Неловко облизнув губы, Леша прищурил глаза и тихо выдохнул носом. Только сейчас он понял, что совершил по-настоящему страшную ошибку. Он надеялся, нет, он знал, что у его безобидного розыгрыша действительно не будет продолжения. Его теория изначально должна была закончиться по известному всем результату: Никита рассмеется, Леша тоже, и тогда все сомнения насчет поведения друга окончательно выйдут из головы стримера. Почему, почему тогда сейчас его чуть ли не зажимают на кухне с совсем очевидными целями? А чего он тогда ожидал?    В который раз голову снова прострелила мысль, будто выбивая почву из-под ног. И правда — разве еще в самом своем корне эта идея не была слишком опасна? Последствия очевидны, а времени на рассуждения уже не было. Надо было решать здесь и сейчас. Леше казалось, что это все нереально, что это лишь выдумка его больного мозга, но вот Никита чуть придвинулся ближе, но ненавязчиво, будто ждал готовности. Захаров мягко выдохнул через нос, колеблясь доли секунды. Он должен был знать, на что шел. И если необходимо продолжить начатое, то назад пути уже не будет.    Незаметно оглядевшись по сторонам, будто кто-то может заметить его секундное замешательство, Леша осторожно взял его лицо в свои руки и, закрыв глаза, впечатался своими губами в его губы. Получилось совсем неосторожно и местами колко, но стример не спешил двигаться, осваиваясь с непривычным для него ощущением, стараясь дышать размеренно, закрыв глаза. Казалось, время совсем перестало идти, и только тиканье кухонных часов, что сейчас било с оглушительной для него силой, возвращало в реальность. В этот момент Никита осторожно надавил на Захарова, чтобы тот наклонился назад и сам чуть углубил поцелуй, позволяя Леше расслабиться и самому начать двигаться.    Прямо сейчас перед Лешей ярко рушились все преграды, которые в свое время ставил Никита. Это точно было не проявление дружеской симпатии, и мимолетное осознание того, что его теория действительно сработала, пусть и в обратную сторону, заставила блогера тихо усмехнуться в поцелуй. Думать не хотелось совершенно. Что-то предпринимать — тоже. Слегка опьяненный от происходящего и болезненного состояния Леша практически завалился назад, но его вовремя подхватили крупные руки, прижимая ближе. Очки неудобно упирались в лоб Никиты, поднимаясь вверх, от чего Захаров ничего не видел, но ему это было и не нужно. Он на пробу запустил пятерню в волосы друга, проводя их между пальцев, оценивая их мягкость. Их хотелось трогать. Никиту хотелось трогать.    Когда руки Калашникова, ранее поддерживающие Лешу в вертикальном положении, осторожно полезли под одеяло, в которое до сих пор был закутан его друг, то стример вспомнил про завтрак и нехотя разорвал поцелуй, тяжело дыша и смотря затуманенным, подслеповатым взглядом Никите в глаза. Вот и настал тот момент, когда последствия сами собой не улетучатся. Молчать было невозможно, но и сказать что-то - тоже. Радость и ликование от решения проблемы с настроением казались ничтожными по сравнению с тем, что сейчас открыл для себя Захаров. — Некит, завтрак почти остыл, — единственное, что мог выдавить из себя блогер, нелепо надевая очки обратно, внутренне умоляя друга (друга?) не поднимать эту тему сейчас. Постепенно возвращалось ощущение утра, и легкая безмятежность накрыла стримера, не желая выпускать его из своих объятий.    Никита тепло улыбнулся, возвращая себе привычное для Леши выражение лица, а потом осторожно потянул того за одеяло, чтобы тот отошел от шкафа и наконец сел за стол. — Леш, ты все-таки горячий, пиздец. — Горячий в плане?.. - вырвалось в утреннюю тишину, и Захаров прыснул от того, как абсурдно сейчас звучит любая пошлая шутка. — В плане того, что ты дурак, Лех, але, блять, ты почему босой ходишь?! — заметив, что Никита тоже прыснул с его замечания, Леша засмеялся еще сильнее, прикрывая рукой глаза и совсем не замечая, что головной боли у него больше нет.