Oblivion

— Ты когда-нибудь играл в карты? — Как именно в них играют? — Ой, да по-разному, смотри.. За два дня называемый друг успел сто раз показаться неплохим, и столько же раз Чуя желал разбить ему голову. Из-за тупости, навязывания, указаний, предъяв различных видов. По чужим словам – делает всё неправильно. Распорядок дня ужасно распределённый, питается недостаточно, зубы чистит на "отвали", в комнате бардак. Это лишь часть высказываний, малая часть, бесящее существо. И так трудно смириться с неспособностью контролировать некоторые из вещей, ещё и ругают. Ну правда как мамаша, незваная хуета. Кто его послал сюда? Делать им нехуй, тратить ангелов на почти нереально выполнимое дело. Могли сразу целую армию поднимать, коль желают помочь. Чуя всё ещё не просил помощи, но уже не уверен в самостоятельности. До приезда Каидзи остаётся пару часов. Теперь глаз действительно дёргается. Отвлечься от мыслей о предстоящем разговоре трудно, но Чуя пытается, с надеждами на лучшее будущее разыскивая и доставая колоду с полки, начиная её тасовать. — Что ты делаешь? — Дазай наклонил голову в бок, разглядывая карты. — Тасую колоду карт, разве не видно? — наблюдает со вскинутой вверх бровью за любопытными глазами. — Можно я попробую? — Не думаю, что ты сможешь прикоснуться к ним. Попытки действительно заканчиваются провалом, несчастный. Личное наказание. Он и достаточно долго пробыв тут не достигнет успехов в этом плане? Ну и отлично, меньше проблем. Он ушёл в сторону кухни, наверняка услышав усмешку. Нет, чаще всего поступки забавны, но везде видит подвох. Вдруг проверяют на прочность? Чуя-то ни за что эту проверку не пройдёт, виноват, что ли? Ну, зато Богу не зря молился. Ведь получается, что он существует. А если помолиться ещё разок – может жопокрылую заразу заберут? Скорее всего заебал своим характером и всех тех, кто наверху, вот и носится теперь ниже. — Почему тарелку не помоешь? — выглядывает кареглазый, провоцируя на страдальческий стон. — Чуя, это же не так сложно, почему бы тебе не заняться уборкой? Почему бы тебе— — Почему бы тебе не заткнуться, а? Блять, знаешь— Накахара ударяет по столу, отчего стоящий на нём стакан – и то чуть не упал, а от громкого звука Осаму вздрогнул. Обернувшись, готов был гнать гневные тирады в адрес ангела, в тысячный раз высказывать по поводу недовольства, высказывать возмущения, да вообще всё, сколько можно? Но в итоге поджимает губы, увидев растерянный взгляд. Он обещал себе исправиться. Глаза расширены, в недоумении бегают, пока он застыл, и дыхание постепенно из быстрого переходит в размеренное, указывая на расслабление. — Заткнись и всё. Ты меня раздражаешь и заставляешь нервничать сильнее, когда находишься рядом, понимаешь? Дазай кивает и так же незаметно, как и появился, удаляется. Выдох. Но, злясь, он хотя бы отвлекается от мыслей об отце. — Надо искать во всём плюсы, — задумывается, прикусив ноготь и отдёргивая руку моментально. — Например, ну.. Мы наконец-то обсудим моё поступление в университет, возможно я съеду отсюда, начну полноценную взрослую жизнь.. Да, круто. Это круто. Но чего-то не хватает. Голубоглазый на цыпочках идёт на кухню, шипя на скрипучий пол. Осаму нигде не видно. — Ну и куда ты делся? — Я прямо тут! Скоро голосу настанет конец: Чуя постоянно вскрикивает на неожиданные появления, сейчас – тоже. И синяков заработает, продолжая ударяться о пол, стены, шкафы. За спиной тихо посмеиваются в привычной позе, с убранными назад руками. Чудик. — Ну я покажу тебе, как смеяться надо мной, — замахивается и начинает рассекать кулаками воздух. Осаму хлопает ресницами и легко улыбается, получая минимум урона. — Только ты материализуешься – тебе пиздец! — Лучше покажи себе, каким ты можешь быть крутым и без этого. Сколько ты собираешься драться? Так проблемы не решить. Ему ли знать. Много проблем решил именно таким способом, порой иначе ничего не получается, и он не виноват в жестокости мира. — Мигрень, — фыркает, давая заднюю. — Теперь ты Мигрень. — Но меня зовут не— — Мне плевать, голова от тебя болит, исчезни. *** Автомобиль подъезжает к воротам, наблюдает из окна и тяжко вздыхает. Зато Каидзи в курсе главных новостей, остаётся не сложная часть: обсудить дальнейшее будущее. Несмотря на неготовность к разговору, Накахара заверяет себя в успехе, спускаясь по лестнице. Осаму не перестаёт мчаться за ним, но заткнулся, дабы не отвлекать. И бодро улыбается белоснежной улыбкой, подмигивая. Рыжий закатывает глаза, прежде чем открыть дверь. — Привет, мини-Накахара, почему дома пахнет горелым? Он кусает губу и оборачивается, встречаясь с таким же виноватым взглядом, оба пожимают плечами. Плохой была идея испечь что-нибудь к приезду. — Не важно, это нечто в мусорке, — мужчина не успевает пройти в прихожую: Чуя обнимает за шею одной рукой, заставляя наклониться. — Важно то, что я буду примером для тебя и начинаю новую жизнь! — Правда? Прям как месяц назад, когда решился выбросить компьютерные игры и потом плакал в подушку? — Пап! — краснеет, слыша, как Дазай прыснул. — Я серьёзно, не смешно. Каидзи усмехается, вешая верхнюю одежду в шкаф. Он хотел быть похожим на старшего: высокий, солидный, волосы у него чуть темнее, а глаза отдают и зелёным, и голубым и каким-то серым. Рядом с ним похож на неудачную копию. — Ну ладно. И в чём заключается твоя "новая жизнь"? — Я буду учиться в другой школе, у меня, наконец, появятся друзья, запишусь в какой-нибудь клуб и больше никакой агрессии, — нервно смеётся, сутулясь. — Хорошо, да? — "Хорошо"? — Каидзи хохочет, задрав рукава рубашки. — Это более, чем хорошо, ценю желание стать лучше и так далее, но не совсем понимаю, с чего ты стал так уверен в себе. Не подумай, я верю в тебя, просто.. Поджав губы, он жестикулирует и прищуривается, пытаясь подобрать безобидные слова. Ясно, не верит и считает безнадёжным. Чуя снова громко и невольно стонет, закрывая лицо руками. — Бесполезно, да? — Нет-нет, главное верить в себя. Бросает взгляд в сторону ангела, незаинтересованного в разговоре: он старается разбить миску, раз домыслы похожи на попытку скинуть ту на пол. — А ты сам веришь в меня? Я не справлюсь без поддержки, — идёт за родителем, сложив руки на груди. — Я встретил одного человека и он, вроде, хочет мне помочь. Но недостаточно его помощи, мне нужен ты. — Помогать может и целый город, но мало даже так, если сам действительно не захочешь измениться. Знакомые слова. Излагали подобные мысли все психологи, слушающие о проблемах. — Тогда.. Тогда просто давай съездим завтра и запишем меня в новую школу, ладно? — понижает голос, отворачиваясь. — Без проблем. В комнате утыкается в подушку и бьёт по кровати руками, приглушённо крича и ругаясь. Ну почему выглядит легко, а выявляются уйма сложностей? Почему по взмаху волшебной палочки беды не исчезнут? Было бы проще не ему одному. — Зато он отнёсся с пониманием, — утешения от Осаму выглядят жалко. — Не упрекал ни в чём. — Это мой отец, не твой, и взгляды его я прекрасно знаю. Смотрел так, словно я и впрямь ни на что не способен, кроме как ругаться, кричать! — приподнимается на локтях, рыча. — Не пытайся меня утешить. — Тебе бы расслабиться, — с замеченным сочувствием продолжает ангел, присев на корточки, — лечь пораньше, выспаться, а завтра ехать в школу с новыми силами. Не заметишь, а твоя жизнь действительно изменится. — Но я не понимаю, готов ли, — говорит тише, подкладывая под подбородок руки, устремив взгляд в окно. — Столько всего навалилось. — Знаю, мой приход тебя смущает. Не то слово. Постоянно чувствуешь себя видимым всеми, постоянно под прицелом, постоянно рядом находится тот, кто раздражает. И просит расслабиться. — По крайней мере, имеется стимул, — ложится в нормальное положение и лезет под одеяло. — Чем быстрее стану хорошим, тем быстрее ты свалишь. — Да, считай за стимул, — отвечают шёпотом. Ночь холодная, ветки бьются о стекло от резких порывов ветра, и Чуя прислушивается к звукам пустой улицы. Усыпляют, веки становятся тяжёлыми. Каким бы он не был – будет то, чего нельзя отнять: любящий отец и дом. Мягкая постель, привычно шумно передвигающаяся на часах стрелка, шаги на кухню и обратно в кабинет перед сном. Но всё же неплохо пустить в свой отдельный мир побольше хороших и добросовестных мыслей. Так легче освоиться, одиночество не всегда приятно. *** — Великолепный день, посмотри на солнце, — очередное утро и подтверждение того, что происходящее – не сон. Осаму вон как улыбается, радуясь хорошей погоде. — У меня нет плохих предчувствий, всё пройдёт замечательно. Чуя – выспавшийся, но недовольный – только вышел из ванной, зевая на ходу. Боли в животе от волнения не особо знакомы, что происходит? — А если директор неадекватный попадётся? Или не впишусь в коллектив класса? — накручивает себя сильнее, снимая домашнюю футболку. — Вдруг они ищут мальчика на побегушках, и я стану их жертвой? Собеседник хмурится, качая головой. — Быть хорошим – не значит быть беспомощным. Постоять за себя возможно и без драк, понятно? Не давай себя в обиду, выдвини дружеские намерения и побольше улыбайся. Вот так. И, вновь выставив на показ ряд белых зубов, он подмигивает невоодушевлённому парню. Жалкие придурки должны заслужить улыбку с его стороны, некоторые и взглядов не достойны. С этим повременить придётся. — Круто, спасибо за советы, но сегодня я не пойду на уроки. Меня зачислят, не более. — Оу, — задумывается, вскоре пожимая плечами. — Ну ладно, впечатли хотя бы директора. О да, впечатлять Чуя умеет. Всю дорогу отец рассказывает о работе, невнимание не останавливает его, и юноша сходит с ума от страха. Прекрасный способ отвлечься подвернулся сам, а он смотрит в окно и кусает губы. Думает о будущем в учебном заведении. Оно обычных размеров, четыре этажа, явно не новое, но и не потрёпанное. Гул стоит.. Неописуемый. И ради этого встал ранним утром? Осаму прибыл пару дней назад, а без него уже как-то непривычно. Непонятны ограничения взаимодействия с объектами, видимо по полу ходить может и всё. Ни на кровать сесть не способен, ни в машину, но вроде это побочные эффекты и скоро станет легче. Как переместится – понятия не имеет. — Школа ведь ничем не примечательная, правда? — шумно сглатывает. — Без строгого дресс-кода и кучи правил? — Пойдём, всё будет хорошо, — хмыкает Каидзи, вылезая первым. Нехотя Накахара плетётся следом. Будто младшеклассник, папин сынок, боже. И где эта недо-пернатая мудила? Звонок звенит в подходящий момент – как только входят. Ученики разбегаются по классам и не обращают внимания, вовсю уже громким голосом учителя оглашают новые темы, но не прислушивается и идёт дальше. Первое впечатление не удушающее. — Мы рады принять тебя в ряды наших школьников, Чуя Накахара, — женщина в строгом костюме и не смотрит на него, перебирая документы. — Вы давно тут живёте, но с совершенно других краёв. Нравится? — Да, — неуверенно улыбается, ёрзая на стуле, — очень. Как же быстро сердце бьётся. Та выдвигает список предметов, рассказывает о местоположении библиотеки и с напутствиями отправляет за пределы кабинета. Тогда-то и выдыхает облегчённо. И хорошо, что отец не зашёл с ним. — Я пойду за учебниками, — машет листком, прижимая сумку к груди. — Знаешь, лучше поезжай домой, хочу прогуляться. — Уверен? Тебе не будет тяжело с тонной книг на плече? Мотает головой, Каидзи не противится предложению и отрывается от стендов, двигаясь к выходу. Самостоятельности тоже учатся. — Ну, встретимся дома, не вляпайся в проблемы. Библиотека на втором этаже. Необычайно тихо, в той школе и во время уроков иногда шум стоял. Топот кроссовок и дети во дворе – единственное напоминание о существовании данного места. А вот к скрипучей двери был не готов и краснеет, ловя недовольный взгляд библиотекаря. Помимо учебников по предметам тут немало интересного. Чтением не увлекался, но обилие книг на полках.. Ради саморазвития посетит городскую библиотеку, обязательно. Жанров полно, выберет понравившееся и вдруг затянет. Ну считается же за саморазвитие? Жалеет об отправлении отца домой: еле дотащит эту чёртову, бумажную груду. Знания – страшная сила. И только собирается развернуться – слышит грохот с другой стороны книжного шкафа. — Мичизу, кто тебя вообще сюда пустил? Негодяй! — ругается пожилая женщина, а прямо в него влетает высокий парень, сшибая с ног. Та появляется следом. — Иди на урок! — Да-да, уже убегаю! — смеётся, поднимаясь, а Чуя так и застывает на полу, часто моргая. — Извини, чуть не убил, ты в порядке? За протянутую руку хватается спустя секунд десять неловкой тишины и буквально вскакивает. Последние мозги отшиб, сволочь. — Смотри, куда бежишь! — фыркает, поднимая следом и сумку. — Придурок. — Эй, да ладно тебе, — парнишка без тормозов, добавляет лёгкий удар в плечо и заставляет сжать кулаки. — Ты новенький, что ли? — Да ты.. — хмурится, но в момент чуть не давится воздухом, заметив хренового хранителя его чести неподалёку за спиной у рыжего. — Я.. Я новенький, верно. И где Осаму носило вообще? Или был неподалёку постоянно, но скрывался? Ему нормально, хорошо проводит время? — Сразу заметно, — улыбается, снова выставив вперёд ладонь для рукопожатия. От такой сентиментальности сейчас стошнит. — Мичизу Тачихара, тоже не так давно перевёлся. — Чуя Накахара, — вытирает руку о штаны, когда новый знакомый отходит. — И ты тоже японец? — Да, японцев хоть отбавляй. Удивительно, правда? — Ага, чудо. Чуть не проебал первую возможность на будущее общение. А что, симпатичный. — Извини, мне идти надо, иначе мистер Зануда ввалит по полной программе, ну ты понимаешь, — пятится назад, махая рукой. — До встречи! — Да, эм.. Пока? — И что это было? — возникает Дазай совсем рядом. Вздрагивает, опять. — Где ты был, придурок, я чуть четырежды не растерялся и не угробил будущее! — от того, что привлёк внимание нескольких учеников – вновь заливается румянцем, быстро покидая библиотеку. Осаму мчится следом. — Позоришь меня. — Но я ничего не сделал! — Вот именно! Во время выхода из школы восстанавливает сердцебиение, держась за лямку сумки. Не верится до сих пор, что не набил тому школьнику лицо за покушение. Аж улыбаться хочется: прогрессирует по часам, а не по дням. Но Дазай его счастья не разделяет особо, с обиженным лицом идёт, как мученик. — Надеюсь, что у него есть друзья, отсюда и знакомства пойдут. А ты что думаешь? — Думаю, что эта школа странная. Там мальчик держал книгу вверх ногами. — Пустяки. Здорово, что кто-то вообще до сих пор держит книги в руках. И на главные, неотъемлемые источники знаний у Чуи большие планы. Но позже. — Представляешь, я нашёл друга! — не церемонится и начинает с хороших новостей, пересекая порог кухни. Каидзи стоит у плиты, кивая. — Ага, друга, он.. — Чуя не даёт закончить ангелу мысль и шипит, прикладывая палец к губам, мол, заткнись. Сбивает. — Здорово, первые шаги. — Ага, — подходит ближе. — А что готовишь? — Суп с грибами. — Класс. А ещё там, в школе— — Я ни в коем случае не презираю твои вкусы, но волосы сильно отросли, не думаешь? С недоумением оттягивает прядь, переводя взгляд с неё на отца. Нормальные волосы, нравятся. Отращивал долго и не ожидал услышать комментариев по поводу их. — Лучше убрать? — Наверное. Такой поворот не радует. — Мне не идёт, да? Почему ты не сказал? — в комнате ходит туда-сюда по кругу, обращаясь к Осаму. — Я похож на девчонку? — Как-то ты зависим от общественного мнения. — К сожалению, ты и папа – единственные более-менее нормальные советчики, мнение остальных меня мало беспокоит, — раздражённо вздыхает, в пятый раз подходя к зеркалу. — Ему не нравится, ясно. Жду ответа от тебя. — Мне нравятся твои волосы, ты не похож на девчонку, — встаёт позади, будто впервые видя непослушные, рыжие завитки на макушке. — Главное, что нравится тебе. — Не знаю. Я не знаю. *** — Доброе утро, завтрак в виде оладьев устроит? — Привет, пап, — вытирает выступившие от частых зевков слёзы, наблюдая, как Дазай крутится вокруг еды и принюхивается. Жуть. — Ещё как. — Вчера вечером я— Наконец обернувшись, старший медленно ставит на стол тарелку, убирая с плеча полотенце. Подобной реакции Накахара и ждал, но слишком сонный для добавления эффекта. — Когда ты успел убрать длину? — А, это, — хмыкает, закрывая глаза. — Вчера ночью. Взял ножницы и нервно, беспощадно кромсал волосы, наплевав на ровность. Результат, кстати, не так плох, да и шатен помогал и подсказывал, как и где убирать. Занимательный процесс. — Это из-за моих слов? Не нужно было принимать близко к се— — Плевать, отрастут, не зубы. Жалко, на самом деле. Теперь он, словно как все, но учил себя чему? Правильно, везде искать плюсы, везде и всегда. Проще принимать душ, не станет тратить время на приведение укладки в порядок. — Ладно. Сейчас ехать менее страшно, преимущества не появились, но Чуя знает о Тачихаре. И хоть настоящими друзьями они не стали – обязательно станут, при желании с обеих сторон. Директор не выставила себя злой, вселяющей страх и ужас в невинных учеников ведьмой, подозрительно легко. — Хорошего дня, не выделяйся, — Каидзи поднимает стекло обратно, а он с шумным вздохом поворачивается и поправляет толстовку после проверки на мешающие обзору пряди. Всё под контролем, Осаму же рядом. Не все, но многие провожают пришедшего сюда во второй раз пытливыми взглядами, Накахаре бы побыстрее пройти в кабинет и выдохнуть, к такому вниманию не привык. Довольно спешно достаёт сложенный в четверо листок из кармана. — Первым уроком история, ненавижу, — вздыхает, на что Дазай не обращает внимания. — Соберись, эй, сегодня ответственный день, я не справлюсь без тебя. — Всё чудненько, не переживай. Неужели? Почему-то трудно поверить. — О, Чуя, привет! — войдя в класс, ожидал множество реакций, различных, но крика чуть ли не на всю школу – боялся до ужаса. — Иди сюда! — Господи, Мичизу, — шепчет, замирая и кусая губу, — какого хуя он тут забыл? — Да сядь позади него и поздоровайся, давай, вперёд! — Дазай проходит между рядами, указывая на нужную парту. — Смелее, иди сюда! Вдох, выдох. Вдох, выдох. Садится и продолжает, как побитый, прижимать ненужные учебники к себе, будто что-то самое дорогое в жизни. Ну и кто теперь жалок? — Я про него рассказывал, — обращается Тачихара к друзьям, не отрываясь от голубоглазого. Потом поворачивается полубоком, кивая на особу с тёмными волосами. — Это Гин, моя девушка. Та и не смотрит на них, сидя в наушниках и печатая сообщение в телефоне. Накахара вообще ничего не понимает и тупо наблюдает за этим, пока Мичизу продолжает. — А вон там сидит её брат, Рюноске, он тоже с нами, молчаливый тип. — Да и ты как-то разговорчивостью не выделяешься, верно? — коротко постриженная блондинка кладёт ладонь на его парту, наклоняясь. Откуда вообще появилась? — Я Хигучи. Будем знакомы. Сердце пару секунд бьётся быстрее обычного. Отвисла бы челюсть, но Чуя достойно держится, шумно сглатывая и кивая. Она чертовски красивая. Прям настолько, что в счастье своё не верится.. Так, стоп, он пришёл сюда исправляться и показывать себя в новом свете, а не влюбляться в первый же день в первую попавшуюся девушку. Сосредоточиться – главное в данную секунду. — Да, будем знакомы, — неловко улыбается. — Что за подвеска? — пальцы цепляются за цепочку и вытаскивают из-под толстовки, даже не улавливает момент. — Ух-ты, что это значит? Будучи не в курсе, откуда на шее держащийся на серебре кулон в виде круга с неизвестными узорами, школьник ищет ответы в глазах Осаму, совершенно расслабленного. — Позже объясню, выкручивайся. Каков молодец. — Это.. Подарок, да, от отца, что-то типо.. Талисмана? Двое переглядываются и сдерживают смешки. Кончики ушей горят от стыда. — Ладненько. Тут уже и учитель приходит, Хигучи возвращается на место, а Накахара вновь выдыхает, доставая учебник по занудной истории. И это первый день. — Держишься молодцом, — похвала от Дазая искренняя, надо же. Всё проходит на удивление быстро, не терпится вернуться домой не из-за усталости, а ради рассказа для отца, наверняка обрадуется успехам в первый же раз. Чуя сам рад, безумно. Они неплохие ребята, удалось поболтать с Рюноске, ангел вполне прилично помогал с подбором вопросов и ответов, могло выйти намного хуже. — Судя по рассказам, они буйные ребята, да? — Я бы сказал неусидчивые, — обходит родителя, кусая яблоко. — Но крутые. То, что мне нужно. Разве нет? Сомневаться, терзать мыслями о плохом исходе себя не готов, это начало в новой школе и толкает оно на дальнейший успех, дружбу. Акутагавы особо дружелюбными, конечно, не выглядят, но те двое приветливых подростков без комплексов внушают доверие и надежду на лучшее. — Выглядишь таким счастливым, — Осаму не выражает эмоций, нейтральный какой-то. — Завтра рано вставать, ложись спать. Ты же сделал уроки? — Да, — перебирает в руках подвеску, рассматривая её. — Ты обещал рассказать, откуда она взялась. — Ничего особенного, они появляются у всех охраняемых ангелами. Занятная штука, не несущая смысла. Зачем надобна, помогает ли? Не проще снять её и не вспоминать лишний раз о присутствии потустороннего существа? Дазай бы явно обиделся, назови его так. На протяжении недели Чуя конкретно веселился. Один раз, правда, чуть не облажался в столовой, ибо не понравился грубый тон незнакомого ученика, но Дазай вертится рядом постоянно, успокаивает или ругает, когда что-то не так происходит. Извинения не свойственны, а просить прощения у некоторых приходилось, если толкнул нечаянно или разозлился. И в компанию попал прекрасную. Отец гордится, Осаму гордится, он счастлив, чудо настоящее. Умудряется не забывать и про цель хождения в школу, набирает знания, март скоро подойдёт к концу. — После уроков свободен? — спрашивает Мичизу, попивая сок из стаканчика, полученного в столовой. — У нас планы. — Да, свободен, что за планы? — Узнаешь, — Ичиё со смешком пихает в плечо. Наверное, многие заметили долгую задержку его взгляда на кареглазой. Стильная, крутая, самоуверенная, ощущает некую заниженность самооценки, думая о нулевом проценте их совместимости. Ну куда ему? Окончание последнего урока ждёт так, как никогда. Понятия не имеет суть идеи, но разницы нет, будет весело, знает точно. Но при выходе во двор и оповещении скорых дел парень теряется, останавливаясь посреди дороги, глядя на уходящих вперёд. Пойти в супермаркет за углом и по-тихому обчистить полки с алкоголем, чтобы потом напиться в их "особом" месте? Представления сильно отличились от реальности. Не пойдёт – они отвернутся от него, не так ли? — Ты чего застыл? Идём быстрее, — гонит Гин, на секунду оборачиваясь. От безысходности смотрит на Осаму, мотающего головой. — Нет, ты не пойдёшь с ними. Не будешь воровать и пить втихаря Бог знает где. — Но я потеряю авторитет в их глазах, вдруг они не захотят со мной общаться? Вдруг я покажусь им скучным и занудой? — И что с того? — складывает на груди руки. — Нужны тебе такие приятели? Те уходят дальше, смеются и иногда зовут по имени рыжего, что уставился в землю. Не знает, как поступить, это действительно звучит не очень круто, просто проебать очередной шанс сблизиться с ними.. Может стать ошибочным. — Пошли домой, Чуя, — подняв голову, фокусирует взгляд на стоящем напротив, на мягкой улыбке. — Подготовим тебя к завтрашней контрольной по химии. — Но.. Кусает губу, снова смотрит вслед уходящим. В ту же секунду они останавливаются и оборачиваются, а Чуя делает то же самое, шагая в обратную сторону. Слышны возмущения, протесты, отчего переходит на бег. Блядство. Во-первых, не осознаёт почти совершенную, глобальную ошибку, а во-вторых, не осознаёт ошибочное, превосходное мнение о "друзьях", ставшими в глазах типичными идиотами. Но он справился, чёрт возьми, убегает домой и в глубине души радуется. Замедлил бы шаг, только не успевает нормально притормозить и спотыкается о коробки, стоящими прямо посреди улицы. Осаму закрывает глаза ладонями, не желая смотреть на распластавшегося с ссадинами на подбородке подопечного. — Вот блин, вы в порядке? — вылетает из магазина светловолосый парень, с ужасом на лице присаживаясь на колени рядом. — Так и думал, что кто-нибудь споткнётся! — Подъем, рыжий, не драматизируй. — Осаму закатывает глаза. Над макушкой вертолётики летают. Он еле поднимается, потирая колено и озлобленно изучая очередного незнакомца. Кажется, тот вот-вот завоет горючими слезами. — Простите! Я вынес кошачий корм в коробке и— — Просто помоги мне подняться. На бейджике, прицепленным к рубашке, читается "Ацуши Накаджима".