Наброски у камина.

      Губы у Ричарда горячие и потрескавшиеся. Рокэ запоминает для себя эту деталь, обещая после раздобыть специальное увлажняющее масло. Дик, конечно, будет сопротивляться, только вот очередная трещина явно заставит передумать. Алва отмахивается от этих мыслей, возвращаясь к насущному.       Окделл у него в руках гибкий и податливый, делай, что хочешь. Невинный и до закатных кошек порочный. Откуда только что берётся, ведь не целованным пришёл, сам признавался, крайне смущаясь. Ещё и на дуэль чуть не вызвал тогда, услышав смешок своего эра. Благо удалось вовремя заткнуть, приятным для обоих способом.       Стоит Рокэ спуститься губами на шею, прикусить жилку, как Ричард стонет в голос и тут же зажимает рот рукой. Прелестное создание. Если бы не необходимость скрываться от придворных особ, соберано ни за что не позволил бы Дикону такого безобразия. Однако ситуация вынуждала сохранять тишину. Рокэ очередные сплетни были не интересны, однако по мальчишке они бы ударили сильно. И снова тоска, хандра и дуэль, которая хорошо, если так же семерыми обойдётся.       Дикон глухо вскрикивает, потирается пахом о вклинившееся между бёдер колено. Именно так и нужно было, так было правильно. Тереться о чужую ногу, подставляться под руки и губы... Окделл очень жалеет, что они не в особняки на улице Мимоз, не дома, где можно всё. Грубоватых, но таких приятных, привычных ласк слишком мало. Ричард тихо всхлипывает, пытаясь сделать что-нибудь самостоятельно. Кто бы ему ещё это позволил. За это получает шлепок по бедру, чтобы не дёргался.       Юноша непроизвольно хнычет, чувствуя, что руки и колено пропали, и с трудом успевает выставить руки, когда его разворачивают лицом к стене. От первого толчка Дик прогибается, подмахивает, непроизвольно сжимая мышцы. Наградой становится хриплый выдох Рокэ на ухо. Пока мысль о том, что нужно вести себя тихо головы не покидает. Ричард подаётся назад и едва не кричит от резких сильных движений. Абсолютно то, что надо.       Алва вовремя успевает зажать мальчишке рот и уже совершенно отпускает контроль, вжимая Дикона в стену. Коридор дальний, тёмный, никто не узнает. А если вдруг, что ж... соберано разберётся.       А мальчишка всё-таки невозможный. Куда только девается вся та святость, непорочность... Впрочем, Алва совсем не против того, что видит. Дик скулит и прикусывает ладонь мужчины, вздрагивает крупно несколько раз и кончает, не прикасаясь к себе. Рокэ, чувствуя сжатие мышц, толкается судорожно, придерживая мальчишку за бедро. И едва успевает выйти, пачкая стену напротив.       Отдышаться и привести себя в порядок, периодически легко целуясь, сложно, но нужно. Ещё половина вечера впереди, который нельзя покинуть даже Первому маршалу. Ричард улыбается скромно, коротко облизываясь. Дитя порока, не иначе...       Остаток вечера проходит более, чем мирно. Никто ничего не видел и не знает, разве что Лионель подмигивает молодому Окделлу, стоит им встретиться глазами. В ответ получает скорченную рожицу от Дика и высунутый язык. Ребячество, а приятно.       Но это ничего, старшему Савиньяку можно знать чуть-чуть больше, чем остальным.