Единство сильнейших

      Здесь всегда было темно, сколько себя помнил маленький экзорцист. Наступала ночь, и вокруг гас весь свет, но это не мешало ему выбираться из комнаты и разгуливать по местности.       Мальчик девяти лет шел по темному коридору в направлении, известном лишь ему. Он пересек пару лестничных пролетов и оказался около большой двустворчатой двери, которая на удивление всегда была открыта. Он толкнул дверь и вошел внутрь. Его окружили гигантские серые стены, множество огромных труб. Он прошел вглубь не то зала, не то лаборатории. На полу повсюду были глубокие бассейны, наполненные желтой светящейся жидкостью. Он видел внутри них «спящих» детей. Ребенок подошел поближе к вмонтированному в пол резервуару, присел и, оперевшись ручками о край, посмотрел в водную гладь, силясь разглядеть неведомых пока ему жителей водных клеток. Под толщей жидкости едва ли угадывался силуэт человеческого тела, совсем юного, а вот отражение самого гостя можно было очень хорошо разглядеть. Подойди кто сзади и опусти взгляд в воду, встретился бы с внимательными глазами цвета пасмурного неба на милом, по-детски пухленьком, лице, обрамленном медными волосами. Вот только выражение лица совсем не соответствовало возрасту, уж слишком суровым взглядом малыш всматривался в воду и хмурил бровки.       Что он хотел увидеть? Знал ли он? Или ждал, когда человечек внутри этого бассейна проснется? Ответа на этот вопрос он не находил, поэтому, каждый раз, когда в подразделении наступала тишина, он приходил сюда и смотрел на «спящих» уже в течение трех долгих лет с момента, как попал сюда. Иногда его здесь ловил доктор Эдгар.       Молодой, очень добрый мужчина. Аллен всегда сравнивал его волосы и глаза с цветом солнца. Красивые, золотистые. Он никогда не ругался, не повышал голос. Всегда заботился о нем, чему-то обучал. А ведь при первой встрече Аллен проявил себя не с лучшей стороны. Воспитываемый далеко не в храме наук или обители порядка, благочестия и морали, Аллен понахватался всего того, с чем и взрослым юношам редко приходилось иметь дело. Характер у мальчика, одним словом, был не сахар. Враждебность, ослиное упрямство и скверный язык были отнюдь не всеми составляющими этой «цветочной» композиции. Жизнь на улице, незадолго до прибытия в Орден, также, рукой заботливого флориста, вложила свои стебли в букет, и к всему вышеперечисленному добавились скрытность и нелюдимость. Мало кто смог бы и полчаса провести с такой колючкой, и это при закрытом рте…       Эдгар был первым, кто протянул ребенку руку, не скривил губ в отвращении к беспризорнику. И даже если эту руку постоянно кусали, мужчина не прекращал своих попыток дотянуться до, в сущности, ребенка, обделенного любовью и заботой. Аллен злился, огрызался, а, оставаясь один на один со своими мыслями, задавался вопросом, сколько еще к нему будут лезть? Много. Долго. И крайне настойчиво. Шаг за шагом пробиваясь сквозь возведенные щиты, Эдгар постепенно завоевывал если не доверие, то толику терпения к своей персоне уж точно.       Не сказать, что на помощнике главы азиатского подразделения Эдгаре Чан Мартине свет клином сошелся. Стены шестого азиатского института стали домом для многих служителей Ватикана, но именно Чан, не без участия коллег-ученых, заботился о маленьком экзорцисте. Первый год жизни в Ордене всех работников Аллен делил на нейтральных и потенциально опасных. Так было проще избежать… разочарования. Не столь сильно мальчик верил в привязанность и дружбу. Уж лучше было быть одному — целей будешь. Однако со временем или, правильнее сказать, с подачи постоянно крутящегося рядом Эдгара, экзорцист постепенно притирался к людям, выстраивая определенные связи. Глава азиатского подразделения Тви Чан в Аллене вызывала приступы дрожи — грозная женщина, хоть с мальчиком и была мила. Позже, наблюдая за Тви, Аллен даже проникся некой толикой уважения к женщине. Подчиненных Тви ребенок сразу отнес к категории нейтральных. Странные люди, которые постоянно улыбались при виде него, Аллена смущали и дико раздражали. Он не привык к такому отношению, отчего первое время, встречая в коридоре кого-то из ученых, просто сбегал. Со временем отношения улучшились, на сколько это было возможно. Сирлис и Рени Эпстейны, отец и дочь, как потом подслушал Аллен, были учеными до мозга костей, все свое внимание они уделяли телам в бассейнах и до юного экзорциста им не было никакого дела. Единственные, кто у мальчика вызывал необъяснимый страх — Вороны. Служители Церкви безликими куклами, обвешанными балахонами, закрывающими лицо, бродили по коридорам Ордена. Молчаливые и, казалось, бездушные они одним своим присутствием пускали стайки мурашек по телу мальчика, заставляя волосы на теле вставать дыбом. Враги, определено враги. Из всего этого многообразия лиц, Аллен четко выделял для себя лишь Эдгара. Приставучий, улыбчивый доктор занял определенную нишу в сердце мальчика, и со временем Аллен стал наслаждаться каждым мгновением, проведенным рядом с Чаном. Конечно, ему он этого никогда не скажет.       Мальчик сел рядом с бассейном и начал напевать под нос какую-то колыбельную. Откуда она взялась, он не помнил. Эдгар точно никогда не пел ему. Да и другие ученые тоже. Одолеваемый скукой разум подкидывал все более причудливые мотивы, и Аллен запел чуть громче. Дети в бассейнах оказались не только хорошими собеседниками, но и благодарными слушателями.       Впервые, этот зал Аллен обнаружил, бродя по коридорам Ордена, выискивая темные закоулки, где можно было спрятаться от чрезмерного внимания его наблюдателя. Цель хоть и прагматическая, но также приправленная чисто детской потребностью знать все и вся. Проще выжить там, где все углы известны. Руководствуясь этим правилом, Аллен расхаживал по бесконечным коридорам, заглядывая чуть ли ни во все двери, если, конечно, они были открыты. Но не во все помещения ему был ход, и попадись он на глаза там, где его и по определению не должно было быть, так Аллена сразу под белые рученьки вели к Эдгару. Многочисленные провалы в ходе этой маленькой экспедиции Аллена не останавливали, и, улучив момент, он снова отправлялся в путь. Так он и наткнулся на лабораторию, где растили тела. Тогда он долго бродил среди светящихся провалов в полу, а заметив шевеление под толщей странной люминесцентной жидкости, Аллен присел у края и протянул руку. Взыграл интерес, который рьяно требовал удовлетворения.       — Не трогай! — раздался резкий оклик, и мальчик, испугавшись, отскочил от края бассейна, резко оборачиваясь на голос. — Тебе нельзя здесь находиться! Чем только Эдгар занимается! Ренни Эпстейн, а это была именно она, зеленоглазая блондинка с короткими волосами, раздраженно скривила губы и, чеканя каждый шаг, направилась к ребенку. Аллен нахмурился, что-то засопев себе под нос. Женщина добралась до ребенка, с силой схватила его за руку, до боли сжимая запястье, и потащила на выход.       — Пошли, паршивец. Чтоб я тебя больше здесь не видела, ты меня понял?! Получили тогда все, и Аллен, и его «нянька». Потом Эдгар еще долго объяснял разозленному до чертиков ребенку, что не все помещения безопасны, и отчитывали его лишь потому, что волновались о его здоровье.       «Скорее потому, что Эпстейн — сука», — подумал Аллен, но в слух этого не сказал.       С тех пор, мало что изменилось, Эпстейн все еще оставалась сукой, а Аллена манил зал. Вездесущее желание — знать все, помогло ему и здесь… Вторые экзорцисты. Так назвал тела в бассейнах один из работников исследовательского центра. Ребенок тогда мало что понял из разговора, но несколько моментов для себя уяснил: они дети, живые и скоро проснутся. Мальчик стал частенько заглядывать в лабораторию, тайно конечно, и следить за телами. Тут ему нравилось, было тихо и спокойно, никаких взрослых, никакой опасности. Он знал, чего ожидать от здешних обитателей — ничего — поэтому чувствовал себя здесь относительно комфортно. Иногда он «радовал» детей легкими разговорами, чаще всего жалобами на взрослых, но ничего личного. Свое надо хранить в тайне, даже от спящих.       Вот и сегодня Аллен вновь забрел сюда, решив скрыться, на этот раз, от мозгодробительных истязательств Эдгара. Подарив невольным слушателям пару колыбельных, он опустил голову на колени, тяжело вздохнул и уныло протянул.       — Скучно…       — Тебе «веселья» мало? Я попрошу Чана, он добавит. Ты все сделал, что он тебе задал? — грозно спросил девичий голос. Аллен мученически простонал, с ленцой поворачивая голову к входу.       — Я не могу, — раздраженно прошипел он. — Не дается мне эта математика, да на кой черт мне сдалось это дерьмо.       –За языком следи, мелкий! — отчитала его Фоу.       С хранителем врат Азиатского подразделения Аллена познакомил Чан, желая привить ребенку хоть каплю дружелюбия. Он подумал, что Фоу, выглядящая как ребенок, станет неплохой компанией маленькому нелюдимому зверьку. К сожалению, для Эдгара, эту мысль он озвучил в слух, за что был избит, сильно и жестко. Девчонка хорошо дралась, а как самозабвенно она колотила Эдгара… Интересная. Нейтральная. Фоу иногда приглядывала за Алленом, когда ученый был сильно занят, но с ней не было скучно. Она сама пару раз показывала ему лаборатории, все равно без нее он войти туда бы не смог, и вылавливала в коридорах в ходе «экспедиций», но никому не сообщала, лишь отводила обратно в комнату. И вот, она опять его нашла.       — Ты кушать любишь? — хитро спросила Фоу.       –Конечно. — Аллен удивленно поднял брови. — «Что за тупой вопрос, все любят».       — Не научишься считать, так и еды себе купить не сможешь. — протянула Фоу, закидывая руки за голову. Железобетонный аргумент, на который Аллену было нечего ответить. Он отвернулся, обхватывая коленки руками, и уставился перед собой, что-то серьезно обдумывая. Фоу, несдвинувшаяся с места, облокотилась на стену, с ехидством наблюдая за мыслительной деятельностью мальчишки. Тут по залу раздался разочарованный вздох.       — Блять… — простонал Аллен, тяжело поднимаясь на ноги, морально настраиваясь на многочасовые пытки, так щедро предоставляемые ему демонами с незатейливыми именами «Сложение», «Деление», «Умножение» и, сука, «Вычитание».       — Речь! Оторвать бы тебе язык… — устало произнесла хранитель. — Пошли, мелкий проказник, будешь обеспечивать себе сытую жизнь. Аллен скривился, выслушивая нотации. Опять двадцать пять. Злоебучие нравоучения. Он подошел к хранительнице, и они вместе направились к выходу. Уже в дверях они услышали всплеск жидкости в одном из резервуаров и тяжелую отдышку.       Тяжелые хрипы, плеск воды и кашель громкий, бьющий по барабанным перепонкам разрезали пространство. Вслед за этим раздался звук сирены и голос из громкоговорителя.       — Научному отделу. Замечен всплеск активности объекта А-3 проекта «Второй». Ответственным срочно явиться в пятую лабораторию! — мужской голос еще дважды проговорил объявление и затих. В коридоре послышался топот ног и нестройный хор голосов. Тяжелые створки дверей распахнулись, и на пороге появился доктор Эдгар, отдающий кому-то сзади приказы.       — Передайте смотрителю в офис, что первый готов. Подготовьте медикаменты и полотенца. Повернувшись обратно ко входу и уже было направившись в сторону одного из бассейнов, Эдгар заметил Фоу, держащую Аллена за руку. Он тяжело вздохнул, неодобрительно покачав головой, но тут его губы растянулись в легкой улыбке, и он подошел к мальчику, кладя руку ему на голову и растрепывая волосы.       — Аллен, ну сколько я говорил не играть здесь… — принялся отчитывать он подопечного. Аллен засопел и отвернулся, смотря на ребенка, ровестника, который пытался самостоятельно выбраться из жидкости. Аллен вырвался из нежных поглаживай и двинулся к нему, опускаясь рядом с ним на колени и хватая за руки, помогая выбраться из бассейна.       — Вот он сейчас тут утопнет, с вас потом смотритель кожу живьем сдерет, — нараспев проговорил Аллен, растягивая губы в садистской улыбке. Эдгар тяжело сглотнул, пальцем оттягивая, казалось, змеей сжавший шею воротник рубашки, и резво побежал к ребенку, начиная внешний осмотр.       — Ты как? Слышишь меня? Видишь? — спросил ученый, прощупывая пульс.       Расфокусированным взглядом, ребенок, мальчик — как успел заметить Аллен — посмотрел на доктора и медленно кивнул. Ученый улыбнулся, закутал в только принесенное коллегой полотенце мальчишку, и повел его на выход из лаборатории. Полный осмотр только предстоит. Уже на выходе он обернулся в сторону Хранителя.       — Отведи, пожалуйста, Аллена в комнату. — затем обратился к подопечному. — А я пока позабочусь о твоем новом друге. — И столь заразительно и придурковато улыбнулся, что у Аллена аж живот скрутило. Он покраснел, скрестил руки на груди и угрюмо ответил.       — А вот это я уже сам решу… — оставил последнее слово за собой ребенок и отправился прочь из лаборатории.       «Не нужны мне друзья».