Крики минувшего времени

      Одиннадцать часов вечера. Именно к этому времени гамми удалось вернуться в Долину. Кое-кто, а именно, Ворчун, что не удивительно, бурчал и недовольствовался тем, что приехал в Урсалию просто так, за весь день не сделав ничего полезного. С одной стороны, он прав, с другой — сделал большое дело. Ворчун был в точности уверен, что поступил правильно, будто именно так и нужно — защитил Густо самой грязной ложью. — Хорошо, с этим мы разобрались. Сейчас можете заниматься чем угодно. — Заявил Ворчун, не вылезая вслед за остальными из тачки. — Ты собрался куда-то ещё? — Немного неуверенно спросил Толстун после того случая; образ злого на него Ворчуна всё никак не выходил из головы. — Да, я должен кое-с-чем разобраться и мне не нужно постороннее присутствие. — Приготовился запустить транспорт. — Густо? — Заинтересовалась Бабушка. — Верно. Если всё будет хорошо, Арти сообщит вам. — Замолчал… — А если дела совсем пойдут плохо, мы явимся сюда в Долину. — Но Ворчун. Почему бы нам не собраться и не приехать к нему всем вместе? — Выдвинул Колдун свои предложения. — Нет, нет и ещё раз нет! Исключено! Я хочу сам лично разобраться, почему он так быстро слинял с той встречи. Допрошу, так называемого принца… Нажал на рычаг, не желая слушать что-либо в ответ. Машина мгновенно рванула с места и помчалась в другой конец леса. Минут, так, через пять, он уже выходил из-под земли, открыв люк. Обнаружив, что лифт поднят прямо у выхода из пещеры, он вздохнул, убедившись в своих догадках, куда мог деться художник. Дёрнув верёвку и двинув её в сторону, сделал перевес, от чего лифт бесшумно, но с еле слышымым скрежетом подъёмника, спустился вниз. Зашёл, без проблем поднялся, ступил за порог. Густо нигде не было видно, как и его тукана тоже. — Спит? — Прошёл дальше. Иногда Ворчун задавался вопросом, как Густо мог засыпать под такой громкий шум водопада? Если без каких-либо проблем, то он даже не будет удивлён, что этот мишка не повертит и ухом от одного звука бомбёжки рядом с его домом. В груди бурого гамми засело не очень хорошее предчувствие… — Ау, есть кто живой? — Сам не зная зачем, Ворчун стал задавать весьма глупые вопросы, зная, что на них могут не ответить. Его комната… Стоило лидеру только вступить в её пределы, как в него самого летит что-то не совсем тяжёлое, но мягкое. Было достаточно темно, поэтому он слегка напугался того, что врезалось ему в морду. На ощупь — подушка. — Густо? — Я тебе так просто не дамся, кретин… — Из темноты раздался его злой, почти рычащий голос, от которооо по спине лидера прошлись мурашки неприязни и мелкого страха. — Эй, ты чего? — Зашёл он в его комнату, разыскивая силуэт глазами только привыкающими к темноте. — Это я — Ворчун! Тишина. По холодному каменному полу раздался звук аккуратных шагов откуда-то слева, приближающихся к бурому мишке. Ворчун обернулся и, не успевает он что-либо произнести, как вдруг возле него загарается маленькая свеча — единственный источник света в студии. Лидер, увидев вялый внешний вид художника, всё же не смог сдеражть на себе слабой улыбки на лице, ведь, только сейчас за весь день ему удалось с ним увидеться снова. Густо не выглядел изрядно потрёпанным и усталым, но глаза передавали небольшую тревогу и страх, судя по тому, как мишка лениво совершал мелкие движения, он долгое время сидел в одной неподвижной позе, но это только следует предположить. — Ты спал? В ответ Густо постранному сощурил глаза, немного прижав уши, словно он вглядывался в стоящего перед ним Ворчуна. Подойдя чуть ближе, он как будто пришёл в сознание. — Ворчун, это действительно ты! — Быстро поставил свечу на комод и в одном прыжке бросился к нему в объятия. — Эй! Ты как будто несколько лет меня не видел! — Немного удивился его странностям, но ответил взаимностью на его крепкий захват. Ворчун чувствовал, что здесь что-то не так, ведь он ещё ни разу не видел Густо в таком непривычном для него проявлении. Его явно что-то пугало… — Я пришёл к тебе после того, как вернулся в Долину. Дела прошли не совсем гладко, но не беспокойся, я всё разрулил, как только смог. — Чуть отстранился от Густо и нежно коснулся его щеки. — Успокойся… Мишка с небесно-голубой шёрсткой, как не странно, но тут же повиновался последнему слову, как будто это одна из основных команд. Густо, закрыв глаза, ласково потёрся об его руку, будто всё это время он нуждался только в этом. Художник молчал, зная, что слова Ворчуна на этом ещё не закончены. — Ну? И почему же я вдруг стал для тебя кретином? — Без какого-либо недовльства спросил Ворчун, чтобы не накалять обстановку. — П-прости… Мне показалось, что вы привели сюда моего отца… Возможно я немного поехал головой, но твой силуэт отчётливо напоминал мне него. И голос тоже… — Стал оправдываться самым, что ни на есть бредом. — Колдун всегда говорил, что от тревоги может показаться что угодно. Хорошо, этот вопрос закрыт. Я пришёл сюда с тобой, как следует, поговорить, потому что мой сегодняшний день в Урсалии оставил для меня довольно-таки много вопросов, касательных тебя. Арти здесь? — Нет… Он… Он улетел, оставив меня здесь одного и… В вобщем, Арти просто захотел немного полетать, вот и всё. — Уже настроившись на то, что разговор будет долгим, Густо ответил слегка наплевательски по поводу своей птицы. — Такое ощущение, что ты куда-то торопишься… Всё таки не рад меня видеть? — Ворчуну показалось странным, что художник произнёс всё словно в какой-то спешке. — Оу… Нет, нет, нет, оставайся! Всё в порядке… — Густо после этих предположений стал отнекиваться, что показалось ещё более странным. — И-извини — то начало дня… Оно… Показалось для меня таким тревожным, я не хотел, чтобы меня видели. Они приплыли сюда за мной! — Мишка пытался быть спокойным, но его кисти рук едва заметно, но находились в мелкой тряске. Лидер быстро схватился за его худую талию и встал перед ним вплотную. Это ответное действие заставило Густо остаться в немом недоумении. Руки бурого гамми стали аккуратно подниматься наверх, затрагивая некоторые уязвимые места. С такого мелкого растояния в мёртвой тишине Ворчун услышал то, как сердцебиение художника постепенно возвращалось в норму. Он успокаивается… Удовлетворившись результатом, Ворчун слабо улыбнулся — теперь допросить Густо будет проще простого. Добиться информации и полного доверия… — Я думаю, для нас обоих будет лучше, если мы устроимся где-нибудь поудобнее, и ты расскажешь мне всё, что посчитаешь нужным. Можешь мне довериться — буду знать только один я, без исключений! — Искосо в силу своего роста он странно поглядывал на Густо, который, в свою очередь, смотрел вниз — ему в глаза. — Н-ну, ладно… Только я… Художник был перебит. В его недосказанном слове читались неуверенность, недоверие. Родные ему гамми все ещё не знают, какой ценой он может достаться королю… А был он перебит внезапным крепким поцелуем. Ворчун в этот же миг впился в его губы, чтобы тот успокоился окончательно и доверился ему полностью. — Только что? — Продолжил он за ним его речь, как будто сейчас ничего и не было. — Я… — Густо оцепенел от неожиданности; уши и мордочка постепенно обретали пунцевый цвет. — Я уже забыл, что хотел сказать… — Вот и отлично, теперь можем начинать. Поверь мне, чем быстрее, мы всё обсудим, тем лучше будет. Через 15 минут… — Что?! — Ошарашенным взглядом посмотрел он на художника. — Погоди… Я не расслышал или тот плащ действительно был из…? — Да… — Значит, она не зря мне приснилась? — Отвёл взгляд к выходу, проверяя, не прилетела ли птица. После же Густо с небольшим напряжением посмотрел на лидера, не понимая, к чему он ведёт… — Кто, она? — Сжал лапу в кулак. Мишка пока что не совсем понимал о чём он говорит. Ворчун больше вытягивает из него ответы на свои вопросы, чем сам отвечает на другие. Тогда в голове творческого гамми сразу появилось небольшое подозрение, что вся эта кроткость его слов, вырванных из конекста в общении были произнесены не с проста. Как и ожидалось, на очередной нервный вопрос Густо Ворчун не ответил. «Ладно… Это был последний раз.» — Подумал он, смирившись с тем, что от этого лучше не станет. — Я просто выясняю всё, что мне нужно. Обещаю, что уже после я сам на всё тебе отвечу. — Пояснил Ворчун, чуть тревожно бегая глазами из-за пристального взора со стороны зеленоглазого. — Хах… После, это когда? — Усмехнулся он, не понимая, зачем произнёс это именно в таком тоне. — Когда попытаюсь помочь тебе. Я должен рассказать это всем остальным и барбикам тоже. Они уже задавали мне этот вопрос, касательно того, что… Кхм, цитирую: воот, Густо будет так счастлив снова увидеть своего отца, он так тосковал по дому, ты делаешь только хуууже… Ага… Тьфу! Не зря интуиция подсказала мне вовремя, что этот странный тип тот ещё тёмный маньяк со своими скелетами в шкафу. Остальные видели твой портрет так же, как и я… — Затем решил перевести тему, так как уже не знал, как договаривать. — Эм… Ты там такой милый. Наши, уже после моих высказываний, тоже отнеслись к появлению короля, как к тревожному сигналу. — Спасибо… — Полушёпотом ответил он, обняв и взявшись мёртвой хваткой за его шею. — Я… Я действительно рад тому, что вам не наплевать. Я буду до своей смерти всем вам обязан! — Не неси бред! Ничего ты не обязан! А теперь, я думаю, нам следует идти спать… Второй час… — Стоп. Ты не уходишь? — Немного наивно прозвучало от художника, что уже направлялся следом за Ворчуном в свою же комнату. — Ну да… Я не собираюсь возвращаться так поздно. Ты что-то имеешь против? Слишком странный вопрос, который я от тебя когда-либо слышал. — Обернулся лидер, глядя на весь интерьер. — Напомни, у тебя из всего только гамак? — Э-эм… Ну, если так хорошенько прибраться тут… Можно и кровать найти… — Стыдливо признался тот; дело в огромном бардаке, в основном из которых — испорченные холсты, они были тяжёлыми и загородили кровать со всех сторон, так и поверх неё… считай, её больше не было. — Мда… Придётся валяться на полу. — Погоди! Есть одна идея. Некоторое время спустя… Ворчун и Густо с трудом уместились на одном гамаке. Если же лидеру хорошо спалось в крепких объятиях художника, то второй же не был ни в одном глазу. С одной стороны всё хорошо — любимый гамми не забыл про него и пытается как-то разрулить его проблему… С другой — Наоми его не дождётся. Кто такая Наоми? Густо всё это время скрывал её существование от глаз всех гамми и Ворчуна в особенности. Что именно он испытывал к ней поначалу, так это животный и охватывающий в дрожь неописуемый страх. Позже чувства переросли в интерес… А теперь ему трудно даже взять и уйти, оставив спяшего Ворчуна одного. Теперь художник точно был убеждён, что красивые девушки его тоже привлекают. Если же лидер мог проводить с ним время в течении дня (в исключении ночных и редких уединений, конечно же), то встретиться с Наоми Густо мог лишь поздно ночью, когда уж точно никто не сможет помешать. Даже если мишка признаёт, что человеческая девушка более чем просто симпатизирует ему, он утверждает самого себя, что она не больше, чем просто подруга, что спасла ему жизнь в одну из злополучных ночей… Их встреча произошла задолго до того, как Ворчун и Густо поняли, что у них есть шанс быть друг другу гораздо ближе, чем они думали. Именно та ночь, которая решила судьбу Роточелли… — Густо, я думаю, в вашем лесу посреди ночи идти в одиночку не так уж и безопасно. Мне следует проводить тебя… — Говорил Кевин, глядя на полную луну, сверкающую в беззвёздном небе. — Ты серьёзно? Если ты проводишь меня, то как сам обратно то доберёшься? — Усмехнулся художник, как-то наплевательски ответив на предупреждение. — Игторну и гоблинам просто не к чему появляться на моём пути так просто, так ещё и в такое время. — Хорошо, будь осторожен… Доброй ночи. — Провожая из Данвина, королевский паж попрощался с ним и закрыл за художником люк потайного лаза. — Доброй. Если бы Густо тогда заранее думал своей головой, ничего бы и не случилось. Было два варианта: либо вылезти из другого лаза где-то неподалёку от замка, либо продолжить путь под землёй. Когда-то таким образом Густо уже проверял одну вещь — второй вариант гораздо дольше, поэтому художник надумал просто выйти наружу и пойти пешком, срезав через лес. Ночь. Никто его увидеть по сути не должен… И это стало ошибкой. Изганный из Данвина Роточелли срезал путь по той самой округе. Этот художник был так разозлён и обижен на весь мир, что буквально прямо сейчас он готов был наброситься и разорвать любого на куски, попадись бы кто ему на глаза. А кто именно попался, догадаться уже не так сложно… — Ты! — Краем глаза он заметил мишку в кустах, который не ожидал его встретить тут. — Ты испортил мне жизнь! Ты запятнал моё честное имя! Человек крепко схватился рукой за его алый шарфик. Густо не смог убежать, было слишком поздно… — Отпусти меня, идиот! Что ты попытаешься этим добиться? Ты сделаешь только хуже… — Хуже здесь будет только тебе! — Не переставал возмущаться он, резко швырнув его в дальнее дерево. Густо едва смог понять, что сейчас произошло. Сильный удар головой обо что-то сбил его напрочь с ориентира. Он каким-то образом забыл, откуда его швырнули… Тем временем человек, чьи глаза в порывах гнева залились кровью уже быстрым шагом направлялся к мишке. Здесь Густо снова ничего не сумел предпринять. Ни убежать, ни сопротивляться… Только сильно укусить его за руку, когда тот хотел схватиться за его шею. Рука человека была прокушена чуть ли не насквозь. Роточелли завопил от внезапной атаки: — Цветастая дрянь! — Со всей силы пнул Густо ногой в живот, пока тот уже хотел встать и убежать от него как можно дальше, не разбирая дороги… теперь же из его рта потекло небольшое изобилие крови, в глазах потемнело. Он слышал, что некоторые люди по отношению к другим существам бывают очень жестокими… Но на полном серьёзе убедился в этом на себе, почувстовав, как сильная боль сковала его тело, не позволив издать даже самый малейший звук. Пока Густо лежал и пытался дышать, Роточелли нагнулся к нему, развязал петлю шарфа на его шее, завязал обратно, принявшись туго затягивать петлю, чтобы задушить. — Теперь ты знаешь, каково мне сейчас… — Злорадно усмехнулся человек, издеваясь над мишкой. — Представь, что чувствовал бы ты, оказавшись в такой ситуации… Я знал, что мишки гамми — сушества волшебные, но не думал, что настолько глупые… Роточелли не останавливался, продолжал свой монолог в ожидании, когда Густо падёт на землю замертво. Но случилось… Это… Многочисленные удары ножом по его спине пронеслись, как один разряд молнии. Он заорал… Некто подкрался к нему сзади, и ни с того ни с сего принялся наносить ему ножевые ранения. Десять… Пятнадцать… Больше… Ловкая женская ручка провела холодным лезвием по его горлу, вспоров сонную артерию. Свершилась расправа… Но справедливая ли? Женская фигура пнула тело мёртвого художника. Оно укатилось в канаву, что располагалась на окраине леса. Последнее, что помнил Густо, так это чёрные облегаюшие брюки, испачканные с грязи башмаки… Когда спасшая жизнь нагнулась к нему, то он смог разглядеть в ней короткую бордовую тунику. Капюшон не давал разглядеть её волосы… Лицо скрывала маска… Нет… Огромный голый череп неизвестного животного, зафиксированный на её лице с помощью ленты… Страх заменили художнику боль, но бежать он не был в состоянии… Девушка с любопытством глядела на него, не делая абсолютно ничего такого, что могло бы ему навредить… — Хей? Всё в порядке? — Раздался озадаченный вопрос девушки после того, как она коснулась в то место, куда его ударили. После Густо ничего не помнил… ___________ Даже вспоминая о той страшной ночи, что могла бы быть для него последней, художник глядел в потолок с улыбкой на лице, продолжая лежать в обнимку с Ворчуном. Если не Наоми (как он позже узнает её имя), то он бы сейчас не испытывал всё счастье, которое он получил… «Надеюсь, Наоми простит меня, если я не явлюсь к ней на сей раз…» — Подумал он, начиная засыпать. Тем времнем девушка поджидала его на окраине обрыва в совершенно другой части леса. Именно там случались их каждые встречи. Она чувствовала, что этой ночью может всё пойти под откос, но верность этому заленоглазому мишке не позволяла уходить ей, только оставаться на месте. Странный звук позади неё, напоминающий хруст ветки раздаётся эхом. Наоми из интереса сняла свою маску, чтобы разглядеть получше, не пришёл ли кто… Лунный свет озарил её бледный цвет кожи, русые и короткие волосы, неопрятно по большей мере вскинутые направо, чёрная помада хорошо подчёркивала черты её лица. А голубые глаза… ярко светились при луне. — Кто здесь?