Daddy Issues — The Neighbourhood
Чимин мечтательно закусывает губу, засматриваясь на проходящих мимо альф, подперев щёку кулаком. — Ты от их задниц и мокрого места сейчас не оставишь, если продолжишь в том же духе, — осаждает его Тэхён, лишь мельком глянув в сторону ушедших парней и тут же вернув всё внимание телефону. — Легко говорить тем, у кого половая конституция средняя, а не сильная, — злобно зыркает Пак на него. — О да, знаешь, как хорошо, когда не хочешь двадцать четыре на семь трахать всё подряд? — саркастично ухмыляется омега и прыскает, слыша тяжкий вздох слева. — Чем тебя не устраивает одеяло там или рука? — Мне что, четырнадцать одеяло ебать? — выгибает бровь Чимин, но потом изрекает, поразмыслив, что в его плачевном положении и до такого докатился бы в свои двадцать два: — Даже если бы и трахал, всё равно хочется, чтобы меня, — усмехается, снова смотря на проходящих мимо младшекурсников, горячих, стоит отметить, да только те мимо идут, не заглядываясь на них с Тэхёном так, как это делает Пак. Они-то с Кимом уже выпускники, последний, четвёртый курс! Для них, наверное, староваты уже. — Не вижу проблемы найти кого-то. Думаешь, когда ты проходишь так же мимо первых курсов, тебя не провожают голодным взглядом? У них же разгар пубертата, найди себе юного дрочера и дай себя отыметь. Чимин кривится, представив подобный поворот событий, и снова косится на Кима, как на дурака, а тому хоть бы хны, сидит себе и в ус не дует, лайкая новую фотографию какой-то звезды. — Я так больше не делаю, это была юность, щас уже хочется чего-то постоянного… — вздыхает омега, снова вешая голову на кулак. Холл постепенно пустеет — скоро начнется пара. Смотреть на прохожих становится грустно — приходит осознание, что учебный день ещё не окончен. — Ну так найди парня не на один перепих. — У тебя всё так просто, я посмотрю, — взрывается блондин, — а сам один да один. Или тренеры не играют? — Нет нужды в отношениях, — пожимает плечами Тэхён. — Появятся — хорошо, не появятся — тоже, но искать намеренно нет желания и, опять же, нужды. — Я с тебя поражаюсь иногда, — качает головой Пак. — У тебя когда последний раз секс был, мистер «не нуждаюсь»? Возведя глаза к потолку, Тэхён делает попытку вспомнить. — Не с рукой, Ким Тэхён, а с человеком. С альфой. Цокнув, Ким снова утыкается в телефон. — Мда-а-а… тяжёлый случай, — подытоживает блондин. — Почему тебе не хочется отношений? — На что-то стабильное и постоянное не все готовы, а если готовы, то оказываются ревнивыми, пересмотревшими сериалы истеричками, которых перелюбил и избаловал в детстве папа. — То есть, дело в типаже? — хитро прищуривается парень. — Поделись, каким он должен быть? — Можешь считать меня дотошным, но у меня довольно сложный типаж парня. — Давай попробуем кого-нибудь подобрать. Тэхён выдыхает и убирает телефон, поворачиваясь к другу. Если тот загорелся идеей, его не переубедишь, а если эта идея помогает отвлечься от вечного желания на что-то насадиться, то тот тем паче не отстанет. — Он должен быть высокий. — Так, — кивает омега. — Сильный. — Угу. — Добрый. — Угу. — Воспитанный. — Угу. Тэхён бы ещё долго перечислял все положительные качества, которые знает, чтобы Чимин не возникал, пока мимо не проходят двое альф, что учатся на курс младше, и один из них не спотыкается, начав материть всё, на чём свет стоит, и смотреть назад в поисках злосчастной преграды, о которую он споткнулся. — Вот как он, — вскидывает брови Тэхён, более не изменяясь в лице, а у Чимина же наоборот отражаются все стадии принятия, заканчивая шоком. — Чего, блять? — щурится парень, смотря на Кима скептически. — А зачем было это перечисление качеств ангела божьего, если твой идеальный тип — Чон Чонгук? Чон Чонгук — альфа, третий курс, капитан футбольной команды; добрый — да, сильный — ещё какой, высокий — на полголовы точно, воспитанный… в сомнительном варианте, но, по крайней мере, задатки джентльмена есть. Вот тебе и идеальный тип. Тэхён не влюбился в него по уши, когда тот пришёл к ним учиться, нет, и более того, он говорил Чимину, что не влюблён в него и сейчас, они пересекаются от силы на перерывах, и то потому, что с ним учится кимов двоюродный брат, который частенько с Чоном тусуется, и к Тэхёну периодически подходит поздороваться. С Чонгуком у них нейтральные взаимоотношения, построенные на том, что они просто знакомы и у них есть человек, который их, собственно, и познакомил. Этакий мостик между их хлипкой дружбой. Они могут переброситься парочкой приветствий или отбить кулачок при встрече на большой перемене, но не более того, Чонгук просто идеально подошёл под идеал альфы, которого Тэхён когда-то хотел видеть рядом. У Чона при себе и тело, и лицо, и юмор, и за словом в карман не полезет, и морду кому надо набьёт только в том случае, если требует ситуация, а не «по приколу». Ну идеал же! — Тогда почему он всё ещё не ведёт тебя под ручку, а ошивается с Хосоком? — братом Тэхёна то бишь. — Я не говорил о великих чувствах или заинтересованности в нём, — подмечает Ким. — Я сказал, что он подошёл бы под мой тип альфы, не более. — И этого мало, чтобы ты понял, что надо брать его горяченьким, пока кто-то другой это не сделал?! Тэхён, такие парни, как он, то есть, которые тебе бы понравились, на дороге не валяются и, возможно, встречаются раз в сто лет, а ты упускаешь такой ценный кадр. — Кажется, минуту назад ты был не согласен, что критерии, которые я озвучил, подходят ему, — смотрит хитро Тэхён на блондина, наклонив голову чуть к плечу. — Но в твоей голове они совпали, значит моё мнение тут мало что играет, — логично заключает Пак. — Ты не ответил на вопрос. — Откуда ты знаешь, что у него нет омеги, и что ему и мне это надо? — Думаешь, он бы шароёбился с Хосоком, если бы у него был омега? — изгибает бровь Чимин, потянув скептически уголок губ в ухмылке. — Чем тебе так Хосок не угодил? — Не увиливай. — Ты напираешь. — Потому что хочу тебе только лучшего, — меняет эмоцию и уже шлёт воздушный поцелуй губами, тут же растягивая их широко в невинной улыбке. — Найди лучше себе кого-нибудь, вместо того, чтобы мне помогать там, где помощь пока не требуется, — вздыхает и улыбается снисходительно Тэхён, встаёт с места и двигает в сторону аудитории. Чимин вскакивает на ноги и идёт следом, сразу догоняя. — Пока! А вдруг это «пока» испарится уже завтра, и тебе понадобится моя помощь? — Если понадобится, я дам знать. — Жук, — шипит омега, надув обиженно губы. Знает же, что кимово «дам знать» не придёт в действие ещё ой как долго.***
Крутя карандаш над очередным чертежом, Тэхён отпивает кофе и ставит кружку обратно на стол. Тусклая настольная лампа жёлтым светом льёт расширяющийся луч на бумагу, которую омега гипнотизирует несколько секунд, сканируя на недочёты, и вносит правки. Рядом жужжит телефон, поставленный на вибрационный режим, не глядя, Ким смахивает трубку в сторону, отвечая на звонок. В наушнике теперь вместо музыки слышно хриплый после долгого бега голос — его обладатель совсем недавно закончил тренировку. — Занимаешься? — Почти закончил практичку, — отвечает Тэхён, шурша грифелем по бумаге. — Чимин днём снова присел на уши? — из-за ветра, воющего возле альфы, слова проглатываются динамиком, но Киму это не мешает понять его. — Пытался донести, как круто состоять в отношениях, и уламывал меня найти себе кого-то. На той стороне слышится смешок. На лице омеги слабая улыбка расцветает от него. — И как успехи? — Знаешь, есть один парень, который идеально подошёл под мой тип альфы. — М-м-м… Правда? — в голосе слышна улыбка. — Расскажешь, кто это? — Ты его знаешь. — Неужели? — расслабленно, наверняка с вскинутыми вверх бровями, чтобы выразить поддельное удивление. — Насколько хорошо? Тэхён хмыкает едва слышно. — Очень хорошо. — И какой же он, твой идеальный тип? — Этот альфа высок, довольно силён, не глуп, а ещё играет в футбольной команде и очень сильно любит наглеть, когда откармливает меня шоколадом, чтобы мять мои булки. — Разве плохо, что я хочу, чтобы ты выглядел здоровым, счастливым и хорошо кушал? — Чонгук, от шоколада у меня максимум кариес появится, если я буду есть его в том количестве, в каком ты мне его покупаешь, — смеётся Тэхён и клячкой поправляет неудавшуюся линию, чтобы тут же исправить. На самом деле его отношениям только минуло полгода, правда Чимин не знает об этом, и вообще никто об этом не знает, кроме них двоих и Хосока, который застал парочку один раз в их съемной с альфой квартире целующимися. Чимин, узнай об этом сегодня, раздулся бы как рыба фугу точно. То-то Тэхён вечно довольный жизнью и удовлетворённый — его же регулярно раскладывают на плоской поверхности! — От шоколада мозг работает лучше — глюкоза. — А ещё от орехов, а тело становится здоровей от спорта, — парирует омега. — Я предлагал тебе сходить на упрощённую тренировку, но ты отказался. — Потому что я не спортивный и мне это не так уж надо. — А как тебе йога? Ким задумывается и подпирает кулаком щёку, отвлекаясь от работы. — Совместная, разумеется, — добавляет Чонгук и, судя по тому, что ветер в трубку дуть перестал, заходит в какое-то здание. — Можно попробовать, я думаю, — снова задумчиво крутит карандаш и делает пару штрихов, когда находит, где это сделать. — Тогда я поговорю с другом, у него знакомый работает в фитнес-центре, там можно будет записаться на пробное занятие или сразу приобрести абонемент. — Думаешь, понравится? — Йога ещё никому не доставляла дискомфорта… Тебе что больше нравится: банан или вишня? — А ты в магазине? — Почти, — ухмыляется Чон. — В аптеке. Кисть руки так и замирает над листом, а пальцы откладывают карандаш на стол. В закусанной губе кроется не столько смущение, сколько накатившее возбуждение от мысли, что, кажется, альфа направляется к нему. Тэхёну повезло, родители обеспечивали ему проживание в двухкомнатной квартире недалеко от университета, потому и побеспокоить их не могли. Хосок как-то предлагал им съехаться, но они отмели данную затею: перемен не хотели, да и их всё устраивало, идти не далеко, не критичная ситуация — пройти сто метров от одного дома до другого, к тому же переезд — это слишком большой шаг в отношениях, к которому они ещё не готовы. — Тэхён? Почему молчишь? — Представляю, — отвечает Ким, игриво улыбаясь, и откидывается на спинку неудобного стула — на сегодня работы хватит, ещё будет время доделать. Чонгук хмыкает довольно. — Мне без разницы, — собирая чертёжные принадлежности, говорит омега, — бери, что хочешь. — Я должен был спросить ради приличия, сам-то очень привередлив в выборе вкуса презервативов, — шутит Чон. — Сегодня заскочу на чай. — Разве что только на чай. Приходит Чонгук, как и обещает, в этот же день, а точнее, вечером, спустя два часа после окончания разговора. На смоляных волосах поблёскивают капельки воды, некогда бывшие снежинками, он их небрежно смахивает ладонью, когда поправляет прическу. Тэхён встречает его в коридоре, ждёт, пока он повесит на крючок зимнюю тяжёлую куртку и своими холодными руками не потянется его обнимать, перед этим выудив из кармана шоколадное яйцо. — А как же йога? — спрашивает Тэхён, принимая сладкое угощение. — Сегодня можно, — Чон тянется обниматься, омега в руках как змея начинает извиваться в попытке вырваться — холодно. — Чимин до сих пор не понял ничего? — размешивая сахар ложкой, спросил Чон позже, когда разговор переместился в гостиную на небольшой диван, перед оставленной хозяевами квартиры старенькой плазмой. Подлокотник у него удобен тем, что был твёрдым, с деревянной поверхностью, на которой удобно разместилась кружка. Так Чон мог мешать сахар в чае, на который он пришёл, одной рукой, а другой — обнимать прибившегося под бок омегу. Тэхён отрицательно качает головой. — Он даже не думает о том, что у меня кто-то есть, и что этот кто-то — ты. Видел бы ты его удивлённое лицо, когда я сказал, что ты подходишь по всем параметрам на роль идеального парня для меня. — Я выглядел настолько хреново? — заинтересованно поворачивает голову к омеге, но всё равно не видит его лицо. — Нет, просто даже Чимин столько матерных слов не знает, сколько ты тогда сказал на бедный ботинок, — усмехается Тэхён. — А Чимин думает, что тебе нужен весь из себя порядочный и не выражающийся альфа, в строгом костюме, на дорогом бентли и с вечно зализанными идеально волосами. — У него не вяжется, что такой душнила, как я, смог бы влюбиться в такого не скованного нормами морали тебя. — Ты не душнила, — проводит по талии нежно Чонгук, — просто не компанейский. Наедине ты куда веселей, чем на тусовках, куда вы ходите с Чимином. — Ты так говоришь, потому что мы встречаемся? — Я так говорю, потому что так оно и есть, — пальцы поддевают футболку и проводят по оголившемуся участку кожи ненавязчиво. — Может, стоит ему рассказать? Чувствую себя предателем: он мне всегда всё рассказывает, а я… — не договаривает, оборвав фразу на половине. — А ты поступаешь благоразумно и не ставишь весь мир в известность. Это твоя личная жизнь, если ты не делишься её подробностями, значит так надо, здесь нет чего-то предательского, как ты выразился. — Но Чимин же не весь мир, — голос теряется после этих слов, заблудившись в горле, когда ладонь скользит к резинке домашних штанов и аккуратно поддевает, чтобы пробежаться пальцами по бедру, обтянутому бельём. — Если хочешь рассказать ему — расскажи. Но знаешь, в данный момент Чимин — последнее, что волнует лично меня. Омега смеётся, смекнув, на что намекает Чон, поднимает голову, встречаясь носом с носом альфы, и улыбается с хитринкой, сузив глаза. — В этом был твой план: заговорить меня, чтобы я потерял бдительность, а потом завести и заняться со мной любовью? Чонгук млеет от терминов, которые Ким использует в лексиконе, начитавшись по юности романов и употребляя теперь всякие романтичные нежности в его присутствии. Это заставляет чувствовать в груди тепло от уютной атмосферы, которую он им обеспечивает. Да и чего уж спорить, они ни чем иным как любовью и занимаются, редко прибегая к жёсткому или слишком быстрому сексу, предпочитая медленный и размеренный. — Ты чертовски прав, — в губы говорит, опаляя их дыханием; от низкого тембра дрожит грудь, Тэхён вибрацию под ладонью чувствует. — Прости мне эту нетерпеливость, я очень скучал без тебя целую неделю, пока был на соревнованиях. — Прощаю, — шёпотом говорит и льнёт к губам, что сразу подхватывают его и целуют. Их мягкость ощущается и тут же исчезает, растворившись в невинном чмоке, но Чонгук не останавливается на этом и, подхватив подбородок омеги большим и указательным пальцами, целует снова, уже глубже, касаясь своим языком чужого. От близкого контакта внутренности будоражит слабая дрожь. Касания альфы щекочут чувствительную кожу на теле, губы сползают к шее и касаются уже там, а Тэхён приветливо изгибает её, чтобы ему было удобней. Он оказывается сверху на Чоне, чувствуя через тонкую ткань домашних серых штанов крепкие бёдра, обтянутые джинсой, которые напрягаются, стоит случайно задеть сосок пальцами, когда ладони ведут вдоль крепкой груди вниз. В их паре роль подкачанного плечистого парня выполнял Чонгук, у него был пресс, рельефные бёдра, ямочки на пояснице, широкий разворот плеч и мускулистые в меру руки, за которые омега хватался, когда было сложно удержать себя в руках во время оргазма. У Кима же было «за что ухватиться» этим рукам: небольшой животик, который наелся как раз с появлением отношений — Чонгук вечно его откармливает всем, чем может: и шоколадом, и мучными ттокпокки, и разными батончиками, когда они гуляют; сладкие щёчки, за которые друг стал называть его хомячком; сочные бёдра, не подкачанные, как у альфы, а мягкие, за которые тот любит подержаться; и, кажется, то, что Чон любит больше всего, — ягодицы, которые были немаленькими и до начала их отношений, а с их появлением прибавили в размерах, или Тэхёну только это кажется. Именно они и шлёпают, когда желание становится настолько сильным, что на нежность и затяжность не хватает терпения, заставляя краской залиться лицо от звукового сопровождения и накрыть губы тыльной стороной ладони, потому что слишком пошло и возбуждающе, из горла вот-вот вырвется что-то громкое и развязное. Вертикальное положение тел сменяется горизонтальным, они располагаются прямо здесь, на узком диванчике, не испытывая желания прерывать прелюдию. — Сильно устал сегодня? — спрашивает Тэхён, обнимая ногами бёдра нависшего сверху Чона, покрывающего его ключицы неторопливо поцелуями. — Честно — да. — Тогда я сверху, — и приподнимается, мягко подталкивая альфу в грудь, чтобы тот отстранился и дал поменять их позициями. Чонгук, пока не лёг, снимает толстовку и отбрасывает на кресло, стоящее позади Кима, говоря то же сделать старшему, и помогает, потянув края белой футболки лично, избавляя их от преграды в виде ткани. Чон расслабленно выдыхает, когда Тэхён усаживается сверху, а он касается спиной мягкой поверхности, на момент прикрыв глаза, — весь день хотел прилечь, даже на несильно удобный диван, и вот ему омега предоставил такую возможность, взяв инициативу в свои руки. Член реагирует, почувствовав мягкость омежьих ягодиц на себе, а ладони сразу же находят их, чтобы смять с особым удовольствием, пока Ким с усердием выцеловывает его тело, временами присасываясь, как пиявка. — Хочешь, чтобы завтра Чимин сказал, что ты всё проебал, когда увидит эти засосы? — хрипло спрашивает Чон, уже желая пробраться под резинку домашних штанов и ощутить бархат кожи ладонями. — В смысле? — отрывается, чтобы найти пряжку ремня и расстегнуть джинсы альфы. — Завтра совмещённая физра, — приподнимая бёдра, Чонгук помогает снять с себя стягивающий элемент одежды и блаженно откидывает голову, чувствуя, что на его эрекцию больше никакая бесящая ткань не давит. Это должна делать только одна сочная попка. — Планируешь оголяться? Я буду ревновать, — Тэхён проводит ладонью по вздувшейся ткани боксеров, где чёткие очертания члена виднеются, от этого свой заинтересованно дёргается, подталкивая слова застрять поперёк горла. — Тогда делай это не так очевидно, а то Чимин тебя раскусит. Тэхён усмехается. Ему нравится, с какой простотой они говорят, сводя всё к шуткам, но не переходя границы, в этом, наверное, заслуга по большей части Чонгука, сам омега не умел шутить и не делал это во избежание позора. С Чонгуком позориться не страшно — он всё равно придумает что-то, чтобы никто не чувствовал себя неловко. Тэхён влюблён в него по уши и безмерно счастлив стечению обстоятельств, приведшему к их знакомству. — Сходи за презервативами, они во внутреннем кармане куртки. Ким, нехотя отстраняясь, шлёпает босыми ногами по полу в прихожую, находит коробочку с контрацептивами, а по пути обратно, пока распаковывает, успевает зацепиться взглядом за вкус. — И всё же ты взял с вишней, — невольно ухмыляется Тэхён. Как будто он был против, а Чон поступил с точностью наоборот. — Клубника с вишней вкусное сочетание, — улыбается Чон при упоминании природного аромата омеги, смотря из-под полуприкрытых век и непринуждённо пожимая плечами. Одна рука у него заведена за голову, он на ней лежит, а другая поперёк живота расположилась, собрать это вместе с тем, что парень лежит в одном белье, получится довольно сексуальная картинка. — Только сливок не хватает. — Хочешь попробовать со сливками? — садится сверху Тэхён, шелестя прозрачной плёнкой и таки отбрасывая её в сторону. — В другой раз, если захочешь и ты. — Захочу, — стреляет похотливыми глазами омега. Его оставляют без одежды так же стремительно, как повышается в полумраке комнаты температура. Чонгук наконец мнёт мягкие половинки ладонями с широко разведёнными пальцами, желая обхватить больше площади, разводит их в стороны, пока омега сам себя растягивает, закусив горячо губу, а другой ладонью предпринимает попытку снять с Чона боксеры. Альфа довольно урчит, когда они исчезают с бёдер, не доставляя больше дискомфорта, и гортанно мычит, стоит тонким пальчикам Тэхёна слабо обхватить плоть и провести снизу вверх и обратно. — Тебя не напрягает, что я всё время молчу во время секса? — спрашивает омега, добавляя ещё палец, третий, и не сдерживается от судорожного вздоха — наполненность будоражит, а скоро внутри вместо пальцев уже будет член Чона, от этого факта смазка из отверстия вытекать обильней начинает. — Почему меня должно это напрягать? — Может, тебя возбуждают стоны, а я в этом отношении тихий. — А должен быть громким, как парень из порно? — Я не знаю, что тебе нравится, поэтому спросил, — пожимает плечами Ким и вздрагивает, коснувшись простаты, понимает — уже достаточно, вынимает пальцы, достает квадратик презерватива из коробки и раскатывает тонкий латекс по стволу альфы. — Ты не всё время молчишь, — говорит Чонгук, чувствуя по телу дрожь от тепла внутри омеги, когда он направляет стоящий колом член в себя, плавно насаживаясь и не сдерживая протяжного мычания, с прикрытыми в экстазе веками, их бёдра соприкасаются, а Тэхён упирается для удобства ладонями в его грудь. — Когда кончаешь, ты очень мило стонешь, — уголки губ дёргаются в улыбке. — Айщ, — шипит, опустив голову. Не любит он свой голос и то, как он звучит во время секса, это слишком смущающе, и преодолеть это он пока не в силах. — Иди сюда, — берёт одной рукой за локоть, а другой давит на поясницу, заставляя спину прогнуться, а Кима — опуститься для поцелуя. Тэхён двигает бёдрами вверх и вниз, медленно растягиваясь по члену, забывается в чувствах, тонет лишь в удовольствии, наощупь ощущая каждую вздувшуюся на нём венку. Смазка обильно выделяется, позволяя беспрепятственно скользить по налитой плоти, омега руки возле чужой головы располагает, ложась всем телом на Чона, позволяет широким ладоням гулять по своей спине и пояснице. Чонгук изредка подмахивает бёдрами, погружаясь до конца в горячее нутро, кусает игриво покрасневшие губы Кима, ловя его вздохи на себе. Между животами становится липко — член Тэхёна, как и его дырочка, обильно сочится смазкой, скрепляя их тела тонкими ниточками вязкой жидкости. — Вздохи тоже считаются за стоны, малыш, — шепчет на ухо Чонгук, стоит лбу омеги уткнуться в шею, а губам снова захватить кожу в плен. В протест на слова альфы, Тэхён прикусывает слабо жилку, и таки не сдерживает стона, когда в отместку в него глубоко и резко толкаются бёдрами, отчего даже слабо подбросило. Слух прорезает пошлый шлепок бёдер и хлюпанье смазки, щёки заливаются румянцем тут же. — И у тебя они самые красивые и возбуждающие, — продолжает Чонгук, опустившись ладонью снова к ягодицам и смяв их. — Вот скажи, разве это хуже, чем если бы у тебя не было таких пышных форм? — Ты мои бёдра любишь больше меня целого, — поднимается, принимая сидячее положение, Тэхён. — Ты имеешь ахуенный зад, — говорит, нет, констатирует и вскидывает брови с улыбкой, — и я тоже имею ахуенный зад. Тэхён оголяет ровные ряды зубов в улыбке, чуть склонив голову. Доволен, что его откармливают не зря, всё же, еле заметный животик можно потерпеть, когда в противовес есть пышные ягодицы, которые нравятся альфе. Чуть позже, переместившись в спальню, оба переодетые, они будут обсуждать прошедший день и планы на следующий, вспомнив про остывающий чай и заварив новый. Чонгуку не стесняют движений сменные вещи, которые он давно ещё перенёс к Киму, когда они начали ночевать друг у друга. Расслабленные после секса, распластались на полутораметровой кровати в обнимку. В голове штиль, в груди покой, а в теле — приятная слабость. Стало постепенно клонить в сон. — Ты останешься сегодня? — спрашивает Тэхён, разнежившись и переплетя ноги с чоновыми под одеялом. — Раз уж я всё ещё здесь, значит, да, — расслабленно водит по спине омеги, с блаженной улыбкой на лице. — Снова побежишь перед парами домой за сумкой? — Чонгук снова забыл взять с собой рюкзак, с которым ходил в универ, поэтому, да, побежит как миленький. — У меня мозг отключается, когда я иду к тебе, не вини меня в этом. Лучше засыпай, я вижу, ты уже носом клюёшь.***
Telefono — Aitana
— Тэхён! Тэхён! Я нашёл подходящую кандидатуру на роль твоего парня! — с этими словами подлетает в начале дня в холле Чимин, тряся за руку Кима и источая явную взбудораженность от собственной находки. Тэхён же смотрит на него, сначала опешив, а потом даже заинтересованно. — А ну-ка, — разворачивается корпусом к другу. — Намджун! — упомянутый Намджун, стоящий в другом конце довольно просторного помещения, оборачивается в их сторону и приветливо кивает, отвлёкшись от диалога с другом. Он их одногруппник. Чимин охотно машет ладонью в ответ, при этом светясь ярче солнца на полуденном небе. Омега возбуждённо с горящими глазами поворачивается снова к недоумевающему Тэхёну. — Ну как? Он и высокий, и умный, и добрый, а его ручищи и грудь видел? Он на себе гору таких как ты утащит! — Намджун занят, ищейка, — усмехается по-доброму Тэхён и видит, как тут же меркнет лицо напротив и замирает, уставившись в одну точку. — Бли-и-ин, Сокджин, — опускает плечи, скривив лицо в разочаровании, Чимин. Тэхён же смеётся тихонько, наблюдая за ним. — Вот же… — раздражённо поджимает губы, — даже тут себе лучшее отхватил! Ким Сокджин — омега с параллели, числящийся в списке одним из лучших учеников их учебного заведения, славящийся в особых кругах своим идеальным ликом и нетипичной для омег фигурой, на которую заглядывались альфы, потому что диковинка. Широкие плечи, узкая талия, но при этом округлая попа, и рост почти как у альф, его даже иногда с ними путали, настолько внушительно он выглядел. Обуздать его смог Ким Намджун, оказавшийся больше в габаритах. Шкафы ебутся, так это назвал Чимин, без злого умысла, конечно, когда только узнал об их связи. Ему-то со своими сто семьдесят три и тявкать в стороне. Тэхёну, преобладающему на два сантиметра, — тоже. — У тебя ещё достаточно времени подыскать кого-то другого, — утешает друга Ким, он сегодня пребывает в хорошем расположении духа, а потому даже поддерживает его затею найти себе спутника. Чонгук утром ушёл пораньше, чтобы не нестись сломя голову домой, заранее разбудил омегу, чмокнув того в припухшую щёку и напомнив о сливках, нарвался на смущённое улыбчивое «иди уже» и довольно покинул квартиру, задав позитивный настрой. Чимин, поглощённый провалом, даже не обращает внимание на то, что ему дали добро на сватовство, хоть и в шуточной форме. Чуть позже, сидя в аудитории на дальнем ряду, Тэхён немного меняет направление их разговора, переметнувшись с себя на Пака. — А как успехи на твоем фронте? Нашёл кого-нибудь себе? — Да куда уж там, — отмахивается омега, грустно крутя ручку в пальцах. — Из знакомых никто не подходит. А искать новые знакомства рискованно и долго. — А кто примерно подходит под твой типаж? — подпирает щёку кулаком Тэхён, чувствуя себя сегодня на редкость активным и не таким вялым и душным, как обычно. Правда говорят, что секс творит чудеса, — омега вон как благоухает! — Минсу, Чангюн, твой притырошный брат, — закатывает на последнем глаза. — А чего не возьмёшь быка за рога, пока его кто-то другой не забрал? — иронично спрашивает Тэхён, возвращая другу его же слова и откровенно забавляясь. — Хотя, насколько мне помнится, он как-то пытался за тобой приударить. — У Хосока тупой юмор и он слишком заносчивый, — складывает в протестующем жесте руки на груди Пак, насупившись от одного упоминания о Чоне. Да кто бы говорил, думает Тэхён. — Когда я ему вежливо отказал, он решил брать напором и надоедал мне своим вниманием везде двадцать четыре на семь! — Да, я помню, — кивает с улыбкой Ким. — А когда уже послал прямым текстом нахуй, этот придурок на весь корпус орал, что отсосёт мне, лишь бы я согласился! С заглотом, блять! — возмущаясь и краснея, бьёт рукой по столу, а Тэхён уже смеётся открыто, прикрыв рот ладонью. — Ну да, он… своеобразный, — говорит, утерев слёзы, Ким и снова прыскает, когда в него стреляют рассерженным взглядом. — Да ну ладно тебе дуться, он же старался, а ты его так говном поливаешь. — Он получил отказ не единожды, это должно было навести на определённые выводы в мозге, — отворачивается, смотря на доску впереди, и бурчит напоследок. — Хотя о чём я говорю, когда его там нет? — Крепись, сегодня физра совмещённая, — добивает Тэхён, а Чимин обречённо стонет, заломив брови, и ныряет лицом в положенные на стол руки. Третья пара, как и обещалось — физкультура. К тому времени Чимин успел отпустить злобу на Хосока и перестал бузить по поводу и без, вернувшись к поиску лучшего из лучших для друга. А уж лучше бы искал для себя. Переодевшись и уже зайдя в огромный спортзал, омеги расположились на скамье до начала пары, а это значило только то, что времени у них ещё уйма, так как это была большая перемена. Другая группа пришла сюда раньше них, кроме омег — те всё ещё тусовались где-то в другом корпусе, здесь были лишь единицы. Альфы уже устраивали дружеские поединки от нечего делать, разминались, а кто-то ушёл к столу для настольного тенниса. — Давай искать среди футболистов, — говорит Чимин, придвигаясь вплотную к Тэхёну на скамье и склоняя голову ближе к нему. — Как тебе Чанёль? — сразу находит вариант среди мельтешащих альф. — Вроде подходит по всем критериям, м? — Ветреный, — сразу отметает Ким. — Вспомни, сколько за первый семестр он сменил омег. — А… — выискивает другого кандидата, — Уён? Горяч, красив, высок, я бы и сам на такого запал, — задумчиво говорит омега. — Он по альфам. — Чё?! — шипит в шоке Чимин, повернувшись с глазами навыкат, как у мопса. — Хосок нашептал на ушко, — жмёт невинно плечами омега, вешая голову на кулак, когда упирается локтем в коленку закинутой одна на другую ноги. От упоминания о ненавистной персоне Чимин закатывает глаза, цокнув. — Бомгю? — предлагает. — В придачу к красоте и уму ещё и богат. Он даже какие-то пожертвования делал, вроде. — Чимин, ставки на спорт — это не пожертвования, — закатывает глаза Тэхён. — Как с тобой сложно, — недовольствует и продолжает говорить имена, перебирая качества каждого альфы, а Тэхён, следя как по указке за людьми, которых он называет, доходит до Чонгука и ловит его мимолётный взгляд. Они друг другу улыбаются приветливо, от Чимина улыбка друга не ускользает. — Так, кто это? — тут же возвращается к альфам и пытается найти, куда были направлены глаза друга, и кто тот счастливчик, вызвавший такую реакцию. У Тэхёна лицо снова приняло непринуждённый вид. — Что? — даже не понял, что случилось, отпрянув щекой от ладони. — Это Минги?! — выискав кого-то подходящего, выпаливает тихим криком Чимин. — Я знал, что ты любишь повыше, но там полторы головы разница, ты ему в пупок дышишь. Ким тяжело вздыхает, накрыв лицо ладонью. Благо спасают его от объяснений подошедшие альфы. — Это что за аппарат? — тянет с ухмылкой Хосок, зажимая баскетбольный мяч между рукой и боком. — Не будь с ним резок, — советует едва слышно Тэхён, склонившись к другу. Чимин натягивает самую широкую наигранную улыбку во всё лицо, а Тэхен понимает, что его слова пропустили мимо ушей, и переглядывается с Чонгуком многозначительно, предвкушая представление. — Если укажу дорогу нахуй, не заблудишься? — О-о-о, я вижу, они бегут, — невзирая на сказанную грубость, хоть и улыбчивую, говорит Хосок. — Кто? — от улыбки ни следа, только свойственная Чимину в присутствии Чона раздражимость. — Они уже бегут, сладкий, — продолжает альфа, а у блондина нервы сдают с ним в разы быстрей. — Кто? — строже. — Ты знаешь, — ухмыляется. — Да кто, блять?! Хосок наклоняется чуть, так же невозмутимо пошло заигрывая низким голосом. — Твои губки по моей залупке. Чонгук прыскает, отворачивая голову в сторону, Тэхён поджимает губы, чтобы не заржать в голос, а Чимин давится воздухом от возмущения. — Ты… туфля, ботинок, — перечисляет тихо под нос, пытаясь по синонимам вспомнить слово поприличней обычного матерного «гондон». Тэхён же попросил не быть резким. — Ушлёпок! — взрывается криком на весь спортзал. — Не серчай, Чимин, — вступает в защиту Чонгук, — он же прикалывается. — Я вполне серьёзно, — говорит Хосок. — И я, кажется, говорил тебе о своих намерениях ещё год назад, сладкий. — Прекрати меня так называть, — почти рычит Пак. — Из нас вышла бы прекрасная пара, но давай запомним три простых правила? Сюда — не долбить, — показывает пальцем на голову, — сюда — класть еду, — на рот, — сюда — со… — не успевает он договорить, показав на пах, как омега подскакивает и наотмашь отвешивает звонкую пощёчину, вводя в ступор не только Чонгука с Тэхёном, но и других свидетелей сего представления, и, гордо вскинув подбородок, уходит из спортзала. — Ого, — потирает щёку Хосок шокировано. — Переборщил, — вздыхает Тэхён и встаёт, чтобы пойти за другом. Кое-как вернув Пака обратно, уже когда пара начинается, Тэхён ещё долго наблюдал его недовольную мину и сочувствующую — Хосока, в стороне выполняющего упражнения. Сами разберутся, думает и делает приседания, не забывая о правильном положении ног, вспоминает о йоге, на которую Чонгук обещал их записать, и глазами машинально ищет его, но перед собой и по сторонам не видит. Обе группы поставили в несколько рядов друг напротив друга выполнять разминку. Впереди него, на противоположной стороне, были Чимин и Хосок, а Чонгук должен был быть где-то в его половине зала, о чём позже свидетельствует кивок Хосока куда-то за его спину. Хитрец стоял неподалеку в заднем ряду и пялился на излюбленный орешек омеги, но когда его шалость заметил его обладатель, тут же поджал губы и отвернулся, сдерживая улыбку. Ещё и смеётся. После разминки предложили разбиться на группы и выбирать уже увлечения по вкусам. Так как зачеты были поставлены на разделенных парах, сейчас обеим группам позволили посвоевольничать. Чимин предложил отойти в сторону и побросать баскетбольный мяч в кольцо, чтобы они могли отстранённо поговорить, и их не зашибло мячом, которым альфы с их группы и курса младше решили сыграть в футбол. — По-моему, Чонгук на тебя запал, — говорит в какой-то момент Чимин. — С чего такие выводы? — невозмутимо спрашивает Ким. — Ты себе жопу отъел, а он на неё пялился всю разминку, — в том же тоне отвечает блондин и отправляет ещё один мяч в кольцо растягивать сетку. — Обычное дело для альф, не думаешь? Пялиться на чей-то зад у них в генетике заложено. — Но он пялился только на твой, — подмечает Чимин. — Это о многом говорит, — саркастически. — Это о многом говорит! — утверждающе. — Не хочешь подумать об этом на досуге? Может, у вас могло бы что-то получиться. — Может, и могло бы, — не спорит омега, кидая мяч. Чимин щурится подозрительно. — Где подвох? Это сарказм? — Конечно, — кто там заказывал сарказм? — Тэхён, я серьезно. — Я тоже, — говорит и прерывает их занятие, не давая Паку мяч. — Поговорите с Хосоком как люди, а не как кошка с собакой. Тебя бесит его юмор, обсудите это. К тому же, если посмотреть на эти пошлые шутки под другим углом, можно подумать, тебя не завели мысли о том, что тебе отсосут. С заглотом, — играет бровями Ким. Чимину нечего ответить. Конечно, он представлял однажды, как это обещание исполняют! И зарделся тут же. — Замолчи. — Слышал, что в постели он очень даже ничего, — задумчиво потирает пальцем подбородок, возведя голову к стене, будто вспоминает рассказы других омег. — Не хочу слышать. — Конечно, потому что надо тестировать лично. — Тэхён! — возмущается Чимин, а омега видит, как сильно покраснели его щёки и как начала вздыматься высоко грудь от участившегося дыхания. — Ай-яй, — поджимает в притворной досаде губы Ким, смотря на вздувшиеся спортивные штаны Пака, — извини. Позвать Хосока на помощь? — Иди к чёрту, предатель, — шипит блондин и уходит из спортзала разъярённой фурией. На пару он не возвращается, видимо, заблудившись в собственных мыслях, которые взъерошил Тэхён, но омега себя предателем не чувствовал от слова совсем. Хосок хороший парень, который мог бы позаботиться и о Паке, и о его вечном недотрахе. Он только старается его к этому выводу подтолкнуть.***
— Постыдиться не хочешь за то, что так откровенно рассматривал меня? — за очередным разговором по телефону работа идёт куда быстрей и приятней, нежели в тишине или под уже порядком надоевшие песни. — Хм, дай-ка подумать… Нет, — ему-то не стыдно, а на фоне кто-то завывает отчаянно. — Ты дома? — Если ты про вой, то это Хосок плачет, потому что на щеке после Чимина цветет синяк. Смех сам вырывается, звуча тихо в трубке. — Кстати, — голос Чона понижается до интимно тихого, и даже заговорщического, — прикладывает он к нему взбитые сливки, которые я купил утром, — у Тэхёна улыбка шире становится, но зарождающиеся мысли обрывает осуждение в чужом голосе. — Но, чую я, с горя он их сожрёт, — и правда, на фоне слышен характерный звук, когда пушистая пена покидает пределы баночки. — И не подавится, — уже громче добавляет, обращаясь к Хосоку. — Я куплю новые, — с набитым ртом обещает младший. — Пусть приходит сюда, — сразу поняв, с кем говорит друг, предлагает. — Зачем? — Я не хочу зажирать своё горе с тобой — ты начнёшь ржать и издеваться, а он пожалеет, успокоит и поддержит. — Делать ему больше нечего, как твою тупость оправдывать, — хмыкает альфа. — Тэхён-а-а-а, — скулит Хосок. — Я через час зайду, — говорит Ким в трубку. — Останешься на ночь? — тут же переключается на омегу Чонгук. — Я сливки сожру, вам не с чем ебаться будет, — угрожает Хосок. — Если захотим поебаться, сделаем это и без сливок, жри на здоровье, — миролюбиво улыбается альфе Чон. — Я буду кричать, если это будет в моём присутствии. — Не услышит, — хмыкает Тэхён, а Чонгук усмехается, поняв, на что намекает омега. Даже если бы была включена громкая связь, Хосок бы не понял, что тот имеет в виду. Тэхён умеет быть тихим, они с Чоном оба это знают. Часом позже омега приходит к ним, однако не один, чем повергает в шок всех троих, включая своего спутника. Чонгук, когда открывает дверь и видит Чимина, думает о том, чтобы убрать острые предметы как можно выше, или Хосоку точно несдобровать. Как Тэхён его вообще вытащил и привёл сюда — загадка. — Ты говорил, что мы к Лихёну за конспектом, а потом гулять, — недоумённо поворачивается к другу омега. А вот и разгадка — простой обман. На руку сыграло то, что он не знал, где именно живут Чоны. — Замёрз, давай погреемся, — пожимает плечами Ким и без задней мысли входит в квартиру, когда Чонгук отходит в сторону. — Мы же только вышли, — не понимает омега, но заходит следом. Настроения нет спорить после трудного дня. — А я уже замёрз. На улице минус десять, видал? Мороз, — разувается, пытаясь удержать равновесие на одной ноге Тэхён, под всё такой же недоумённый взгляд друга. По итогу, пропустив Чимина в комнату перед собой, он задерживается в прихожей, схваченный Чонгуком за локоть. — Не знаю, что ты задумал, но надеюсь мне не придётся их разнимать, как собак. — Только если слипнутся, — улыбается Тэхён. Чонгук хитро щурится. — Какой коварный план ты вынашиваешь в своей голове? — Всё просто как пить дать. Сливки ещё у Хосока? — Да. — Тогда пошли. Расположившись в гостиной (квартира парней по планировке была как та, в которой жил Тэхён), Тэхён присел на мягком кресле-мешке у столика, что был возле дивана, на котором сидели альфы. Чимин, расположившись на точно таком же, старался не смотреть на сидящего наискось, ближе к окну, Хосока, прижимающего белую баночку к лицу, а тот же, напротив, только и смотрел тоскующе на омегу, чувствуя вину за резкость — сам же нарвался на грубость, а теперь сидит поникший, с синяком на пол-лица, ещё и Чимина обидел. — Я отказываюсь, — складывает руки на груди в защитном жесте последний. — Игра в бутылочку — безобидная забава, — поддерживает затею Тэхёна Чонгук. — Нет, нет и нет. — Тебе нужно расслабиться, сыграй разок, чего тебе терять, кроме достоинства? — Ахуеть, спасибо, друг, — округлив глаза, поворачивается к Тэхёну Пак. — От тебя такое предложение звучит странно. А если поцеловаться должны будем мы с тобой? — А ты разве не поцелуешь меня? — склоняет голову Ким, ещё больше раздражая друга своим слишком поднятым настроением сегодня. Чонгук расслабленно следит за омегами, представив такое развитие событий и найдя его очень завораживающим. — Поцелую, когда не целовал? Но это же было не при свидетелях. Брови альфы летят к волосам, а ухмылка становится ещё очевидней, когда взгляд врезается в Тэхёна, мельком глянувшего на него — словно предчувствовал. Тэхён, как и было верно подмечено, наедине душнилой не являлся. — Тогда не вижу преград. Целоваться с альфами нормально, со мной ты тоже не против, а вот им придётся напрячься, если выпадет поцеловаться друг с другом. — Как нехуй делать, — отзывается Хосок и двигается ближе к столу, расположившись рядом с Чонгуком. — Играем? — уточняет тот. — Играем, — отвечает за всех Тэхён и видит похотливую искорку в тёмных омутах альфы — ему, походу, нравится. — Давай сливки, — тянется рукой к Хосоку. — Не надо, — Чонгук встаёт с места и уходит в сторону кухни, чтобы вернуться оттуда с двумя бутылками: виски и кола. — Вот так нихуя ж себе, — выражает всеобщее удивление другой Чон. — Заныкал, сука, и не говорил. — Ты бы в одну рожу высосал и не подавился. — Я помогу принести стаканы, — вызывается Тэхён и встаёт с места, перед этим шепнув Чимину на ухо: — Расслабься, это просто игра. На кухне, пока Чонгук доставал стаканы из шкафчика, Ким зашёл, закрыв за собой дверь, и, как ни в чём не бывало, подошёл к раковине, чтобы прополоскать их. Чонгук, стоя рядом, давил взглядом и аурой, добиваясь своим кричащим видом ответов на возникшие вопросы. — Постыдиться не хочешь? — передразнивает омегу он. — Дай подумать, — дразнит Ким в ответ, ставит последний стакан на полотенце и поворачивается корпусом к альфе. — Нет. А ты? Подумал, что с виски дело пойдет быстрей? — Веселей, — исправляет Чон, а Тэхён понимающе тянет «а». — Уже не терпится посмотреть, как передо мной будут лизаться два омеги. — А я бы поржал, если бы вы с Хосоком… — не договаривает, потому что пробирает на смех. Просто картина маслом: Хосок с фингалом целует Чонгука, потому что так сказала «бутылочка». — Ещё посмотрим, кто кого, — с прищуром игривым говорит. Сегодня разговоры — сплошной флирт и сквозящая между слов двусмысленность, от которой сносит крышу. В гостиной атмосфера не изменилась ни на грамм, в то время как за тот недолгий промежуток на кухне она точно опошлилась, заставив окна стеснительно зашториться. Перед игрой надо как минимум испить из бутылки, но поступить решили по-другому: Чонгук разливает всем по высоким стаканам виски, опустошая бутылку полностью, и подливает колу, наполняя их до краев. Соотношение… многообещающее. Но по мере распития будет добавляться кола, только проще от этого будет едва ли. А также было решено, что после каждой крутки, те, кто целовались, должны были выпить ещё. — По глотку и начинаем, — выдвигает требование альфа, поднимая стакан. — Забудем обиды и неприятные моменты, — смотрит на Чимина и Хосока по очереди, — и оставим в этот вечер только непринуждённость и расслабление. Идёт? Просто если захотите драться, я боюсь за сохранность квартиры, поэтому закопайте топор войны хотя бы сегодня. — За перемирие, — заключает Хосок, и все стукаются, сразу делая по глотку. — Ты бы чё закусить принес, раз на кухню бегал, — всё равно чуть кривится парень, а Чонгук берёт сливки и наполняет ими рот, посмеиваясь и вызывая этим смех у омег, у одного уж точно, а улыбки Чимина для начала и так достаточно. — А можно организовать музыку? — спрашивает омега, подключаясь к компании, и решив, что если отдыхать, то отпустив лишние мысли, и только в комфорте. Плюс, музыка задаст нужный настрой и не даст образоваться неловкой тишине. — Секунду. Чонгук всё носится по комнатам, притащив ещё и переносную колонку, которую Пак подключает к своему телефону и включает вперемешку какой-то плейлист. Тэхён заводит короткую беседу, в ходе которой успевает чуть захмелеть, и по чужим глазам видит, что не только он. Вот теперь можно начинать игру.Are You Bad — Tizane
Первым крутил Чимин, после того, как подлил себе колы, поскольку хлебнул чудо-зелье от души, одним размашистым глотком опустошив стакан на одну четвёртую. Горлышко указало в сторону окна, чему он в голове усмехнулся, поскольку пойти и выйти в него хотелось первым делом, когда он увидел на диване Хосока по приходе в квартиру. При второй крутке горлышко указало на Чонгука, и тот без лишних слов встал с места, нависнув над столом, и прижался губами к пухлым паковым, сминая их секунд пять, прежде чем вернуться обратно. Чувство трепещущего волнения затопило с головой, распространившись по телу вместе с алкоголем. Было ощущение, что он сотворил шалость, поцеловавшись перед глазами своего омеги с его лучшим другом, но не чувствовал вины. Игра же. Дальше крутил по правилам Чонгук, к своему краху отмечая, что на барабане сектор приз, именуемый Хосоком. Чимин заметно повеселел, начав вместе с Тэхёном смеяться, а альфы поразили тем, что под их улюлюканье присосались другу к другу так, что и не отодрать было, причём присосался как раз Чонгук, а Хосок потом сидел жаловался, что его жизнь после этого не будет прежней, и что он начал сомневаться после страсти, с которой его целовали, в ориентации друга. Но фортуна решила вознаградить альфу за то, что он стоически выдержал это испытание, и показала своей наставнической рукой-горлышком на Чимина… смутившегося вдруг. Однако его красные щеки не спасали его от игры, в которую он добровольно (не с первого раза, конечно) ввязался. Там и музыка подкачала — была медленной, с пикантными нотками, чему Тэхён присвистнул бы, если бы умел. Как итог: красный как помидор Чимин, прячущий взгляд и садящийся на место после такого же короткого, как с Чонгуком, поцелуя; и проводящий языком по губам Хосок, тоже смущённо откашлявшийся, потому что не мог ожидать как скорого поцелуя с Паком, так и этой игры в целом. Надо будет отблагодарить брата. Чимин снова крутит бутылочку: его следующим оппонентом оказывается Тэхён, расслабленно развалившийся в фиолетовом кресле-мешке. Было не видно, но Пак расслабленно выдохнул, прежде чем с отзеркаленной улыбкой слиться с омегой в пошлом, глубоком, больше показательном поцелуе. Не отрываясь от губ друга, Ким видит, как потемнели глаза Чонгука от развязавшейся картины. В паху тянет возбуждением. Оказывается, такие игры заводят не на шутку. При следующей крутке омега вновь поражается своему везению, почти смеясь от удачи. Чонгук, который вот-вот сожрет его глазами, заранее отпивает виски с колой вместе с ним и, перевалившись через стол, притягивает за затылок Кима и впивается в алкогольные губы, сразу проникая между них языком. Тэхён упирается ладонями в стол, чтобы не упасть, но от одного напора чужих губ чувствует, что локти могут выгнуться в другую сторону, а он потеряет равновесие и упадёт. Что-то подсказывает, что сегодня ночь тихой точно не будет. Чимин откровенно ахуевает, со своего места причитая, какая Ким шлюха, когда напьется, и что это самая настоящая измена, а потом замолкает, когда омега примирительно чмокает его в губы, говоря, что такого больше не повторится, — умело играет на самообладании Чонгука, понял уже, что ему понравился флирт омег. Он просто не видит, как развязно выглядит со стороны, потому и продолжает над ним издеваться, а других двух зрителей повергать в шок: ни друг, ни брат не помнят, чтобы подобное поведение было у Кима, когда тот выпьет. Но что уж отрицать, Чимину оно точно было по душе. Хосок же пытался отойти от шока. Игра затягивается ещё на полчаса, пока стаканы не пустеют, а омегу не отправляют в другую комнату проспаться — развезло его знатно, уже сидел пошатывался, лез целоваться без указки бутылочки (в основном к Чимину) и был готов уже на что-то большее. Но, к сожалению Чонгука, он этого не получит сегодня — немного не в том состоянии, чтобы быть в силах контролировать себя, своё тело и голос, а Хосока сплавить к тому же Чимину не получится, последний добровольно на это точно не пойдёт. Вот так, хотел Тэхён поспособствовать в поиске альфы для друга, свести с братом, который неровно дышит к нему, а в итоге налакался, пофлиртовал со своим альфой, чуть не высосал из Чимина душу через губы и теперь спит себе на кровати Чонгука. Оставшись наедине с Чимином, пока Чон укладывает омегу, Хосок не мог ничего другого сделать, чтобы разбавить неловкость, кроме как присвистнуть поражённо. — Это было мощно… И Пак не может с ним не согласиться. Надо будет себе взять на заметку, что пить друг не умеет, хотя они и не пили даже, а вливали в себя бездумно алкоголь. Может, будь у них закуска и не будь бутылочки, всё было бы культурней. Но, опять же, отрицать, что Паку понравилось, глупо. Просыпается Тэхён несколькими часами позже, не чувствуя обещанного облегчения от сна, а только больше захмелев, ещё и забродив, кажется. Часы, как и стрелки на них, расплываются перед глазами, поэтому понять, что время близилось к девяти, он смог не с первого раза и лишь хорошенько прищурившись. Из комнаты выходил так же, как и входил (вернее, как вводили) — шатаясь и собирая все углы, но с приятным уколом нежности услышал «о, чудо моё проснулось», и улыбка показалась на устах ещё до появления в гостиной, в которой другие были навскидку куда трезвей него. Но так только казалось. Чимин уже повис безвольно на кулаке, чтобы не рухнуть спать на столе, медленно двигая тяжёлыми веками; Чонгук забыл о том, что они скрываются, и уже тянул свои руки к вышедшему омеге. Нет, всё же трезвей их обоих был Хосок, допивающий колу и всё отсвечивающий синевой на лице, — бдил, чтобы ничего не было разбито — Чонгук же голову открутит, да и хозяйка квартиры по ней же не погладит. — Домой пора, — говорит Пак, глянув время в телефоне, гостевать ему понравилось, но наглеть он не будет, а завтра ещё на учебу, надо до конца протрезветь и желательно без последствий их мини пьянки появиться в универе. — Далековато идти одному в такое время, — отзывается, оценив обстановку за окном, Хосок. — Я провожу. Тихое «спасибо» — единственное, на что хватило омегу.Rain (from The Suicide Squad) — grandson, Jessie Reyez
Они уходят. А вот Ким Тэхён на своих подгибающихся от каждого микрошага ножках перемещается к Чонгуку и сразу лезет к нему на колени. Ладони альфы тут же находят его бёдра и начинают водить по ним, не добираясь до ягодиц. — Пьянь, — журит он Кима. — Сам такой, — в ответ. Чон не сдерживается и смеётся. — Красиво говорить под градусом разучиваемся, да? — Прекрати, — просит, опуская на миг налитые свинцом веки, со сведёнными к середине линиями бровей. — Лучше скажи, что ты думаешь насчёт сегодняшнего пари. — Пари? — переспрашивает альфа, но только ради приличия: ему не столь интересно какое-то пари, как тело, сидящее на нём и его желейное состояние. — Мы разве заключали пари? — Я целовался больше тебя, — с гордостью поясняет и, выходит, выигрывает в придуманном состязании. — Я видел, тебя даже вон, укусил кто-то, — на нижней губе омеги был красный след незажившей ранки. — Не, это я сам, когда ложился, случайно прикусил. Чонгук беззвучно смеётся, зажмурившись. Этот омега сейчас слишком забавный и сексуальный одновременно, кидает его из крайности в крайность, от «я тебя разложу прямо на этом столе» до «я тебя сейчас откормлю шоколадом и не остановлюсь, если начнёшь возникать». Одним словом: чудо. — Признай, что тебе понравилось, когда я сегодня с Чимином целовался у тебя на глазах, — сделав голос ниже, говорит Ким, уставившись в свои ладони на груди альфы. — Тебя это завело, — поднимает плывущие глаза и встречается с его — выжидающими. — Не стану спорить, выглядело горячо. — И знаешь, что? — приближается к лицу с улыбкой. — Что? — Я потёк, когда нарвался на твой пожирающий меня взгляд, — шёпотом в губы. Тэхён, и так не ориентирующийся в пространстве, теряется в нём ещё больше, когда его, взяв под ягодицами, поднимают и меняют их местами, вжимая в мягкую спинку дивана. От колена, упёршегося между ног, спирает дыхание. — Скоро придёт Хосок, ты же не хочешь, чтобы он застал нас за не очень приличным занятием прямо здесь? — Зачем здесь, когда есть другая комната? И то верно. Переместившись туда, по ходу не отрываясь от губ друг друга, оба оказываются на незаправленной кровати, сразу прогнувшейся от тяжести двух тел. В темноте не видно ни черта, усложняет всё алкоголь, не выветрившийся из головы, от которого всё плывет, но это придаёт остроты каждому действию со стороны альфы. Тэхёну жарко даже когда одежды на теле остается по минимуму: только бельё, которое вскоре так же отбрасывается куда-то нетерпеливыми руками. В суете омега успевает урвать свою порцию поцелуев (будто ему не хватило того, что было часами ранее), заводится от мыслей, которые подбрасывают образ Чона, смотрящего на него с вожделением, и действий последнего, его рук на теле, губ и их смешанного учащенного дыхания, ставшего в тишине комнаты до неприличия громким. Но о приличии и смущении омега и думать забывает, когда в отверстие проникают длинные узловатые пальцы. От слабости, пришедшей с опьянением, он совсем не контролирует свой голос — с губ слетает первый стон. Ноги обвиваются вокруг бёдер альфы, когда тот входит в него эрегированным членом, который, по сравнению с пальцами, кажется невероятно большим, и оттого Кима кроет ещё сильней. По телу проходится неконтролируемой дрожью удовольствие от наполненности. По мере наращивания скорости движений бёдрами, омега с каждым глубоким толчком чувственно произносит только одну гласную букву, плавя сладостью своих стонов разум Чона. Тэхён оставлял красные полосы ногтей на его спине, уже позабыв о том, что такое совесть, подмахивал, как получалось, бёдрами, насаживаясь глубже и со стыдом отмечая, что сейчас ему нравится, как пошло звучат шлепки их бёдер друг о друга и хлюпанье смазки, которой выделялось очень много. — Перевернись, — останавливается Чонгук и помогает омеге сделать это. — Сможешь развести ноги? — Я сейчас чувствую, что смогу всё, — усмехается Ким и послушно выполняет просьбу, но не ложась на кровать до конца — всё же алкоголь и возбуждение не уберут боль в нерастянутых мышцах. — После йоги сможешь лечь полностью, — говорит альфа. И Тэхёну было бы впору снова посмеяться, сам не знает, чему, но он только поджимает пальцы на ногах, застыв с распахнутыми в немом стоне губами, когда альфа пальцами ведёт от головки его члена до самого отверстия, а потом оглаживает любовно одну ягодицу и звучно шлёпает, заставляя вздрогнуть и вскрикнуть от неожиданности, чтобы после паузы, повисшей в воздухе, тихо позвать: — Ч-чонгук… — Не удержался, извини, больше не буду, — оглаживая место удара, целует туда же Чон. — Нет… я хочу ещё… Тэхён никогда не попросил бы об этом, будь он трезв, но и Чон раньше не позволял себе такой вольности, чтобы его о таком просили повторно. Чонгук замирает, размышляя об этой просьбе секунды три, пока не выпрямляется и не прикладывается ладонью о сочную ягодицу снова, натыкаясь на подавленный стон, с закушенной настрадавшейся губой. Одним движением войдя в податливое тело снова, он тут же начинает двигаться в ускоренном темпе, не забывая за стоны вознаграждать слабыми шлепками по покрасневшей коже. Тэхён комкает в ладонях подушку, упав лбом на неё, чувствует, как от приближающегося оргазма в уголках глаз подступают слёзы, и разочаровывается, когда двигаться вдруг перестают. Чонгук кончил так быстро? Но дело было в другом: он услышал, как хлопнула входная дверь. — Притихни на минутку, — немного протрезвев от хлынувшего адреналина, Чонгук довольно оперативно переворачивает омегу на бок, чтобы было удобней, прижимается к нему со спины и укрывает обоих одеялом по плечи. — Сделай вид, что спишь. Хосок предсказуемо появляется на пороге комнаты минутой позже, застав интересную сцену полуголых друга и брата, спящих в обнимку. Ну как спящих, Чонгук вот, как бравый рыцарь, приподнялся и очень культурно махнул рукой на выход, без слов попросив оставить их одних. Хосок, закатывая глаза и шёпотом причитая, что он «ахренел, это и его спальня тоже», выходит и закрывает за собой дверь. — А теперь будь самой тихой мышкой, — горячий голос раздается у уха неожиданно, отчего Тэхён вздрагивает. Но не успевает даже выразить согласие, как обтянутая латексом головка уже проникает внутрь, вырывая судорожный вздох из лёгких. — Будь тише, малыш, — советует снова шёпотом альфа. А Тэхён и старается, но становится сложно себя сдерживать, когда ладонь Чонгука оглаживает живот, заставляя его поджаться, и перемещается после на член, мягко обхватив его в кольцо пальцев, а бёдра замирают. — Давай сам. «Ахуеть!» — хочется прокричать ошарашенно-возбуждённо омеге, потонувшем в грехе с головой. Стоит только начать двигаться самостоятельно, он понимает, что ему осталось совсем чуть-чуть до того, чтобы кончить. Растягивая мышцы отверстия членом Чонгука и толкаясь одновременно с этим в его тёплую влажную от натёкшей смазки ладонь, он ещё чувствует настойчивые губы на шее и плече, горячий язык на такой же разгоряченной коже, не сдерживается и стонет, нет, скулит, не в силах удержать этот порыв удовольствия внутри, и изливается под одеялом в кулак Чона, сжимая его в себе. От обжигающего выдоха на ухо хочется кончить повторно. — Ты… — хватило омегу только на начало фразы, но Чонгук понял его. — Да, — тяжело дышит — тоже кончил, — ты молодец, — целует в щёку и не может остановиться, перемещаясь короткими поцелуями по лицу, пока Тэхён не поворачивает голову и не ловит эти ненасытные губы своими.***
Lonely — Palaye Royale
Чимин сидит в полупустой аудитории как в воду опущенный, с каменным лицом, и втыкает в невидимую точку в пространстве перед собой. Выводит из вакуума мыслей пара щелчков перед глазами. — Я говорю «привет», Чимин, — повторяет третий раз Тэхён и садится рядом. — Что с тобой? Выглядишь так, будто у тебя умер хомячок от собственного чиха. — Если бы, — с досадой. — Мы с Хосоком вчера поцеловались. — Я помню это, — кивает Ким, — мы все там перецеловались. — Нет… — поворачивается омега и складывает ладони на бёдрах, начав перебирать пальцы, а глаза сразу опустились, как и голова. — Мы поцеловались, когда он проводил меня до дома, — и поднимает её на друга вновь, а глазёнки такие несчастные, будто ребенок впервые произнес слово «секс» при родителях и оправдывается, что не знал его значения. Тэхён удивлённо поднимает брови. — Ого. — Вообще, это он виноват! — покрывается вновь колючками Чимин. — Заговорил меня, потом как набросился исподтишка, а я… просто был не готов, вот и ответил. Машинально. — Ну-ну, я верю, — хмыкает Ким. — О чём говорили хоть? — А, — вытянул лицо блондин, округлив смешно глаза. Вспомнил что-то, о чём протрещит все уши. — Это что вчера было между тобой и Чонгуком? — по всей видимости, сцена с первым поцелуем не оставила его равнодушным и сильно шокировала. — С такой экспрессией даже в порно не целуются! — Вы с Хосоком могли так же, — преспокойно отвечает Ким, — вам было велено расслабиться и погрузиться в игру. Никто не говорил, что поцелуй должен быть коротким. — А вы с Чонгуком просто хорошо погрузились! — Ну да, — ухмыляется, мельком скосив взгляд в сторону и тут же вернув к Паку. — Так о чём говорили с Хосоком? — Он извинился, — разговор о Чоне сразу усмиряет омегу. — А ты? — А нахуй мне извиняться? — искренне удивляется, глупо хлопая глазами. Тэхён пальцем показывает на свою щёку, намекая на синяк. Чимин взъерошивается и отрезает злобно: — Заслужил. Этого омегу не исправить. — Ну ты хоть принял извинения? — Принял, как не принять, когда говорят с таким сожалением? Мне стало жалко его. — Оправдывай свою симпатию к нему, как хочешь, — заключает Ким и садится ровно за стол. — Офигел? — округляет глаза омега. — Нет, правда. Я же говорил, что вам просто нужно поговорить как людям, и видишь, как он изменился сразу? Ты узнал его другую сторону — адекватную, и даже испытал что-то, кроме злости. В конце концов, ответил на поцелуй. — Тэхён wins — фаталити, — вздыхает парень и ныряет лицом в ладони. — И что ты хочешь, чтобы я сделал? — Дай ему шанс. Сходите в кафе, кино, ну или куда-то ещё, там уж сами решайте. От одной прогулки не наступит конец света. — Думаешь? — закусывает губу задумчиво. — Ну, хочешь, я потом лично в тебя булыжник кину — считай метеорит? Чимин прыскает. Тэхён шутит редко, но метко. — Договорились. — Тогда я пишу Чонгуку, чтобы обрадовал его, — достает из кармана телефон Ким и сразу заходит в диалоговое окно с альфой. — Почему Чонгуку, если можно сразу Хосоку? — хмурится Пак. — И вообще, — с подозрением щурится и начинает сыпать обвинениями, — вы с Чонгуком в последнее время слишком тесно общаетесь, хотя ты говорил, что ваше общение ограничивается простыми «привет-пока», — бесстыдности омеги нет предела, а потому, пока Тэхён замер, пойманный с поличным, он заглядывает в переписку. — Нихуясе! — таращит глаза на «облачка» с текстом омега, а Ким сразу ставит телефон на блокировку, повернувшись как ни в чём не бывало к нему. — Это так теперь общаются простые знакомые? «Сидеть не больно после вчерашнего?» — почти кричит на аудиторию. Тэхён же с тяжким вздохом скрывает половину лица ладонью, устало закрыв глаза. Надо ж было так выдать их, а ещё вчера думал, что это Чонгук их палит. — И грустный смайлик с сердечком, блять! — на пару секунд замолкает, а потом двигается вплотную и тихо шипит, сузив глаза. — Что было вчера и из-за чего у тебя должна болеть жопа? Жопа, кстати, не болела, но, кажется, вместо лёгкой руки Чонгука по ней сейчас пройдётся тяжёлая ладошка Чимина, и, может, он не только отшлёпает, как провинившегося, но ещё и надаёт по губам, потому что дружок «запизделся». — Не молчи, Ким Тэхён, а то хуже будет. — Я всё расскажу после твоего свидания с Хосоком. — Уговор был на прогулку! — возмущается Пак. — Уговора не было, а сейчас есть, иначе не расскажу, — нагло улыбается Тэхён, вывернув всё в свою и Хосока пользу. Немного подумав, Чимин всё же даёт согласие, заранее пообещав, что потребует всё без утайки. А Тэхён и не подумает скрываться. Позже в холле Ким сразу, как только альфы мелькнули на горизонте, потянул Пака к ним, вручив его в руки брата, а сам остался стоять с Чоном и, пользуясь случаем, рассказал о своём проколе. А тому весело, он не видит ничего катастрофичного в том, что Чимин, наконец, узнает о том, что омега состоит в отношениях. Обидно только за труд, который он проделал, подбирая кандидатов. — Это фиаско, — качает головой Чонгук, подрагивая плечами от смеха, со сложенными на груди руками, пока Хосок с Чимином в стороне пытаются пойти на контакт и уточняют детали своего скорого свидания. — Да не говори, — глазами находит парочку, пробегая по фигуре друга беглым взглядом. — Давай искать позитивные стороны: теперь можно не игнорировать существование друг друга в универе. Кстати, я не понимаю, почему ты так из-за этого загоняешься. В этом ничего плохого нет, как ни крути. — Я знаю, но от этого секрета было так… необычно, — тянется рукой за голову и задумчиво чешет затылок Тэхён. — Как будто я хранил тайну мирового масштаба, о которой никто не должен знать. Да и Чимин к тому же, когда мы начали встречаться, только пережил тяжёлое расставание, куда бы я полез со своим «я теперь с Чонгуком»? — И ты принял позицию молчуна. — Сначала из-за этого, а потом просто прикольно было, — пожимает плечами Ким. — Да ты и на моё предложение начать встречаться ответил согласием, потому что цитирую: «Почему бы нет, было бы прикольно», — усмехается альфа. — И вот к чему приводят твои «прикольно», — уже смеётся, смотря на Чимина с Хосоком, где первый снова пародирует помидор, а другой, видимо, баклажан. — Стоят овощи, милуются, — озвучивает. — У меня для тебя кое-что есть, — возвращает внимание к своему омеге Чон, посерьёзнев, и достаёт из рюкзака документ, благодаря которому они будут теперь ходить на парную йогу, и шоколадный батончик к нему, как бонус. — Не смотри на меня так, шоколад ещё не вредил никому, — и улыбается довольно, он любит баловать Тэхёна такими сладкими презентами, даже если тот куксится поначалу, потом ведь всё равно съедает.***
What If It Doesn't End Well — chloe moriondo
— Тэхён, это пиздец, — сломлено говорит из телефона Чимин, сидя на кухне за столом на угловом диване. А Тэхён пытается настроить сонный мозг на разговор, смотря на ручные часы, оставленные на тумбочке прошлым вечером. Девять утра, и сегодня выходной; видимо у блондина была веская причина будить его в такую рань. Со вздохом голова Кима снова падает на подушку, щекоча волосами лицо Чонгуку. Они вчера пришли с йоги уставшие, но довольные, даже окрылённые, приняли душ, да так и завалились, как есть, нагишом спать. — Я слушаю, — хрипит омега, прижав трубку к уху и потирая пальцами глаза. — Мы переспали. Тэхён не удерживается и шутит. — А как же правило пяти свиданий? — усмехается. — Это не смешно, — шипит тихо, — так не планировалось. — Ладно, это не смешно, — капитулирует сразу. — И где ты сейчас? — У него, — Тэхёна снова тянет усмехнуться. — Кстати, Чонгук куда-то свалил, его не было здесь, когда мы пришли. Думаешь, Хосок изначально рассчитывал на такое продолжение вечера и предупредил его заранее? — Никто меня не предупреждал, — хрипит так же сонно Чон в шею омеге, но Чимин его не слышит. — Не думаю, что он преследовал цель именно отыметь тебя, — говорит Тэхён. — И ты, вроде как, не должен сейчас возникать, наконец получив то, что хотел, а наоборот, должен удовлетворённый довольно пить кофе. — Я доволен, — не отрицает Пак и кивает себе, забыв, что друг не увидит этого, — просто в ахуе немного. Я же не сплю на первом свидании. — Веришь, я тоже, — посмеивается. — Так, на свидание я сходил, — настраивается серьёзно омега, — теперь ты выполняй свою часть уговора. Что у вас с Чонгуком? — Дружеский петинг, — настроение сегодня хорошее, только и пробирает на смех и шутки. Чонгук сзади усмехается — оценил шутку из своего репертуара. — Я серьёзно. — А кто шутит? — дополняет альфа тихо и смеётся с Кимом. На другой стороне провода повисла тишина. — Вы сейчас лежите вместе? — дошло. — А ещё до твоего звонка спали, но это формальности. — Значит, всё-таки встречаетесь, — заключает Чимин, зачёсывая блондинистую шевелюру пятернёй. — А-ху-еть. — Что «а-ху-еть»? — к разговору подключается четвёртый человек, только вышедший из спальни. — Ты знал? — обращается Пак к Хосоку. — Что знал? — сводит вопросительно брови и берёт кружку с полки, чтобы заварить себе кофе — Чимин своим ароматом ночью на рецепторы давил, аж самому захотелось выпить. — Что они встречаются. — Уже месяца четыре как, — просто отвечает Чон. — Обалдеть! — возмущается Чимин. — То есть я один не был в курсе, ещё и четыре месяца? — Я знаю об этом четыре месяца, — поправляет омегу Чон, заливает кипятком кофейный порошок и поворачивается уже с источающим пар напитком к нему, уперевшись бёдрами в кухонную тумбу. — А встречаются они полгода. — Полгода?! — тихо, без крика, с уже привычно выпученными глазами. Хосок точно переименует его в телефоне, как мопса. — А вы хули притихли? — достаётся и паре, что сейчас валяется в кровати в обнимку друг с другом. Тэхён включает режим видеозвонка и показывает укрытого по плечи оголённого себя и выглядывающего из-за спины такого же голого Чонгука. Камера включается и у Чимина, выводя их взору его недовольное лицо на экран, а там и Хосок, услышав характерный данной функции звук, присоединяется, заблестев на солнце голым торсом. — О, Чонгук нашёлся, — весело выдаёт он, улыбаясь во все тридцать два. — Я не терялся. — Разве что в чьей-то заднице заблудился, а так не терялся! — хлопает по столу ладонью Чимин, виновники торжества же смеются с него. — В твоей тоже заблудиться успели, — парирует Тэхён, а брат ему подмигивает довольно. — Это формальность. — Вот так нихуя, — шокируется Хосок, поворачиваясь с удивлённым лицом на Пака. А Чонгук с Тэхёном притихли, ожидая развязки этой истории. — Для тебя эта формальность ничего не значила? — Я думал, что для тебя она ничего не значит. — Я хоть раз об этом вчера заикнулся или когда-то ещё? — Нет. — Вывод из этого сможешь сделать? Чимин молчит, думая о своём, но озвучивать вывод, к которому пришёл, не собирается, поэтому за него это делает Хосок, простодушно предлагая: — Будем мутить? Тэхён цокает, закатив глаза, а Чонгук откидывается на спину, пропадая из кадра. — Романтик, блять, — осуждает подобную формулировку. Будто случай с фингалом не научил фильтровать базар при омеге. — Соглашайся, Чимин, прикольно будет, — усмехается в конце альфа, Тэхён с усмешкой заводит руку назад и слабо бьёт того по торсу. А Чимин, подумав, улыбается вдруг загадочно — задумал что-то — потом берёт, поворачивается к альфе и… — Сначала пять свиданий, а потом я подумаю над твоим предложением. — Это тот, который «я не сплю на первом свидании», — тихо говорит Ким Чонгуку, а тот понимающе хмыкает, поддакивая. — Рот закрой, — с той же миролюбивой улыбкой поворачивается и говорит в камеру Чимин. — Молчу, — поджимает губы омега, но чуть позже очень громко смеётся вместе с Чонгуком, потому что Хосок склоняется к уху Пака и низким довольным голосом мурлычет: — А губки-то всё-таки пробежались по моей за… — Хосок, блять! — не даёт договорить омега и вскакивает с места, чтобы догнать оборзевшего Чона, что тут же убежал сверкая пятками с диким хохотом из кухни. — Как думаешь, они будут спать после каждого свидания? — спрашивает задумчиво Чонгук, ведя пальцем по спине омеги. — Что-то мне подсказывает, что до второго свидания они не дотянут, — отвечает Ким. — Не вздумай меня раздевать, Чон Хосок, это запрещенный приём! — кое-как доносится из другой комнаты, а после на кухню возвращается, верней вбегает Чимин, поменявшись ролями с Чоном, и уже будучи жертвой. — Твою мать, меня изнасилуют сейчас, — паникует омега и хватает телефон со стола. — Презики в ванной! — говорит напутствующе Чонгук, приподнимаясь на локте, чтобы видеть экран. — Вишнёвые, — дополняет Тэхён. — Суки, — рычит Пак, но когда на пороге позади него оказывается абсолютно голый Хосок, замирает, смотря непроницаемо через экран на него, а Чонгук закрывает Тэхёну глаза. — Я тебе его оторву сейчас, — угрожает так же рыком. — Лучше откуси, — улыбается альфа и стоит: ноги на ширине плеч, руки в боки, весь из себя Аполлон. — Подавится, — смеётся Тэхён. — И оставлю этого озабоченного без потомства, — дополняет Чимин. — Увидимся в универе, предатель, — прощается с Тэхёном и сбрасывает звонок. Последний же начинает вновь видеть, откладывает телефон обратно на тумбу и переворачивается на спину, тут же встречаясь с ухмылкой альфы, нависающего чуть сверху. — Что? — Ничего, — ведёт плечом Чонгук, — я просто заебался ждать, пока вы с Чимином наговоритесь. — Что, хочешь меня? — отзеркаливает эмоцию омега. — Очень. Стоит парню склониться и коснуться губами бархатистой кожи на шее омеги, как его телефон снова подаёт признаки жизни, завибрировав. С усталым выдохом Чонгук тянется к нему и смахивает нарисованную трубку в красную зону, сбрасывая звонок, и отключает звук полностью. — Спасибо, — говорит Ким. — А на другом языке сможешь отблагодарить? — заискивающе спрашивает Чон, ведя кончиками пальцев по стройному телу. — На каком из? — Может… — задумывается и опускается к лицу, — на языке любви? — подхватывает губы мимолетно и отстраняется, чтобы получить ответ. — Я его плохо знаю, — клонит голову к плечу омега, — научишь? Научит.