1
Это была хорошая ночь. Они победили Шершней с просто разгромным счётом, чем обеспечили себе место в финале. Элисон где-то откопала Нилу настолько обтягивающие джинсы, что Мэтт выплюнул свой коктейль, пока Дэн со смехом гладила его по спине. В Эдеме Роланд приготовил несколько новых и на удивление весьма вкусных напитков для всей их довольно большой компании. Эндрю был в очень хорошем настроении, и в ответ на «да или нет» вытащил из ящика тумбочки пузырёк смазки. Примерно вся эта череда совпадений привела к тому, что Нил задыхался, метался по постели, сбивая простынь, и практически умолял, пока Эндрю с голодным тёмным блеском в глазах раз за разом идеально сгибал пальцы прямо напротив его простаты. — Д’рхю, Дрю, боже… мхм… Я, Дрю, ещё! Нил выгнул спину, пытаясь сделать что-то, как-то облегчить — усилить — он не понимал, что сделать с этим невыносимым давлением, с этим жаром внизу живота, пока Эндрю наклонился чуть ниже, сильнее сжимая пальцы на ноге Нила, закинутой ему на плечо. Миньярд снова вцепился кусачим, грубым поцелуем в нежную кожу на внутренней стороне бедра, добавляя ещё одно яркое пятно среди десятка предыдущих, и сдавленно, хрипло прошептал, проталкивая внутрь Нила ещё один палец — уже третий, громко хлюпнувший от неприличного количества смазки: — Чертовски раздражаешь. Эти ноги слишком красивы, — на этих словах голос Эндрю слегка сорвался в тихое рычание, от которого Нил крупно задрожал и издал смущающе громкий всхлип. — Ты так сжимаешься на моих пальцах, черт возьми, слишком идеально, чтобы быть чем-то настоящим. И именно в этот момент что-то произошло. Тепло от сбивающегося голоса Эндрю распространилось по телу Нила и в миг всё стало слишком — слишком хорошо, слишком горячо, слишком много — и он провалился, потерялся в сжигающем ощущении. Мгновения блаженной пустоты сменились слабым осознанием — сперма, растекающаяся по животу, горячие пальцы, нежно и мягко выскальзывающие из ануса, и слегка обеспокоенный (не зная, и не заметишь — но Нил знал) голос Миньярда. — Эй? Нил? Ты здесь? — Зд… Кх-хр… Здесь, Дрю, — Нил с трудом приоткрыл глаза из-за неожиданно навалившейся усталости и закашлялся от сухости в горле. — Порядок? — Эндрю делано безразлично дёрнул плечом, но подал с тумбочки бутылку с водой и вытер краем простыни неприятно подсыхающие брызги спермы. — Полный, немного устал, — слабо улыбнулся Нил и аккуратно привстал с кровати, придвигаясь ближе к Эндрю. Тот прищурился, но кивнул, позволяя прислониться к своему плечу. — Ты как будто отключился ненадолго. Обычно ты так не реагируешь. — Много всего. Ты был потрясающим. Эндрю закатил глаза и подтолкнул Нила к краю кровати. — Чертов наркоман. В душ иди и спать.2
Это было для них немного непривычно. Эндрю часто сидел на коленях Нила (потому что так контроль был в его руках, вес не давил и не сковывал, а Джостен, наоборот, получал необходимое заземление), однако наоборот — слишком редко. Но сейчас они решили попробовать именно так, поэтому Нил извивался, прижавшись спиной к груди Эндрю. Это сразу после утренней тренировки в зале, они немного потные и совершенно не торопятся — все разошлись по своим занятиям, тогда как у них обоих по счастливой случайности совпали окна. Комната в их полном распоряжении. — Красавчик, — резко выдохнул Эндрю на влажную, растревоженную долгими поцелуями и укусами кожу шеи Нила. — Так выгибаешься на растяжке, словно вообще нет костей. Нил только низко простонал в ответ и крепче сжал ладони на собственных бёдрах — условием Эндрю было отсутствие прикосновений. Можно понять — сама ситуация была полным экспериментом (в какой-то степени инициированным Би, даже если она и не подозревала о такой интерпретации своего совета попробовать сделать в их с Нилом не-отношениях нечто нетипичное). — Дрю, Дрю! — бессвязно выдохнул Нил, и Эндрю в ответ теснее его прижал к себе, обхватив поперёк рёбер. Это не помешало Джостену дёргать бёдрами, слабо потираясь задницей о стоящий член сквозь две пары джинс. Эндрю сам издал слабый стон, услышав сладкий, сбивающийся шепот, от которого дрожали мышцы. — Кролик, — Эндрю опустил одну руку на пах Нила, сжав на пробу через плотную ткань, и проглотил в поцелуе очередной почти судорожный выдох парня. — Эти тренировки в зале меня сведут с ума. Твои шорты просто неприлично короткие… — Э’Дрю… — слабо прервал Нил, выгнувшись дугой от очередного грубого толчка и сжатия ладони на члене, от ощущения мозолистых пальцев на сосках и горячего шепота в шею. — Настолько, что просто невозможно оторвать взгляд, — бесстрасстно продолжил Эндрю, снова и снова надавливая ладонью на пах парню. — Я мог бы смотреть на это всю жизнь. Я мог бы смотреть на тебя всю жизнь. Нил застыл, широко раскрыв глаза, и низко простонал, и Эндрю замер, сжав зубы, а через секунду отнял руку от штанов, открыв медленно расползающееся мокрое пятно. — Я даже штаны с тебя ещё не снял, — со слабым удивлением усмехнулся Эндрю, делая вид, что ничего не сказал такого особенного. — Дразнить надо было меньше, — с тихим смешком ответил Нил, принимая правила игры, но даже не пытаясь скрыть уязвимого восхищения и тепла в глазах. — И это говоришь мне ты? Может быть, удивление было вполне обоснованным со стороны Эндрю: в конце концов, именно Нил, по всеобщему признанию, был главным «дразнилкой», даже если сам этого не осознавал. Но сей факт не мешал Джостену обиженно надуть губы и дёрнуть плечом. — И вообще, ты тоже кончил, — выразительно поерзал Нил, намекая на промокшие джинсы под своей задницей. Эндрю в ответ на это только слабо усмехнулся и быстро прижался к линии челюсти мягким поцелуем. Однако стоило Нилу расслабиться от ласки, как Миньярд тут же нежно куснул его за это же место и отстранился с лёгким смешком. — Давай, двигайся, через час надо будет выезжать, чтобы встретить Рене из аэропорта.3
Итак, спустя несколько лет терапии Эндрю всё же мог признать (не вслух, конечно), что вид Нила перед ним на коленях — то, что ему на самом деле нравится. Нравится неприлично сильно, если уж смотреть правде в глаза. Или если смотреть в глаза Нилу. — Красивый, — Эндрю сам не заметил, как произнес эту настойчивую мысль вслух, большими пальцами двух рук проводя по щекам Нила, от неожиданного комплимента удивлённо распахнувшего те самые глаза (слишком красивые, чтобы быть реальными). Руки Нила мягко скользнули по талии, пальцы крепче вдавились в бедра — останутся следы, но Эндрю не против. — Да? — тихо спросил Нил в очередной раз, не опуская взгляда. От его горячего шепота член дёрнулся, на головке выступила прозрачная капля. — Да. Нил улыбнулся. Кожа на его щеках натянулась, блеснули золотом шрамы в свете солнца, и Эндрю сдавленно выдохнул сквозь зубы. — Слишком красивый. Нил не ответил. Он мягко прижался губами к нижней стороне члена, провел языком по выступающей вене, спустился к основанию и широко облизнул его. Снова вернулся к головке, поднял глаза… И из головы Эндрю вылетели все мысли, вытесненные тёплым восхищением в глубине глаз напротив. Словно для Нила Эндрю придумал мир, повесил солнце со звездами и создал экси; словно вот так, на коленях перед ним, он обретал покой и цель. Словно Эндрю — самое прекрасное, что происходило в жизни Нила. — Ты, — сквозь зубы выдохнул Эндрю, когда почувствовал, как губы плотно обхватывают головку, а ладони медленно скользят по бёдрам. — Так хорош. Ты хорош для меня. Нил выпустил член изо рта и медленно улыбнулся — той самой своей улыбкой, что дразнила и завлекала. Улыбкой, которую сирены дарили доверчивым морякам, прежде, чем утопить. От его губ к уздечке, которую он напоследок успел коротко лизнуть, потянулась тонкая ниточка слюны — Нил подцепил её пальцем и снова прижался губами к головке, просто нежно целуя её. А потом открыл рот и резко заглотил почти наполовину. Эндрю поперхнулся воздухом и запустил руку в рыжие кудри, мягко цепляя ломкие от бесконечных окрашиваний пряди. Влажное тугое тепло сбило с толку, выкинуло даже зачатки мыслей из головы — остался только разгорающийся жар внизу живота и эти глаза. Нил насмешливо сощурился, его глаза немного заслезились, повлажнели от давления на горло, но он только толкнулся ещё глубже, судорожно сглотнул. Эндрю не сдержал тихий полустон, и в отчаянии прикусил ребро ладони, снова и снова пропуская солнечные пряди между пальцев. Нил отодвинулся, почти выпуская горячую и неприлично влажную головку изо рта, и снова двинулся вперёд, медленно что-то напевая невнятно. — Ты великолепен, — выдавил Эндрю, снова прикусив пальцы, но слова рвались из него, потому что это Нил, потому что ему хотелось сказать, потому что… — Ты потрясающий. Боже, просто… Ты сводишь меня с ума. Потому что хотелось ответить Нилу на его бесконечные «ты прекрасен», заставить его почувствовать то же смятение, то же горящее, яростное чувство в груди. Чтобы не только Эндрю сходил от этого с ума. Джостен судорожно втянул носом воздух и тут же сжал губами головку, заставляя жар внутри взорваться. Нил не стал глотать — он никогда этого не делал — поэтому сперма растеклась по его губам, запачкала подбородок и шею. — Прости, не успел предупредить, — с лёгкой виной отозвался Эндрю, обхватывая ладонями щеки Джостена и большими пальцами стирая с его рта белые потеки. Тот только сияюще улыбнулся, игриво прикусив кончик пальца, скользнувшего слишком глубоко в рот. Эндрю вытер простыней остатки спермы и поцеловал Нила в лоб, а затем притянул его себе в объятия на кровать, отпинывая в сторону подушку, на которой остались вмятины от коленей парня. — Иди сюда, — неожиданно мягко шепнул Эндрю, ладонями начиная разминать явно затекшие и потому подрагивающие бедра Джостена. — Хочешь?.. — Не нужно, я уже всё, — смущённо хихикнул Нил. И именно в этот момент разрозненные кусочки (слишком чёткие и яркие, несмотря на время — спасибо эйдетической памяти) мозаики-пазла в голове Эндрю начали складываться в определённую догадку. Нил не так уж и часто кончал так просто, не то чтоб Миньярд, конечно, особо трудился над ним, однако демисексуальность всё же накладывала свой отпечаток на возбуждение Джостена. И именно таких вот дней, как сейчас, можно было насчитать едва ли не по пальцам одной руки. Над этим стоило поразмыслить отдельно. И, возможно, провести контрольный эксперимент. Да, точно. Именно так.+1
— Я хочу кое-что попробовать. Нил только дёрнул в ответ бровью, но от выполнения домашнего задания по математике так и не оторвался. Обычно именно эта фраза в исполнении Эндрю заканчивалась сногсшибательными оргазмами для обоих (или, в очень редком исключении, резким «нет» и пространством между телами). — Сейчас? — наконец, закончив уравнение, Нил отодвинул учебники и обернулся к Эндрю. Тот стоял, прислонившись боком к стене и сложив руки на груди, с лицом настолько старательно пустым, что Джостен и на секунду не поверил, что ему это предложение безразлично. — Завтра, в Колумбии, — медленно начал Эндрю, выпрямляясь и приближаясь к столу. — Мы вдвоём. И у меня будет несколько условий. Миньярд придвинулся вплотную и вклинился между коленями, которые Нил гостеприимно раздвинул. — Я буду говорить. И, возможно, трахну тебя. Но ты не будешь шевелиться. Вообще. — Разве у меня были когда-то с этим проблемы, Дрю? — Нил наклонил голову и медленно улыбнулся. Эндрю бросил выразительный взгляд на ладонь Нила, свободно лежащую на столе, и мягко обхватил запястье кольцом пальцев. Джостен недоуменно дёрнул плечом, а потом его глаза осветились пониманием. — Я… — Нил задумчиво качнул головой, но всё же неуверенно сказал, — Я против наручников. — Естественно, — легко согласился Эндрю. — Я думал насчёт лент. И ты в любой момент можешь все остановить. — Хорошо. Я доверяю тебе. — Договорились, Кролик. Ники шутил слишком долго насчёт того, что их всех Эндрю оставляет в общежитии, отправляясь в Колумбию только лишь в компании Нила. Впрочем, к этим дразнящим насмешкам все привыкли — Аарон только пару раз закатил глаза, тогда как Эндрю вовсе это всё проигнорировал. Кевин же даже не поднял головы от ноутбука, больше заинтересованный в предложениях от профессиональных команд. Дорога в Колумбию была немного странной. Не в цели — откровенно говоря, частенько Эндрю и Нил за последние два года катались в свой дом в одиночестве, чтобы провести время наедине и в тишине. Скорее, дело было в таинственности, окутывающей новую затею Миньярда. Редко когда он не открывал деталей своих замыслов; впрочем, они достаточно уже доверяли друг другу, чтобы знать, что ничего совершенно неприемлемого не будут делать, а случае неладного скажут «нет» и оно будет услышано. Так что Нил не переживал ни капли, вполголоса подпевая какой-то глупой песне про любовь. Они по пути привычно заехали в магазин, купили свой привычный набор продуктов, и точно так же привычно по приезде приготовили обычный ужин, как и всегда. Потом столь же обыденно по очереди сходили в душ и устроились в своей комнате (уже давно не просто комнате Эндрю) на кровати. — Итак? — склонил голову набок Нил. — Что сейчас? Ленты? Эндрю задумчиво пожевал губы, медленно поглаживая Нила по бедру — мягкая кожа, почти не отмеченная шрамами, и практически стальные мышцы под ней заставляли прикасаться раз за разом, притягивая, словно магнит. Наконец, Эндрю покачал головой. — Нет. Я доверяю тебе, — Эндрю стащил висящее низко на талии Нила полотенце и толкнул его на кровать, заставляя раскинуться звездой. — Держи руки тут. Скажи нет, если тебе не нравится. — Всегда, Дрю, — кивнул Нил, закладывая руки, скрещенные в запястьях, под подушку. — Мне нельзя тебя касаться? Джостен выразительно подтолкнул его коленом в бок, намекая, что имеет ввиду. Эндрю тоже снял с себя полотенце и откинул на пол, оставшись таким же обнаженным, как и его парень, а потом закинул ногу Нила себе на талию. — Только руки, — ответил он, наклоняясь над Нилом, опираясь на локти по бокам от его головы. — Слушай меня, Кролик. Эндрю прижался губами к точке пульса на горле Нила, скользнул ниже, вдоль тонкого бледного шрама, прикусил ключицу, впился в плечо, вырвав низкий исступленный стон. Руками мимолетно сжал талию, затем крепко обхватил бедра, кончиками пальцев начиная поглаживать до смешного нежную и чувствительную кожу на внутренней стороне. А потом начал говорить. Он перемежал поцелуи и укусы со словами — всеми теми, что раньше вертелись на языке, но почти никогда не находили выхода. Эндрю рассказывал, что Нил — мечта, и почему он такой; рассказывал, как он красив — его глаза, волосы, его жёсткие с клюшкой и мягкие с семьёй руки, невероятные ноги и длинная шея, которую так великолепно кусать; он рассказывал, что только его фигура, носящаяся, как ветер, на поле, заставляет находить экси не таким скучным. И от этих слов Нил извивался, хватая ртом воздух. Он стонал, почти всхлипывал, когда влажную, израненную зубами кожу тревожило горячее дыхание, и молитвой повторял имя Миньярда. Его скулы, шея и грудь раскраснелись влажным румянцем, глаза помутнели, смущённо полуприкрытые ресницами, а член, зажатый между телами, подрагивал, истекая предэякулятом. Ногами Нил крепко обхватил талию Эндрю, пятками упираясь в ягодицы, заставляя прижиматься ближе, но руки так и держал под подушкой, с трудом сдерживая дрожь. — Тщ, Кролик, — мягко позвал Эндрю, прикоснувшись губами к уху парня. — Сейчас я тебя трахну. Да или нет? Глаза Нила широко распахнулись, и он запрокинул голову, прикусывая губу. — Да, да, Э’дрю, да, прошу, мне… Мне нужно, Дрю… Эндрю медленно улыбнулся (кто-то на удивление нетерпелив; обычно для такого отчаяния надо приложить в разы больше усилий, а значит, догадка, приведшая их сюда, была верная) и вытащил из тумбочки уже полупустой пузырёк со смазкой. Они с Нилом не особо занимались проникающим сексом, может, с десяток раз за все года вместе — были способы получить удовольствие гораздо проще, удобнее и без плохих ассоциаций, но кое-что Миньярд всё же запомнил и принял к сведению. Первое — ему нравится медленно и тщательно растягивать Нила. Второе — Нилу это тоже нравится, причём настолько сильно, что он теряет разум, к моменту замены пальцев на член превращаясь в стонущее месиво на кровати. И третье — Нил очаровательно краснеет от звука хлюпающей смазки. Поэтому Эндрю и вылил себе на руку почти всё из флакона, даже если это было объективно слишком много. — Дрю, Дрю! — слабо позвал Нил, а потом, услышав влажные звуки расползающейся по коже смазки, смущённо отвернул голову, пытаясь спрятать лицо за локтем. — Я здесь, Кролик, — отозвался Эндрю, кончиками пальцев поглаживая расщелину между ягодиц Нила. — Всё нормально? — Да. Эндрю поцеловал Нила, просто прижался ртом ко рту, одновременно медленно проскальзывая одним пальцем внутрь. Он поймал тихий стон губами, а потом позволил Нилу впиться в шею наподобие вампира — ох уж этот фетиш. Одновременно с ощущением засоса над адамовым яблоком Эндрю аккуратно протолкнул второй палец самым кончиком, нежно растягивая мышцы. Найти простату было уже делом привычным. — Эндрю, — отчаянно выдохнул Нил. Он усмехнулся, разводя пальцы в сторону, а потом добавляя и третий палец. Когда Миньярд решил, что достаточно разработал мышцы, он на мгновение отодвинулся, снова возвращаясь к тумбочке — за презервативом. Подготовка заняла самое большее пару минут, но уже от этого ожидания Нил капризно надул губу и задергал ногами. Эндрю скинул подушку с кровати и переплёл пальцы обеих рук с пальцами Нила, оперевшись на предплечья по обе стороны от его головы. Они крепко сцепили руки в замок, и именно тогда Миньярд впервые толкнулся. Медленно, медленно, медленно. Нил исступленно застонал, запрокинув голову, и Эндрю тут же впился поцелуем в ещё чудом нетронутый участок кожи на шее. — Нил, — выдохнул Эндрю, зажмурившись на мгновение. Слишком горячо, слишком много, слишком тесно, настолько похоже на рай, насколько Миньярд это мог себе представить. Они тесно прижались грудью к груди, кожа к коже, переплели пальцы и замерли так, глаза в глаза. А потом Нил неловко дернулся, приподнимая таз, толкнул пяткой Эндрю ближе, ещё глубже. Тогда Эндрю начал вбиваться между гостеприимно раскинутых ног, все быстрее и резче, пока стоны Нила не слились в один неясный крик. А потом Эндрю аккуратно высвободил одну свою руку из хватки Нила и скользнул ею между животами, просто обхватив член Джостена и сжав прямо под головкой. И после тихо шепнул: — Ты великолепен. Этого хватило, чтобы Нил наконец закатил глаза и кончил. Эндрю понадобились всего пара минут и несколько резких движений рукой, чтобы прийти следом. Вот такой вот Нил был особенно красив. Только что кончивший, с залитым спермой животом, поблескивающей от пота раскрасневшейся кожей. Вялый и довольный, слишком ленивый, чтобы думать. И пока Миньярд выбрасывал презерватив и мочил полотенце в душе, он подумал, насколько бы прекрасней парень стал, если бы его бедра украсила ещё и сперма Эндрю. Эта мысль оказалась странно привлекательной… но пока неактуальной. Для начала нужно было привести Нила в порядок. Спустя десять минут они устроились вместе на кровати, уже на чистом постельном белье. Нил лениво перевернулся на живот, потягиваясь, и зевнул. — У тебя кинк на похвалу, — после недолгого молчания спокойно сообщил Эндрю, словно озвучивал результаты исследования на одном из своих занятий. — Эээ… Что? — Нил потянулся, из-за чего с его спины сползла простыня, обнажив смуглую кожу, покрытую бледнеющими пятнами засосов примерно двухдневной давности. — Кинк… Ты поэтому сегодня? — Да, — Эндрю подполз ближе, прижался плечом к плечу Нила и медленно поцеловал один из самых ярких укусов на его шее. — Ты не обратил внимания? Когда я говорю… вещи. Приятные вещи. Ты всегда сильно реагируешь. — Думал, это просто из-за тебя. В конце концов, ты обычно не так уж и болтлив в постели, — со смешком отозвался Джостен, кончиками пальцев проводя вдоль челюсти парня. Эндрю фыркнул. Да, он не был любителем грязных разговорчиков или чего-то подобного, но Нилу хотелось говорить, насколько он красив, насколько великолепен и насколько сильно Эндрю хочет смотреть на него каждую секунду своей жизни. Это желание было сильнее природной неразговорчивости. Потому что… Ну, это же Нил. — Но ты, наверное, прав, — Нил мягко коснулся ладонью щеки Эндрю, и тот доверчиво прижался сильнее. — Мне нравится, когда ты говоришь подобное. Эндрю усмехнулся и лёг набок. Нил тут же устроился напротив — на расстоянии выдоха, глядя глаза в глаза. Они медленно переплели ноги и зацепились ладонями, так, как привыкли за столько лет лежать вместе, чтобы обоим было комфортно. — Кролик, — с насмешкой произнес Эндрю и медленно поцеловал Нила, не открывая рта. Просто нежное прикосновение губами. — Спи. — Хороших снов, Дрю, — отозвался Нил и улыбнулся. И Эндрю должен был сцеловать это с его губ. Уснули они только к рассвету, когда от поцелуев губы стали красными, как медленно поднимающееся над домом солнце.