***
За ночь Виталий изучил социальные и не очень сети и вычислил, где может находиться Марго. Выяснил, что придется ехать загород. И с этой новостью разбудил утром Диму. Еще раз убедил, что ехать им нужно вдвоём, чтобы уж точно всё получилось, ну или не усугубить ситуацию. Поняв, что от него не отстанут и это и в его интересах, Дима встал и быстро собрался. Предположил, что нужно бы взять с собой уменьшившихся и поселившихся в планшете друзей. И поделился этим предположением с Дубининым. — Не надо, — заверил в ответ Дубинин. — Я всё обдумал. И не спорь. — Как я могу? Тебе виднее.***
Увидев перед собой Маргариту Пушкину, Виталий забыл всё, что хотел сказать: заготовленную ночью речь, причины, по которым приехал и почему рядом с ним ещё кто-то. Захотелось испариться и появиться на противоположной стороне планеты. Но проблема от этого не перестала бы существовать. И Хакимов тычет локтем в бок, то ли пытается вернуть в реальность, то ли сам забыл, зачем приехали. Мотнув головой Дубинин вернулся в реальность, почувствовал, что выглядят они сейчас как два школьника, прогулявших уроки и куривших за углом. Захотелось курить. Но сначала набраться смелости и решить главную проблему. — Марго, — Виталий хотел обнять Пушкину, но она отшагнула. — Маргарита Анатольевна, простите меня. Я больше так не буду. — Не обещай то, что не сможешь выполнить, — Снэйк снова ткнул Дубинина локтем. - И меня тоже простите. — И он прав, — заметила Пушкина. — И за что же вас простить? — За хамство, несдержанность и аморальное поведение, — Виталий смотрит на носки своих ботинок. — Я готов пересмотреть своё поведение. — Я тоже готов, — Дима согласно кивнул. — А к тебе у меня вопросов нет, — Марго поймала на себе отрешенно спокойный взгляд Снэйка. — Тебе случайно досталось. Но мне понравилось. — Что понравилось? — зачем-то решил уточнить Дима и сам испугался от того, что ляпнул лишнее. — Ваши концерты. Хоть фантазию размяли, — Марго отошла в сторону. — Проходите, Алик вам всё расскажет. А мне надо подумать. — Алик? Почему-то представив Грановского в образе черного колдуна, Виталий снова захотел курить. Представил, что может сотворить Грановский, если ему что-то не понравится. Вспомнил, что отступать некуда и поздно. Марго проводила гостей в комнату, а сама ушла на кухню. Осмотревшись в комнате, мужчины увидели лишь бутылку из тёмного стекла на столе и дымчатого Мейн-куна, сидящего, как статуя, в кресле. И никакого Грановского. Кот показался Виталию знакомым. Тем самым, которого увидел рядом с Пушкиной на концерте. И, возможно, тем, который подсунул Попову вино. — Добрый день, — обратился к коту Дима, так никого больше не увидел в помещении. — Вы и есть Алик? А Виталий просто волнуется. Дубинин молча кивнул в знак согласия с тем, что он волнуется, борясь с желанием высказаться по поводу говорящего кота и всего накопившегося по его милость. — Я. Очень приятно, — мурлыкнул кот. — Но в вашем случае и на данный момент, не особо оно доброе. — Есть такое. И поэтому мы здесь. Вы ведь можете всё исправить? — Исправить всё можете только вы сами. И вот вино, которое вам понадобится, — сообщил кот, подвинув лапой бутылку. — Точнее не вам, а вашим друзьям. — Спасибо, — доброжелательно улыбнувшись, Виталий забрал бутылку, посмотрел в сторону кухни. — Это всё? — Не совсем, — мурлыкнул кот. — Не всё так просто. Чтобы оно подействовало, вам требуется повторить события того дня, собраться той же компанией, в том же месте. Чем больше совпадений, тем надёжнее. И при этом осознавать, за что вам это всё. Взглянув на кота, Виталий мысленно выругался. Представить, как он всё это вывезет, сразу не получилось. Взглянув на Диму и поймав на себе его уверенный не терпящий возражений взгляд, понял, что вывезут и других вариантов у них просто нет. — Я понял, — Виталий кивнул. — Что-то ещё? — Этого достаточно. А госпожа желает отдыхать. Чуть ли не поклонившись Марго и её коту, музыканты поспешили на свежий воздух. В этот момент Виталию показалось, что он надышался каких-то сильно дурманящих паров. Но вспомнив всё, что он уже видел и принял, принял и это. — Но это же почти год ждать до следующего феста, — мрачно заключил Дубинин, завернув бутылку в ткань и убрав на заднее сидение в машине. — Зачем ждать? — А ты знаешь как убедить организаторов поменять всю идею и график фестиваля? Так далеко ты точно не ходил. — Лучше тебе не знать, куда и сколько раз я ходил, — Дима улыбнулся. — Но кто сказал, что мы не можем организовать фест сами? — Никто не говорил. Ты уверен? — Вполне. Персонал, лишенный страхов и здравых мыслей, у нас есть, опыт концертов организованных на чистой дури и за неприличные деньги есть, а мест куда нас ещё не отправляли, уже не осталось. Глеб готов пить горящий бензин и танцевать на углях, чтобы выбраться из планшета, особенно после бесед с Валерой о высоких материях. На что способен и готов Миша, я даже представить боюсь. И остальные, думаю, тоже. — Угу. Прикинув возможный расклад, Виталий поморщился. Но снова вспомнил, сколько всего сложного и вообще невозможного он уже организовал в основном своими силами. И в сравнении с концертами группы в ее новом необычном состоянии организация фестиваля уже не кажется чем-то сложным. — Можем сегодня этим и заняться, — предложил Дима. — Угу. Не будем откладывать.***
— А ты садист, — дождавшись, когда гости уйдут, Марго вышла из своего укрытия, похлопала коту. — Изощренный. — Пытаюсь соответствовать Вам, моя госпожа, — мурлыкнул кот. — Пусть не думают, что всё так просто. — Думаю, они и забыли, когда было просто. Хотя ты, как всегда, прав. — Вот и я об этом. Нужно будет проследить? — Не сегодня. Пусть переварят информацию. И думаю, сейчас они ничего не перепутают.***
Увидев перед собой Виталия Алексеевича, Дмитрия Абдуловича и их взгляды, не терпящие возражений, организатор сам предложил нужную им площадку. На их любых самых бредовых и плохо выполнимых условиях. Удалось собрать все группы и артистов, присутствовавших на предыдущем фестивале. Никто не отказался, а некоторые даже перенесли свои ранее запланированные концерты. Быстро замутили рекламу. Дубинину удалось убедить близких в своей адекватности и его пустили домой. В один из дней, зайдя в студию, Виталий обнаружил там идеальный порядок, отремонтированные гитары, про которые все, казалось, давно забыли. На диване обнаружился лист А1 с начерченной схемой и пояснениями. Взглянув на схему, Виталий улыбнулся. Понимая, что при всём уважении к трудам Макса и Володи, желанию и готовности на всё Миши и Приста, без магии она работать не будет, а, если всё пойдёт по плану, то вообще не понадобится. Рассказывать про свой поход к Марго и дальнейший план действий не стал. На листе обнаружились отдыхающие Миша и Макс. Переместив их на пульт, Виталий убрал схему, сам расположился на диване. Потребовалось еще подумать. Дима тоже не стал пока никому рассказывать про поездку с Дубининым. Рассказал про предстоящий фестиваль и попросил Валеру не грузить Глеба сложными размышлениями о высоком. Вроде всё складывается так, как надо, кроме одного крохотного, но принципиально важного момента. Но спрашивать у людей неудобно, и сам себя не очень вменяемым посчитал бы после таких вопросов. Раньше. А с Яндексом просто согласен. Ведь если залить вино в планшет, он с вероятностью девяносто девять и девять процентов превратится в кирпич. А другого способа угостить его этим магическим зельем пока не находится. Глядя на барабанную палочку в руке, Дима предположил, что вопрос может решиться в процессе, когда начнут совпадать другие моменты фестиваля. — Зачем портить технику поинтересовался Аркадин. Он прекрасно может выйти из планшета. Только стесняется. — Что? — выронив палочку, Дима посмотрел на Валеру. — Говорю, он может выйти из планшета, но стесняется. — С чего ты взял? — Сам видел. И нет, не приглючилось, — обняв гитару, Валера устроился на диване. — Крохотный черный человечек в белой маске. Пытался стырить мою сигарету и покурить, но с зажигалкой не справился. Так хоть бы попросил, я же не зверь. — И мысли читать умеешь? — Ты громко думал. И про фест тоже. — А так даже проще, — Дима улыбнулся.***
Виталий пытался думать тихо, но его это не спасло. Третий глаз Максимуса заглянул в его голову. Мысленно же удалось пообщаться по душам. И это оказалось значительно проще, чем формулировать всё словами и предложениями. В процессе к этому мысленному диалогу подключились и остальные. Всё приняли и на всё согласились. Без споров и с надеждой.***
В назначенный день в то же время все выехали на площадку. Группы расположили в том же порядке, что и в прошлый раз. Всё до минуты. Показалось, что и другие группы включились в эту игру. Или всё само так закрутилось без договоренности. Те же движения те же сет листы, тот же технический персонал. Даже Виталий разогнал всех эльфов и программистов и пригласил прежних техников. Ничего объяснять не стал и не потребовалось. Вот на экране появился Глеб, а на сцене Дима и Валера. Всё по плану. А за ними Ария. Дождь немного стих. Доиграв сет, Виталий спустился со сцены. Техники пронесли мимо гитары, передний пластик с бас-бочки и микрофон. Пошли в палатку. Вино-зелье уже там, кто-то догадался прикупить соломинки. Как столько винища влезет в крохотных фиксиков, Дима не понял, но Виталий заверил, что влезет. Мимо пронесли планшет. И тоже в палатку. Дима попросил сфотографировать его на фоне сцены, после прибежал Аркадин. И все пошли в палатку. Вина уже не осталось, чему уже никто не удивился. Даже Глеб ради такого случая покинул свой планшет Кто-то вспомнил про водку и она тут же появилась. Начали в палатке, продолжили в гостинице. Специально забронировали те же самые номера. Когда стало накрывать, Виталий поместил друзей на кровать, сам лёг на пол, укрывшись курткой. Дима с Валерой забрали планшет и пошли по своим номерам. Планшет оставили в отдельном номере.***
Проснувшись утром, Миша почувствовал, что ему тесно, но тепло. За окном шумит дождь, перед кроватью на тумбе стоит телевизор, а на экране какой-то мультик без звука. Возле тумбы на полу спит Виталий, укрывшись курткой. В процессе приходит понимание, что тесно от того, что он на кровати не один. С одной стороны Макс, с другой — Прист, а за Максом еще и Холстинин. Как умудрились уместиться на одной кровати и не попадать, осталась загадкой. Но на это плевать. Просто приятно от того, что тесно. Ведь это значит, что всё сработало и они смогли вернуться в свой прежний облик и размер. Из одежды, кажется, только трусы и носок, почему-то один, но и на это сейчас плевать. Почувствовав тесноту и шевеления рядом, Сергей проснулся. Открыв глаза, увидел Мишу, его оголенное плечо, нормальное лицо и нормальные не светящиеся волосы. Улыбнулся. Предположил, что и сам он выглядит значительно лучше, чем прошлым вечером. В порыве эмоций обнял Мишу. От шевеления проснулся Максим, в процессе понял, что он уже обнимает Мишу. Чувствуя, что тесно, сам он не в костюме, Миша тоже без него и выглядит вполне себе спокойным и довольным, а волосы его не светятся, предположил, что вино, хоть и вонючее было, но подействовало. Холстинин проснулся, неосознанно почувствовав, что может свалиться с кровати. Успел удержаться и двинуться ближе к Удалову. Ну это по его возражениям стало понятно, что это Макс. После стало понятно, что он — Холстинин — уже не зеленый человечек, а вполне полноразмерный гитарист, способный чувствовать и сейчас желающий есть. И эти чувства и желания очень порадовали. Даже тот факт, что чуть не свалился с дивана.***
Проснувшись утром, Дима отправился искать санузел. Краем глаза заметил Аркадина, отдыхающего на полу. На обратном пути остановился у номера Дубинина, прислушался. Воплей не слышно, но всё равно интересно. Повернув ручку, приоткрыл дверь. — Проходи. Не стесняйся, — пригласил Сергей, повернув голову к двери. — Как видишь, подействовало. — Вижу, — Дима улыбнулся. — Схожу Глеба проверить. — Проверь. Выйдя из номера, Дима дошел до двери, где должен быть Глеб, снова прислушался. Собравшись с силами, открыл дверь. Всё так, как и должно быть. Глеб спит на кровати, на столе пепельница с окурками, сигареты спертые у Аркадина и где-то добытая бутылка коньяка. Когда Глеб всё успел, Дима выяснять не стал. Просто пошел к себе. Валеру будить не стал. Самому захотелось покурить для лучшего принятия. Результат достигнут, удалось вернуть всё на свои места и в привычном размере, но до сих пор не верится, не получается расслабиться и не укладывается в голове всё, что происходило. С этими мыслями Дима вышел из гостиницы. На свежем воздухе стало попроще. Вот и Виталий, не осознав вновь изменения, вышел покурить. Перед этим, правда наобнимался со всеми, попросил прощения за всё, что вспомнил, и пообещал не сильно и без грубостей спорить с Пушкиной.