l love and believe

Илья слышит раздражающий звон будильника и от неожиданности слишком резко вскакивает, от чего в глазах темнеет, а головная боль начинает понемногу распространяться по всем участкам мозга. Вчерашний день он решил забыть с помощью сериалов и фильмов и смог заснуть лишь тогда, когда солнечные лучи начали просвечивать сквозь плотно задернутые шторы. Вслед за раздражающим будильником приходит сообщение от Димы. От него не было вестей со вчерашнего дня и это пугало Илью, потому что Дима тот самый друг, который обязан прислать тебе кучу сообщений подробного содержания. j_one: ты обо мне не вспомнишь пока я сам тебе не напишу? ppilix: прости, я проспал. уже выхожу. j_one: я уже здесь, давай быстрее. Умывшись холодной водой и еле как приведя себя в порядок, Илья хватает кожаную куртку цвета кофе, который он покупает каждое утро в кофейне напротив, закидывает рюкзак на плечо и хлопает дверью. Илья опоздал на пятнадцать минут, потому что была огромная очередь за кофе. Но зато от выпитого бодрящего напитка теперь он чувствует себя лучше, хотя от пару часов сладкого сна он бы не отказался. Диму он не видел с самого утра, на звонки и сообщения он все также не отвечает. Где пропала эта белка? Уже закончилась последняя пара, а его все нет и нет, зато студенты весь день разгорячено обсуждают чью-то драку и Илья среди кучи перешёптываний слышит имя Димы. Дима правда не хотел ввязываться в эту драку, но желание набить лицо Мирику было сильнее. Паша был прав, он и в правду ещё тот агрессор, в этом он убедился тогда, когда тот «случайно» пролил на него яблочный сок. Да и ладно, если бы они просто подрались, но им удалось привлечь внимание одного из преподавателей, которого вскоре один из парней случайно ударит. В конечном итоге обоих оставили убирать склад со старыми музыкальными инструментами. — Я даю вам ровно два часа на то, чтобы вы убрали весь этот хлам, — строго приказывает тот самый преподаватель незаметно потирая место удара. — Я зайду к вам позже. Желаю удачи! — он разворачивается и уходит, оставляя парней наедине друг с другом и кучей бесполезных вещей. Мирик находит где-то деревянный стул и деловито присаживается на него при этом надменно глядя на младшего. — Чего встал? Убирай. Дима еле сдерживается, чтобы не оставить у Мирика очередной синяк под глазом, но ему не хочется получить ещё больше неприятностей на свою голову, поэтому достает телефон и, видя кучу пропущенных звонков и сообщений, пишет Илье о том, что все в порядке и он позже обо всем расскажет, просто делает глубокий вдох и начинает убираться, пока Мирик играется со струнами сломанной гитары. — Господи, дай мне сил, — шепчет Дима и закатывает глаза.  Узнав обо всех подробностях последнего события, Илья лишь устало вздыхает и все-таки плетётся в библиотеку один, как-никак ему все равно надо прочесть кучу энциклопедий. На удивление, все коридоры были пусты и Илья был этому рад, ему будет проще сконцентрироваться на учебном материале. Садится за стол и открывает новый том. Илья уже не удивляется большим заголовкам, напеченными жирным шрифтом с громким названием «всеобщая история искусств» с кучей тем и просто читает, пытаясь запомнить хоть что-нибудь. После двух часов зубрёжки, Илья понимает, что пока ты не начнёшь учить предмет ради оценки или преподавателя, все у тебя будет хорошо. Его начинает тошнить от этого всего, поэтому он просто издаёт мучительный стон, опрокидывается на спинку стула и закрывает глаза. — Все нормально? — доносится откуда-то чей-то сладкий голос, от которого Илья вздрагивает и роняет рядом лежащий карандаш. — Прости, я тебя напугал? Это был Ким Сынмин. Старшекурсник с прекрасным голосом и самый старший парень из «бродячих». Илья действительно удивился его появлению. — А, нет, все нормально, — запинаясь, произнёс Илья и поднимает с пола упавший карандаш. — Ты же тут давно сидишь, — подмечает он садясь рядом с Ильей, тем самым немного настораживая его. — Почему? — Ну… — немного жмётся он. — Я нагрубил преподавателю за то, что он поставил мне не ту оценку, которую я хотел и это что-то своего рода наказание. Сынмин делает максимально задумчивое и немного удивленное лицо. — Ты не похож на того, кто грубит учителям, — отвечает он. — И что тебе больше всего непонятно? — Скорее всего Эгейское искусство, — отвечает он с полной уверенностью. Сынмин двигает к себе учебник и после нескольких секунд чтения возмущается: — Это ведь так легко, что тут непонятного? Сынмин берет карандаш и пустой лист бумаги и начинает чертить схему, по которой вскоре начинает объяснять и рассказывать Илье все по данной теме. Илье стало настолько интересно, что он буквально вжился в весь рассказ Сынмина. Он рассказал ему не только о Эгейском искусстве, но и о искусстве Гомеровской Греции, Греческой архаики, классики и ранней классике. Илья никогда в жизни не получал столько информации за один раз, но смог облегчить себе жизнь в три раза и все благодаря Сынмину. За все это время Сынмин показался Илье не таким уж и плохим, наоборот очень даже приятным. У него милый смех, красивая улыбка, а ещё он очень общительный. — Думаю, на сегодня с тебя хватит, а то ты уже на ходу засыпаешь, — проговаривает он смеясь. — Вау, я и в правду начал что-то понимать в этом, — отвечает он. — Спасибо тебе, без твоей помощи я бы так и сидел. Откуда ты столько всего знаешь? — Не благодари, я просто всю жизнь был отличником. — подмигивает тот. — Ладно, мне пора, нужно встретиться с друзьями. Удачи, Илья! Илья даже толком ничего не успевает ответить, как Сынмин скрывается за дверью библиотеки, оставив рыжеволосого в одиночестве и в недоумении. Видимо, сегодня ему не удастся узнать причину внезапного появления и такой же внезапной помощи Сынмина, поэтому решает на этом особо не зацикливаться и начинает потихоньку собирать вещи, чтобы наконец отправится домой. Сегодня он чувствует себя особенно усталым. Кажется, бессонная ночь дала о себе знать. Ноги жутко болят, шея ноет и спать хочется невыносимо, да и от еды он бы не отказался, одним кофе точно не наешься на целый день. Если он промедлит хотя бы одну секунду, то точно свалится где-нибудь по пути домой. Выйдя из библиотеки он кидает взгляд на широкий подоконник, на котором обычно сидят бродячие после уроков, но сегодня здесь никого нет, поэтому Илья решает прилечь ненадолго, но затем веки начинают тяжелеть, тело становится ватным, а сам Илья начинает засыпать, параллельно слыша чьи-то голоса: — Это что, друг того самого Димы, с которым подрался Мирик? — обладатели голосов, по-видимому, приближаются, но Илье становится почему-то так плевать. — Они нас преследуют что ли? Погоди, он что, заснул?  У Димы нервы на пределе. Мало того, что этот бестолковый даже не удосужился поднять свою пятую точку, чтобы хоть что-то сделать, так ещё и не упускает малейшей возможности сказать какую-нибудь колкую фразу в его сторону, ехидно смеясь. Ему не терпится поскорее свалить из этого места, чтобы не сорваться и окончательно не избить этого надоедливого бездельника. Но вот Мирик снова кидает очередную обидную шутку в сторону Димы и тот уже не выдерживает. — Закрой свой рот ради всего святого, — неожиданно подаёт голос он. — Я задел твои чувства? Прости меня, Димочка, я такой плохой человек. Что же мне теперь делать? — язвит Мирик. — Если ты забыл, то это из-за тебя, придурка, мы здесь, — отвечает Дима. — Правда что ли? — продолжает доводить Мирик. — Если бы ты, идиот, не вёл себя как ребёнок, то мы бы тут не сидели. — Идиот тут только ты, который не может держать свои спички при себе. — Ты сейчас намекнул на то, что у меня ноги тонкие?! — повышает голос старший, поднимаясь с деревянного стула. — Вау, как ты догадался? — отвечает Дима, но в одно мгновение оказывается поваленным на пол и над ним же со злобным лицом нависает сам Мирик. — Слезь с меня, придурок! — Если ты ещё раз назовёшь меня придурком, — Мирик оказывается неожиданно слишком близко к лицу Димы. — Я вырву твой язык. Его слова гулом разносятся в голове и теперь не на шутку пугают младшего. На протяжении нескольких минут они просто смотрят друг на друга и оба подмечают красивые черты лица. У Мирика красивые кошачьи глаза и длинные ресницы, идеально белоснежное лицо, освещённое оставшимися лучами солнца, будто бы сияет, так и хочется к ней прикоснуться, и губы, клубничного цвета, Дима будто бы мысленно пробует их на вкус и неосознанно облизывает свои. Но все мысли сразу улетучиваются, когда он все же чувствует клубничные губы на своих и даже не сопротивляется, полностью растворяясь в поцелуе. Мирик лишь сильнее сжимает руки младшего, а второй рукой проводит по шее, чувствуя как у того от малейшего прикосновения бежит табун мурашек и ему это чертовски нравится. Только через несколько мгновений оба осознают всю суть происходящего и резко отстраняются друг от друга. Мирик смотрит куда угодно, но не на Диму, а сам Дима тяжело дышит будто бы кросс пробежал и даже шевельнуться не смеет. — Если кто-нибудь об этом узнает — я тебя лично прикончу. — Мирик хватает свою рюкзак и даже не оглядываясь уходит, громко хлопнув дверью. Дима не понимает, что только что произошло и не понимает, что только что почувствовал, но сердце бешено стучит, а привкус клубники всё ещё остаётся во рту предвещая за собой кучу неприятностей. Он встает с пола и нарушает тишину только одной фразой, которую говорит сам себе: — Это полный пиздец.  Илья зарывается с головой в тёплое одеяло и чувствует себя максимально хорошо несмотря на жуткую головную боль и ноющие части тела, но когда открывает глаза находит в себе силы резко вскочить и начать оглядываться по сторонам. Он находится в совершенно чужой квартире. Сон как рукой снимает и за ним приходит паника. Илья не припоминал, чтобы соглашался оставаться у кого-то дома. Единственное, что он запомнил, это то, как Сынмин помог ему в учебном материале и то, как он присел на подоконник, чтобы просто отдохнуть, но, по-видимому, случайно уснул. Комната выглядела настолько уютной, что Илье даже не хотелось из неё выходить: большая кровать, заправленная шерстяным одеялом, куча мягких игрушек, плакаты групп и моделей на стенах, гирлянды и закреплённые на них фотографии. На одной из фотографий он видит Пашу и Чанбина, потом Мирика и Чонина, затем и Сынмина с Ваней, а ещё общую фотографию бродячих. Их улыбки были такими искренними и лучезарными, по ним было видно, что они действительно по-особенному счастливы, когда все вместе. Они выглядели как самая настоящая семья. От этого Илье становится тепло на душе. В этот момент в комнату кто-то заходит и этот кто-то сам Чанбин. Чан немного удивляется, когда видит уже давно проснувшегося Илью и мило улыбается ему. — О, Илья, ты проснулся? — с английским акцентом спрашивает Чан и садится на край кровати. — Как ты себя чувствуешь? — Немного болит голова, но я в порядке, — отвечает он как ни в чем не бывало, словно они с Чанбином давние знакомые. — Почему я здесь? — Сынмин и Чонин нашли тебя спящего на нашем месте возле библиотеки, — рассказывает Чан. — Ты выглядел бледным и уставшим, а ещё ты не просыпался, поэтому эти двое решили тебя привести сюда, потому что волновались за твоё самочувствие. — Оу, это так мило с вашей стороны… — Илья был действительно тронут. — Но я не хочу быть для вас какой-то проблемой, я мог бы поехать домой. — Ты чего? Конечно же ты не будешь для нас проблемой, — отвечает Чан. — Мы бы были очень рады, если бы ты остался сегодня у нас. Тем более автобусы уже не ездят и в этой квартире нас только двое, так что не переживай. Илья все ещё немного колеблется, но слова Чанбина звучали убедительно, поэтому все же решает остаться. Ему и так не оставят выбора. После этого Чан зовёт Илью на кухню, где уже давно был приготовлен ужин. Чанбин сразу же понравился Илье. Он был очень добр к нему и относился как к младшему брату. Они нашли кучу общих тем для разговора, поэтому Илья начал надеятся, что они смогут стать хорошими друзьями. Чан, также как и Паша, извинился за поведение Мирика и сказал, что тот на самом деле сожалеет, но Илье было уже как-то все равно. У Чанбина начал звонить телефон, а через несколько минут кто-то позвонил в дверь и Чан пошёл открывать. Илья услышал удивлённый возглас Чана, а затем на проходе появился сам Мирик, но на Илью он даже не обратил внимания и ушёл в соседнюю комнату. — Эй, Мирик, не хочешь поздороваться с нашим гостем? — кричит Чан с кухни облокачиваясь о стену. Мирик недоуменно заглядывает в кухню, а затем будто бы теряет дар речи и единственное, что он смог сказать это: — Твой друг — придурок, — затем уходит и начинает копошиться в других комнатах. — Ты как всегда в своём репертуаре, — раздраженно проговаривает Чан и с силой тащит его к Илье. — Может извинишься? — Ах, да, точно, — вспоминает он. — Прости меня, за то, что подставил тебе подножку, я поступил как идиот и мне очень жаль. — Илья доброжелательно улыбается, Чан выглядит как гордый отец, а Мирик почему-то резко начинает краснеть, — Но твой друг всё равно придурок. Чанбин закатывает глаза и выталкивает его за дверь, чтобы тот не наговорил ещё чего-нибудь. Мирик забирает то, что забыл у Чанбина и уходит, оставив их вновь наедине. — Давай забудем, — говорит Чан и садится с Ильей, наливая чай в чашки, — Кстати, только что звонил Паша и сказал, что сейчас придёт. Скорее всего вы будете в одной комнате. Илья от неожиданности давится горячим напитком и прокашливается, а Чан еле сдерживает смех. — Круто, а ты один будешь в комнате? — спрашивает Илья с надеждой в голосе. — Да, но всю ночь я буду работать над аранжировкой, а я не хочу тебя будить, поэтому будет лучше, если вы с Пашей будете вместе. Илья ему улыбается и говорит, что всё в порядке и ему всё равно. Чан верит и вскоре даёт Илье свои домашние вещи и тёплые носочки. Они сидят у Паши в комнате и до сих пор мило беседуют друг с другом, но идиллию разрушает внезапно зашедший Паша, который удивился появлению обоих в своей комнате, но переведя взгляд на Илью, у него заметно появляется мелкий огонёк в глазах. — Паш, где ты так долго был? — спрашивает Чан, пока Паша снимает с себя кожаную куртку и устало вздыхая проводит рукой по волосам. — У Соми, — отвечает он безразлично, — Я так устал. — Представляю, как вам было весело, — смеётся он, на что Паша лишь улыбается, а Илья даже понятия не имеет о чем они. — Не против если Илья поспит с тобой? Он себя плохо чувствовал, поэтому он здесь. — Конечно, без проблем. — Отлично, тогда я оставлю вас одних и пойду к себе в комнату. Сладких снов. Илья попивает чай с малиной и листает ленту инстаграма, но даже не углубляется в соцсеть, а думает о какой-то Соми и о том, кто она для Паши. Но потом он отбрасывает все свои мысли об этом и блокирует телефон, потому что считает это странным и смотрит на Пашу, который улыбается в телефон. Пашу это бесит. — Ты не против, если я здесь переоденусь? — спрашивает неожиданно Паша все также уткнувшись в телефон. — Нет, не против, — отвечает Илья и сразу же об этом жалеет, потому что начинает представлять всю красоту, что скрывается под рубашкой Паши. Но даже этого он не успевает сделать, когда все же видит рельефный пресс, подкаченную спину и руки Паши, о котором мечтают все девушки университета и не только. Илья думает, что Паша выглядит лучше Аполлона, когда стоит прямо перед ним с расстёгнутой рубашкой, цепочкой на джинсах, взъерошенными волосами и влажными губами. Он уже полчаса возится с кожаными ремнями прицепленными на рубашку и начинает раздражаться. — Давай помогу, — Илья подходит к Паше вплотную и помогает расстегнуть ремни. Пока он возился с его ремнями, Паша ни на секунду не сводил глаз с Ильи, изучая каждый миллиметр его кукольного австралийского личика, заставляя того до жути смутится, а руки предательски задрожать. Илья случайно тянет ремень на себя, чтобы наконец отцепить его от рубашки, что у него выходит сразу же, но своими действиями он заставляет Пашу ненароком прильнуть к нему. Паша пользуется моментом и хватается за чужую талию и вот тогда Илья начинает реально паниковать. Что за неожиданный всплеск интереса к нему? Паша даже не думает отстраняться даже после того, как Илья начинает ёрзать в его руках и отталкивать от себя. Его это забавляет. — Отпусти меня, — произносит Илья, но на Пашу это никак не влияет, поэтому начинает ещё сильнее злится, — Убери руки, извращенец. — Ты милый, когда злишься, — смеётся тот, — Поспишь со мной или мы не будем спать вообще? Илья останавливается, смотрит на Пашу с широко раскрытыми глазами и даже понятия не имеет, что ему нужно предпринять, потому что кровать действительно одна, а их двое. И вообще, что значит «не спать вообще»? Он уже тысячу раз пожалел, что решил остаться. Лучше бы он уснул в универе и прочитал ещё пару книг, чем был здесь в одной комнате с этим извращенцем. — Я лучше на улице посплю, чем с тобой, понял? А теперь убери свои гребанные руки от меня. — Какие мы грозные, а если нет? — спрашивает с полной уверенностью в голосе. Зато у Ильи улетучивается всякая уверенность, когда Паша резкими движениями кидает его на кровать нависая над ним и смотрит на него как смотрит обычно хищник на свою добычу. Он буквально пожирает глазами Илью. — Ты совсем ебанулся? Слезь с меня. — Сначала скажи мне, что со мной будет, если я не отпущу тебя. Илья понятия не имеет, что ему сказать и просто пытается оттолкнуть его от себя, но Паша берет его руки и сжимает в своей одной над его головой. — Даже и не думай, — грозно говорит он, приближаясь к кукольному лицу. Рубашка падает с плеч, оголяя острые ключицы и белоснежную кожу юношеского тела. Его руки плавно пробираются под футболку Ильи, заставляя извиваться под Пашей. Илья выгибается в спине и даже сказать ничего не может, потому что все бестолку, а когда силы его покидают, Паша ухмыляется, поднимает его лицо за подбородок и шепчет прямо в губы. — Илья, будь хорошим мальчиком, не зли меня. Поначалу рыжеволосый сопротивляется, но потом расслабляется под влажными и такими желанными губами Паши. Он заставляет Илью почувствовать то, что Илья никогда не чувствовал раньше. Со временем Илья сам поддаётся навстречу Паше и проявляет какую-то инициативу. Паша это замечает и отпускает его руки, которые сразу же притягивают его за плечи. Он не хочет этого, потому что считает это неправильным, но губы Паши слишком сладкие, чтобы им как-то противодействовать, поэтому переворачивает Пашу на спину и переплетает с ним пальцы. Паша улыбается в поцелуй и сжимает бёдра Ильи углубляя поцелуй. Но внутренний голос Ильи продолжает кричать о том, что так не должно быть и Илья слушается его и отстраняется от Паши. Ему неловко и стыдно за себя. Он не понимает, что на него нашло. Через минуту в комнату без стука заходит Мирик с каким-то очень важным объявлением. — Тук-тук, Пашечкааа, — слащаво произносит Мирик и застывает, когда видит смущенного Илью и Пашу без рубашки на одной кровати и обоих с красными губами. — Вы тут совокуплялись что ли? — Чего тебе надо? — сразу спрашивает Паша, потому что знает, что Илья готов провалится сквозь землю от такого вопроса. — Как ты разговариваешь со старшими? — возмущается он. — У нас завтра выступление вообще-то и сейчас самое время для репетиции. — В час ночи? — Что ты так спрашиваешь, как будто в первый раз? Теряешь свои навыки, Паш. — Вот ещё, — фыркает Паша вставая с кровати. — Подожди меня немного, мне нужно одеться. — Твой парень, кажется, будет расстроен твоим уходом. — Я не его парень, — подаёт грубоватый голос Ильи, заставляя обоих подскочить. — Виноват. Паша, давай быстрее, — кидает Мирик и поскорее удаляется из комнаты. Пока Паша одевался, они оба и словом не обмолвились. Илью наполняли смешанные чувства и огромное количество эмоций от ранее пережитого. Он чувствует себя какой-то проституткой, но одновременно чувствует теплоту на душе. Ему нужно столько времени, чтобы это все переварить, а ещё нужен совет Димы, которому самому нужна целая куча советов. Паша уже собирается выходить из комнаты, оставив Илью совсем одного, но он не мог спокойно смотреть на это обреченное лицо и решает подойти к нему и садится перед ним на корточки. — Эй, посмотри на меня, — зовёт его Паша и Илья не спеша поднимает голову. — Мне очень жаль, если я вдруг ранил твои чувства. Прости меня. Но знаешь… — Паша начинает колебаться и его глаза начинают бегать по всем углам комнаты, но затем включает свой режим уверенного и горячего парня и вновь приближается к лицу Ильи. — Ты волшебный мальчик, Илья. — Он целует рыжеволосого в щеку и встаёт, чтобы наконец уйти. У Ильи появилась новая куча вопросов, но, кажется, Паша что-то чувствует к нему, хотя, кто знает этих лавеласов. Илья — , — окликает его Паша выглядывая из-за двери. — У тебя клевые губы. Надеюсь, это не последний наш поцелуй, — Паша улыбается по-кошачьи и уходит, оставив Илью одного.