⊹──⊱✠⊰──⊹
Том педантично раскладывал за рабочей поверхностью ингредиенты, почти даже не бесясь от Гарри, сидевшего на трансфигурированном из какого-то мусора кресле в дальнем углу зельеварни. Иногда подготовительный этап важнее самой «заброски» ингредиентов в котел. Удобство. Эргономичность. Правильная нарезка всего, что можно нарезать заранее и замачивание того, что можно так же заранее замочить. Несколько магических таймеров, чтобы можно было не отвлекаться; песочные часы считались пережитком прошлого еще в его время. Зельеварение это… Чувства. Расчет. Точность. Иногда слишком похоже на легименцию. Слишком отлично. Том никогда не понимал тезис про чувства. Ведь зелья не терпят лишних эмоций, те отвлекают. У него и без того чересчур часто случались взрывы. Но сейчас, искоса выхватывая взглядом Гарри, он, наверное, понял. Зелья для кого-то безразличного вызывают то же безразличие, максимум суррогат восторга самого процесса творения. Зелье же для кого-то близкого… Хотелось улыбаться. Том и улыбался, самым краешком губ. Было спокойно. Приятно. Уверенно. Он всегда уверен в себе. Но в этот раз… В этой уверенности было что-то еще. Что-то совсем не лишнее, будто всегда недостающее. Ритуал изменил его. Переделал-перекрутил, оставив неизменной основу, но… Том знал, что даже когда его организм окончательно адаптируется после когобации, он не станет прежним, версии пятьдесят седьмого или любого более раннего или позднего года. Рождение есть очищение. Возможно, Дамблдор и был прав. Мордред, как же даже звучит противно. И не прав одновременно, — и это звучит уже получше. Том аккуратно отложил в сторону стебли самой обычной кошачьей мяты, пошинкованные аккуратной соломкой. В последний раз кинул беглый взгляд на Гарри, встречаясь с ним глазами, ловя в тех собственное отражение. И зажег огонь под котлом с уже налитой основой. Самая обычная родниковая вода, иногда нет ничего вернее классики. Но почти сразу, стоило таймеру отмерять семь секунд, Том капнул в котел семь же капель сульфата серебра. Вода на миг помутнела; Том ровно в момент повысил температуру пламени на двадцать три и семь десятых градуса. Кельвина. Том почти не двигался, только руками. Таймер, ингредиент, огонь, таймер. В разной последовательности, иногда разбавляя их необходимостью нарезать/порвать/выдавить что-то прямо над котлом. Он даже дышал размеренно в такт, и это было еще одним его таймером. Его называли когда-то прирожденным дуэлянтом, стоило скрестить по какому-то поводу с кем-то палочки. А это просто было комбинацией двух его талантов, и боевая магия не были ни одним из них. Легилименция и зельеварение. Умение чувствовать магию и отточенность движений, выверенность. Когда котел опасно забурлил, реагируя на добавленную кровь мантикоры, Том лишь сделал шаг назад. Три. Два. Один. Резкий взмах, и пламя под котлом поднялось химерными цветком, закрыв собой стенки до самого верха. Стоял бы он ближе — подпалил бы брови. А те слишком идеальны для такого. Пламя спало, и котел будто только что и не бурлил, грозясь обварить содержимым все вокруг. Том вновь шагнул к котлу, добавляя следующий ингредиент, второй рукой выписывая стеклянной лопаткой идентично-ровные восьмерки. В момент все ингредиенты закончились. Остался лишь Том и котел, почти не булькающий даже. Он отложил в сторону все лопатки, держал только палочку. Легкие пасы, столь же легкие потоки холодного воздуха вдоль проведенной линии. Одной, второй, третьей… После шестнадцатой Том погасил огонь под котлом. Семнадцатый поток. Все. Зелье в котле мерцало ртутью на самом дне. Всего на два глотка, максимум, но этого более чем достаточно. Том ловко перелил зелье во флакон. Пробкой закрывать не стал, обернулся к Гарри. Улыбнулся, слегка лихорадочно даже: — Выпьешь? Гарри молча встал с кресла, подошел. Взял флакон, смотря только на лицо Тома, не переводя взгляд на зелье. Второй рукой поймал его ладонь, сжал слабо-слабо. Выпил залпом, не спрашивая ничего. Доверие. Том прижмурился довольно, улыбнулся. И сам сжал ладонь Гарри. Сильно.⊹──⊱✠⊰──⊹
— Значит Темный лорд. Том привык завтракать в одиночестве, слишком различны ритмы сна у них с Гарри. И все же ожидал, что сын Вал подстережет его где-то еще вчера. Не весь же день они на зелье с Гарри потратили. Но Сириуса что-то вообще не было видно. Том сверкнул в ответ глазами, растянул губы в сдержанной улыбке. Пригубил кофе, и только после этого ответил: — Каков уж есть. И был. — Ты сломал Гарри всю жизнь, в курсе? — Сириус совсем не напоминал того насмешливого и безалаберного шалопая, который спал на полу в их гостиной всего позавчера. Он не стеснялся демонстрировать накаченный плечевой пояс, подчеркнутый короткими рукавами футболки. Смотрел со спокойной уверенностью — в себе и своих силах. — Ее сломали двое идиотов, недостойные зваться родителями. — Том щелкнул пальцами по тонкому фарфору чашки, чтобы тот зазвенел. — И ты. — И я, — улыбнулся он, прикрыв глаза. Только веселья в той улыбке не было ни грана. Угроза. — Не сломай еще раз. Гарри тебе верит, это многого стоит, — и это тоже была угроза. Том встретился с Сириусом взглядом. Они поняли друг друга — что может быть прекрасней. — Ладненько, — хлопнул в ладони Сириус, наконец-то садясь на стул, а не протирая задницей столешницу. — На завтрак только кофе в этом доме или есть что-то более существенное пожевать? — Не жаренные сури, но тосты должны быть, — хмыкнул Том и щелкнул пальцами, вызывая Кричера. — О, так ты в теме, — цокнул языком Сириус. — Хотя я по возможности все же предпочитал зажарить крокодила. — Кайманы относятся к аллигаторовым. — А есть разница? — Во вкусе, — фыркнул в тон Том. — У каймана мясо нежнее. Сириус задумчиво почесал заросший щетиной подбородок. Кивнул: — Надо будет сравнить как-то. Том вежливо улыбнулся, не отводя внимательного взгляда. Сириус был неизвестной величиной и его показное «я не буду вмешиваться в ваши отношения» Тома не сильно обнадеживало. Сириус был крестным Гарри. А еще сыном Вал — его нельзя устранить, как надоедливую помеху. Мошку, летающую перед глазами. Том застыл, поймав мимолетную мысль. Смерил долгим взглядом Сириуса, а затем обернулся, посмотрел на лестницу. Перевел взгляд в коридор, где висел портрет Вал. Вал говорила он убил одного из ее сыновей. Но Абраксас, в своем рассказе, ни разу не упомянул этот эпизод, хотя тот не мог пройти мимо него. Не мимо Малфоя, нет. Значит, значит, значит… Могла ли смерть Регулуса быть связана с крестражами? Могла, — ответил Том сам себе. Если и так, то могло ли тело быть… не найденным? Том встал и подошел к окну, игнорируя странный взгляд Сириуса в спину. За окном только-только начиналась метель, еще неспешно неся снежинки по улице. Но это пока, с каждым мигом все плотнее и плотнее становилась белая завеса. Он не знал, перепрятывала ли его безумная версия крестражи. Меняла ли их защиту? Это было неважно. Гарри собрал их все, а значит точно знал их месторасположения. А даже если нет… Он хотя бы попытается. Ради Вал, — Том искоса поглядел на натюрморт на стене. Вал там не было сейчас, но… — Сириус. Каков он был — твой младший брат?⊹──⊱✠⊰──⊹
Ни пышной церемонии, ни чего-либо особенного. Только семейный склеп, тяжелый портрет в руках Кричера и трое живых. И один мертвый. Уже окончательно мертвый, без омерзительного подобия жизни инферналов. Гроб закрытый, от воды тело разбухло и… Кто знал его, помнил и так. Том молчал. Это была его вина. Но… Вал прошептала: «Спасибо», старательно пряча выступившие слезы. Криво усмехнулся Сириус, хлопнул по плечу. И прижался, обнял его Гарри. Потерся макушкой об подбородок. Жизнь продолжалась.⊹──⊱✠⊰──⊹
Том неторопливо листал свежее издание законодательства Магической Британии. Пока только поверхностно ознакамливался, отмечая для себя изменения, которых хватало. Не то чтобы он действительно планировал возвращаться в политику. Еще не решил. Но знание законов лишним никогда не бывает. Наверху Сириус пытался сподвигнуть Гарри на празднование Нового года: «Мы ведь уже отпраздновали Рождество, зачем еще что-то праздновать?» — «Будет весело, Гарри, ну давай, не все же тебе Темных лордов воскрешать», — «Сириус!» А Вал издевалась над обоими сразу, подкидывая аргументы «за» каждой из сторон по очереди. Иногда они противоречили друг другу, но кого это останавливало? Том же сразу всем сообщил, что за Гарри, и сбежал. Тактически отступил. Он родился всего пару недель назад, а временами казалось, что целый год прошел. И в такие моменты ему нужно было переключиться в одиночестве. Все же последствия ритуала так до конца и не прошли, пусть их проявления и стали намного — намного — незаметнее. И все же иногда он зависал. Терялся. — Том? Он поднял голову, рядом стоял Гарри, а он даже не заметил, как тот подошел. — Что-то случилось? — нахмурился Том, оглядывая Гарри. Как тот нервно отводит взгляд. Прикусывает распухшую уже губу. Одергивает полу свитера, в который обрядил его после завтрака Сириус — с аллигаторами в окружении квадратиков. — Нет, ничего, просто… — Гарри глубоко вдохнул, будто перед прыжком в воду. — Я… Я больше не боюсь твоих крестражей, — закончил он, совсем упав на шепот. Том небрежно отложил книгу в сторону, встал с кресла, в один шаг оказываясь подле Гарри. Поднял руку, костяшками дотрагиваясь до щеки Гарри. Тот сам потерся об них, выдохнул. — Ты их уже уничтожил. — Том говорил негромко, поймав взгляд Гарри. — Все уничтожил — и родил меня. Гарри вдохнул. Выдохнул: — Том… Да. — Да, — повторил за ним Том, касаясь губами его лба. — И… — Гарри прикрыл глаза, прижался к Тому, поддавшись вперед. — Я понял из-за чего наша связь.⊹──⊱✠⊰──⊹
Чадили свечи в ритуальном зале. Том поймал руку Гарри, привычно прижался губами к костяшкам пальцев на ней. Гарри повернулся к нему, улыбнулся несмело. А затем поддался вперед, прижался сухими потрескавшимися губами к его щеке. Скользнул смазано до уголка губ. И отпрянул. Том улыбнулся, дернул того обратно на себя, обнял двумя руками, боднул носом в нос. Легонько дотронулся губами до губ, больше обозначая, чем целуя. Промурчал: — Мы сделаем это вместе. — Да.