Гори, Нотр-Дам-де-Пари!

      С момента этой внезапной домашней фотосессии прошло около недели. Скарамучча старался отслеживать прогресс Кадзухи в его тренировках, и, когда появлялось время, он сам пытался как-то править его ошибки. В целом все было не так плохо, и во многом из-за лица начинающей модели. То, что бы оно ни выражало, всегда оставалось красивым и фотогеничным. Проблемы возникли в другом. Как оказалось, Каэдэхара просто не мог понять, как нужно было правильно ходить. Раз за разом он то путался в шагах, то ускорял, то замедлял ритм, не мог расслабить руки. Что ж, кто бы мог подумать, что такая банальная вещь, как обычная ходьба, вызовет столько проблем. Кроме того, Аякса удалось бы выдернуть в следующий раз лишь на выходных, ведь он был занят своей новой коллекцией. Да и не он один.       Переступив через себя, Скара все же решил убрать несколько лишних деталей из отрисованных эскизов, про которые ему сказала преподавательница. Он также успел сходить и купить себе ткани, даже смог построить несколько чертежей под Кадзуху, ведомый запалом. Все было готово для того, чтобы начать шить, но была лишь одна проблема: ходить на пары было обязательным мероприятием, а они отнимали большую часть дня, выматывали и заставляли надеяться, что перед грядущим показом преподаватели сжалятся над теми, кто шил на него, и позволят заниматься лишь своими коллекциями. А пока…       Перед глазами студента была большая светлая аудитория с достаточно высокими потолками, большими окнами и ворохом одногруппников, черкающими на листах бумаги свои наброски к будущей картине. Этот вид немного удручал, ведь рисовать приходилось одну из преподавательниц в преклонном возрасте, сидящую на стуле, словно та была королевой Англии. — Соблюдайте свето-тень, покажите, как прекрасно падают лучи на ее волосы, как она контрастирует с видом из окна и фруктами на столе. Хочу увидеть от вас шедевры! Возможно, даже тройки смогу выставить, — весьма увлеченно произносил высокий мужчина в своем неизменном сером кардигане, рубашке и брюках. — Опять это его «возможно, смогу поставить тройки», — недовольный тон Моны, стоящей по правую сторону, отвлек от полного безразличия к словам преподавателя. — Ага, говорит так, но все равно ставит тройки редко, — хмыкнул в ответ Скарамучча, пытаясь параллельно обдумать тему, на которую будет его рисунок. — На первом курсе и двойки ставил. Вообще-то неприятно было. Кто знает, что будет у него в голове в этот раз, — сложив руки на груди, продолжала то ли паниковать, то ли убеждать себя в этом девушка. — Что на этот раз возьмешь за идею? — Тебе-то какая разница? — выгнул бровь парень, отходя от мольберта на два шага назад.       Он, конечно, был не против поделиться тем, о чем думал, но сегодня не хотелось. Просто было не очень хорошее настроение наряду со странным предчувствием того, что должно было что-то случиться. Даже на картине отражалось это нетерпение и желание поскорее вернуться домой. Линии были рваные, беспорядочные, набросанные даже не совсем понятно для чего. Скара вновь хотел чего-то, что могло бы напугать его учителей. Возможно, пририсовать к лицу старушки демона? Или же взять тему смерти и жизни после нее? Или надеть на нее фашистскую символику и окрасить остальной фон во взрывы гранат? Дизайнер не видел ничего предосудительного в том, чтобы использовать темы, которые мало кто стал бы понимать. — Скарамучча, снова хулиганишь? — спросил голос со стороны, заставивший оторвать взгляд от созерцания все еще чистого холста и перевести его на подошедшего преподавателя. — Давай-давай, но не переусердствуй. Сделай фрукты аппетитней и натуру более ломаной, может, тогда выйдет что-то стоящее? И закрути все в спирали, может, даже добавь вот тут и вот тут… — мужчина пару раз черкнул карандашом, ломая предварительную задумку. — Вот так будет лучше, жду от тебя шедевра, — улыбнулся он и отошел в сторону Моны.       На замечания преподавателя парень мог только вздохнуть. Он не особо горел желанием переворачивать все в абстракционизм, но раз так сказали, то придется делать. Иначе вновь на просмотре его будут обходить стороной.       Возвращаясь домой, Скара чувствовал, что он действительно устал после этого затяжного дня с тремя парами подряд по рисунку и одной парой по истории моды. Хотелось только плюхнуться на кровать, подмять под себя подушку и больше ничего не делать. Его радовало, что с приходом в его квартиру Кадзухи стало гораздо проще в плане домашних дел. Тот уже несколько дней кряду готовил еду и иногда прибирался. В общем и целом, если не модель, то домохозяин из него получился бы отменный. За прошедшие несколько дней и сумасшедшее, доходящее до пика вдохновение улеглось на душе, теперь же обращаясь каким-то странным чувством счастья, которое приходилось испытывать крайне редко. Разве что бессонницы стали для него обычным делом. Если днем проблем хватало, чтобы забить ими всю голову, то перед сном возвращались мысли о том, насколько на самом деле было тяжело. Насколько хрупкое и недолгое счастье парень поймал в свои ладони.       Идя по уже знакомым улицам, он осматривал округу под одну из любимых песен, поставленную в наушниках. Все казалось каким-то новым, и прерывать это чувство не хотелось. Глаза будто бы распахнулись, ловили каждую деталь: деревья в парке по ту сторону дороги, стили проходящих мимо людей, небольшие магазинчики и подъезды. И все было таким… живым.       Вдохнув воздух глубже в грудь, Скарамучча нашел в себе огромное желание сделать хоть что-то для того, чтобы оставить эти эмоции на долгое и долгое время. Будь то домашняя работа или же шитье — подошло бы что угодно. А может быть, стоило вытащить Кадзуху и сфотографировать его где-нибудь. После прошедшей фотосессии у них дома времени на то, чтобы посмотреть результат, не было, хотя это и оставалось интересным. Может быть, именно этим стоило заняться сегодня?       За ворохом идей и соображений Скара не заметил, как дошел до поворота на свою улицу, но было в ее пейзаже то, чего не должно было быть.       Издалека заметив, что перед железными дверцами калитки стоит знакомый высокий силуэт, парень хотел было развернуться и погулять еще какое-то время. В нем не было никакого желания портить себе настроение, но, вопреки намерениям, ноги сами повели его ко входу в дом, руководясь мыслью «Просто делай вид, что вы не знакомы». — Скара! — воскликнул голос впереди, но дизайнер прикрыл глаза, решая игнорировать своего «бывшего», если того вообще можно было так назвать.       Скарамучча как можно спокойнее открыл магнитом вход и уже хотел было уходить, но его дернули за плечо, возвращая на пару шагов назад. — Что еще? Отпусти меня! — несдержанно воскликнул он, пытаясь вырвать из хватки свою руку, но внезапно перед его лицом оказался букет.       Удивленно моргнув, парень понял, что вместо привычных цветов в нем были катушки ниток разных цветов, сетка, в которую те были завернуты, оказалась перевязана сантиметровой лентой. Такое вряд ли можно было встретить в обычных магазинах, и неосознанно, но внутри что-то дрогнуло. — Прошу, прости меня. Я сказал глупость. Ты мне нравишься, я понял это, когда ты ушел. Если вы с тем парнем и правда не встречаетесь, вернись ко мне, — на одном дыхании выпалил Акира.       Ощутив в себе какую-то странную неприязнь и поток неопределенных мыслей, дизайнер вздохнул. Он прислонился к забору, прикрывая глаза и пережевывая все то, о чем думал ранее и о чем думал сейчас. Какая-то часть головы просила согласиться на предложение. Какой была вероятность того, что он получит хоть что-то от того, кого любил сейчас? А оставаться одному… Он все равно рано или поздно останется один, в чем был смысл тешить себя мимолетными иллюзиями?       Настроение резко упало, погружая в новую пучину осознания мыслей о том, что он не был подобного достоин. Скарамучча точно не знал, что именно в нем было не так. Может быть, он был недостаточно красив для «любви», возможно, он был слишком слаб для нее, но в любом случае не мог просто взять и предать свои чувства, которые уже точно появились по отношению к Кадзухе. — Дай мне время. Я должен подумать, — выдохнул в ответ дизайнер, забирая букет из чужих рук.       На лице модели скользнула радость и облегчение, которые вызвали новый поток отвращения к самому себе у Скара. Это было неправильно в любом случае. Согласится сейчас — будет жалеть сам, откажется позже — даст несбыточную надежду другому человеку. Согласиться позже, возможно, было хорошим вариантом. — Тогда… Я могу поцеловать тебя? — Я еще не согласился, — раздраженно бросил в ответ дизайнер, уже собираясь уходить, но его резко притянули обратно, опять разворачивая.       Он тяжело вздохнул от неожиданности, когда губы внезапно коснулись его щеки. По телу вновь прошелся неприятный осадок, но он смог сдержать в себе желание оттолкнуть парня в сторону. — Тогда я буду ждать твоего ответа, — довольно кивнул Акира, после чего развернулся в сторону улицы, уходя вдаль и оставляя после себя внутри дизайнера лишь смесь надежды хоть на какие-то чувства, отвращение к самому себе и явно испортившееся настроение.       «А ведь и он когда-то был моей музой», — пронеслось в мыслях у Скарамуччи, который опустил взгляд к асфальту. Он посмотрел на странный, но до забавного приятный букет, сжав тот покрепче в руке. Это было интересно. Никакого доверия, ни намека на бывшие чувства, но он готов был пойти на то, чтобы начинать встречаться с человеком, который уже один раз оставил на его сердце глубокую рану.       Из него будто бы вытянули все чувства и эмоции. Дойдя до двери квартиры и пройдя внутрь нее, Скара заметил, что свет не был включен. Тут было пусто. Наверное, Каэдэхара просто вышел куда-то. Может быть, в магазин, может быть, не выдержал и решил уйти вовсе. В любом случае в опустевшем взгляде больше не ощущалась жизнь мира вокруг. — Да сколько можно, — прошипел про себя парень, отшвыривая букет в сторону и присаживаясь прямо на входе.       Кажется, пора было бить новую татуировку. До каких мест на своем теле он еще мог дотянуться? До ног, живота или до шеи? Казалось, до всего разом. Это ощущение копошения чего-то под кожей, в венах и нервах заставляло зарыться ладонями в волосы и прислониться к холодной стене. Да, так было лучше. Намного лучше. Одиночество — привычная компания, с которой Скарамучча мог и побеседовать, и полежать в обнимку, и покричать, и разрушить все вокруг. Но оно оставило его, почувствовав предательство, когда кто-то чужой вошел в стены дома. Этот человек вытравливал его, как дезинсектор, и не только из квартиры, но и из сердца, которое наполнилось пустотой и пыталось заполнить ее остатками боли, которую еще ощущал дизайнер по ночам.       Проводив с утра своего соседа на учебу, Кадзуха занялся и собственной подготовкой: сделал несколько упражнений, уже самостоятельно пытался повторить модельные позы, стоя у зеркала, прибрался и, в конце концов, ближе к тому времени, когда Скара должен был вернуться, вышел в магазин за покупками. В планах было приготовить какую-нибудь рыбу, может быть, медовый соус и еще что-нибудь. Вопреки собственным ожиданиям и полной неуверенности, у него, кажется, начало получаться быть моделью. За это стоило отблагодарить приютившего его парня.       По подсчетам Каэдэхары он должен был успеть вернуться домой до того, как придет сосед. Было бы неловко, если бы пришлось готовить уже после его возвращения. Вряд ли Скарамучча был из тех, кто перекусывает в университете. Иначе он бы не был настолько худым, потому парень всегда старался делать что-то более питательное, иногда посмеиваясь про себя с того, как студент едва доедал порции и, по виду, готов был ложиться дальше спать.       Предвечерний день сопровождал парня, уже шедшего с пакетами в сторону дома. За все прошедшие пять дней он старался не заглядывать в свой телефон, чтобы не натыкаться на свой собственный триггер, а именно около нескольких десятков пропущенных звонков от родителей и родственников, попыток достучаться до него через мессенджеры, но теперь вопрос уже стоял ребром. Привыкнув к некой свободе, он уже не мог думать о том, что нужно было возвращаться домой, но документы… О том, как можно было забрать их менее травматично и без нарушения законов, приходилось думать каждый день. Попросить кого-то забрать? Но вряд ли хоть кто-то из этой семьи согласился бы на подобное. Прийти самому? Вряд ли его бы отпустили, скорее, закрыли в комнате, поставили на нее решетки и не выпустили бы больше никогда. Нужно было сделать что-то такое, чтобы родители полностью плюнули на него и больше никогда не писали. И все же, какими бы они ни были, Кадзуха не находил в себе ненависти к ним. В нем еще оставались теплые воспоминания, которые не хотелось бы перечеркивать раз и навсегда.       Всю дорогу пытаясь понять выходы из ситуации, парень завернул за поворот в сторону дома, перекладывая пакет из одной руки в другую, после чего поднял взгляд и увидел, как Скара целуется с уже знакомым парнем. В его руках лежал букет, кажется, он не был против.       Каэдэхара не понял, что именно заставило его это сделать, но он резко развернулся, прячась за углом ближайшего к нему дома. Точно, за всеми насущными проблемами и целями он успел забыть об этом странном, колком ощущении. Скара учтиво перестал касаться его больше меры, старался держать дистанцию, из-за чего удалось забыть о тех произошедших в субботу всплесках того, чего нельзя было объяснить. И вот сейчас опять.       Почему ему было так плохо видеть эту картину? И почему он так не хотел, чтобы его заметили? Кадзуха неуверенно, но попытался ответить себе на эти вопросы. Первое — ему просто было непривычно смотреть, как целуются два парня. Второе — он не хотел неловкости. Но едва ли это было приличным объяснением. Ему просто не хотелось это видеть, потому что внутри щелкало от негодования и перебивалось желанием побыстрее вернуть Скарамуччу домой и допросить его. Почему он водился с тем, кого, кажется, недолюбливал, к тому же принял в подарок букет?       Поставив пакеты на землю, Кадзуха выглянул из-за угла, замечая, что дизайнер скрылся за калиткой, а в его сторону двигался тот самый парень. Он выглядел действительно довольным, общался с кем-то по телефону, но обрывок, который Каэдэхара услышал краем уха, спрятавшись в тени дома, распалил в его сердце злость и негодование: — Да, любимый. Я уже иду. Встретимся у нашего места. Я буду где-то минут через пятнадцать.       «Что за черт?!» — воскликнул Кадзуха в собственных мыслях, плотно сжимая руку в кулак. Нет, кажется, это было не его дело. Как учили родители? «Не суй нос в чужие проблемы, они тебя не касаются. Люди должны сами разбираться со своими жизненными ситуациями». Но нет, разве он мог так просто оставить это без внимания? Скарамучча не был глупым парнем, он вряд ли упустит из внимания что-то подобное, но все же Каэдэхара не смог сдержать собственный внутренний позыв, выбегая вслед за парнем и ударяя коленом в его бок. — Какого хрена?! — воскликнул тот, пытаясь перехватить кулак, направленный уже в его лицо.