***
Антон спал не очень хорошо. Хоть температура у него не поднималась, но ребенок постоянно крутился и кашлял. Арсений тоже спал плохо. Мужчина спал беспокойно, он просыпался каждые два часа с ощущением, что он что-то проспит или куда-то опоздает. Также он проверял своего ребенка. Просыпается Арсений без будильника, он смотрит на время: 9:10. Тут он вспоминает, что нужно предупредить о его отсутствии. Звонить своей секретарше он не хочет, поэтому он принял решение — позвонить Паше. Нет, ну а что? Для этого и нужны друзья, на них можно спихнуть свои проблемы. Арсений встает с кровати, проверяет температуру Антона и поправляет ему одеяло. Мужчина идет чистить зубы и умываться, а после отправляется на кухню и садится там на диван, параллельно доставая телефон. — О, доброе утречко, Арсений, — приветствует Паша. — Доброе, Паш, а ты можешь… — Тш-тш-тш! — перебивает Павел. — Дай угадаю. Ты хочешь попросить меня, чтобы я пошел и сообщил Алиночке, что ты не придёшь. Арсений почувствовал эту ухмылку Воли через экран. — Паш, ну пожалуйста. Ну я же редко прошу, а ты знаешь, как я ее недолюбливаю, — начинает оправдываться брюнет. — Ой, ладно. Скажу я ей. А что у тебя хоть случилось? — спрашивает мужчина. — Да у меня ребенок заболел. Вот ночью просыпался, бедненький… — устало рассказывает Попов. — Ну да, я слышу, что голос у тебя уставший, — подмечает стоматолог. — А что с ним? Ничего серьезного? — волнуется друг. — Не знаю, Паш. Не осматривал его еще. Сегодня осмотрю и обязательно скажу тебе, — отвечает брюнет. — Понял. Надеюсь, что ничего серьезного. Я к вам зайду, может. Фотку видел, такой он милый, конечно. — Ага, ладно, Паша, я пошел. Не забудь, пожалуйста, предупредить. Пока, — прощается врач. — Ну пока, Арс. Арсений идет готовить завтрак. Сам мужчина выпил кофе и съел омлет. А ребенку он решает приготовить кашу и теплый чай. На часах уже ровно десять, и это самое время идти будить Антона. Когда мужчина подходит к комнате, он снова слышит кашель. Арсений заходит в комнату и видит, что ребенок спит. — Антоша, — тянет Арсений и гладит мальчика по спине. В ответ он слышит лишь недовольное и хриплое мычание. — Тоша, зайка, вставай, — продолжает будить старший. — М-м-м, ну что… — Антон планировал сказать это как обычно, но из горла вырвался только шепот. Тогда ребенок прокашлялся и попробовал еще раз: — Ну что ты хочешь? — недовольно спрашивает Шастун. — Тоша, ну как? Уже десять часов, пора вставать, — отвечает старший. — Я не хочу вставать. Я спать хочу-у, — тянет Антон. — И у меня горло болит. — Зайчик, я знаю, но нужно вставать. Пошли, солнце. — Арсений берет на руки ребенка и несёт в ванную. — Давай умывайся, а я жду тебя на кухне, — говорит мужчина и уходит. Но Антон был бы не Антоном, если бы все сделал беспрекословно. Поэтому он включил воду, а после лег на коврик. Да, просто лег на коврик. Ну, а что поделать, если спать хотелось жутко, детские глазки буквально слипались, так еще и в голове как будто что-то давило. Антон прикрыл глаза, ему было хорошо. Ведь пол был холодным, а сам Шастун горячим. И тот факт, что у него может быть температура, его никак не смутил. Увы, но этот «кайф» ребенка продлился недолго. В дверь постучали: — Антоша, солнце, ты долго еще? — мужчина заволновался. Ну ибо не дело что-то делать в ванной почти десять минут. В ответ мальчик промычал что-то нечленораздельное. Тогда Арсений еще больше испугался и поэтому решил зайти. Когда он зашел, то у него чуть не случился инфаркт, потому что он увидел своего ребенка, лежащего на полу с закрытыми глазами! — Господи, Тошенька, что случилось? Тебе плохо? Ты меня видишь? Слышишь? Малыш?! — начал засыпать вопросами брюнет. Ребенок от такого расклада аж проснулся, да и сам он немного испугался. — А? Нет, все хорошо. Просто… — нужно придумать что-то, не будет же он говорить, что просто хочет спать! Не-а, это не про Антона. — Просто у меня голова болит. — хотя это правда. — Антон, так и что? Ты понимаешь, как я испугался? Ну что ты лежишь? Пол холодный, а ты и так болеешь, давай вставай быстренько, — сказал Арсений и сам поднял ребенка. — Все, чисти зубы при мне. — Мужчина сел на край ванны, которая располагалась как раз напротив раковины. После того как Антон почистил зубы, они отправились на кухню. — Вот, садись и кушай, — говорит мужчина, а сам садится рядом на соседний стул. — Не-ет, я не хочу. У меня горло болит, — начинает капризничать мальчик. — Тоша, я понимаю, что у тебя болит горло и тебе вообще не хочется есть. Но, послушай, малыш, это необходимо. Организм должен брать откуда-то силы на борьбу с болезнью. Ты же хочешь побыстрее выздороветь? — конечно, это риторический вопрос, но, чтобы хоть как-то заставить ребенка поесть, мужчина задал его. — Да. Очень хочу! — робко отвечает Шастун. А потом прокашливается, все-таки повышать голос не следует. — Давай хоть немножко. Но ребенок просто сидит и гипнотизирует взглядом тарелку. — Ох, Антон, — грустно тянет Арсений, а потом сам берет ложку в руку, набирает немного каши и подставляет ко рту мальчика. — Давай, за… за папу. — Брюнет хотел сказать стандартную фразу, но вовремя остановился. К удивлению, Антон начал есть. Вот так с горем пополам они поели. Вернее, Антон не съел даже половины, старший, конечно, немного психовал, но быстро взял себя в руки, чтобы не напугать ребенка. — Так, а теперь, Антон, мне нужно тебя осмотреть. — Что?! Нет! Нет! Нет! Я не дамся! — Антон убежал в комнату, залез на кровать с ногами, так еще и встал на ее бортик. Арсений был просто в шоке, почему такая реакция? Он же его не убивать идет, но ведь реакция на рентген была такая же… Из раздумий его вырвали какой-то грохот и громкое, протяжное «ай». Мужчина тут же побежал в комнату и обнаружил своего ребенка, который лежал на полу, плакал как не в себя, а на полу была… кровь? — Господи, Антоша, маленький мой, что случилось? — Арсений быстро поднимает ребенка и замечает, что кровь идет изо рта. Мужчина очень надеется, что это связано не с зубами, ибо у мальчика есть уже коренные. — Открой ротик, малыш. — Старший заглядывает в рот к Антону, но увидеть ничего не может. Вроде зубы все на месте, значит, остается только язык. — Тоша, высунь язычок, пожалуйста. Ну Антон и высунул. Как и предполагалось, поврежден был язык. И тут ребенок начал его трогать грязными руками, а ведь он сейчас на полу лежал… — Антон, куда ты грязными руками?! — Брюнет быстро убрал руки ребенка от раны. Нет, ну пол у Арсения, конечно, чистый, но, чтобы после него трогать грязными руками открытую рану, он не подходит. А когда мальчик почувствовал, что его язык начинает жечь, то заплакал еще больше. — Ой, Боже, теперь точно обрабатывать придется. — Арсений несёт сына в ванну. Так, нужно вспоминать, как действовать. Я вроде помню эту лекцию… Сначала нужно остановить кровь. Чтобы остановить кровь, нужно зажать рану чистой марлевой салфеткой на пять минут или дольше. Вроде в марлю можно предварительно завернуть лед, ведь это поможет уменьшить боль. Это нужно было сделать первым делом. Арсений уже принёс салфетку со льдом, а Антон, кажется, даже и не думал успокаиваться. Хоть и было больно, но ребенок больше испугался и плакал от стресса, ведь кровь не останавливалась. Так она еще и невкусная! — Тоша, открой ротик и высуни мне язычок, — мягко просит Попов. Антон высунул язык, а старший положил на него салфетку со льдом. Тут Антон стал успокаиваться, ведь так больно уже не было. Но вскоре мальчик закашлялся, и Арсению пришлось убрать салфетку. — Так, покажи мне еще раз. Ага. ну кровь вроде остановилась, — обрадовал мальчика Попов. Картина выглядела не очень. Похоже, мальчик прокусил язык насквозь. Так, что дальше… думай, Арсений, думай. Вроде… Чтобы очистить рану на языке, нужно прополоскать полость рта водным раствором перекиси водорода, один к одному. И не глотать раствор! Ну, вроде так… Оставив Антона одного, мужчина удалился на кухню и вернулся спустя минуты четыре. — Вот, прополощи ротик. — Попов протягивает Антону стакан воды, но все равно помогает ему. Прополоскав рот, Арсений сказал мальчику переодеть футболку. Когда Антон переодевался, мужчина заметил, что у него все тело в синяках, но эту тему он отложит на потом, хотя очень испугался. Переодевшись, они передвинулись в зал. Ребенка почему-то трясло, наверное, это из-за того, что он перенервничал и испугался. Поэтому Арсений решил включить ему мультики, тем самым успокоить его. Ну, хотя бы попытаться. — Тебе про динозавров мультик включить? — спрашивает Арсений. На это мальчик лишь отвечает тихое «угу», он даже говорить не хочет. Когда брюнет запустил мультик, он решил обнять Антона. Но тот отчего-то вжался в диван, поэтому это было сделать сложно. Тогда Арсений решил посадить его к себе на колени. И это уже получилось. — Тошенька, язычок как? Не болит? Ну мало ли ребенок не говорит, потому что он у него болит. — М-м, — промычал мальчик. — Почему тогда не говоришь? — волнуется Попов. — Не хоцу. — Арсений не понял, почему ребенок не сказал это слово нормально. — Ладно, посиди тут один пока, я сейчас приду. — Попов пересаживает ребенка на диван, а сам идет в свою комнату. Он решил позвонить Паше. — Здоров, папаша, ну как вы? Как малой? — Сегодня у мужчины выходной, поэтому он такой счастливый. — Привет, Паш, малой… не очень, — грустно отвечает Попов. — Так, рассказывай, что случилось, — тон Воли вмиг стал серьезным. — Он… язык себе прикусил, вернее прокусил… наверное. И сейчас ничего не говорит. Вот, звоню тебе, может, ты знаешь, что делать. — Ни фига, конечно… ладно. Обработали? Кровь остановили? — спрашивает стоматолог. — Да, кровь остановили. И обработали, перекись с водой, один к одному, — отвечает Арсений. — Так, это хорошо, перекись с водой — нормальная тема. — Паш, а не говорит он чего? Может, у него он болит? А он мне не говорит. Он же боится врачей, — по голосу было ясно, что Арсений волнуется. — Арсений, успокойся. Конечно болит. Ну а ты как думаешь? Тем более первое время. Но это ничего страшного! — сразу спешит успокоить мужчина. — Дашь ему просто обезбол, и всё. А вообще… Арсений! Так он, наверное, просто шепелявит, — после послышался смех в трубке. — Он, походу, просек, что не может нормально говорить, вот и боится. — Паша, это не смешно! Он так испугался, бедненький. Его и так там трясет сейчас. — Ладно, извини. Блин, если трясет — плохо… значит, правда сильно испугался. Ты только не мешай успокоительные с обезболивающим. — Да помню я, помню. Вот только не понимаю, почему он не рассказывает об этом. Ну узнал, и что? — искренне не понимает брюнет. — Ой, папаша, как же так? Ну вот сам посуди: он с тобой живет недавно, а детки, ну… они всегда хотят казаться крутыми и хотят себя показать только с лучшей стороны. А твой Антошка просто думает, что ты над ним будешь смеяться, вот и всё. А вообще это зависит и от прошлого. — Паша… ты гений! — Арсений был в шоке, что сам не догадался. Нет, ну его тоже можно понять, перенервничал человек. — Тебе надо было на психолога идти, а не на стоматолога. — Да не, мне своя работа нравится. Кстати, о моей работе. Зубы у твоего Антошки не пострадали? — серьезным тоном спросил Паша. — А… да нет, вроде не пострадали, — неуверенно отвечает Арсений. — Что значит «вроде»? Арсений, это ведь не шутки. — Иногда Паша очень напоминал маму Арсения. — Блин, Паша, я не знаю. Ну, хочешь, придёшь и проверишь? И заодно язык его посмотришь. — Вообще, Арсений думал, что друг откажется, и он тем самым возьмет его на «слабо», но что-то пошло не так: — А знаешь, давай! Только смотри, чтобы он хорошо себя чувствовал. И, кстати, ты его осмотрел? — интересуется Паша. — Нет, я хотел, а он убежал, забрался на кровать, упал с нее и прокусил себе язык, — рассказывает Попов. — А я думаю, что это просто простуда. — Да, весело там у вас, — смеётся Паша. — Ну ладно, тогда я через часика четыре зайду. — Паша, ну ты и лентяй. Мы же напротив живем, я тебя из окна могу увидеть. — Да, они были практически соседями. — Ну что ты, Арсений. Я же за твоего ребенка волнуюсь, — лениво говорит друг, и, судя по звуку, он перевернулся на кровати. — Осмотри его, может, или пусть поспит. — Ага, считай, что поверил, — смеется педиатр. — Так, ладно, я, наверное, пойду уже. — Давай. По поводу Антона, ему действительно стоит меньше говорить, но если ему не так больно, то пожалуйста. А если будет сильно жаловаться, то обезбол. — Понял, пока, ждём тебя. — До встречи, отец года.***
— Тоша, скажи мне, как у тебя дела? — Арсений все же решил вывести ребенка на разговор. Мальчик лишь кивнул, но, когда заметил, что папа не реагирует, решил показать пальцами лайк. Какой умный. — Тоша, ну поговори со мной, — говорит и улыбается мужчина. — Ну сто ты хосешь, у меня язык боит, — отвечает мальчик, а потом резко опустил голову и всхлипнул. Арсений такого не ожидал. Он сразу посадил ребенка к себе на колени и спросил, что случилось. — Тоша, почему сразу не сказал, что шепелявишь? — говорит брюнет, гладя по спинке мальчика. — Ну, я думал, сто ты будесь смеяться надо мной. Ну да, все как говорил Паша… — Тоша, малыш, ну как я могу над тобой смеяться? Ты же мой самый любимый. — Правда? — Мальчик делает глазки один в один как в мультике «Шрек» — Правда-правда, — твердо отвечает старший. — А… а я могу теперь называть тебя папой? — неуверенно спрашивает мальчик. — Конечно можешь, я буду только рад! — сказал и поцеловал его в лоб. — Так, Тоша, нужно температуру измерить, а то ты теплый. На этот раз мальчик не стал сопротивляться и спокойно ее измерил. На градуснике красовалась цифра 38.4. Наплакал, мой бедненький. — Сейчас я таблеточку принесу, и ляжешь спать, — говорит Арсений и хочет уйти, но крик ребенка не позволяет. — Нет! Дай мне сироп, как в прошлый раз. Таблетка горькая, — просит мальчик. — Зайчик, я бы дал тебе сироп, но тебе сейчас лучше таблетку выпить, чтобы язычок не так сильно болел. А эта таблетка еще и язык вылечит, он у тебя не так сильно болеть будет, — объясняет Попов. (Таблетка была с обезболивающим эффектом). — Ну, ладно, — грустно отзывается мальчик. Арсений берет с кухни лекарство и стакан воды, а еще он захватывает стетоскоп. Все-таки он намерен осмотреть ребенка и убедиться, что у него не бронхит. — Вот, держи. — Когда таблетка была выпита, Арсений решил действовать. — Тоша, а давай в игру поиграем? — Да, вот так он решил преподнести. — Давай, — говорит мальчик. — Смотри, вот этой штучкой, — мужчина достает стетоскоп, — ты должен приложить мне ее к груди. — Арсений пытается говорить максимально понятно, безобидно и завуалированно. — Какая-то странная у тебя игра… — сомневается ребенок. — Ну ладно, давай. Арсений вставил в ушки ребенка оливы и задрал свою футболку. — Вот сюда приставь. — Он помещает головку стетоскопа к себе на сердце. — Хм, бьется, — как-то задумчиво отвечает ребенок. — И сто теперь? — Теперь я. — Брюнет перенимает предмет у ребенка и задирает его футболку. На удивление ребенок не сопротивляется. Арсений снова увидел синяки, ему было страшно за прошлое этого солнечного мальчика. Он боялся, что это сильно отпечатается на его психике. Конечно, психика ребенка уже повреждена, это Арсений еще понял при их второй встрече, когда он хотел его поднять с земли, а мальчик шуганулся. — Ага… а теперь спинкой повернись, да… ну-ка, задержи дыхание… так, теперь дыши. Все, Антошка, бронхита у тебя нет, через пару деньков будешь здоров, — радостно говорит старший. Арсений старается не изменять голос, чтобы не испугать ребенка. Мужчина берет на руки младшего и кладет его себе на колени. — Пап, а я буду в школу ходить? — неожиданно выдает Антон. — Ну, конечно будешь. Я вот хотел спросить у тебя. Смотри, твоя школа не так далеко отсюда, пешком пятнадцать минут, но пока я тебя буду возить. Либо я тебя переведу в другую школу, она намного лучше твоей старой, — рассказывает брюнет. — Нет, можно мне остаться в своей? У меня там друзья… — Антон врет. У него нет друзей в школе. Зачем он тогда решил остаться? Да потому что ему там все знакомо, но там есть Даня. По логике Антона уж лучше с Даней, которого он давно знает, чем с незнакомыми людьми. Просто мальчик думал, что там его тоже будут бить. Но ведь у Антона теперь есть папа, и в случае чего он его должен защитить. Ну, Антон на это надеется… — Хорошо, давай попробуем. И… Антош, расскажи, откуда у тебя синяки? — аккуратно спрашивает Арсений. — Давай не будем об этом говорить? — пытается увернуться от темы ребенок. — Нет, Тоша, мы будем об этом говорить. Давай, рассказывай, — стоит на своем. — Ну… Меня там очень не любил один мальчик, ты его видел. Его Даня зовут. Это тот мальчик, который прижимал меня к стене, а потом зашел ты… Вообще, это именно он заставлял меня воровать, а если я не приносил ему ничего, то он меня бил. Так мы с тобой первый раз увиделись. И… помнишь, я сказал, что кофту отвоевал? — Арсений кивнул. — Это Даня хотел ее забрать… но я ему ее не отдал. — Малыш, почему же ты ее не отдал? — не понимает Попов. — Ну, вообще, Даня поставил условия… Он сказал, что либо он забирает у меня эту кофту, либо… бьет меня по щеке и оставляет ее мне. Я выбрал второй вариант. Я думал, что он просто ударит один раз, и всё, а он позвал своих друзей! — говорит мальчик и начинает плакать. Он уткнулся мужчине в плечо и прижался к нему. Арсений же тоже медлить не стал, он начал гладить мальчика по спине и успокаивать его. Арсений понял, что его ребенка побили коллективно и очень даже неплохо. Но хорошо, что ничего серьезного. — Давай я мазью помажу? — тихо предлагает Арсений. — Нет, не надо. А еще… — ребенок судорожно вздыхает, — еще он забрал у меня аскорбинку, мою любимую! — говорит Шастун и начинает плакать с новой силой. — Солнышко, да я тебе хоть сто таких куплю, только не плачь… — успокаивает Арсений. — Пап, ты ведь не сдашь меня назад? — это звучало так обреченно, что казалось, как будто ребенок уже и смирился с этим. — Тоша, солнышко, конечно нет. И не плачь, все хорошо. — Мужчина уложил того к себе на грудь, и начал петь ему песню, и гладить по голове. Буквально через пять минут мужчина услышал мирное посапывание. Арсений аккуратно взял мальчика на руки и понес его в комнату. Он уложил мальчика на кровать, а после укрыл его одеялом. Брюнет поцеловал мальчика в лоб, убеждаясь, что температуры нет. Выходя из комнаты, Арсений еще раз посмотрел на ребенка. Ну как же я могу тебя бросить? Кажется, что я никогда не смогу тебя бросить. И никогда не прощу себе, если с тобой случится что-нибудь серьезное. Ты не знаешь меня, я просто дурак, решил поиграться с тобой. Увидел в глазах этот искренний страх, теперь за тебя я горой.***
Паша должен прийти через пятнадцать минут. Поэтому Арсений решил пойти будить Антона. Зайдя в его комнату, мужчина увидел, что ребенок раскрыт и все одеяло на полу. — Тоша, — тянет мужчина и гладит мальчика по спине. — Давай вставай, мой хороший. — М-м-м, мг, встаю, — говорит мальчик и действительно поднимается с кровати. — А что случилось? Боже, как он мило шепелявит, не могу… Так! Я же обещал не смеяться. Все. — Сейчас придет мой друг. Его зовут Паша, он работает стоматологом, и он сможет посмотреть твой язычок, — мягко говорит Арсений. — Что?.. С-стоматологом? Не-ет, не надо. — Антону такая новость крайне не понравилась. — Тихо-тихо, спокойно. Паша ничего тебе не сделает, он просто посмотрит, и все. А если нужно, то он поможет, — успокаивает мужчина. — Не надо, у меня… — но этот «увлекательный» рассказ ребенка прервал дверной звонок. Вот и Паша. — Пойдем, Антошка, — говорит Попов и ловко поднимает мальчика на руки. Арсений открывает дверь и жмет руку другу, после берет руку Антона, выставляет ее Паше и подмигивает ему. Воля намек понимает и жмет руку Антону. — Привет, Паша, — Арсений говорит это для ребенка, надеясь, что тот поймет, что нужно поздороваться. Но, увы, чуда не происходит. — Тош, ну что нужно сказать? — сдается мужчина. — Привет, Паша, — тихо здоровается ребенок. — Привет, Антон. Если ты боишься меня, то не бойся и не стесняйся меня. — Тут мужчина вспомнил, что мальчик боится врачей, поэтому решил добавить: — И профессии моей тоже не бойся, я ничего плохого не сделаю, — пытается успокоить Воля. — Тоша, а мне тут сказали, что у тебя язык болит. Это правда? — как бы невзначай спрашивает Паша. — Нет, неправда, — пытается соврать Антон. — Да? А скажи-ка «что» или «черепаха», — хочет подловить Воля. — Серепаха… — Антон пытался сказать это слово правильно, но не справился. А Паша смотрит на Арсения, который держит ребенка на руках, с улыбкой. Но взгляд Арсения совсем не добрый, он как будто говорит, что: Если ты засмеешься, то не только я убью тебя, но еще и он. Поэтому мужчина быстро меняет выражение лица. — Ну, Тоша, просто высуни язык, я даже пальцем не трону. — Паша вытянул руки вперед, чтобы ребенок их видел. Антон с недовольным взглядом, но все же вытянул язык. А Паша, как и обещал, просто посмотрел, и всё. — Тош, иди на кухню, мы сейчас придем, — говорит Попов и опускает мальчика на пол, а тот в свою очередь быстро убегает. — Ну что, Паш? — взволнованно спрашивает педиатр. — Ой, Арсений, не переживай ты так. Он его даже не прокусил, просто сильно повредил. — Но, похоже, мужчину это не очень успокоило, и он все еще выглядел напряженным. — Да расслабься ты! Все хорошо, это заживет максимум за неделю. — Когда он начнет нормально говорить? — спрашивает Попов. — Завтра, Арс, завтра. Просто не пейте горячее, и всё. Вот теперь Арсений может спокойно выдохнуть. — Пошли уже. Мужчины сели за стол, Арсений поставил чайник и налил чай. Антону он тоже хотел налить, но Паша напомнил, что ему пока нельзя, поэтому Антон пил воду. Еще удалось кое-как накормить Антона йогуртом. И вот, когда мужчины обсуждали очередную тему, к ним подходит ребенок, залезает Попову на колени и выдает: — Пап, у меня голова болит… — жалуется мальчик. Арсений прислоняется губами ко лбу мальчика, вроде не горячий. — Тош, давай иди уже баиньки, — говорит Арсений, но замечает, что ребенок уже устроился у него на плече, и, кажется, даже не собирается вставать, и идти на своих двоих. Арсений смотрит на Пашу, а тот лишь кивает, мол: ну неси его, че встал? Ну Арсений и понес. Когда мужчина уже уложил мальчика спать, он вернулся к Паше, и они продолжили разговор, но уже тише. — Так что, ты его осматривал? — спрашивает Паша, допивая чай. — Да, обычная простуда. Максимум через неделю будет здоров, — отвечает Попов. — Ладно, Арс, я пойду уже, — говорит Паша и встает со стула. Когда Арсений проводил друга, он еще раз проверил мальчика и пошел спать сам.