The Seven Passengers

                    Я захожу в тёмную комнату, о которой упоминал капитан Смит за ужином. Помещение в два раза больше, чем в моём офисе, с уже расставленными мензурками и готовыми к использованию химикатами. Лампа над головой окрашивает всю комнату в тёмно-красный цвет. Руки начинают двигаться сами по себе. Знакомая обстановка немного успокаивает, хоть расслабиться и проблематично.       Не знаю, где Юнги, но хочется думать, что он где-то с Чимином, но я не могу быть слишком уверен. Он так давно ничего не рассказывал о своей личной жизни. Я должен был заметить хоть что-то. Хотя я тоже немного отвлёкся на другого мужчину.       Я осторожно помещаю фотографию в поддон с раствором из химикатов, которые налил на глаз, особо ничего не измеряя. Жидкость впитывается в бумагу, и я слежу за временем, чтобы потом перевернуть её. На мгновение даже забываю, что нахожусь на лайнере и о том, как ужасно себя чувствовал, когда Сокджин, Чонгук и их отец ушли без меня. Мне кажется, я даже могу забыть, что вообще знаком с кем-либо из них, и просто вернуться к работе журналиста.       Мысли о том, что я мог бы никогда не встретить Сокджина, причиняют больше боли, чем ожидал, а на глазах наворачиваются слёзы. Когда мы впервые встретились, я не мог отвести от него взгляд. Он словно сошёл с картины, такой красивый и добрый ко всем окружающим. Даже со своим отцом он мил, хотя мистер Намчон и не заслуживает этого. Сокджин понимал, что нарушить слово и снова встретиться со мной — словно государственная измена, но всё равно поступил именно так.       И сейчас они где-то на этом корабле. Я благодарен Чонгуку за то, что он сейчас с Сокджином. В случае чего выступит свидетелем.       Фотография почти готова. Я вешаю её и смотрю, как плёнка медленно начинает проявляться. Теперь главное набраться терпения. Обычно ожидание – это не так тяжело для меня, но не сегодня. Мне хочется поторопиться и вернуться к Сокджину, даже если придётся предстать перед его отцом, который ненавидит меня всеми фибрами души.       Я подготавливаю ещё одну фотографию и повторяю весь процесс снова, как только убеждаюсь, что бумага достаточно сухая. Аккуратно беру за края и вешаю на свет, чтобы мне всё было видно. На чёрно-белой фотографии Сокджин стоит на лестнице, он встревоженно нахмурил брови.       Но вдруг я присматриваюсь.       На заднем плане, на верхней площадке лестницы, стоит мужчина с усами. Я прищуриваюсь сильнее. В красном свете фонаря я понимаю, что это Астер Джонсон. Тот смотрит прямо на Сокджина.       Я хмурюсь. Мне придётся обрезать фотографию, чтобы сохранить красоту Сокджина на ней. Астер Джонсон на фотографии будет отвлекать. Кроме того, мне горько из-за того, как он смотрит на Сокджина. Словно хищник на добычу зимой.       Когда не могу найти ножниц, уже почти отрываю уголок пальцами, но потом останавливаюсь.       Сокджин и я познакомились с Астером Джонсоном за ужином, так почему же он ещё до этого так настойчиво следил за Сокджином? Когда мужчина поздоровался с Сокджином за столом, тот повёл себя так, будто видит его впервые в жизни. Так вот какие они — богатые люди? Такие же высокомерные по отношению к гостям первого класса?       Воспоминания о том ужине прокручиваются у меня в голове. «— Было интересно поработать в аптеке. У меня всегда находилось что-то, чтобы побороться с кашлем.»       Полезно знать, какие лекарства помогают, но что-то меня гложет. Если он работал фармацевтом, как он управлял ювелирными изделиями Марселя? Даже при поддержке друзей велика вероятность забросить свой магазин, и я точно знаю, что Ким Намчон не помог бы ему за бесплатно.       Я снова смотрю на фотографию. Тревожная часть моего сознания приходит к выводу, от которого у меня начинают дрожать руки. Стакан, из которого пил Чимин, был прихвачен с нашего столика. Со столика, за которым сидел я, Сокджин, Чонгук и Ким Намчон. И Астер Джонсон.       Мог ли он специально подсыпать что-нибудь в напиток? Возможно, он делал это не в первый раз, но зачем? Неужели никто не заметил, как он что-то подсыпает в стакан? Хотя именно он и принёс нам напитки. Видимо, он сделал это где-то не в столовой.       Но остаётся вопрос: зачем ему понадобилось накачивать Чимина наркотиками? Этот парень – самый безобидный человек из всех, кого я знаю. Нужно быть сумасшедшим, чтобы затаить обиду на Чимина. Если бы Астер Джонсон хотел отомстить, разве не лучше застать его наедине? И как он мог предугадать, что Юнги возьмёт именно этот стакан?       К этому моменту руки перестают дрожать. Я замираю и смотрю на руки, на фотографию, обращённую ко мне. В темноте прищуриваюсь на Астера Джонсона, который смотрит прямо на Сокджина.       Мне становится плохо.       Астер Джонсон принёс нам напитки. Расставил каждому сам. Конечно, он знал, в какой что-то подсыпано. А Юнги схватил стакан Сокджина.       У меня нет времени думать. Чувствую себя глупцом: я когда-то думал, что богатые заботятся друг о друге. Однако даже самым богатым приходится карабкаться по спинам других людей, чтобы достичь вершины, в том числе и по спине самого богатого человека. Что касается Астера Джонсона, то ему нужен был Сокджин, чтобы достичь своей цели: украсть состояние Ким Намчона.       Я выбегаю из фотолаборатории, крепко держа фотографию в руке. Мне нужно предупредить Сокджина, пока не стало слишком поздно. Заставляю свои ноги бежать быстрее, а холодный воздух хлещет мне в лицо. Чувствую, как всю кожу обдаёт холодом, но не могу остановиться.       Как раз собираюсь перейти в крыло третьего класса, когда понимаю, что океан не ровный. Айсберги прорываются на поверхность, поднимаясь подобно гигантским горам. Вода усеяна ими, все они различаются по размерам и высоте. Крик пронзает ночь.       У меня есть доля секунды, чтобы заметить гигантский айсберг, нависающий над «Титаником», пока не стало слишком поздно. Корабль ударяется о лёд, сотрясая всё и издавая скрежет металла по льду.       Куски айсберга падают на корабль, едва не задевая пассажира на палубе. Я отскакиваю в сторону и выбегаю в коридор третьего класса. Все удивлены, увидев меня, но их взгляды прикованы к айсбергу снаружи.       Пусть смотрят. У меня есть проблемы поважнее, о которых стоит беспокоиться.