За восемь лет до основания Чёрного Легиона
Подземелья F.E.A.R., мрачные, подсвеченные лишь тусклыми лампами в коридорах меж огромными клетками, в которых даже не жили… Нет. Содержались. Причём хуже, чем какие-то там лабораторные крысы. …Изменённые. Такие же, что ходили в облегающих чёрных одеяниях и чёрных же шлемах с непроглядными стёклами по этим самым коридорам. Но в одном те, что в клетках, разительно отличались от ходящих по коридорам: они никак не хотели подчиниться, продасться F.E.A.R. Пусть даже и ценой материальных благ удобной и приятной жизни. Скрипнула, отворившись, дверь одной из клеток. Несколько служек F.E.A.R. швырнули в эту самую клетку среднего роста мужчину лет тридцати, ещё не превратившегося в блёклую тощую копию самого себя. Новенький. Ещё трепещущийся, огрызающийся и имеющий силы махать кулаками на служек F.E.A.R. Это был тот, кого спустя восемь лет станут называть Девиантом. Но до того дня ещё очень далеко, а эти восемь лет будут тянуться невыносимо долго… А сейчас будущий Девиант падает на гадкий невыносимо холодный пол, получив под дых. И гневно взирает карими глазами из-под тёмно-каштановых волос, местами налипших на лицо и обагрённых его же кровью. Взриает на кучку служек F.E.A.R., что и притащили его сюда. Израненный и измученный, но уже знающий, на что способен как Изменённый, он силится сшибить их с ног создаваемым порывом ветра, но… Здесь такая паршивая циркуляция воздуха, что даже при отсутствии ранений и наличии полного сосредоточения воздушный поток нужной силы всё равно бы не получился. Уж где-где, а в F.E.A.R. точно знали, что за фортели могут выкинуть Изменённые. Так что мерзкие служки в чёрных одеяниях лишь ощутили лёгкие колебания воздуха у ног. Всего лишь мелочь, ещё больше злящую Девианта. Его не просто злило, его буквально коробило от собственной слабости и беспомощности. И от осознания того, что он здесь один. Без жены, которая, как и он, изо всех сил отстаивала дом и семью, сопротивляясь бесцеремонно вломившимся служкам F.E.A.R. Без почти годовалой дочурки, которую успел всего-то несколько раз подержать на руках до того, как нагрянули эти… Нет. Нелюди — было слишком мягко сказано. Твари. Мерзкие твари, прячущие под шлемами, впрочем, вполне человеческие лица. И этих тварей Девианту очень хотелось стереть в порошок ветерком помощнее. Или хотя бы ненадолго сбежать из их лап, используя сверхскорость. Выяснить точно, жива ли хотя бы жена… Неизвестность и ярость терзали его, но сделать хоть что-то он не мог, как бы ни пытался. Упрямая попытка встать из последних сил и открутить нафиг бошку хоть одной мерзкой твари ожидаемо окончилась лишь издевательским пинком, оставившим синяк где-то с правой стороны в районе и так, похоже, едва ли не сломанных рёбер. Пинком, от которого Девиант вновь свалился на пол, уже не имея сил встать и лишь сплёвывая ругательства вместе с толикой крови. На этом служки F.E.A.R. не остановились, ещё кто-то из них пнул Девианта в живот, заставив согнуться пополам от боли. Свернуться калачиком на холодном полу, словно беспомощный котёнок. Девиант нутром чуял торжествующие наглые ухмылочки под непроглядными стёклами шлемов, но ответить не мог уже ничем. Так и лежал на полу, когда дверь клетки скрипнула закрываясь. Другие Дикие, как называли содержащихся в подземельях Изменённых служки F.E.A.R., что в момент зашвыривания Девианта в эту клетку дали заднюю к прутьям или стенам, в большинстве своём оставались там и сейчас. Лишь двое посмели шагнуть ближе хотя бы из любопытства. Оба мужчины. Оба с довольно длинными чёрными волосами. Один ниже Девианта меньше чем на полголовы. Всё посматривал любопытствующими голубыми глазами в его сторону, пока тот всё ещё беззащитно лежал на полу не в силах пошевелиться лишний раз. Второй же на полголовы выше Девианта. И, казалось, уж в его-то карих глазах любопытства заметно не было и даже сочувствия. Но так только казалось… Это были те, кто спустя восемь лет станут зваться Мистик и Разрушитель. А пока… Пока голубоглазый Мистик изучал взглядом Девианта, подходя всё ближе. Высоченный же, как казалось при взгляде с пола, Разрушитель равнодушно двигался вслед за Мистиком чуть ли не шаг в шаг, отпугивая смевших было сунуть-таки носы не в своё дело остальных Диких. Но равнодушие его было лишь внешним. Было видно, что он намного сильнее других, хоть и выглядел таким же тощим. Впрочем, мёрзнущему на полу избитому Девианту было как-то не до подмечания деталей. Он и лицо Мистика-то разглядел только, когда тот присел на корточки, уставившись ему прямо в глаза. — От тебя веет гневом. Злишься на этих тварюг в шлемах, да? — А тебе-то какое дело? — фыркнул Девиант шёпотом. Говорить в полный голос банально не хватало сил, да и так проще было не взвыть от боли. Хоть и хотелось прописать кулаком по наглой роже Мистика. — Оставь его. Или лечи, если хочешь, — подал-таки голос Разрушитель. Он знал, как дерьмово будет во время лечения Мистика. Словно раны буквально прижигают огнём. И знал, что целительские способности того же очень ограничены. Но чтобы просто более-менее привести Девианта в чувство, должно было хватить и этого. А ещё знал, что если Мистик проявил заинтересованность, то и лечить точно будет. Не даст загнуться интересному экземпляру. — Так, помолчите оба, — шикнул Мистик, оглядывая Девианта в поисках кровоточащих ран, коих было весьма немало. Впрочем, как и всегда после очередного избиения от служек F.E.A.R. Но, конечно, Разрушителя после такого подлатать было легче. А этот ещё мог и начать орать в процессе лечения… — Сам заглохни. Чё, дофига добренький? — Девиант огрызался, просто тупо выплёскивая злость. И ему было абсолютно плевать, что там надумает себе этот мутный тип. Девиант никогда не доверял подобным «добрячкам», уж за тридцать-то лет жизни поняв, что «просто так» фиг от кого помощи дождёшься. Тем более сейчас, в лапах F.E.A.R. А Мистику, впрочем, было глубоко пофиг что в этот момент творилось в башке у Девианта. Пусть тот сколько угодно хамил, это всё равно было не важно. Гораздо важнее было сосредоточиться на энергопотоках и собственной способности. Закрыв глаза и держа ладони над головой Девианта, Мистик принялся за лечение. Девиант кричал, метался, выгибался от буквально обжигающей боли. Боли, причиняемой энергией Мистика, вполне осязаемым, казалось, пламенем касающейся ран. Ран, что после этих касаний переставали кровоточить. Покрывались коркой запёкшейся крови.***
Покончив с лечением, Мистик встал и отшатнулся чуть в сторону, смахнув со лба выступивший пот. Пришлось потратить немало сил. Немало для отощавшего на местных «щедрых» харчах тела… Впрочем, те помои, что служки F.E.A.R. притаскивали раз в неделю «чтоб Дикие не сдохли», харчами не назовёшь даже в кавычках. Так, кости с барского стола. …Но немного для тела здорового, ещё не измученного. — Перестарался, — констатировал факт Разрушитель. — И нафига вообще? Я ж не… — Девиант попытался если не встать, то хотя бы приподняться на локтях. И, конечно же, толком не получилось даже это. Но и того, что получилось, ему было достаточно, чтоб, увидев состояние Мистика, замолкнуть на полуслове. Видя бесполезные потуги Девианта, Разрушитель молча помог тому встать. — Спасибо… — тихо проговорил Девиант, пошатываясь подходя к Мистику. — Не за что, — отозвался тот. Оба не назвали друг другу ни имён, ни прозвищ, ведь здесь не было никакой надобности в таковых. И это «знакомство» невозможно было назвать началом дружбы или чего-то вроде. Но с тех пор Мистик каждый раз лечил Девианта в аналогичных случаях.***
За четыре года до основания Чёрного Легиона
С момента «знакомства» Девианта с Мистиком минуло четыре года. Уже четыре года каждодневных избиений от служек F.E.A.R. В так осточертевшей клетке заметно прибавилось народу. Даже несмотря на то, что большая часть новичков давали заднюю и соглашались на условия F.E.A.R. Да и «старички» многие тоже давали заднюю, не поддавались слому окончательно лишь совсем уж упрямцы вроде Мистика и Разрушителя. Но всё равно общее количество народу в этой клетке увеличивалось заметно, пусть по факту это была лишь капля в море. Хотя кто-то, конечно, по наивности пытался сбежать. Но большая часть попыток побега оканчивалась провалом и смертью. Нет, дуракам и не очень из других клеток порой везло… Но такие случаи были из разряда один на миллион или даже миллиард за все годы, включая и те, что ещё не застал здесь даже Мистик или ещё кто столь же упрямый, но находящийся здесь ещё дольше. Да и в этой клетке и о них были не в курсе, как и в видимой через решётку металлических прутьев клетке напротив. А Девиант… Он отчаялся, привык, сдался. И выглядел теперь не лучше остальных, такой же тощий, измученный. Периодически он ловил себя на мысли, что готов даже подчиниться F.E.A.R., но всё ещё кипящий внутри гнев останавливал его от этого шага в пропасть. А чудом ещё едва теплящаяся надежда — неизменно стоять у решётки, тщетно высматривая в соседней клетке так знакомое лицо жены. Со всей своей душевной болью Девиант всё ещё оставался один на один, не доверяя полноценно ни Мистику, ни Разрушителю. И его это устраивало. Устраивало просто наблюдать, как за эти четыре года Мистик проявил такой же интерес, как когда-то к нему, лишь к одному. Мужчине почти одного роста с Девиантом. Что оказался в клетке два года назад. Что был, как и Мистик с Разрушителем, моложе него. Что видел и чувствовал призраков тех, кто не выдержал Изменения. Даже лишь на секунду заглянув в его карие глаза, Девиант кожей почувствовал пронизывающий холод, словно с головой погрузился в прорубь. И тогда он понял, почему тот, кого спустя несколько лет станут называть Плакальщиком, закрывает глаза чёлкой чёрных волос. Девиант не знал о способностях Плакальщика. Да и даже если б знал, не стал бы спрашивать, видит ли тот его жену и дочь среди призраков. Слишком уж не хотел кому-то раскрывать свои тайны, кому-то довериться. Здесь каждый из них четверых был сам за себя. А Мистик своим лечением просто не давал подохнуть интересным экземплярам. И всё же Плакальщик сказал ему «Спасибо» гораздо охотнее, чем когда-то Девиант. Когда дверь клетки скрипнула отворившись, Мистик впервые за четвёртый год со «знакомства» с Девиантом и за второй с момента появления в этой клетке Плакальщика проявил так знакомый им интерес. Любопытствующий взгляд Мистика пал на зашвырнутого в клетку служками F.E.A.R. двадцатидвухлетнего парня. И так уже худого и бледного. Но высокого как Разрушитель. Взгляды двух пар голубых глаз на миг встретились. Мистик смотрел со всё тем же любопытством, парень перед тем как приземлиться-таки лицом в пол — настороженно. Пока служки F.E.A.R. всё ещё оставались в клетке, Мистик не рисковал вмешиваться. Очень уж ему не хотелось потом использовать собственные способности на себе же. Одна из этих самых служек… Женщина, как можно было понять по подчёркнутой чёрным одеянием фигуре. …схватила парня за довольно длинные чёрные волосы и потянула на себя, заставив приподняться только затем, чтобы со всей силы ударить в грудь. Спустя четыре года этого парня станут назвать Пророком, а сейчас… Сейчас единственное, что он может — это сдавленно охнуть от боли. И тут же получить пинок в бок от всё той же женщины. Дикие лишь наблюдают. Все. Даже Разрушитель, Мистик, Девиант и Плакальщик. Заступиться некому, а самому будущему Пророку на избиение ответить просто нечем. И не потому что F.E.A.R. всё просчитали… Нет. Он просто не может. Не дано ему использовать в своих целях огонь как Мистик, ветер как Девиант, землю и телекинез как Разрушитель или воду как Плакальщик. Да и в плане физической силы Пророк не лучше любого обычного человека его комплекции. Единственное, что он может — это не заплакать как маленький ребёнок. А ведь в этой клетке есть и те, кого он хоть немного знал до этого… Например черноволосая девушка лет восемнадцати, чьи фиолетовые глаза сейчас испуганно смотрят в его сторону. Её имя само всплывает в голове Пророка. Вайолет. До того, как до их родного города добрались служки F.E.A.R., Пророк даже дружил с ней. Защищал это невысокое хрупкое плаксивое созданье от тех, кто посмел её обидеть. А теперь… Теперь Вайолет если и хотела что-то сделать, то не могла. Только беззвучно, одними губами прошептать «Энди…» Полное ранящего обоих её бессилия имя Пророка, которое теперь никто не узнает просто так. Да и ей самой лучше забыть для её же блага, и блага её семьи, что оказалась с ней здесь. Вайолет повезло, её родные пережили Изменение и теперь молчаливо поддерживают её, закрывшую лицо ладонями в немом рыдании. Пророк понимает, что Вайолет не заступится за него, когда на кону могут оказаться жизни её родных. Понимает, что теперь он один. Брошенный. Ведь его, в отличии от Вайолет, и поддержать-то некому. Остервенелая служка F.E.A.R. женского пола всё не угомонится. К ней даже присоединяются ещё несколько. И им всё мало. Всё никак не отыграются за то, что он не хочет принимать их условия. Не хочет уступить F.E.A.R. Взгляд Девианта, наблюдающего за этим, полон презрения к мерзким тварям в шлемах, но не настолько, чтобы строить из себя добрячка. На Пророка ему глубоко пофиг, и он не скрывает этого. Более того, он считает этого парнишку даже жалким до омерзения. Потому что тот даже не пытается отбиваться. Девианту вообще невдомёк, что не всем достаются способности выгодные для мордобоев. Мистик всё ещё не готов рисковать собственной шкурой ради интересного экземпляра. А Разрушитель знает, что чем сильнее огрызнёшься физически и словесно, тем сильнее потом неизбежно получишь сам. И в этом плане он был отнюдь не непробиваемым. Плакальщику же и влезть было просто никак, для его водной способности была необходима собственно вода, а без этой способности… Ему бы просто вломили точно так же, и всё. Но всё заканчивается само, когда Пророк уже лежит без сознания на холодном полу. Когда служки F.E.A.R. довольные уходят по своим делам, а дверь клетки скрипит закрываясь. И только тогда Мистик и Разрушитель отлипают от стены, направляясь к Пророку. Плакальщик на секунду улыбается уголками губ, радуясь тому, что парнишки после такого нет среди призраков. Лишь Девианту всё ещё глубоко пофиг. Разрушитель и без просьб от Мистика прекрасно понимает, что лежащего лицом в пол Пророка лучше уложить хотя бы на бок. А то вдруг ещё очнётся во время лечения… Сам Мистик следит, чтобы чересчур физически сильный Разрушитель случайно ещё до кучи не сломал что-нибудь бессознательному парнишке. За спинами своей семьи тихо плачет Вайолет, не рискуя высовываться и сейчас. И вот ей как раз неожиданно и достаётся укоряющий взгляд от Девианта. Единственное проявление того, что на самом деле ему не так уж и пофиг. Мистик присел на корточки рядом с Пророком, стараниями Разрушителя уже лежащим на боку. Наличие кровоточащих ран он приметил ещё когда парнишку только закинули в клетку. Работы для лечащей способности было предостаточно, так что Мистик, держа ладони над головой Пророка, закрыл глаза и сосредоточился на энергопотоках. Даже без сознания Пророк пусть не кричал, но еле слышно постанывал от обжигающей боли. Той самой боли от энергетического пламени Мистика, что уже знакома Разрушителю, Девианту и Плакальщику. Да и самому Мистику, увы, тоже… Будучи без сознания, Пророк не так сильно брыкался, как тот же Девиант, но всё равно не лежал спокойно. — Ты ж посмотри. И этот брыкается… — буркнул себе под нос Девиант. — На себя посмотри. Небось ещё хлеще брыкался, — фыркнул в ответ подошедший Плакальщик. — Нарываешься? — Да кому ты нужен со своими бздыками… — Так а чё припёрся? — Ничего, — поняв, что зря вообще ввязался в этот недодиалог, Плакальщик отошёл подальше от Девианта. Дурацкая идея была вообще хоть как-то разговаривать с Девиантом, если ты не Мистик, а он не отгрёб в очередной раз от служек F.E.A.R. Слишком уж у него… буйный нрав.***
Мистик уже покончил с лечением и вместе с молчаливым Разрушителем отошёл обратно к стене, а Пророк всё не приходил в себя. Вайолет, всё ещё прячась за спинами родных, сидела уткнув лицо в колени. Лишь на мгновение встрепенулась глянув на Разрушителя, когда тот прошёл практически мимо неё. Её не пугал этот чересчур сильный Изменённый. Нет. Скорее вызывал дурацкое чувство любопытства, максимально неуместное в нынешней ситуации. А вот Мистик пугал… Пугал даже несмотря на то, что помог тому, кого защитить она сама побоялась. И Вайолет было стыдно за этот страх. За то, что повела себя как плаксивая пятилетка, думающая только о себе. За то, что на самом деле после Изменения раны на ней заживали в разы быстрее, а значит не были по факту такой уж проблемой. Настоящей проблемой было именно то, что она просто струсила. И трусит сейчас, сидя жопой на полу и прячась за семьёй. Да и эта самая семья не горит желанием упрекнуть её за трусость. Будто это нормально — бросить в беде того, кто не раз защищал тебя… Вайолет хотелось слиться с фоном, стать невидимкой, но, увы, такой способности у неё не было. Мысленно она терзала себя за всё в полной мере. Но что толку от этих самоедских мыслей, когда на деле ничего не меняется? Не маленькая уже, восемнадцать лет. Могла бы и поднабраться храбрости… Но нет, без поддержки семьи она всё ещё абсолютное трусливое ничтожество. Ведь только из-за этой самой трусости её на самом деле и требовалось защищать. Не будь Вайолет такой трусихой, будь смелой… Такой же смелой, как Энди, что и сейчас предпочёл стоять на своём до последнего, хоть и знал, что окажется избитым. Но нет… Такой ей не быть. Она слабая. Бесполезная трусиха. И она это прекрасно знает. И потому боится даже подойти к нему. Боится, что открыв глаза он посмотрит на неё даже не с осуждением. С обидой. С ненавистью. Ведь она заслужила это всё своей трусостью. И упрекрающий взгляд Девианта, что Вайолет всё ещё ощущала на себе, хоть тот на самом деле уже давно не смотрел в её сторону, делал только хуже. Чувство собственной никчёмности вжимало её в пол похлеще чего-то физически тяжёлого и материального. Но всё, что действительно могла Вайолет — это плакать. Беззвучно. Молча. Плакать, сожалея о том, что в очередной раз струсила. Плакать в утешающих объятиях семьи. Девиант вновь ненадолго бросил взгляд на пугливую девчонку, обнятую, наверное, родителями и ещё каким-то третьим родственником. Он особо на самом деле не вглядывался, кто там обнимает девчонку. Только разочек посмотрел не с упрёком, а с некоторой завистью. И вновь нахлынувшей душевной болью от очередного напоминания о собственном одиночестве. О том, что некого так бережно обнять ему, и что никто не обнимет так его. Воспоминания о жене и дочери вновь разбередили душу, но никто и не заметил, как Девиант смахнул одинокую непрошенную слезу. Хоть и показалось на мгновение, что Мистик подозрительно взглянул в его сторону… А показалось ли? Пророк, тихо охнув, приоткрыл глаза. И, честно говоря, удивился, что вообще всё ещё жив. Теперь единственное, что у него осталось от прошлой, нормальной, жизни — это серьга в виде креста в левом ухе. Подарок любящей матери для непутёвого сыночка-неформала на шестнадцатилетие, что он с тех пор носил практически не снимая. Теперь нет ни матери, ни отца… Не пережили Изменение. Отныне он один. И всё же… Всё же кто-то не позволил ему сдохнуть от кровопотери. И он догадывался кто. Тот, чьи голубые глаза с любопытством пялились на него из толпы Диких, когда его только зашвырнули в эту клетку. За то мгновение Пророк толком и не успел рассмотреть того Изменённого. Даже не понял действительно ли то был мужчина, а не женщина. Или парень… Или девушка… А сейчас сил не было даже просто нормально глаза открыть. Какое уж там искать в толпе этот любопытный взгляд, чтоб выяснить что к чему? И так некстати голову пронзила жуткая боль, заставляя вскрикнуть и беспомощно свернуться калачиком на холодном полу. Сдавить ладонями виски. Глаза закатились, скрывая из виду радужку и зрачок. И пришло оно. Видение. Неясное. Непонятное. Мутное. Пока что лишь второе за всё то время, что он уже был Изменённым. Физически Пророк всё ещё лежал на полу, дёргаясь, ёжась, корчась и бормоча себе под нос что-то невнятное. И только пустые белые глаза, в которых не было видно ни зрачка ни радужки, ясно говорили о том, что он не поехал крышей, а видит что-то за пределами этой реальности. По сравнению с этим даже порой болтающий с пустотой Плакальщик выглядел не так пугающе. Хотя уж у него с глазами что-то было не так вообще хронически. Уж Девиант-то знал об этом точно. И от одной только мысли об этом его знатно так передёрнуло. Пришлось попытаться ненадолго себя отвлечь, поискав взглядом в толпе Мистика и Разрушителя. Оба нашлись быстро. Как всегда прилипли спинами к стене, словно приклеились. И оба смотрели на треклятого припадочного парнишку. Мистик — со всё тем же любопытством, а Разрушитель — с извечным внешним безразличием. Что у этого неразговорчивого дружка Мистика в башке творилось — он сам только и знал, и то не факт. Вайолет вздрогнула, услышав полный боли вскрик Энди. И даже набралась смелости плюнув на всё метнуться к нему, но родные её остановили. Она могла поклясться, что ещё ни разу до этого не слышала, чтобы он так кричал. Она вообще раньше не слышала, чтобы он кричал от боли. Даже в те моменты, когда он защищая её от каких-то придурков неизменно ввязывался в очередную драку и отгребал по самое не балуйся. И вот, она снова сидит на жопе ровно. И, как назло, ни капельки не обижаясь ни на кого из своей семьи за то, что они все так дружно её остановили. Не дали впервые в жизни проявить смелость, а не дать заднюю как какая-то зашуганная мышь. Но она и сама хороша…. Слабая и безвольная. Стоило только слегка одёрнуть, как привычно плюхнулась во весь объём своей пугливости, словно на мягонькую кроватку. Сейчас Вайолет стыдилась себя, ненавидела, сильнее чем когда-либо. Плакальщик смотрел на бьющегося в припадке Пророка с сочувствием и пониманием. Хотел бы и как-то помочь, да знал, что не сможет. Это дерьмо можно было только переждать. Перетерпеть. Хотя самому Плакальщику, конечно, так по мозгам не долбало. Впрочем, он просто ещё ни разу не впускал призраков в своё тело. Только видел и слышал. А вот если бы впустил, его тоже бы неслабо так корёжило… Но на такое и сил сейчас было маловато. Да и не хотелось через такое проходить, честно говоря.***
Пророк не знал, сколько продлился этот его приступ, но после этого точно сил не было шевельнуться лишний раз. И всё ещё напоминали о себе отголоски головной боли. Так что он просто затих на холодном полу, даже дыша как-то через раз. И ведь придётся же теперь каким-то манером переживать это дерьмо раз за разом в полном одиночестве… А ещё после такого явно не было дела ни до Вайолет с её самокопаниями, ни до так и не показавшегося Мистика. Да ни до чего вообще. Хотелось сдохнуть здесь и сейчас, но такое «счастье» явно не светило. Совсем.