merry christmas, noah

Интернет был бы в числе последних, кто не бывает в курсе событий. Вся самая искаженная информация, существующая на свете, проигрывается именно там — в сетевой паутине, где среди многочисленных слов ты ухватишься либо за правду, либо за подтасованные карты. Эта мысль тонкой пленкой расположилась где-то на поверхности всех прочих мыслей Финна, когда он ехал на заднем сидении черного Форда и ловил сощуренными глазами яркий свет зимнего солнца. Все прочие заботы слетели с его плеч на время праздников, съемки были перенесены на более дальний срок, и потому Финна этот факт безделья успокаивал. Чем еще может заняться прежде напряженный всеми извилинами мозг, как не думать о ролике, что он увидел только что? И в чем его вина, если выдалась свободная минута в этом чертовом вечере, и он зашел в социальную сеть, которую и сам уже давно не ведет? Удача — не иначе. Это первое, что пришло на ум Финну. Особенно удачно это сложилось именно в тот промежуток времени, который можно было назвать нелепым стечением обстоятельств. Утром он покинул свой номер и единственно паршивым вариантом из всех, кто ему мог повстречаться по пути в ресторан отеля, был Ноа. Но ему это тогда не показалось неудачным. Только вот засосало под ложечкой — стоило лишь завернуть за угол по направлению к лифту и увидеть его, идущего прямо в противоположную сторону, очевидно, к номеру Милли, который находился в одной двери, разделяющей ее комнату и комнату Финна. Ноа резко втянул воздух ртом, отпрянув от затормозившего Финна, взгляд которого будто по-особому прожигал любопытством. Но пришлось ответить и так же заглянуть в темные глаза, подсвеченные экраном телефона в тусклом свете коридорных ламп. — Уже позавтракал? — Финн решил заговорить первым, стараясь не придавать особого смысла жесту руки Ноа, только что оттянувшей ворот свитшота. — Да, Хлоя захотела посмотреть Чикаго. Без понятия, зачем ей это, мы сотни раз здесь были, — Ноа сделал два шага назад, засовывая руки в карманы джинсов, и предпринял попытки сделать вид, что он продолжает идти в номер Милли задом-наперед. Финн выдержал несколько секунд молчания, прежде чем кивнуть в сторону лифта и вновь взглянуть на Ноа: — Сотни? — он усмехнулся и повел плечом, продолжая держать в руках телефон. — А разве мы не хотели поговорить? Застывшая на чужих губах усмешка была считана, и Ноа приоткрыл рот в попытке придумать ответ быстро и без промедлений. Он молился сформулировать мысль быстрее, чем сам ответит на вопрос в своей голове: «Он, черт возьми, уже знает?». Любая логическая цепочка рушилась — стоило лишь ему предположить. Финн почти никогда не пользуется телефоном, и если выражаться конкретнее, то интернетом. Как-то он обмолвился о том, что активность в Инстаграме помогают поддерживать менеджеры. Его редко можно было застать с гаджетом в руке, но если это все-таки происходило, то все вокруг могли быть уверены — Финна на мгновение завлекла очередная хрень, о которой он забудет через несколько коротких эпизодов заразительного, хрипловатого смеха. И тот факт, что Финн сейчас стоял и выжидал от Ноа вразумительный ответ на вполне логичный для него вопрос в синеватом свете смартфона, казался аномальным. Аномальным и пиздецовым. За это время он ведь ни разу не засмеялся. — Хороший вопрос, я… Я спущусь чуть позже, — Ноа обрывисто вздохнул и с досадой уловил облегченный кивок от Финна, который он выучил уже наизусть — Финну поскорее хочется сплавиться отсюда и заняться тем, чем занимался ранее. Этот тревожный жест Финн выкидывал на съемках: к нему могли обратиться Дафферы и, склонившись над ним, объяснять что-то так долго и дотошно, что Финну приходилось кивать и поджимать губы, надеясь, что он вновь как можно скорее вернется в сценический образ. Как бы говоря: «Твою ты мать, я все понял, ребят». И Ноа отчетливо услышал этот голос Финна в своей голове, когда тот развернулся и ушел по направлению к лифту, не сказав ни слова, и оставил позади целый груз недоумения и вопросов. На самом деле все было куда сложнее — Хлоя уехала на прогулку с подругой, и сейчас Ноа мог лишь позавидовать этой неизвестной ему девушке, ведь даже она не догадывалась о том, как ей повезло иметь рядом бесконечный аккумулятор, заряженный позитивом, который так умело сочетался с рационализмом. Ноа хотел бы проклинать стечение обстоятельств за то, что отсутствие Хлои выпало именно на эту дату, но сейчас он был занят немного иным делом — попыткой завязать трясущимися руками бабочку на воротнике. Периодический перенос съемок коснулся и Рождественского ужина в кругу коллег, и чертова дата оказалась на неделю раньше положенного. Предполагалось, что Ноа будет на ней удачно отсутствовать, и прекрасной причиной тому стал бы внезапный отъезд до возобновления съемок к семье в Нью-Йорк. И никто не заикнулся бы, попивая просекко из бокала, что причина его отсутствия — миллион лайков на ролике в Тик-Токе. Но даже спустя несколько минут попытка не увенчалась успехом, и Ноа пришлось опустить руки, глядя на свое отражение в зеркале, чтобы признать — ему придется идти за помощью к Милли. Однако на этаж выше было страшно смотреть даже за порогом лифта, который выпускал людей и ехал дальше вниз. Ноа оказался в этой ситуации уже несколько раз за день, и одному лишь Богу известно, как он умудрился не встретить Финна, идущего широким шагом к распахнутым дверям лифта со словами «Подержите, пожалуйста, вы едете вниз?». Швейцар бы молча кивнул, а Ноа перехватил бы его взгляд. А дальше эта сцена в воображении Ноа обрывается, потому что ему не хочется думать о безумно красивом и безмолвном Финне, стоящем рядом в уютной кабине закрывающегося пространства, и о швейцаре, который даже ни слова не сказал бы, если бы Ноа притянул Финна к себе и поцеловал на глазах у четырех стен, что провезли тысячи людей. Но подобное остается за порогом дома, где-то на съемочной площадке интересной драмы, о которой так давно мечтал Ноа в своей фильмографии. В реальности ему пришлось открыть дверь номера карточкой и выйти в коридор, чтобы направиться к номеру Милли и наконец поговорить с ней, выпустить пар и понять почему она не прибежала к нему уже на пятой минуте после выхода ролика. Подобное затишье было для них редкостью. И пускай Милли не заменит ему Хлою в этот вечер и не затушит своим похуистичным противопожарным огнетушителем его горящий от паники котелок, но у Милли было не отнять энтузиазма, когда дело касалось скандалов. В этой сфере ему не стала бы помощником даже сестра, но его подруга… Милли проглотила эти грязные эфиры о подробностях своей личной жизни и даже не подавилась, несмотря на то, что агенты и менеджеры предлагали разные варианты отреагировать на такую волну надвигающегося в ее сторону дерьма. В тусклом свете ламп Ноа шагнул в коридор нужного ему этажа, – с момента прошедшего утра даже неприятно ностальгического – и от этих мыслей сердце бросилось в пляс. Особенно страшно ему было ступать по красному ковру к повороту и вдруг вновь поймать на себе уже такой родной-чужой аромат свежевыстиранной одежды, а затем и взгляд карих глаз. И если бы у этих глаз был запах, то эта была бы Рождественская хвоя.