Бесячий рыжик

Микки доплёлся до магазина на еле-стоящих ногах. Если честно, он думал, что магазин уже закрылся, ведь казалось, что он шёл целую вечность. Но нет. Окна магазина светились, и мелькала макушка одного из покупателей. Микки зашёл, и никогда он не чувствовал себя ещё более неловко. Зато лёгкая тревога, не перестававшая терзать его с той минуты, как он решился написать Йену, вдруг ушла куда-то в глубь сознания, будучи вытесненной уже знакомым лихорадочным жаром, который ощущался и тогда, когда они с Галлагером впервые трахались. Хоть он и был практически в стельку, но ему всё равно было как-то странно и стыдно приходить в магазин к рыжему для того, чтобы потрахаться. Но рыжий-то о его планах не знал. Но Микки пришёл сюда с одной целью и он обязательно её достигнет. Возле кассы стоял другой покупатель и не кто иной, как Йен, его обслуживал. Кажется, он ещё не заметил Микки. Чтобы не стоять как дебил посреди магазина, Милкович прошёл к стойке с пивом и взял одно. Без зазрения совести он его сразу же открыл и сделал глоток. Как будто бы ему было мало алкоголя в крови. На него странно покосился покупатель, но тут же развернулся и направился к кассе. Микки тоже направился к кассе и стал за тем покупателем. Галлагер обслужил и выдал тому чек, и последний присутствующий посетитель удалился. Йен уже начал по привычке спрашивать, что он хочет купить, но потом поднял голову и сразу замолчал. - Ничего не надо, если только ваш член в мою жопу. - Милкович улыбнулся, и улыбка вышла несколько более пьяная, чем задумывалось, но рыжий улыбнулся в ответ. Его зелёные глаза, сверкавшие на этом идеальном лице, неотрывно смотрели в глаза самого Микки. - Конечно, как скажете - с этими словами Йен встал из-за прилавка и закрыл на ключ дверь магазина. Микки потихоньку попивал своё пиво, и когда подошёл Йен, он и ему предложил. Тот отхлебнул и уставился на Микки. - Стой, так ты реально потрахаться пришёл? - Нет блять, я пришёл купить солёных огурцов в 9 часов вечера. - Щас 7, Мик. - Для того, чтобы убедиться, Йен посмотрел на часы на своей руке. - Да мне похуй. - Микки многозначительно посмотрел на Йена. - Так мы трахнемся? - В подсобку - Йен кивнул в нужном направлении. Такого поворота событий Йен точно не ожидал. Он думал, что Милкович придёт и опять начнёт рассказывать, что он не гей, и что всё это было глупой ошибкой. Но нет, Микки сделал всё в точности наоборот, и это полностью устраивало Йена. Они потрахались. Да ещё как. Йен задал такой ритм, что Микки чуть не перевернул все коробки, на которые опирался. Но этот ритм был идеальным для них обоих. С каждым новым толчком их обоих уносило куда-то далеко в рай. Микки буквально ощущал, как удовольствие прямо таки проходило от его жопы к самой голове, при этом оказывая какие-то охуительно невероятные ощущения во всём теле. Как же ему этого не хватало. Дрочка по сравнению с этим - просто полный ноль. От неё только лёгкое облегчение. А то, как рыжик его ебал - это не опишешь всеми словами и матами, которые он знал. На этот раз он трахались с защитой и смазкой, и вот если в защите Микки особо не видел смысла, ведь они уже раз трахались без неё, то со смазкой дела обстояли иначе. Это было в разы приятнее и комфортнее, чем слюни. Тем более, что слюни создавали немного не такое ощущение. И будь Микки проклят, если окажется неправдой, что рыжий тут не трахается. В этом он не сомневался ни на единую долю секунды. Скорее всего, Галлагер часто практикует такие развлекушки в подсобке. Хитрый наглец. В конце всего процесса, у Микки едва не останавливалось сердце. Впрочем, так как и у Йена. Они так запыхались, что казалось температура в помещении поднялась на какие-то охренительные тысячи градусов. Они быстро оделись, так как всё-таки Йен был на работе, и ему нужно было открыть магазин. Но он не мог отвести от брюнета глаз. А тот, как специально, вообще не смотрел на него, а только увлечённо глядел в пол, в котором собственно и нечего было рассматривать. Одна мысль о том, что ему придётся сейчас взглянуть в глаза Галлагеру... после того, что только что случилось, и после всего, что он говорил Йену, и после всего его такого ужасного поведения по отношению к рыжему... Эта мысль была просто невыносима. Бегство было чисто инстинктивной реакцией. Умом то он понимал, что им необходимо о многом поговорить, но ноги сами несли его прочь. Сказав пару слов на прощание, Микки вылетел из магазина. Микки не любил всю эту хуйню с разговорами. Он совершенно не хотел оправдываться и объясняться перед Галлагером. Ему совершенно не хотелось повествовать о своей никчемной жизни. Да и надо ли оно Галлагеру? Надо ли ему выслушивать о том, что Микки всё время думает о нём, хоть и сам не рад этим мыслям? Надо ли ему знать всю ту слезливую историю с Алексом и его отцом? Надо ли ему знать, что Микки просто боится, что отец опять узнает, чем занимается его сын и просто нахуй убьёт их обоих? А ведь он не хочет, чтобы история повторялась. Надо ли ему объясняться, что он трахался с девками для того чтобы искоренить в себе гея? Да это же даже звучит очень-очень тупо. Наверное, Микки и мог бы поделиться всем этим с Йеном. Но тогда в его глазах он больше не будет Микки Милковичем-грозой района. Он станет для него каким-то жалким трусом, который боится отца и скрывает свою ориентацию. А таким он не хотел казаться для Йена. Для него он хотел показаться самым угрожающим, самоуверенным, сильным и никого не боящимся человеком. Для него он хотел стать самым лучшим, ведь это просто какая-то невероятная удача случилась, раз рыжий захотел его не только трахнуть, но ещё и поцеловать. Поцеловать Микки Милковича - да кто вообще согласится на это? Какой-то странный этот Галлагер. И в этот самый миг в нём вспыхнуло желание. Микки захотел, чтобы Галлагер трахал только его. Не хотелось бы, чтобы тот член ебал кого-то другого. Он хотел, чтобы он просто принадлежал ему. Как член, так и Йен в целом. Целиком и полностью. Многого же Микки хочет. Йен ни за что не захочет быть с ним. Так, пару раз трахнет и успокоится. Разве можно вообще делать выбор между ним и всеми этими такими чистенькими белыми и пушистыми мальчиками-геями, которые одеваются в чистую идеальную одежду? Которые такие ласковые и добрые, и их не боится весь район, от них никто не шарахается - с ними наоборот хочется общаться и дружить. С ними хочется встречаться, их хочется любить. Микки даже плюнул на асфальт, вспоминая всего такого из себя этого ебучего белобрысого. Конечно, такой пацан как Йен, сделает выбор в пользу доброго мальчика, с которым не стыдно появиться на людях, и который спокойно принимает свою ориентацию. Но всё же, пока что Галлагер хотел Микки, и это было чем-то большим, чем могло вместить сознание Микки. Когда Микки шёл, ему было так охуительно хорошо. Он так старался ничем не выдать своих чувств, что лицо от напряжения странно онемело, а с губ не сходила улыбка. Всё казалось не таким, как раньше. Как будто бы все рецепторы обострились, и, выйдя на улицу, Микки почувствовал невероятно лёгкий тёплый и приятный ветерок на своей коже. Воздух был каким-то особенно чистым и бодрящим. Вся улица предстала в других цветах - более ярких, и Микки вообще не знал, что здесь так красиво. Обычно этот переулок казался ему серым и невзрачным. Да что ж тут говорить, даже сигарета приобрела какой-то необычный вкус, и всё это суммарно доставляло Милковичу невероятное спокойствие и наслаждение. Микки определённо не хотел, чтобы проходящие мимо люди смотрели на него, как на психа. Ведь с таким счастливо-тупым выражением лица, он так и выглядел. Он чувствовал себя какой-то малолетней девочкой-подростком, которой впервые подарил цветы мальчик, и она была от этого в восторге. Да, определённо алкоголь плюс секс с Галлагером - это лучшее сочетание. Намного лучше, чем просто алкоголь. Зачем было заливать алкоголем все мысли об этом рыжем засранце, и пытаться его забыть, если потрахаться с ним - идея намного лучше. Какой же он дебил. Если такие мысли посетили голову Микки- то он точно не в себе. Слишком много алкоголя. Но он определённо счастлив. Это случается не часто в его жизни. Он припоминает это ощущение счастья только в тот день, когда его отца посадили в тюрьму. ******* Йен остался один в магазине. Их с Микки потрахушки не заняли много времени, хотя Йен с удовольствием трахнул бы Милковича ещё раз. А потом может и ещё... Но Микки то, гад он такой, опять смылся чуть что. Такое чувство, что у Милковича после секса просто отнимало язык, и он не мог говорить. Йен уже всерьёз об этом задумался. Ну и хуй с ним, этим странным Милковичем, они хотя бы потрахались, а это уже что-то. Может через время они и поговорят нормально. Но у Йена было некое чувство незавершённости, нехватки чего-то. Ему явно было мало 10 минут рядом с Микки, ведь эти минуты прошли как одна секунда. Да ему ночи будет мало с ним, что уж тут говорить о несчастных минутах. Из мысленного потока Йена вырвал посетитель, который зашёл в магазин и с ходу начал что-то спрашивать. Невольно пришлось вылезти из своих соображений и вежливо отвечать покупателю. Йен сейчас вообще не хотел никого видеть. Нет, не так. Он не хотел никого видеть и слышать, кроме Микки. Чем он так отличался от других людей, что для Йена он стал каким-то особенным человеком за такой краткий промежуток времени? Ну да, Микки действительно отличался от большинства людей, ведь он был более грубый, жестокий и почаще других сидел в тюрьме. Но не эти же качества привлекли Йена? Это отрицательные качества личности, и вряд-ли они вообще кого-то могут привлечь. Но то, как эти качества сосуществовали с другой натурой Милковича - это непонятно. Йен конечно, особо и не знал вторую натуру Микки, но он знал, что она была, ведь иногда она всё-таки проскакивала в определённые моменты времени сквозь грубый поток слов и действий. В Микки точно было что-то доброе и нежное, но он так старательно это пытался скрыть, что у него практически получилось. На самом-то деле в таком ключе о Микки, никто не думал. Только Мэнди знала, что её брат может быть хорошим. Он всегда о ней заботился как никто другой, хоть и иногда немного странными способами, например, избить того, кто обидит её. Но Микки - это Микки, и с этим ничего не поделаешь. Он все выросли в Саутсайде, и тут такое поведение - это нормально. Это не больше, чем самозащита. Братья Микки тоже знали, что иногда их брат может сделать что-то доброе или поступить правильно. Возможно, ещё Алекс видел в Микки большое сердце, но Алекса больше нет, так что.... Больше никто не знал об этом. Да и откуда? У Микки не было друзей или второй половинки, с ним никто не общался, к нему даже просто боялись подойти. Йен наконец-таки дождался конца рабочей смены. Было такой радостью закрывать этот чёртов магазин и идти домой. Он так хотел, чтобы Милкович был рядом. Одна идейка пришла в голову Йену. Если Микки не может быть сейчас рядом физически, то почему бы ему не быть рядом морально? Йен открыл телефон и зашёл в сообщения. Милкович так и не прочитал его последнее сообщение, которое он отправил в скорости за первым. Ну и ладно. Писать Микки, наверное, бесполезно, а вот позвонить можно. Не факт, что он возьмёт трубку, точнее 99 процентов, что он не возьмёт, но 1 процент надежды ещё есть. Микки взял после 7 гудка. Йен уже хотел отключиться, как голос в телефоне не сказал - ало. - Привет, Мик. - Хули хочешь? - Как бы Микки не хотел скрыть нотки радости в голосе, ничего не получалось, и Йен это уловил. - Ты где сейчас? Я вот закончил смену и направляюсь домой. - Ты блять мне позвонил, чтобы узнать, где я нахожусь? - Нет, я просто хотел услышать тебя, и убедиться в том, что ты всё ещё не попал в тюрьму. - А какого хера я должен туда попасть? - Сказал Микки Милкович, который сейчас находится на УДО, и который очень любит противозаконные действия. - Йен усмехнулся в трубку. - Ну нет уж нахер. Минимум через месяц начну всю эту, как ты выразился - противозаконную хуйню. Я всё ещё не выпил достаточно алкоголя и не накурился травы, чтобы возвращаться в ту помойку, где этого нет. - Ааа, то есть ты планируешь через месяц вернуться из типо отпуска туда? - Да иди ты нахуй, Галлагер. - Лучше ты иди на мой. Чё это за херня после секса? Ты вламываешься ко мне в магазин, заставляешь трахнуть тебя, а потом опять бежишь сломя голову. Что за херня, Мик? - То есть ты, рыжий лобок, не хотел меня трахнуть, а это я тебя заставил? - Не уходи от темы, Микки, ты знаешь о чём я. Милкович замолчал. Вся улыбка разом испарилась. И то, как Йен назвал его - "Микки"? Он называл его так, когда разговор был действительно важным. - Микки, ты там? - Нет, блять, я уже творю противозаконную херню. - И эта фраза вызвала улыбку у Йена, а Микки, как будто почувствовал её через экран, и его губы тоже расползлись. - Давай завтра встретимся, сейчас я слишком бухой, ты работаешь? - Да, также до 8. Ты придёшь? - Да - И чем же мы займёмся? - Ну если ты будешь хорошо себя вести, то я даже может быть заставлю тебя трахнуть меня. - О боже, опять придётся тебя трахать. Только не это. - Йен специально изменил интонацию на жалобную и захохотал. Микки тоже не сдержал смеха. - Так ты всё-таки гей, да Мик? - вопрос, который всё время крутился в голове Йена. Он его задал. Хотя он и так знал ответ. Просто хотел услышать от Милковича. - Не знаю, наверное. - Гей, который скрывает свою ориентацию и под предлогом гомофоба избивает других геев, хотя сам бы был не против трахнуться с ними? - Ну ты и загнул, Галлагер. Я ни с кем не хотел трахнуться, из тех, кого я избивал. - А как же я? Ты трахаешься со мной, вопреки своему нежеланию? - Нет, я только с тобой этого и хотел. - То есть ты хочешь меня? - Да - И даже сейчас? - Блять да ты достал меня своими вопросами. - Так хочешь же? Я хочу трахнуть тебя Микки. - Йен потрогал свой намечавшийся стояк через штаны. -Да. - Что да? - Йен просто стебался над Микки, и тем более ему нравился этот флирт по телефону. Он точно знал, что Микки тоже возбудился. - Да. Да я хочу, чтобы ты трахнул меня, Галлагер. А теперь отъебись и дай мне спокойно наслаждаться свободой вне тюрьмы. - Румянец начал заливать щёки брюнета, и он отключился. Под свободой имелось в виду, что он щас будет дрочить себе. В тюрьме дрочить спокойно никто не даст, да там и не хочется особо, очень уж удручающее помещение. Микки наконец-таки дотронулся до своего стояка, и начал его поглаживать. Чёртов Галлагер возбуждал его только своим смехом. Вот сексуальный рыжий засранец.