Клетка

Гермиона проснулась от того, что возле ее кровати неподвижно стояла домработница, которая приходила каждое утро, чтобы разбудить ее и помочь собраться к завтраку. Как будто она наследница какого-нибудь богатейшего рода с фамилией имеющей значение в магическом мире.   - Ты не обязана каждое утро приходить сюда. - процедила Гермиона, поднимаясь с кровати.   Ее ужасно злило это попечительство о ней. Всю свою жизнь она сама справлялась со всеми трудностями, была отличницей, посещающей сразу несколько курсов в одно время. Профессор МакГонагалл даже доверила ей маховик времени, хотя это было чрезвычайно опасно и требовало особой осторожности в обращении. Она успевала выполнять все домашние задания в перерывах между бесконечными передрягами, в которые они попадали своим легендарным Золотым Трио. Это ли не является показателем того как она умеет грамотно распоряжаться собственным временем? Разве по этому нельзя понять, что она никогда не просыпает и всегда собирается к назначенному времени? К тому же она всегда боролась за права домовых эльфов, была против использования людей в качестве прислуги, даже если им за это платили. А что теперь? У нее личная домработница, которая о каждом ее действии непременно отчитывается Гарри.   Мысли струились светящимися линиями у нее в голове, пока она молча смотрела на домработницу с седыми волосами собранными в высокую шишку. На ней было обычное черное платье длинны миди с рукавом три четверти и белый фартук. Эту женщину наняли всего неделю назад и она слишком активно выполняла свои обязанности. С предыдущими Гермиона успешно договаривалась и они не приходили к ней, просто отчитываясь Гарри, что у нее все хорошо и она ничего лишнего не делает и не говорит. Эта же не шла ни на какие уступки. Отказывалась даже слушать уговоры бывшей гриффиндорки, не то, чтобы обдумывать предложения.   - Ваша ванна готова, мисс. - бесцветным голосом произнесла она, все еще не сдвинувшись с места ни на миллиметр. - Вам нужно поторопиться. Важно не опоздать на завтрак. Сегодня мистер Поттер и мистер Уизли принимают у себя гостей.   Поджав губы, Гермиона затаила очередную обиду на друзей. И почему же они не считали нужным уведомлять ее о посещениях, как будто она не была их другом, такой же героиней войны как и они сами. В походах они могли рассчитывать только на ее знания и тщательно собранную сумку, в которой было все необходимое. Сейчас она оставалась не у дел, используемая ими как красивая куколка и удобная игрушка, когда хочется удовлетворить свои животные потребности.   - Не смей ходить за мной в ванну.   - У меня есть инструкции... - начала женщина.   - Не прирежусь же я зубной щеткой в конце концов.   - Но мисс...так не положено...   Остаток фразы был произнесен уже за захлопнувшейся дверью. Закрывшись на все замки, Гермиона приступила к водным процедурам. Вода оставалась всегда горячей благодаря заклинанию, поддерживающему ее температуру. Даже у домработниц были палочки в распоряжении, а у нее ее отобрали. Отобрали потому что она пыталась защищаться. Видите ли она могла нанести им и себе серьезный урон. Будто бы они в серьез считали ее сумасшедшей за попытку отстоять свою честь и достоинство, когда они насиловали в первый раз.   Когда она вышла из ванны, домработница караулила ее под дверью. Сдвинутые брови и поджатые губы подтверждали ее явное недовольство. Гермиона заставила ее нарушить правила, придуманные друзьями. Скорее всего после завтрака ее отчитают как ребенка за этот поступок. Но это будет потом. Отвоевав спокойное мытье в одиночестве, Гермиона чувствовала себя лучше. Половые органы после вчерашнего изнасилования уже не болели. Она ведь не стала сопротивляться.   Наверное, было странно находить в этом плюсы. Но иначе жизнь бывшей гриффиндорки становилась невыносимой и желание убить себя возрастало в разы.   Черное платье футляр слишком подчеркнуло исхудавшую фигуру девушки и ее переодели в голубое платье А-силуэта длины миди, с облегающим верхом и широкой юбкой.   - Вы выглядите прелестно. - все так же без эмоций заметила женщина.   Гермиона не отреагировала на комплимент, разглядывая себя в зеркале. Она с ужасом осознала, что действительно похожа на фарфоровую куклу. Кожа была белой как снег из-за недостатка веса и витаминов. Былой здоровый румянец больше не украшал ее щеки, которые слегка впали. Глаза красивого карего оттенка, похожего на горячий шоколад, выглядели грустными. В них не было азарта к жизни, как не было и живого интереса, ранее вечно отражавшегося в ее глазах.   Выйдя из комнаты, она тихо спустилась на первый этаж и прошла к столовой в которой они всегда принимали пищу. Друзья возвели это в ранг традиции: есть только вместе. Будто бы они могли считаться семьей. В какой-то извращенной ее версии.   В столовой сидели трое, когда она вошла. Темноволосый Гарри, нервно постукивающий ногой по полу. Рыжеволосый Уизли, крепко сжимающий свою чашку с кофе. Гермиона была удивлена, как она еще не лопнула под натиском крепких пальцев Рона. Его следы на коже проходили дольше всего, оставаясь маленькими пятнышками на талии, за которую он хватал ее, когда брал сзади. Поморщившись, бывшая гриффиндорка перевела взгляд на третьего человека. Он, очевидно, и был их гостем. Темнокожий волшебник сидел закинув ногу на ногу. Его лицо не выражало ровным счетом ничего, за исключением неприятной ухмылки с оттенком издевки и презрения.   Инстинктивно сделав шаг назад, Гермиона покачнулась. Какого черта Забини забыл у них в столовой? Мир видимо действительно перевернулся с ног на голову, пока она находится в своем заточении. Сначала они идут на прием к бывшему слизеринцу, который был их врагом, Малфою. Теперь его лучший друг завтракает вместе с ними.   - Гермиона, не стой на пороге. - командный тоном сказал Гарри, побуждая ее занять место за столом. - Мистер Забини сегодня завтракает с нами по случаю заключения контракта с его производством элитного алкоголя. У него выйдет огневиски под названием Золотое Трио.   - Прелестно.   - Очень рад видеть Вас, мисс Грейнджер. На приеме у моего друга нам с вами не удалось пообщаться, но ваши друзья уверили меня, что вы поддержите идею с производством огневиски. - Блейз говорил очень профессионально, якобы с уважением, но в глазах его не было ни капли.   Сидя на удобном стуле, он сверил ее глазами. У них что-то вроде слизеринского прикола откровенно разглядывать ее? Но его осматривание немного отличалось. Блейз смотрел ей в душу, а не на внешность и казалось, видел ее на сквозь. Все обиды, боль и гнев, что таились внутри, но были прикрыты образом милой девушки, принимающей свою судьбу.   - Забини. - прервавшись, Уизли сделал вид, что кашлянул, дабы поправиться. - Мистер Забини, нам будут бесплатно давать наш алкоголь?   Гермиона воздержалась, чтобы не хлопнуть себя по лбу, в последний момент. Иногда она радовалась, что Уизли на приемах не открывает свой рот. Потому что из него вечно вылетала какая-то несвязная хрень. Умение общаться с партнерами и высшим обществом отсутствовало напрочь. Не позорился бы перед Блейзом. Лучше бы делал вид, что все понимает и молчал.   - Конечно. - улыбнувшись, Забини сверкнул белыми зубами. Ему доставляло невероятное удовольствие видеть как рыжеволосый идиот с алкоголизмом позорит своих друзей. Для того, чтобы настолько не уметь разговаривать, нужно еще учиться. Видимо, у семейки Уизли раньше были проблемы с деньгами, а теперь с интеллектом. Какой-то замкнутый круг ограниченности.   Гермиона приступила к завтраку, тщательно прожевывая пищу. Она не поднимала глаз на гостя, боясь увидеть понимание в его глазах. Ей было страшно, что он может понять, что ее сломали. Гермиона придерживалась установки: пусть друзья делают с ней то, что хотят, лишь бы общество оставалось в неведении касаемо ее статуса. Для всех она должна оставаться их подругой, героиней войны. Будто бы она с ними на равных. Ей не нужна жалость, не нужны насмешки над ее глупостью, над тем, что она позволила с собой так поступать.   - Когда мы с вами увидимся в следующий раз для дегустации напитка? - обратился к гостю Поттер, деловито поправив очки.   - В пятницу мистер Малфой проводит прием. - Забини зыркнул на Гермиону всего на пару секунд. Но этого хватило, чтобы она ощутила его взгляд. - Приглашение уже должно было прийти Вам, поскольку вы были в числе первых, кому оно было отправлено. Это будет небольшое мероприятие, на котором и будет проведена дегустация нового напитка.     - Отпад. - прокомментировал речь  гостя Рон, жуя панкейки.   В это время перед Гермионой стоял завтрак из овсянки без сахара и фруктов и чая. Друзья считали, что ей нужно поддерживать небольшой вес, чтобы выглядеть хрупкой и нежной.   - Отлично, мы примем приглашение мистера Малфоя. Рады сотрудничеству с Вами, мистер Забини. Надеемся, что оно будет приятным и взаимовыгодным.   - Тогда я вынужден попрощаться с Вами,  у меня еще запланированы несколько встреч. До встречи в пятницу.   Не дожидаясь ответа, Блейз покинул столовую.   Трансгрессия на территории дома была запрещена для всех, кроме Рона и Гарри, поэтому ему пришлось пешком покидать особняк. Однако, это было нормой для подобных домов. Трансгрессию запрещали для того, чтобы обезопасить себя и свою семью от неожиданных гостей. В случае Золотого Трио еще и от неожиданных побегов.   - Домработница доложила, что ты сегодня вела себя неподобающе.   Гермиона уже ждала своего наказания за неповиновение. Опустив голову, она сжала челюсти. Гарри выглядел очень недовольным, в отличие от Рональда, у которого похоже проявлялись садистские повадки. И последний факт больше всего пугал Гермиону. Наказания Рона были жестокими и делал он это с особым удовольствием.   - Мне надоело каждый раз отчитывать тебя за нарушение порядка, который мы устанавливаем ради твоего же блага. Иди в зал номер два. Рон придет через десять минут, нам нужно кое-что обсудить. Если ты не понимаешь по другому, будет так.   Глаза слезились, когда он входила в злосчастный зал. Это была ее личная комната пыток, где, обычно Рон, наказывал ее за провинности. Иногда это был круциатус, иногда магическая дуэль, при этом никто палочку ей не выдавал. Периодически ее просто били руками, но это больше был подчерк Гарри. В комнате не было вещей, кроме стула,  к которому бывшую гриффиндорку могли приковывать. Стоя посреди зала, она дожидалась своего мучителя. На душе скреблись кошки, хотелось завыть от досады и ущемленной гордости. Но она продолжала стоять, упрямо опустив голову. Даже когда Рон вошел в комнату. У него в руках был кнут, орудие для порки. Тонкий предмет больно бил, оставляя отметины, которые заживали по скромным расчетам около недели. Лечебные зелья ей тоже не давали, за исключения случаев, где ее жизни угрожала опасность. В остальных случаях, она могла рассчитывать только на собственную способность заживления.   - Спина. - коротко и ясно. Место для порки было выбрано.   Гермиона медленно расстегнула платье, стягивая его до пояса, сняла лиф. Она перекинула волосы вперед, разделив их на две части. Грудь скрылась под тяжелыми кудрями. А вот спина осталась полностью обнаженной.   - Я не буду обездвиживать тебя, привязывать. - с улыбкой сказал Рон. - Но за каждый шаг ты будешь получать еще пять ударов. Начальная ставка семь.   Скрестив руки на груди, бывшая гриффиндорка еще плотнее стиснула челюсти. Она знала, что будет фактически нереально продержаться все семь ударов и не сделать ни одного шага. Каждый удар аналогичен ожогу от предмета нагретого примерно до ста пятидесяти градусов.  После четвертого кожа начинает рваться. А следами остаются красные рубцы в виде длинных полос. Рон целенаправленно использовал именно кнут, чтобы было больнее.   - Ты будешь считать в слух.   Он измывался над ней, с каждым дополнением утяжеляя наказание. И это всего лишь за то, что она отвоевала право помыться в одиночестве, нарушила их указания.   Первый удар обжег спину и Гермиона заскулила не разжимая челюсти. Жжение на коже было таким, будто к ней прикоснулись паяльником. Дернувшись на месте, Гермиона ни сделала ни шага, чем вызвала недовольное сопение Уизли. Он снова отвел руку для того чтобы хорошенько замахнуться, но ждал пока бывшая гриффиндорка начнет считать.   - Один. - всхлипнула она, тут же сцепив зубы обратно, чтобы не разрыдаться.   Новый замах и новый удар по обнаженной спине.   - Два! - выкрикнула она, слезы полились из глаз цвета шоколада.   Она по прежнему не шагнула. Сгибалась пополам, стискивая предплечья руками, оставляя синяки сама себе. Жгучее ощущение распространялось на всю спину. Две одинаковых длинных полосы контрастировали со светлым оттенком кожи. Было страшно представить, что нужно перетерпеть еще пять ударов кнутом.