или ромашковое поле пахнет тобой

Если вы назовёте Дзëно бедным — будьте уверены, вас вырубят с одного удара. Он — инвалид первой группы, практически полностью слепой на оба глаза. Что он способен отличать? Небо и землю — огромные цветные пятна, которые покрывают большую часть всего пространства, на которое он смотрит. Остальное в его глазах даже не виделось размытыми пятнами — оно оказывалось ничем и нигде. Если в детстве были проведены операции, которые можно было расценивать как последние надежды — от операции на глаза до мозга и зрительных нервов — то сейчас всё это бесполезно до такой степени, что Саигику даже не ходит к врачам на обследования как следует. Его зрение могло быть чуть лучше, если бы полугодовалому ребёнку не ввели иглу в мозг и немного ей не пошерудили, тем самым испортив всё ещё сильнее, но жалуется ли он? Никак нет. Недавно окончив заочно институт — лишь с экзаменами возникла небольшая проблема, которая тут же решилась, — он устроился работать тем, кем всегда хотел и видел своё истинное предназначение — скульптором. Слепой скульптор, чьи произведения искусства зачастую похожи на реальность больше, чем она сама. А ещё в это время он съехался со своим «другом», которого всё ещё все называли именно так, хотя родители и даже бабушки знали, что они встречаются более пяти лет. Тэтте стал его глазами, когда они были вместе. Пёс, который обычно сопровождал везде Саигику — молчаливая элегантная борзая, которую он кое-как выучил, хотя ему говорили что ничего из неё не выйдет — обычно просто гулял на поводке, который был намотан на руку Суэхиро. Кажется, в их отношениях была совершенная идиллия, пускай со стороны это скорее было насилием. Постоянные шуточки, лёгкое задирание, недовольство со стороны слепого — это стало обыденностью в их семейке. Никто не обижался, никогда не ругался, и жизнь казалась прекрасной. Никто им не нужен, они никому не нужны. Живут себе в центре их города в Сибири, греются под одним пледом зимой, готовят горячее какао, слушают стендапы и симфонии, вместе смеются. Они живут душа в душу, пускай Дзёно иногда и порывается сломать пару пальцев своей душе, но разве это не в обычаях? Совершенно обыденная вещь. Сегодня на улице ужасно холодно. Температура на градуснике за окном плохо видна из-за снега, но стоит тонкой руке стряхнуть его, как там показывается что-то вроде «-43». На солнце. О, как только Саигику получает эту информацию — тяжело стонет и закатывает вечно прикрытые глаза, а Тэтте прекрасно знает, что он их закатил, даже если внешне на это нет никаких намеков. Работы практически нет, потому что все заказы к новому году и двадцать третьему февраля отправлены, а новые скоро поступят. Когда это скоро наступит? Никто не знает, но на жизнь они оба пока что не жалуются. — я знаю, что холодно. Мы просто никуда сегодня не пойдём, как и планировали. Хочешь, будем целый день валяться в кровати и слушать музыку? Или фильмы? Какой-нибудь «Чарли и Шоколадная Фабрика» или что-то, что захочешь ты. Ну не дуйся! — Суэхиро тихо вздыхает и подходит к юноше, чтобы обнять его и уткнуться в чужое плечо, слегка покачиваясь из одной стороны в другую. Он не уверен в том, что это расслабляет его партнёра, но каждый раз во время этого Саигику просто приходится глубоко вдохнуть и выдохнуть, от чего попросту успокоится. Сегодня они хотели съездить в больницу и передать результаты анализов врачу, узнать, что он скажет. Совсем недавно в глазах Дзёно обнаружили инфекцию, которую лечили долго и упорно, и даже если сейчас она вроде как отступила, всё ещё приходится делать то, что пациенту ужасно не нравится. — давай, умывай личико и возвращайся. Я намажу твои глаза. Саигику тяжело выдыхает, отстраняясь от Тэтте, и поджимает губы, направляясь к ванной так, будто он совсем не слепой. В чем секрет? Тяжёлые долгие тренировки, стоившие ему разбитых колен и носа — и теперь он ориентируется в квартире! Разве не чудо? Умолчав о том факте, что рядом с ним всегда ходит пёс, закрывающий его от углов — да. Пока в ванной льётся вода, а Саигику убирает волосы в забавный хвостик, оставшийся на кухне парень достаёт из холодильника мазь и три бутылька с нужными каплями. Как только вернётся «страдалец», его снова будут мучать и за каждое испытание — целовать в щечку или нос. Так и случается. Три поцелуя в нос, один в щеку и самый долгий, нежный, мягкий — в губы, когда они заканчивают. Саигику напирает, прижимает Тэтте к столешнице поясницей и целует, бесконечно много целует. Мокро, нежно, мягко, с невыносимой любовью в каждом чмоке, в каждом мычании, которое раздаётся от Дзёно, пока они целуются, в каждом неловком движении рук. Всё кричит о том, как они до боли привязаны друг к другу, словно это не просто ниточка судьбы — это якорная цепь, которая скрепила их навеки. Саигику обычно не настолько мягок. Он с трудом даёт гладить себя по голове, иногда шлёпает по рукам от недовольства и по большей части напоминает кота, но сейчас Тэтте может зарыться пальцами в чужие волосы и управлять их поцелуем, забыв обо всём. Вторая рука тянется на талию, оглаживая её и скользя ниже, чтобы мягко сжать ягодицу, но её тут же возвращают обратно на талию, а сам Дзёно хмурится. Он напирает и давит на чужую спину, на поясницу, заставляя прогибаться и бесконечно много целоваться. Со временем, это, казалось бы, даже больше подходит на что-то эротическое — когда слепой юноша отстраняется и отворачивается спиной, чтобы снять футболку и слегка покрутить её на пальце, но на деле замыслы эти гораздо более коварны и страшны. Футболку откидывают в сторону дивана, потому что сейчас она совсем не нужна. Эта футболка всегда шикарно смотрелась на Саигику, и здесь не согласиться было просто нельзя — иначе это могло бы посчитаться преступлением. Белая, с мягким переходом ниже в бордовый, полностью хлопковая огромная футболка. Разве не это — путь к счастью? Возможно, Дзёно далеко не пушинка. У него сильные руки и ноги, он занимается в зале, да и лепить скульптуры — труд не только духовный (чего только стоит перетащить сырую голову Давида к его телу в одной из статуй, которые он делает!). Мешало ли это когда-либо при большом желании забираться на чужой торс без разрешения? Конечно же, нет. Точнее не так — был один инцидент, когда кое-кто (мы не станем показывать пальцем, но Дзёно) решил, что наскочить на Суэхиро со спины будет шикарной идеей. Конечно, ведь военный так легко сможет узнать, кто прилетел ему на спину и явно не будет делать тут же удар, который приведёт противнику в состояние лужи на земле! Увы, наивная попытка обернулась не только провалом, но ещё и болящей грудью у обоих — и Тэтте тоже повалился. Но сейчас не об этом, между прочим. Саигику вытягивается, перед тем, как нырнуть под чужую футболку и пробежаться по чужому телу холодными ладонями и пальцами, касаясь каждого чувствительного места, отчего Суэхиро тихо посмеивается и дёргается, стараясь избежать страшной участи быть замерзшим насмерть. Ему не помогает ничего, так что стоит Дзёно забраться на него — он уже стоит, чуть скукожившись, словно старый мандарин, и выглядит это до ужаса комично. Под его большой кофтой легко помещается два человека, так что выглядывающий из-за ворота Саигику, который опустил голову на чужое плечо, не был большой проблемой и даже не стеснял комфорта. Даже если бы он это делал, наверняка отказался бы от таких игр первым как раз он, потому что чужая толстовка неудобно тянет вниз ноги и спину, и вообще, она давит, как в ней вообще можно ходить! — Э-эй, котёнок, что ты там говорил? "Чарли и Шоколадная Фабрика"? Я буду рад прослушать его вновь с тобой. Хороший мультик про семью. А как выглядит Чарли? — Саигику кладёт лицо на чужое плечо щекой и даже слегка мурлычет. Такие моменты, кажется, слишком редки в их жизни, чтобы просто так забывать про них. Может, сфотографировать эту нежную картину о том, как он греется в такое время года? Обычно это называют, ну, что-то вроде... "паразитизм"? Не суть важна, на самом деле. Ведь самое главное, что они всё ещё любят друг друга до боли в груди сильно. Главное, чтобы боль была не такая, как в тот раз, когда они кинули друг друга на землю от испуга..