***
Ларри закончил свой рассказ, ограничившись описанием общей картины и решив опустить те моменты, когда инициатором «продвижения их отношений» становился Сал. Мало ли тот не хотел выставлять подобное на всеобщее обозрение, да и Нилу эта информация была ни к чему. — Ну что за страсти-и! — весело протянул Нил, но тут же изменил тон на предупреждающе-остерегающий: — Ты только не жди от Сала каких-то активных действий. Да и в принципе шибко не надейся на что-то. Сал такой… несерьёзный в плане отношений, что ли. По крайней мере, мне за все три года нашей дружбы ни разу не удалось застать его в серьёзных отношениях. — Да я сам прекрасно понимаю, что ничем толковым это не закончится, но… ничего не могу с этим поделать. — Ясное дело. Ты только не подумай, что я советую тебе забыть про Сала, забить на свои чувства и так далее и тому подобное, просто ему нужно ну очень много времени, чтобы прийти к какому-нибудь важному решению. Он многое додумывает, а потом ещё и пытается разобраться в том, что сам себе надумал. Тебе нужно набраться терпения и покорно ждать того момента, когда Сал сам соблагоизволит поговорить с тобой по душам. В конце концов, Сал и Тодд неспроста лучшие друзья: оба сложные до невозможности. Честно говоря, Ларри никогда не понимал Нила в его вселенской терпимости в отношении Тодда, с которым наверняка было немало мороки, но сейчас, задумавшись об этом чуть глубже обычного, осознал, что немногим отличался от него. Господи, да он абсолютно такой же! Какую бы хрень не творил Сал, он и слова плохого о нём не сказал бы, готовый простить ему любую оплошность, любое грубое слово или необдуманное действие. Докатился… — Плевать. Есть ли смысл в этом разговоре? Меня вполне устраивает то, в каких отношениях мы находимся сейчас. — эта скупая фраза была равносильна тому, что ему достаточно того, что Сал позволяет ему быть рядом, позволяет обнимать по ночам и говорить всякие остроумные пошлости шутки ради, иногда изливает душу и прикасается к его ладоням, потому что чувствует необходимость в этом ничем непримечательном контакте. Проще говоря, Ларри было достаточно того, что Сал говорил «ты мне нужен» не словами, а различными невербальными способами. Более того, Ларри не нуждался в словах, в признаниях и клятвах. Без них было проще. Для того, чтобы любить, необязательно что-то доказывать, необязательно оголять своё сердце именно таким образом, ведь правда? Ларри хватало наличия возможности любить. А остальное не так уж и важно. — Если ты так считаешь, то пожалуйста. Не мне тебе поучать. — на том можно было поставить жирную точку, но Нил внезапно добавил: — И сразу скажу, что если ты всё-таки осмелеешь напрямую признаться Салу, то удачи. Ты личность несколько… скажем так, уникальная, но я вижу, что Салу рядом с тобой хорошо, и мне этого достаточно, чтобы, как другу, дать добро. — Спасибо? — не до конца осознал, как на это правильно прореагировать, поэтому ответ вышел крайне нелепым. Больше никакого диалога из этого не вышло. Проблема была не в том, что Ларри и Нил были чересчур разными, при желании даже так они с лёгкостью могли бы развить разговор на любую тему, просто единственное, что сейчас хотелось обоим, — поскорее покончить со всем этим и вернуться домой, укутаться в тёплое одеяло и бесцельно пролежать несколько часов кряду. Ну и чёрт с ним. Так долго идти в тишине, конечно, не очень-то и приятно, но что ещё оставалось. Время тянулось ужасно медленно, но долгий путь наконец подошёл к концу. Людей здесь оказалось не так много, как изначально предполагал Ларри, не больше человек тридцати. Стоило полагать, что основная масса населения разошлась по другим точкам, но Ларри не стал думать об этом сверх положенного, занимая очередь за крупным мужчиной в тёмно-зелённом пуховике. Раздача оружия происходила среди новостроек, в каком-то пустом помещении, судя по упрямо державшейся вывеске, раньше сдававшемся в аренду. Стены внутри были выкрашены в яркие краски, запятнанные разводами всевозможных оттенков. Казалось, внутри ужасно воняло сыростью и гниющей штукатуркой, но, к счастью, внутрь никого и не пропускали. Перед входом стоял молодой парень лет двадцати трёх, записывающий в работающий на добром слове планшет имена получающих гуманитарную помощь и количество, так сказать, полученной ими помощи. Чуть поодаль работали два бугая, перетаскивающие из здания коробки с известным содержимым. И больше никого. Ни военных, что, по идее, должны были охранять территорию, ни каких-либо ещё вооружённых личностей, поддерживающих безопасность собравшихся людей. Впрочем, никто внимания на их отсутствие не обращал, мысли каждого присутствующего были заняты тем, как бы поскорее вернуться домой к родным и близким. Очередь продвигалась с удивительной скоростью. На одного новоприбывшего человека приходилось примерно три человека, получивших свою долю и удалившись восвояси. Такое положение дел с головой устраивало мужчин, но появилась одна вещь, которая заставляла проснуться на некоторое время позабытую настороженность. Мужчина, стоявший позади Нила, противный длинновязый человек лет сорока с лицом заядлого алкоголика, непрестанно возмущался по любому поводу, толкался и явно наводил смуту вокруг себя. Ларри не особо замечал напряжение, царящее вокруг него, зато Нил всем нутром ощущал что-то неладное. — Эй, — когда до его очереди оставался один человек, Ларри слабо пихнул Нила локтём, говоря при этом на грани слышимости, чтобы никто лишний не подслушал: — В коробке осталось три пачки патронов. Пушек ещё хоть пруд пруди, а вот патронов — нихуя. — Может, у них ещё коробки есть? — также тихо уточнил Нил. Двери здания были сделаны из прозрачного пластика, потому Ларри прекрасно видел всё содержимое помещения: — Видишь ещё хоть одну не пустую коробку? Я вот тоже нет, поэтому радуйся, что мы последнее успели забрать. Нил на это не ответил. Хотелось верить, что всё закончится благополучно. Последний рывок, ну же… Но не тут-то было. В спину прилетел ощутимый толчок и визгливый голос стоящего сзади мужика пронзил до предела насторожившегося Нила: — Какого хрена, пацан! Соблюдай очередь, ты занял моё место! — его лицо перекосилось в гримасе злости, изо рта пахнуло стойким перегаром. Нил и Ларри обернулись одновременно, проигнорировав шёпот, проскользивший в толпе. В глазах Нила читалось сильнейшее напряжение, в глазах Ларри — раздражение. — Мистер, — успокаивающим, показательно вежливым голосом обратился к мужчине Нил: — Я стоял здесь с самого начала. — Врёшь! Я прекрасно помню, что тебя здесь не было! А что на это стоило ответить? Нил не мог придумать ни одного логичного ответа или оправдания, поэтому просто-напросто развернулся в изначальное положение. Но мужик толкнул его во второй раз, и, когда Нил вновь обернулся к нему передом, увидел перед самым лицом дуло пистолета. Душа мигом упала в пятки, сердце замерло. Нил не мог не то что пошевелиться — вдохнуть боялся. Казалось, волосы на каждом участке его тела встали дыбом, а кожа приобрела оттенок асфальта. — Ёбаный насрал, — пролепетал обескураженный Ларри. Абсолютно все и всё застыло. В пространстве стало так тихо, что слышался скрип сломанных оконных створок на первом этаже рядом стоящего жилого дома. Ларри было потянулся к револьверу, ожидая нащупать его в кобуре на бедре, но так некстати вспомнил о том, что отдал револьвер маме, а единственное их оружие на двоих сейчас было при Ниле, воспользоваться которым тот априори не мог. Срочно нужно было что-то предпринять, перед глазами пролетали множественные пути решения, но все они казались такими глупыми и безуспешными. Наверняка мужик взбунтовался только потому, что заметил (или всё-таки услышал слова Ларри?), что ему не достанется патронов. Но угрожать из-за этого пистолетом при огромном количестве людей? Ужасно смело. Но почему никто ничего не делал, не пытался исправить сложившуюся ситуацию? Страх. Страх блокировал трезвое сознание каждого человека, включая аварийный режим самосохранения. Сейчас каждый думал, как бы самому свалить невредимым, никому не было дела до стоящего на прицеле незнакомца. Блять, блять, блять, почему всё обязательно должно было обернуться именно таким образом! Глаза бегали из стороны в сторону, кончики пальцев пробрала сильная дрожь. Тодд его убьёт, если с Нилом хоть что-то случится. А как на это отреагирует Сал? Наверняка не обрадуется! «Господи, Ларри, думай, думай, вас же учили строить переговоры с преступниками, взявшими человека в заложники! И плевать, что ты проспал всю лекцию, хоть что-то запомниться-то должно было, ё-маё!» На секунду опустив веки, Ларри глубоко вдохнул, приняв окончательное решение пожертвовать одной пачкой патронов с целью оставить Нила живым и здоровым. — Чувак, — мягко проговорил он. — Опусти пушку. — Опущу и что дальше, а?! Последние патроны заберёте, наглецы! — Не заберём, поделим поровну. Одну пачку нам, другую — вам. Договорились? — озвучил вполне выгодное предложение, незаметно сделав шаг к Нилу, чтобы в случае опасности суметь оттолкнуть его с траектории полёта пули. Но его слова особого впечатления не оказали, поэтому Ларри пошёл на старый добрый способ манипуляций: — Чувак, пойми, этого парня, — намекал он явно на Нила. — Дома ждёт семья. Больная жена, трое детишек школьного возраста. Как они без него будут, ты представить себе это можешь? Мужик задумался, шатнулся на месте и поудобнее перехватил рукоятку. Только сейчас Ларри заметил, насколько тот был пьян, и пока не мог решить, относится этот фактор к плюсам или минусам переговоров. — Хуй с вами. — мужик бессмысленно взмахнул рукой с зажатым в ней пистолетом и, сам того не ожидая, выстрелил в неопределённом направлении наотмашь. От удивления свалился на землю и не решился встать обратно. Вроде даже уснул, по синьке спутав сугроб с кроватью. Только Ларри подумалось, что всё обошлось, как на подбородок брызнули тёплые капли крови. Нет! Не может быть, он не мог попасть ни в кого из них! — Нил! — шокировано воскликнул Ларри, варежкой стирая кровь с лица. Со всех сторон послышались беспокойные выкрики, кто-то додумался предложить свою помощь, но Ларри их не слышал, первостепенной задачей было убедиться, что Нил до сих пор твёрдо стоял на ногах, что его жизни ничегошеньки не угрожало. — Я в порядке. — полушёпотом отчеканил мужчина, прижимая руку к раненному плечу. — Всего лишь царапина. — Царапина? Убери руку, я посмотрю. — нетерпеливо потребовал Ларри. Нил с явной неохотой и отразившейся на лице болью отнял руку от плеча. Наученный профессиональным опытом Ларри тут же отметил, что пуля прошла насквозь, разорвав лишь несколько слоёв одежды и кожи, но совсем не глубоко. Рану действительно можно было назвать безобидной царапиной, если бы пуля так удачно не пробила сосуды, отчего кровь с пульсацией пробивалась наружу. — Стой здесь. — строго наказал Ларри, а сам направился к парню, ведущему подсчёт раздающимся боеприпасам. Прямо выпалил: — Есть бинты? Парень ненадолго задумался, в конце концов смущённо проговорив: — Нет, есть только медицинский спирт. — Неси. И воду захвати. Парень удивительно быстро сбегал за всем необходимым и любезно протянул Ларри, который тут же вернулся к Нилу, отточенными движениями обработал рану, достал какой-то платок из глубин нагрудного кармана и приложил к месту выплёскивания крови. Нил приглушённо прошипел что-то вроде благодарности. — Сильно болит? — Терпимо. Подбадривающе хмыкнув, Ларри разбавил воду, пока та не замёрзла, медицинским спиртом прямо в бутылке и протянул Нилу: — Будешь? Для храбрости. Нил усмехнулся, но, в противовес приподнявшемуся настроению, категорично отказался: — Ну уж нет, я не настолько травмирован, чтобы опуститься до питья чистого спирта. — Не чистого! С водой. — Разница невелика. — А я, пожалуй, глотну. Тем временем очередь продолжала двигаться как ни в чём не бывало. Пачки патронов подошли к концу ещё до того, как Ларри пригубил бюджетную версию водки. Для храбрости!***
Что неудивительно, Меган выдохлась спустя пару минут активной ходьбы, у неё началась вечная отдышка, появилась заметная испарина, несмотря на ледяной воздух, усилился кашель. Каждые несколько сотен метров приходилось останавливаться, позволяя девушке спокойно отдышаться. Особенно ситуация обострялась, когда на пути появлялись холмы. Подъёмы в гору оказались двойной проблемой и для Меган, и для Сала, у которого, помимо прочего, была дополнительная нагрузка в виде слинга с Содой. Благо, девочка мирно спала всю дорогу и даже не подозревала, что сейчас находилась вдалеке от дома. Меган аккуратно, стараясь не тревожить ладони лишний раз, заправила выбившиеся пряди волос под шапку, и проговорила задорно, но с заметным усилием: — Я уже придумала, как буду давить на жалость. — И как же? — без особого участия спросил Фишер. — Сразу же как зайдём туда, я начну неистово кашлять, обопрусь о стену и притворюсь настолько заразной, будто в одном моём выдохе порядка тридцати миллиардов бактерий. Мало того, что ко мне все пропитаются сочувствием, так и отойдут от нас на приличное расстояние, боясь заразиться. — Думаешь? Я бы на месте тех, кто всё это организовывает, просто выпнул бы тебя на улицу. — и тут же пояснил: — Чтоб заразу не распространяла. — Так или иначе мою долю мне выдать обязаны, а остальное не мои проблемы. Сал пожал плечами, позволяя Меган самостоятельно выбирать, как ей поступить. Помещение для раздачи съестных припасов выбрали просторное — первый этаж когда-то самого большого торгового центра в Нокфелле. Люди толпились в главном зале, шумели, вокруг не было никакой дисциплины. Кому удавалось пройти к месту выдачи пайков, те и забирали свою долю, остальные же продолжали кучковаться в наивной надежде заполучить хоть что-нибудь. — Пиздец. — выругался Сал, хватая Меган за локоть. — Держись рядом со мной, не смей отходить даже на пару шагов. Поняла? Меган понятливо кивнула, готовая при надобности толкаться локтями направо и налево. Недолго думая, Сал пришёл к выводу, что всё, что им оставалось, — это тщательно осмотреть обстановку и уже после решать, какие действия предпринимать. К великому сожалению, его рост в такой толпе просмотру обстановки не содействовал. Из раза в раз приходилось вставать на носочки, рискуя врезаться в любого стоящего поблизости человека. От Меган, увы, пользы в этом процессе не было: мало того, что девушка оказалась на полголовы ниже него, так и подобная физическая нагрузка пагубно влияла на её организм. Помимо прочего, в торговом центре царила нестерпимая духота вперемешку с удушающим запахом пыли и чего-то сгнившего, липнувшего к лёгким и непозволяющим вдохнуть полной грудью. Даже со стороны стало видно, что Меган стало ощутимо сложнее дышать, но та и не думала в этом признаваться. Значит, стоило уйти отсюда как можно скорее, пока Меган не стало совсем плохо. Потратив на осмотр зала не больше пяти минут, Сал отметил несколько вещей: во-первых, по периметру всего помещения расположилось, по его неточным подсчётам, пять точек, в которых раздавали разную продукцию, например, в одном месте могли выдавать только крупы, а в другом — только мясо; во-вторых, огромное количество людей собрались только у трёх точек, остальные две оказались менее многолюдными, хотя сложно было сказать, что там можно было пройти без толкучки; в-третьих, вокруг не было никого, кто мог бы следить за порядком и хоть как-то урегулировать табун из бесчисленного количества людей. Исходя из своих наблюдений, Сал разработал следующий план: они посетят две «пустующие» точки, заберут всё, что смогут забрать, после чего вдвоём решат, стоит ли идти к трём другим точкам, основываясь на состояние Меган и Соды. Сал передал свои мысли Меган. Правда, пришлось чуть ли не кричать прямо ей на ухо, чтобы та смогла разобрать слова среди всей этой шумихи. Мысленно взвесив все плюсы и минусы салиного плана, Меган дала добро, потянув Сала за собой в пучину человеческой толпы. Итак, план был готов, дело оставалось за малым — осуществить его в реальности. Пф-ф, всего-то! Только оказавшись в самом эпицентре событий, Сал в полной мере оценил масштаб происходящего. Такого количества людей на квадратный метр не было даже после инцидента с небоскрёбом, пусть и миазмы там стояли куда более сногшибательные. Сильно возросло беспокойство за Соду, но та, судя по поразительному спокойствию, до сих пор спала, находясь в тепле и так близко к сердцу знакомого человека. Сделав несколько поворотов, с силой толкнув парочку оборзевших горожан, они наконец оказались возле одной из замеченой Салом точек, вокруг которой соблюдался относительный порядок и какая-никакая очередь. — Следующий! — послышался громогласный выкрик тучной женщины, стоявшей на раздаче, и очередь к точке мигом сдвинулась на одного человека. Сал с Меган поскорее заняли места. Очередь тянулась так медленно, что Меган становилась слабее с каждой минутой. По итогу бедной девушке пришлось облокотиться на Сала, чтобы не свалиться на пол, но собственную слабость та по-прежнему отказывалась признавать. А ведь они даже не знали, какие продукты конкретно раздавались на этой точке, но упорно продолжали стоять в очереди, надеясь на удачное попадание. И вот, спустя минут пятнадцать едва заметного продвижения вперёд Сал взглядом поймал вывеску, обозначающую раздачу детского питания. Замечательно! Хоть где-то удача оказалась на их стороне. Ещё спустя несколько мучительно долгих минут очередь подошла к ним. Та самая тучная женщина потребовала строгим басом: — Документы. Сал податливо протянул ей паспорт. — А на ребёнка? Замешкавшись, Сал вытащил и свидетельство о рождении Соды Коэн. — Вы не родственник. Не положено. — резко отказала женщина, возвращая документы владельцу. Как же цинично это прозвучало. Она отказала в еде ребёнку, потому что человек, предоставивший её документы, не приходился ей родственником. Ну просто офигенно! Это ж надо было додуматься, чтобы придумать до такой степени жестокое, бесчеловечное правило, вашу ж мать! — Да с какого хера не положено? — была б его воля, он бы несомненно пригрозил ей пистолетом — настолько в этот момент он был на пределе. Но так вышло, что подобное действие считалось незаконным и он не имел ни малейшего права на угрозы. Тем не менее оставлять это таким образом он не собирался. — Её родители умерли, а больше родственников-то и нет. И что теперь, мне позволить ей умереть голодной смертью? Ребёнку едва год исполнился, а вы ей уже путь в могилу рисуете! — Мне жаль, но… — Прошу вас, у неё правда больше никого, кроме меня, нет. — Ладно, — сдалась женщина. Наверняка ей самой не была приятна процедура отказа маленьким детям в пропитании, потому долго её уламывать не пришлось. — Я запишу вас как родственников. Можете подойти и забрать положенный на годовалого ребёнка пайёк. Как только Сал отошёл от точки раздачи, женщина в очередной раз выкрикнула «следующий!» и очеред вновь пришла в движение. В это же мгновение Меган так сильно вцепилась в его плечо, что на бинтах, обмотанных вокруг её ладоней, выступили тёмно-красные кровавые пятна. Всё это время она стояла чуть позади Сала, и тот даже не представлял, насколько бесцветными стали её губы, насколько сильно побледнели щёки и полопались капилляры в глазах. Меган приобрела до ужаса болезненный вид, словно вот-вот развалится по частям. — Сал, — в том числе её голос стал до противного хриплым, потеряв все беззаботные нотки. — Я больше не могу здесь находиться, мне нужен воздух. — Конечно, идём! — он молниеносно подхватил её под руку и повёл к выходу, ни на секунду не задумавшись о том, что они не получили и половины от того, что им полагалось по праву. Сейчас самым разумным казалось побеспокоиться о здоровье едва державшейся на ногах Меган, а уже потом решать все остальные насущные проблемы. Как только в её лёгкие попал свежий морозный воздух, она разразилась чередой долгого пронзительного кашля. Бедную Меган сложило пополам в порыве безудержного кашля, больше напоминавшего предсмертную агонию. А самое хреновое было в том, что Сал никак не мог облегчить её мучения, бесцельно наблюдая за тем, как из её горла вырывались болезненные хрипы со сгустками крови, ещё сильнее испачкавшие её когда-то белые бинты. Страшный приступ закончился за какие-то тридцать секунд (хотя по ощущениям прошло не меньше получаса) тем, что Меган обессиленно опустилась в снег, в защитном жесте прижимая колени к себе. Сал присел рядом, молча обнял девушку за дрожащие плечи, подумав, что любые слова в этот момент окажутся лишними. Он искренне боялся за неё, боялся, что её болезнь вкупе с и без того ужасным состоянием организма приведёт к непоправимым последствиям, но совсем ничего не мог с этим поделать. Это невероятно удручало. Оставалось надеяться, что у Тодда с Лизой получилось добыть необходимые средства для её лечения. «Боже, я поверю в Тебя, только смилуйся над ней, молю.» — неосознанно пролетело в голове. Сал презирал Господа и не скрывал того, но в это мгновение готов был стать его самым преданным сыном. Меган прикусила щеку с такой силой, что на слизистой остались следы зубов, и только потом смогла проговорить отчаянное: — Пожалуй, я скоро умру. Салу нечего было ответить.***
Тодд нетерпеливо вглядывался в вид из окна, нервно постукивая кончиками пальцев по подоконнику. Они с Лизой вернулись раньше всех, потому им до сих пор не было известно о том, что с остальными, в порядке ли они, всё ли у них получилось. После увиденной трагедии, произошедшей во время раздачи медикаментов, Лиза с Тоддом не обмолвились ни словечком. Джонсон долгое время безмолвно плакала, пока Тодд безуспешно старался стереть из памяти въевшиеся в подсознание картины смерти. По возвращении в квартиру Лиза без всяких слов закрылась в спальне, а Тодд залез на кухонный подоконник и уже как минут двадцать не мог найти в себе силы, чтобы слезть с него. Он не видел в этом смысла, как и теперь не видел смысла в бесконечном множестве других действий. Всё, что ему нужно было в сию минуту, — это увидеть Нила, Сала, Соду. Увидеть и убедиться, что с ними всё в полном порядке, что он не совершил роковую ошибку, отправив их чуть ли не на верную гибель. Но вот он чётко услышал, как открылась входная дверь. В одночасье вскочил с подоконника и направился в прихожую. На пороге стояли Сал в расстёгнутой куртке, ласково поглаживающий плачущую Соду, и смертельно бледная Меган, рискующая с минуту на минуту упасть без сознания. — То-одд, — жалобно протянул Сал. — Сделай что-нибудь. — Блять. — пробурчал Тодд, перехватывая Меган и неспешно провожая её до гостиной, где помог стянуть с неё верхнюю одежду и уложить на диван так, чтобы голова оказалась приподнятой. Тем временем Сал, пользуясь лишь одной рукой, торопливо разделся, расстегнул слинг, швырнув его в неизвестном направлении, и принялся укачивать Соду традиционным способом. Та проснулась на обратном пути, когда Меган с каждым шагом всё больше и больше наваливалась на Сала. Успокоить её по пути никак не получалось, пришлось дотерпеть до самой квартиры, чтобы предпринять хоть какие-то действия. — Покорми её! — донеслось наставление Тодда из гостиной. — Она с утра не ела. Смесь в холодильнике, согрей на плите. — Хорошо! И Сал мигом принялся за дело. Несмотря на голод, Сода начала успокаиваться, просто-напросто оказавшись на руках, но всё ёрзала, стремилась ухватить Сала за волосы и недовольно мычала. К счастью, с появлением бутылочки во рту тут же успокоилась и, блаженно прикрыв глаза, позволила обернуть себя в пелёнку. Тодд же в это время перебирал все имеющиеся у них лекарства, но в голове всё не складывался пазл, указывающий на то, чем именно болела Меган. Симптомы были чересчур частыми и могли относиться к любой болезни, связанной с дыхательной системой, причём явно запущенной стадии. И если рассуждать так, что Меган болела довольно приличный срок, то заболела она ещё до побега от матери, а значит должна была знать, чем болеет. Просто, чёрт возьми, пожелала не признаваться, когда её спрашивали напрямую. — Если хочешь, чтоб я тебе помог, то скажи, чем болеешь. — нависая над Меган, сжавшейся в приступе резкого спазма в области груди, строго потребовал Тодд. — А если не хочу? — с длинными паузами проговорила Холмс. — Тогда я напичкаю тебя всем, чем только можно. Умереть в моей квартире я тебе не позволю, усекла? — пусть его слова звучали отвратительно грубо, всё слышавший Сал заметил, что Тодд говорил подобным образом не из-за злости, а потому что не видел другого способа выведать достоверную информацию о болезни Меган как можно скорее. Напуганная металлическими нотками в голосе Тодда, Меган спрятала голову в диванный бортик. Она не желала, чтобы ей помогали, но и безумно боялась адской боли, преследующей её в течение всей последней недели. Недолго думая, она честно призналась, желая как можно скорее притупить боль от спазмов, прожигающих её лёгкие насквозь: — Пневмония. — Как долго? — Чуть больше месяца. Эта фраза прозвучала как смертный приговор. «Чуть больше месяца» пневмонии, судя по всему, без какого-либо лечения да ещё и с учётом образа жизни больной, означали неминуемую смерть. Тут лечи, не лечи — исход один. Но Тодд тактично промолчал. Будь, что будет, он до последнего будет бороться за жизнь этой безрассудной девчонки. — Что скажешь? — аккуратно уточнил Сал, ясно ощущавший накалившуюся обстановку. — Скажу, что это ёбаный пиздец. Для лечения нужны антибиотики, но их выдавали только остро нуждающимся и тем, у кого был рецепт. — тяжело вздохнул. — Есть только фромилид, но от него мало толку в таком запущенном состоянии, придётся смешивать с обезболом, чтобы хоть как-то боль приглушить. Плюс от кашля попьёт чего-нибудь. Сал не особо интересовала эта часть лечения Меган, ему важно было знать лишь одну-единственную вещь: — С Меган всё будет хорошо, да? Тодд неуверенно кивнул, распечатывая упаковки необходимых препаратов. Все они одновременно представляли собой мощную медицинскую бомбу, но даже так Меган почувствовала себя немного легче только через двадцать-тридцать минут сурового кашля, чередующегося с ужасающими спазмами. Тем не менее по окончании этой пытки она вмиг уснула крепким-крепким сном, который несомненно целительно подействует на её организм, позволив ему с большей интенсивностью справляться с болезнью. Убедившись, что Меган в ближайшее время ничего не угрожает, а довольная сытая Сода с интересом собирала башни из кубиков, мужчины заняли оба свободных креслах, отметив острую необходимость в разговоре друг с другом. — Рассказывай, что у вас было. — тихо заговорил Тодд. Сал во всех подробностях рассказал ему о том, как они дошли до торгового центра, как пробирались сквозь толпу, как он был на волоске от того, чтобы устроить скандал, как Меган резко поплохело и почему им не получилось прихватить с собой ничего, кроме пакета, наполненного детским питанием. Сал успел мысленно настроить себя, что Тодд начнёт возмущаться по этому поводу, отчитает его по всем фронтам, но вместо этого тот заговорил абсолютно не свойственным себе тоном и сказал всего одну вещь, которую ну никак нельзя было ожидать: — Это неважно, главное, что вы живы. Сал долго молчал, шокированный столь внезапными изменениями в характере друга. Он осмелился на вопрос только по истечении пяти минут: — А у вас что было? И где?.. — опасаясь худшего, закончил поникшим голосом: — Где Лиза? К счастью, Тодд непринуждённо опроверг его домыслы: — В комнате. Устала. Спит, наверное. Но на первый вопрос Тодд, между прочим, не ответил, кажется, намеренно его игнорируя. Сал начал не на шутку волноваться: — Тодд, что у вас произошло? — Всё прошло спокойно. — невозмутимо отчеканил Моррисон. От дальнейших настойчивых расспросов его освободила вновь открывшаяся входная дверь. Сердце Тодда застучало с такой силой, что ему пришлось приложить руку к груди в жалкой попытке приглушить его стук. Что уж говорить про Сала, который по своей натуре был человеком тревожным. Его ладони в момент вспотели, а пальцы сами потянулись расковыривать только-только зажившую корочку на коже возле ногтя большого пальца. Возникла настолько сильная необходимость увидеть Ларри, что ноги сами понесли его в сторону прихожей. Сал появился в прихожей сразу же после Тодда, в глаза тут же бросилось, как неестественно Нил прижимал одну из рук к плечу. Что ж, кровь, бельмом въевшаяся в тёмную ткань куртки, давала ясное представление о произошедшем. Плечи Тодда поникли при виде раны на теле Нила, и Сал с ужасом отметил собравшиеся в зелёных глазах слёзы. Пусть он быстро их стряхнул, но один лишь факт их появления заставил Сала убедиться окончательно: произошло что-то из ряда вон выходящее, что-то, что заставило Тодда пересмотреть свои принципы на корню, что-то, что надломило его извечно каменного друга. — Тодд, это ничего серьёзного, не подумай. — Нил старался вкладывать в свои слова как можно больше бодрости, чтобы с лихвой доказать, что всё с ним замечательно и что поводов для волнения нет. — Идём, нужно поговорить. — больше напоминало приказ, но с такой печальной интонацией приказы не озвучивают. Тодд, скорее, высказал просьбу, нежели что-то потребовал. Нил, не думая, согласился и покинул прихожую вслед за Тоддом. Сал выжидающе смотрел на их удаляющиеся спины, примерно прикидывая, что за разговор произойдёт между ними далее, пока дверь в комнату не захлопнулась, и только потом перевёл взгляд на Ларри, что так и остался стоять в дверях, не решаясь совершить какое-либо движение или сказать какое-нибудь слово. В пространстве ощущалась некоторая неловкость, причины появления которой не были мутными и совершенно не ясными: то ли недавняя сцена с Тоддом и Нилом, то ли последствия порывистого поцелуя перед выходом, то ли ещё что, покрытое мраком. Да и какая разница, суть одна — никто не знал, что стоило сказать или, может быть, сделать. До того, как увидеть Ларри целым и невредимым, Сал был уверен, что первым же делом скажет какую-нибудь колкость, выражая скептическое удивление, что тот остался жив. Но сейчас Ларри стоял перед ним и на ум не приходила ни одна язвительная шутка, в голова засела всего одна вещь, о которой Сал не признался бы, пожалуй, никогда, — его в момент перестали волновать Меган, Сода, даже Тодд с Нилом, он напрочь позабыл о всех бедах, царящих вокруг и угрожающих их жизням, он был просто счастлив, что Ларри стоял перед ним, точно такой же, как сегодняшним утром, и всё с ним было хо-ро-шо. — Ты как? — первым смелости набрался Ларри. И у Сала на душе стало вдвойне умиротворённее, когда его слуха коснулся уже привычный бархатистый голос. — В норме. — коротко ответил Сал, смущаясь от собственных мыслей. — Круто. — Ларри слабо улыбнулся, наконец-то начав стягивать с себя куртку, воротник которой тоже оказался запятнан кровью Нила. Но Сал предпочёл игнорировать эту деталь, чтобы лишний раз не накручивать себя. — А с остальными что? — Всё хорошо. Наверное. — отвёл глаза в сторону, отчего-то не в силах смотреть на раздевающегося Ларри. Выдержав короткую паузу, Сал по неясным причинам передумал лгать, рисуя картины прекрасной жизни, набравшись духа сказать чистую правду: — Нет, не хорошо. У Меган всё плохо, Тодд сам не свой, Лизу я вообще не видел. На последних словах Ларри заметно напрягся и крайне взволнованно уточнил: — Где мама? — В спальне. По словам Тодда, она устала и легла спать сразу же, как они вернулись домой. — звучало нелепо и так неправдоподобно, но что ещё Салу оставалось говорить? Да, он сам плохо верил в эту чушь, но Ларри хотелось обнадёжить, будто с мамой всё по-прежнему. — Так, — Ларри одним движением повесил куртку на крючок и запер входную дверь на замок. — Мне срочно надо увидеть маму. — Угу… — неожиданно в нос Сала ударил резкий запах спирта, когда Ларри прошёл мимо него в сторону гостиной. — Погоди! Чего это от тебя так спиртом несёт? — А, это… ну… — Ларри мигом стушевался, не зная, какой выдумкой можно было защитить своё достоинство. Не признаваться же, что он, как последний алкаш, развёл медицинский спирт в обычной воде. — Ты пил? — прямолинейно выпалил Сал. — Да. — с вымученным вздохом признался Ларри. — А ещё есть? Ларри кое-как сдержался от того, чтобы не рассмеяться, вместо этого серьёзно сообщая: — Есть, но сейчас больше на ледышку похоже. Надо будет бутылку под тёплую воду поставить. — Не волнуйся, я напомню. — Даже не спросишь, что именно я пил? — Мне без разницы. Просто выпить хочется, неважно что. Тут Ларри не удержался и всё-таки прыснул со смеху. Впрочем, Сал его в этом поддержал, поняв, насколько комично выглядел со стороны.***
Ларри коротко постучал в запертую дверь, которая распахнулась буквально за секунду. Лиза выглядела как обычно, ничего примечательного в ней не появилось, но как только Ларри увидел маму, сразу почувствовал что-то неправильное, правда пока не мог сформулировать конкретику этой неправильности. Просто понимал, что произошла какая-то вещь, оказавшая сильное впечатление на в принципе впечатлительную женщину. — Ларри! — при виде сына Лиза расплылась в широкой улыбке, прижав морщинистую ладонь к ларриной ещё холодной после улицы щеке. — Я так рада, что с тобой всё хорошо. Ларри плотнее прижался к материнской ладони, наплевав на то, что та наверняка почувствовала прилипший к нему запах спирта: — А ты во мне сомневалась? — приподнял бровь с обыкновенным самомнением, возросшим до небес. — Ни в коем случае, но… я так рада тебя видеть. Ларри попытался одарить её беззаботной улыбкой, какой обычно поднимал Лизе настроение, но сейчас ему получилось выдавить из себя лишь жалкое подобие улыбки, лишённое всякой искренности. Не зная, как исправить ситуацию, Ларри крепко обнял Лизу, стараясь хоть так убедить её в том, что вот он, её любимый сын, ставший единственной мотивацией в борьбе за жизнь, живой и здоровый и ничего ему совсем-совсем не угрожает. Оказавшись с любовью прижатой к груди сына, Лиза с некой лёгкостью тихо заплакала, параллельно подумав о том, что даже не будет отчитывать Ларри за отвратительный запах алкоголя, распространяющий убийственную ауру вокруг него.***
Сал честно собирался постучать в комнату Тодда и Нила перед тем, как войти, но, услышав из приоткрытой двери, как Нил пересказывал свой поход за оружием, повиновался необъяснимому навождению подслушать их разговор, прекрасно понимая, что подслушивать друзей — дело последнее, но ничего не мог с собой поделать. Он заглянул в узкую дверную щёлку и увидел, что Нил сидел на краю дивана и в подробностях рассказывал, как получил это ранение, пока Тодд заботливо обрабатывал дыру от пули. Когда переполненный красками рассказ Нила подошёл к концу, комната погрузилась в тяжёлое молчание. Сал видел, что Тодд долго колебался, никак не решаясь начать разговор, на который пригласил Нила. Но, наконец собрав всю волю в кулак, начал из далека: — Нил, ты же знаешь, что я тебя очень сильно люблю? — Конечно, знаю. — он поправил прядь рыжих волос, что лезла Тодду в глаза, и довольно улыбнулся. — И я тебя тоже очень люблю. Тодд закусил губу и неуместно кивнул несколько раз подряд, то отводя взгляд в сторону, то возвращая его на Нила. Он снова колебался, снова боялся заговорить, а Нил терпеливо ждал, когда тот соберётся с мыслями. В итоге он, конечно же, собрался, но говорил с паузами чуть ли не после каждого слова: — Если я умру, что ты будешь делать? — сердце Сала шумно ёкнуло. Страшно было представить, что происходило в голове Тодда, раз ему пришлось спрашивать что-то подобное. — О чём ты говоришь? — мягко говоря, удивлённый Нил вскинул брови кверху. — Просто ответь. Нил расправил спину, опустил руки на плечи Тодда и твёрдо произнёс: — Никто умирать не собирается. Ты, я, все остальные — никто больше не умрёт. Тодд отрицательно качнул головой из стороны в сторону: — Ты не понимаешь, кто угодно может умереть. — его дыхание сбилось, поэтому он сделал долгую паузу, чтобы вернуть его в норму, но это нисколечки не помогло. — Я… Мне нельзя было позволять нам разъединиться, я ошибся. А если бы кто-то умер… Я бы… Нил не позволил ему договорить, прерывая мягким, но настойчивым голосом: — Но все живы, тебе не из-за чего себя винить. — В тебя стреляли! — склонил голову вниз, испугавшись собственного повышенного тона. — Я не могу представить, что бы делал без тебя. И всё-таки ты не ответил. Если я умру, сможешь ли ты жить дальше? Понимая, что от ответа увернуться не получится, Нил наконец произнёс: — Я… я никогда об этом не думал. Могу сказать лишь то, что жизнь без тебя была бы неполноценной. — сделал глубокий вдох, такой же глубокий выдох. — Я бы не смог жить без тебя. — Понятно. Раз так, то ты должен пообещать мне, что если я умру, ты ничего с собой не сделаешь. Пообещай, что позаботишься о Соде с Салом вместо меня. — Милый… — слова Тодда разбивали Нила на кусочки, он всячески стремился сказать, доказать, что никто из них не умрёт, что не нужно говорить об этом так, как о чём-то неизбежном, но ему не позволили сказать и части того, что было на уме: — Просто пообещай, пожалуйста. — его голос стал гораздо тише прежнего. — Обещаю. — сдался Нил. — Я тоже обещаю, что обязательно продолжу жить, если ты умрёшь. Они смотрели друг на друга ещё секунд десять, пока Нил не заключил Тодда в объятия, в успокаивающем жесте поглаживая того по пушистой макушке. Понятное дело, что эти навязчивые мысли возникли в голове Тодда не просто так, необходимо было узнать, откуда они брали начало, поэтому Нил, догадываясь, что во всём виновата сегодняшняя вылазка к местам раздачи гуманитарной помощи, без всякого напора или требовательности спросил: — Что ты видел? К удивлению Сала, Тодд, отказавшийся говорить всю правду другу, вполне охотно ответил, находясь в мягкой хватке любимого человека: — На обратном пути мы с Лизой наткнулись на стаю собак. Мы успели спрятаться в первом попавшемся магазине, с нами забежала ещё женщина с грудничком и мальчиком лет семи. Но добежать не успел мужчина, взявшийся отвлекать собак от женщины и детей. Его тут же разорвали в клочки, пока его жена на всё это смотрела из окна и рыдала, будто это её разрывали на части. А после достала из сумки пистолет, застрелила своих детей, а потом и себя. Всё произошло так молниеносно, что мы с Лизой ничего не успели предпринять. Нил ничего не стал говорить, только коротко поцеловал Тодда в макушку, не выпуская из своих объятий. Стараясь не скрипеть половицами, Сал сделал несколько шагов назад, понимая, что сегодня с Тоддом не было никакого смысла разговаривать. Он разбит и подавлен. Впрочем, самому Салу после всего услышанного было ничуть не легче. Хотелось спрятаться от всего этого как можно дальше. Желательно где-нибудь в другой вселенной. Что за день-то сегодня мерзотный до невозможности…