Молния памяти

Саске подскочил на кровати, и одеяло от такого рывка соскользнуло куда-то на пол. Пальцы до боли сжали влажную смятую простынь. Перед внутренним взором в хаотичном вальсе сменяли друг друга эпизоды сна: очертания залитой лунным светом улицы с бездыханными телами, образ родного человека с едкой ухмылкой на тонких губах, и тёмные, почти черные лужи крови. Дрожащими пальцами схватившись за спинку кровати, Учиха попытался встать. Понимание, что это был всего лишь сон, принесло невероятное облегчение. Схватив одеяло с пола, парень двинулся в сторону выхода и, недолго думая, пробрался в комнату напротив. Дверь оказалась не заперта. Итачи, как всегда, спал, развалившись на всю кровать. Длинные волосы хаотично разметались по белоснежной подушке. Из одежды на нем красовались пижамные штаны, а любимая футболка с изображением волчонка была задрана почти до самой шеи. — Брат, — тихо позвал Саске. Ноль реакции. — Итачи. Младший сел на малюсенький свободный клочок кровати и резко дернул брата за лодыжку. От такого внезапного нападения он дернулся назад, звонко приложился затылком о спинку кровати и зашипел от боли. Слушая витиеватые ругательства, Саске чуть не подавился собственным смехом. — Чего приперся? — спихнув гогочущего парня ногой с постели, Итачи натянул одеяло повыше и попытался сфокусировать взгляд. — Мне кошмар приснился, — слишком быстро успокоившись, ответил нежданный гость. — О тебе. Итачи сел, пристально рассматривая брата. Саске очень редко приходил к нему вот так, чтобы просто поговорить или спросить совета. Гораздо чаще строптивец предпочитал пойти покурить, чем доверить брату свои переживания. — Обо мне? — Да… прям реальный. Я помню каждую деталь и каждое слово. Там… во сне… у нас был очень большой дом и огромная семья. Знаешь, как клан. Ты по какой-то причине убил их всех… всех, кроме меня. И сбежал. Я остался один и возненавидел… Саске перевел взгляд на брата. Нет, сходство с тем ужасающим убийцей определенно есть… только этот, настоящий Итачи гораздо симпатичнее. Растрепанные волосы обрамляют бледное лицо. У него нет таких чудовищных синяков под глазами от стресса и недосыпа. Он улыбчивый и добрый. Большие, темные, обрамленные густыми ресницами глаза, вдруг наполнились театральными слезами. — Ты меня ненавидишь? — Нет, конечно. Откуда такой вывод? — Саске нахмурился. Логика Итачи иногда просто убивала. Совершенно никакой обоснованности. — Говорят, во сне можно увидеть свои истинные чувства к человеку. — С чего мне тебя ненавидеть? Ты… мой единственный брат, — Саске смущенно выдохнул. — И я тебя люблю. — Ты меня любишь?! — драматичных слез в глазах Итачи лишь добавилось. — Блядь, чему ты удивляешься?! Старший Учиха затащил взбесившегося парня к себе на кровать и усмехнулся. — Оставайся в моей постели. — Ты извращенец, Итачи! Я не такую любовь имел в виду! — Саске с трудом сдержал гадкую ухмылку. — О чем ты подумал, болван?.. Эх… А в детстве часто спал в моей комнате. — Да, пока ты не начал пинаться во сне. Итачи тихо рассмеялся. И вдруг, резко посерьезнел, чем вызвал у младшего брата новый ступор. — Давай обсудим твой сон. Саске укутался в одеяло как в кокон. Одна мысль об этом сне оставляла в душе какую-то странную гнетущую пустоту. Такую реальную и естественную, словно это был не сон — а самое настоящее воспоминание. — Я испугался. Итачи посмотрел на брата с некоторой подозрительностью. Нет, сегодня определённо творится что-то странное. Саске пришел не к кому-то, а к нему, не куда-то, а прямо в комнату, и вот так открыто делится своими душевными переживаниями. Может, завтра будет дождь из коров? Из коров, домов и людей? Ну, как после торнадо. — И еще… — младший Учиха показал запястье, демонстрируя странный след. — Вот. Не болит. Вообще. — Зачем ты снял бинт? — и как раньше не заметил? Ну да ладно, Итачи никогда не отличался внимательностью. — Это… Он осторожно коснулся потемневшей полоски пальцами. — Как будто от руки. — Я не помню, может, мы с Наруто схватились, когда молния ударила? И как нас вообще задело? Тарелка-то за перегородкой висит… — бормотал Саске. Старший по одному неуверенному голосу понял, насколько сильно это беспокоит его. — Эй, не переживай ты так. Вы живы и это главное. Честно, я и представить не могу, что значит твой сон, но ведь в реальности всё хорошо, верно? Мама с папой живы-здоровы и я не… убийца вроде как. Черные омуты на неуловимое мгновение задержались в чужих глазах. — Ничего себе, а ты умеешь прям старшим братом быть. — Ах ты мелкий говнюк! После недолгой борьбы, Саске попытался встать, но Итачи схватил его за ногу. — Стоять. Ложись со мной. Обещаю, что не буду приставать, — от этих слов Саске заржал, как конь, согнувшись в неудобном положении и дергая захваченной в плен конечностью. Аж одеяло выронил. — Это радует, — справившись с собой, младший надменно приподнял бровь и, вывернувшись-таки из цепких пальцев, чуть не рухнул на пол. — Окей. Но только потому, что не хочу спать один. Итачи встал, чтобы дать Саске, снова укутавшемуся в одеяло, лечь к стене. Кровать достаточно просторная, в обиде оба не останутся. И снова лег на согретое место. — Спокойной ночи, любимый братик. — Сладких снов, мудак. — Саске, ты жестокий. Вот в кои-то веки сказал что-то хорошее, и всё настроение своей грубостью испортил, — хихикая, Итачи повернулся к ухмыляющемуся лицу. — Спи уже. — Ты меня обидел, — жалобно. — Ну, ладно-ладно. Спасибо за заботу, господин Итачи-старший-брат. — Маленький злобный гоблин. Саске снова захихикал и, бросив ехидный взгляд, с головой спрятался под одеяло. Наруто сделал еще один глоток горячего крепкого кофе. Он не мог уснуть после того, как задремал на диване. Видимо, впечатления сегодняшнего дня во всем виноваты? И какого черта ему приснился именно Саске? Только совсем другой… Какой-то незнакомый, неродной, холодный… с жестокой усмешкой на губах. В его глазах было так много зла, боли и ненависти, что эта чернота проникала даже в самого Наруто. Она, словно огромный черный осьминог с ужасными щупальцами, тянула свои шипастые присоски к чужому сердцу. Блондин вздрогнул и поморщился от гадкого сравнения. Аппетит пропал, как и желание пить черную ароматную жижу. Саске во сне был гораздо моложе. Лет, может, двенадцати. Такой весь напыщенный, наглый… и одинокий. Именно одиночество запомнилось ярче всего. И на его одежде, на спине, был тот самый странный красно-белый символ. Наруто покрутил в пальцах мобильник. Времени четыре часа ночи. Блин, кошмар. Он обещал в десять прийти к Учихе, помочь с набросками для сцены. А теперь, уснуть, похоже, не получится. Но почему именно Саске? И почему сон запомнился в мельчайших деталях? Эти фразочки «слабак» и «идиот»… Но, несмотря на странное поведение мальчика, Наруто чувствовал какую-то привязанность. Словно между ним и этим маленьким, злобным монстриком была какая-то связь. Близкая. Может быть, даже дружба. Обессилено вздохнув, Узумаки стукнулся лбом о стол. В эту же секунду послышался скрежет замка. Отец вернулся с работы. Он редко возвращался домой настолько поздно. Видимо, непростой пациент попался. Минато старался не шуметь и с разочарованием обнаружил, что все старания тщетны, когда столкнулся с сыном на кухне. — Ты чего не спишь? — Сон плохой… вернее не плохой, а грустный… приснился. — Ты-то и не спишь из-за сна? — красивые глаза отца округлились. — Представь себе. Почувствовав плохое настроение ребенка, Минато сел рядом на стул. Лицо непривычно бледное, глаза очень уставшие, но как всегда заботливые. Глядя на него, Наруто стало не по себе. — Пап, иди, ложись спать. Со мной все нормально, просто… — Ты зачем снял повязку? — Кстати, тебя не удивил этот след? — Нет. Такое бывает после контакта с молниями. Я уже многого насмотрелся, так что ничему не удивляюсь. А что тебя настораживает? — Мне надо поговорить с Тсунаде. Минато скривился. Эту страшную женщину он старался обходить стороной. Подруга тещи пугала своими предсказаниями всех окружающих. — Ты хочешь, чтобы я с ней договорился? — Дай телефон, я сам позвоню. И, пап… — М? — Я очень рад, что ты рядом. Отец с немым вопросом уставился на парня, пытаясь понять, что сподвигло на такое признание. С Наруто явно происходило что-то странное. Это беспокоило и настораживало. Но все проблемы лучше решать на свежую голову, поэтому Минато продиктовал номер и поплелся в свою спальню. Запустив руку в спутанные длинные пряди, Узумаки продолжил рассматривать свой сотовый. Как-то само собой в голову взбрело воспоминание: ехидный Учиха с карандашом за ухом, с хитрой полуулыбкой, что-то старательно вырисовывающий на мольберте. В левом ухе четыре серебряных кольца и гвоздик с фиолетовым камушком, между губ торчит кончик языка. Если в этот момент сказать, что он похож на девушку — можно получить кулаком в челюсть. Так что лучше молчать, и держать брюнета в неведении. И следом за ярким образом возникает другой: маленький мальчик с затравленным взглядом, озлобленный на весь мир. Такой же невероятно красивый, с длинными жесткими ресницами, тонкими губами, бледной кожей. Но при этом непривычно устрашающий — с дьявольским блеском в глазах и ужасным оскалом вместо улыбки… — Саске… — блондин опять положил голову на стол. От всех треволнений разболелась голова, и захотелось спать. Но страх снова столкнуться во сне с другим Учихой оказался сильнее. Поэтому Наруто проворочался до самого утра и смог задремать только к семи часам. На этот раз ему приснился большой красивый город, с людьми, которые почему-то его ненавидели. Странная гора с высеченными на ней лицами… И клетка, внутри которой в заточении сидел девятихвостый демон-лис.