Резонировать с любовью

Чем глубже становилась рана, тем громче резали слова. Стать непригодным для собственного родителя, что может быть больнее? Как разбитая создателем ваза, я каждой клеточкой тела ощущал собственное опустошение и бесполезность. Люди любят романтизировать даже драму, полагая, что всё плохое становится хоть и горьким, но жизненным опытом. Какой от него смысл обычной пустой кукле?.. Смысл притупляемых чувств, оживших от простого людского добра, был отчетливо ясен и важен. Хотелось жить и чувствовать лучи солнца по утрам, заниматься работой для всеобщего блага. Люди тянулись ко мне, и я тянулся к ним. Существование обретало смысл. Крошечные воспоминания расцветали большими цветами, мелкие радости превращались в живительный дождь, а пасмурное небо утягивало тучи в дальние углы прошлого. Но почему же я так привык к плохому? Почему извлекаю из повседневности лишь только мрак, когда в каждом дне можно отыскать столько хорошего? Зачем же я снова и снова наступаю на одни и те же грабли, оправдывая заключения Эи? Зачем поверил Дотторе, зачем пытался доказать создателю собственную значимость и, не смирившись с горькой утратой, считал гибель друга предательством, когда он и сам не желал меня оставлять одного? Быть может, пустоте в моей грудной клетке было столь тягостно от переполняющих чувств, что я не желал испытывать боль? Проще рвать и метать, злиться, бороться, чем опуститься на колени и разразиться громким рыданием, так похожим на погоду Инадзумы в ее не лучшие времена… Жизнь выделила мне больше времени, чем другим, так почему же я совершал столько ошибок? Глядя на столетия позади…, они кажутся до горечи бессмысленными, ужасными, разрушительными и глупыми… Что бы я делал, если бы меня не повстречала Путешественница? Чем бы занимался, если бы меня не приютила Кусанали? Что было бы, не верни я воспоминания? Поверить людям так просто и сложно одновременно. Признаться самому себе в своих же ошибках так больно, но правильно. Впустить в себя высокие чувства так глупо, но верно и обыденно, как впитывать солнечный свет каждой клеточкой тела… - Могу ли я, наконец, считать себя твоим другом, Люмин? – произношу я тихо, но четко, дабы мои слова достигли вышедшего из дома адресата. - Мы уже пять лет в браке, твою шляпу! Хватит голову морочить мне и себе! – говоришь ты, хмурясь и скрещивая руки на груди. И свет снова проникает в каждый темный уголок моего разума, вытесняя думы о прошлом, и заполняясь только чувствами к тебе. – Не заставляй меня целовать тебя первой! И не делай такое удивленное лицо, когда у нас уже двое детей! - Спасибо, что ты у меня есть, Люмин, - произношу я с чувством, утягивая тебя в свои объятия и проникновенно глядя в глаза, - я люблю тебя… - Ты же говоришь это сейчас, потому что заметил за моей спиной шляпу, близкую к использованию не по назначению? - Так очевидно? – говорю я, с трудом сдерживая смешок, и наклоняюсь, дабы поцеловать тебя в уголок поднятых в улыбке губ. - В моей мрачной, непроглядной тьме, заполнившей жизнь, ты самое лучшее, что есть у меня, Люмин. - Не думай, что сладкие речи спасут тебя от мытья посуды и уборки игрушек после детей. - Черт, - с досадой произношу я, и мы еще долго смеемся, обнимаясь на пороге дома, пока дети пытаются прилепить крылья из картона Паймон, дабы та была похожей на летающую единорожку. Мы не забудем твою жертву, Паймон. Поэтому принесем с незапланированного свидания тортик.

❀❀❀

- Мы увлеклись, - говоришь ты, когда мы возвращаемся на порог дома сумрачным вечером, забыв купить сладость... - Можно подумать, в глубинах Фонтейна, где мы гуляли, продают торты за каждым углом. - Надо было хоть ракушку ей принести или рыбу выловить... Она же нас теперь сожрет! - Хе-Хе, - услышали мы за спиной злобное "приветствие" феи, которая вертела в ладошках игрушечную скалку из набора детской кухни... - На самом деле, этот день был слишком прекрасным, потому я ни о чем не жалею, - шепчешь ты мне на ухо, и я густо краснею, вспоминая наши поцелуи под водой, и то, как нас спалил при этом Фремине, нервно всучив нам своего пингвина. Краснею я, конечно же, от смеха, и спустя несколько секунд мы вдвоем бессовестно ржем, игнорируя малышку. - Я, конечно, искренне рада за вас, но от курочки на ужин вы не отделаетесь! - хмыкнув, фея улетает в дом, оставляя двери открытыми. - Мне кажется, наша Паймон преуспевает в интеллекте больше наших детей, - задумчиво протягиваю я. - А вот не надо было их качать на шляпе в детстве и запускать на ней с помощью анемо в небо. - Зато мы сэкономили на кроватке, - бросаю шутку я, и мы снова смеёмся, обнимаясь, прежде чем фея нас загонит в дом метлой. - Надо сказать твоему брату, что он нам должен за ожидание нормальной семейной жизни. - Именно, хоть мы и устроили тогда шутку с моей беременностью, но мы ее откладывали до поиска Итэра, поэтому... - Он сидит с вашими чертятами в следующий раз! - подсвечивая лицо фонариком в темной прихожей, зловеще восклицает фея. - Она точно умнее наших детей, - глядя на малыша, гоняющегося за комаром по комнатам с моим колокольчиком, протянула ты. - Быстрее разувайтесь, тут Селестия на ваших детей уронила свои "подарки", и...

❀❀❀

- Честно говоря, я давно хотел переехать отсюда, дабы быть подальше от наших соседей, - пиная осколок от двери разрушенного дома, выдал я и поудобнее усадил нашу светловолосую малышку себе на руки. Она виновато смотрела на руины синими глазками, послушно отдав перед этим «Гео штучку» нам на временное хранение. - Хорошо, что я сохранила все твои памятные письма в доме Чайника, как чуйкой чуяла, - радовала саму себя моя жена. - Слушай, - я вытянул ее из раздумий, пытаясь поглаживаниями по голове успокоить нашу дочь, - если мы забрали «Глаза Бога» у наших детей до их взросления, где гарантия, что они не унаследовали от тебя управление всеми стихиями без посторонних предметов Селестии? Люмин мощно так зависла, пытаясь отыскать глазами нашего сына, который уже успел наколдовать реку и, используя мою шляпу как лодку, покатился дальше по улице, прямо к домам наших соседей… Его темно-синие волосы развевал анемо нашей чихнувшей дочи… - Лови его, я не хочу, чтоб они переехали с нами! – включился я, опустив дочь, но держа ее за руку, чтоб и она не исчезла из виду. - Я не могу позвать Нёвиллета, как Сяо! – панически схватилась за голову Люмин. - Вы мне еще должны ужин, негодники! – пытаясь догнать нас на крокодиле, гнула свою тему фея. - Хватит меня уже звать, как няню по вызову! – нахмурился Адепт, окидывая «чудо архитектуры трындецового периода» тяжелым взглядом. – Унеси меня, анемо…, - ляпнул он, и наша подмигнувшая дочь отправила Алатуса к звездам. - Лучше бы у наших детей, как у всех нормальных, просто резались зубы, - тяжело выдохнул я, с помощью элементальных сил подцепив сына со шляпой, но забыл, что дочь осталась без присмотра, ведь Люмин пыталась помочь Сяо… - Мам, Пап, «сматрити», я наколдовала зубики Двалина! – создав с помощью гео-сил и скалки из игрушечного набора множество остроконечных колонн из камня, кружилась малышка в платьишке. – Когда вырасту, стану зубным врачом! - Скорее, она станет тем, кто будет к нему отправлять клиентов, - прошептала Паймон мне на ухо, но это услышал наш сын. - Вот «зе» неучи, не понижайте общий интеллект улицы! - Нужно не брать нашего Рацио в гости к Хайтаму и Кавеху, а еще к Мадам Фарузан, - озвучил мысль я. - «Сматрити» я могу наколдовать нашим соседям пристройку! – разошлась доча… Громкое и единое «Нет» прозвучало на всю округу.