Пляска Смерти

      Ночью родной город становится действительно потрясающим, даже помпезным в её понимании: старинные фонари, находящиеся на каждом углу, круглосуточные забегаловки, вывески магазинов, которые не сменялись с далёкого восьмидесятого года, но всё равно создавали притягательную атмосферу. Всё вместе это создавало такой уют, что не хотелось уезжать, город притягивал. Несмотря на это, многие живущие здесь повидали всякое, начиная разрушениями и заканчивая своего рода сверхъестественными штуками. Вот и сейчас, когда голубая вспышка посреди дороги на секунду появилась в поле зрения людей, те даже не удивились, но стоило услышать визг шин, все удивлённо вытянули шеи.       Водитель серого автомобиля резко затормозил и упёрся руками в руль, смотря прямо перед собой и боясь опускать взгляд ниже капота. Часто дыша и слушая сердце, которое своими ударами будто желает вырваться из груди, он медленно потянулся к ручке двери и открыл её. Боязно выглянув на дорогу, мужчина ничего не увидел, оглянулся на образовавшеюся пробку, а затем, делая маленькие шаги, обогнул открытую дверь, почти сразу сдавленно ругаясь.       В свете фар серой иномарки лежала молодая девушка в строгом на вид костюме. Попытавшись встать, опёршись на левую руку, та с вскриком упала наземь. Мужчина быстро приблизился к ней и стал суетливо помогать, с дрожью по всему телу едва слышно причитал себе под нос. Даже одного взгляда хватило, чтобы тот решил потянуться за телефоном и вызвать скорую помощь: девушка опёрлась боком на портфель, который оказался при ней и чуть наклонилась вперёд, с одной половины лица небольшими каплями капала кровь, она полностью покрыла глаз, из-за чего девушке пришлось держать его закрытым; на левом плече в пиджаке виднелась дыра, вокруг были кровавые разводы, а с этой же стороны в бедре точно также кровоточило ранение, чуть выше нога была туго затянута какой-то непонятной тканью.       Отдышавшись, девушка всё же смогла подняться, только один раз чуть не потеряв равновесие, мужчина удержал её. Она зажала ручку чёрного, большого и на вид дорогого портфеля в руке, будто тот был из золота. Завертев головой во все стороны, оглядела окружение и мужчину перед собой одним глазом, даже не попытавшись очистить второй.       — Число. Сегодняшнее, — резко выдала она.       — Что? — недоумённо спросил водитель, до этого шарившийся по карманам в поисках телефона, но никак не мог найти.       — Число. Месяц. Год. Полностью, — прочеканила девушка и чуть приблизилась.       — А, эм… — запнулся мужчина от запаха крови, — Двадцать шестое марта, — тот замолчал, уставившись, но затем, смешно вскинув брови, продолжил, — Две тысячи девятнадцатый год. Только подожди, я скорую вызову! Ты в очень плохом состоянии…       Взволнованно воскликнул тот и резко направился к открытой машине, начав рыскать на переднем сиденье. Девушка тяжело вздохнула, поморщившись от боли, нервозные действия мужчины отошли на задний план ещё в тот момент, когда тот сказал дату. Мысленно прикидывая состояние собственного тела, она потёрла переносицу и оглядела пальцы: подушечки перепачкались в крови. Два пулевых ранения в плечо и ногу вдвойне сковывали движение, отдаваясь пульсирующей болью при резких движениях, бровь была рассечена, поэтому-то половина лица в крови, и та чувствовала, что её часть затекла в глаз. Медленно оглядев проспект, на котором ей посчастливилось оказаться, девушка краем глаза заметила переулок, поэтому резко развернулась к нему, отчего по телу прошлась боль, спутанные каштановые волосы по плечи вторили движениям.       Многие водители машин, оказавшихся в образовавшейся пробке, даже не вышли из них. Они молча наблюдали за тем, как девушка тихо скрывается в тёмном переулке. Водитель серой иномарки развернулся, чтобы передать медику состояние потерпевшей, но не обнаружил её и остался стоять на ровном месте, оглядываясь по сторонам.       Девушка зажала рану на плече правой рукой и резво передвигалась по узкому переулку, смотря строго вперёд. Она старалась не опираться на изувеченную ногу, но иногда сдавленно шипела себе под нос, когда резко останавливалась, замечая прохожего, тогда в конечность отдавало болью. Девушка в скором времени вышла на ту улицу, которая ей была знакома, она улыбнулась и даже выдохнула, а потом, хромая, продолжила путь к заветному месту.       Она шла по кварталу, в котором располагался целый комплекс зданий, соединённых воедино, и восхищалась насколько же хорошо сохранился её дом. Вот теперь миновала заборчик с изображениями зонтов, потом огромные деревянные двери, превышающие её собственный рост почти на половину, а затем тихий, просторный холл с излюбленным столом в центре, белыми колоннами по бокам и огромной люстрой над головой. Девушка поднялась вверх по лестнице и быстро пошла налево к комнате, которую не видела слишком долго.       Оглушительная тишина стояла во всех помещениях. Она влетела в знакомую комнату и как можно тише закрыла дверь. Портфель болтался в руке и тянул больное плечо вниз, поэтому для начала девушка подбежала к стене, в которой ещё с детства сделала тайник и попыталась впихнуть портфель. Досадно, но довольно тонкие стены не позволили этого провернуть, она встала посреди комнаты и повертела головой, почти сразу натыкаясь на дверки шкафа.       — Плохая идея…       Медленно проговорила она, с подозрением покосившись на него, но всё же впихнула тот в самый дальний угол. Обратив внимание на раны, она придирчиво оглядела их: пулевые ранения не вызывали у неё каких-либо всплесков эмоций помимо раздражения; на плече пуля прошла на вылет, поэтому придётся зашивать не только спереди, но и постараться извернуться, дабы нормально залатать с другой стороны.       — Лишь бы кость целой оставила.       Достав из внутреннего кармана пиджака небольшую, размером с половину ладони, голубую коробочку, девушка тут же открыла её и потянулась за изогнутой хирургической иглой, но резко одёрнула себя. Проковыляла до ванной комнаты в конце коридора, включив свет, и почти на входе, оставив дверь открытой, стянула с себя вместе с пиджаком рубашку, которая ещё совсем недавно была белоснежной и целой. Оставшись в одном бюстгальтере, та осторожно, почти не морщась, промыла рану и села на бортик ванны, но для начала нашла какую-то утку на полке и засунула игрушку в рот, чтобы не откусить себе язык, когда будет сжимать зубы от боли.       Маленькие капельки слёз собрались в уголках глаз, мычание, которые заглушалось лишь резиновой уткой, раздавалось на всю комнату. К концу, заканчивая зашивать рану сзади, нервы почти что натянулись, из-за чего левая рука стала подёргиваться. Выдохнув, девушка сразу перешла на бедро. Кровь из раны не шла из-за самодельного жгута, сделанного наспех из какого-то лоскута ткани, но пуля от винтовки всё ещё оставалась в теле. Без тени сомнения она предположила, что заражение уже пошло.       Ковыряться в собственном бедре для неё было настолько ужасно, что к горлу подступала тошнота, а от невыносимой боли начала кружиться голова. Поддевая пулю небольшим пинцетом, который к счастью оказался в коробочке, девушка сжимала зубы ещё сильнее и в какой-то момент даже прокусила утку. Вытащить пулю удалось, и она с звоном упала в ванну, прокатившись к сливному отверстию.       Сделав последний узелок на шве, она перевязала их свежими бинтами и, похрамывая, направилась в комнату. Прямо так, практически голой, девушка плюхнулась на кровать, которая поприветствовала ту скрипом, и уснула мгновенно под аккомпанемент ноющей боли и вселенской усталости.       Утром же всё тело отдало болью, и девушка почувствовала себя одним большим надоедливым синяком. Виски пульсировали, раны тоже, мышцы болели и не хватало только температуры, которая вполне себе могла возникнуть из-за всего этого. Медленно поднявшись с кровати из той же позы, в которой и заснула, она поплелась принять утренний душ и наконец смыть с себя остатки крови и грязи. По ощущениям было не больше девяти часов, благодаря многолетнему графику девушка могла безошибочно узнать это.       Пройдя мимо одежды, которая валялась на полу с ночи, она залезла под холодные струи воды и зажмурилась, сдавленно выдохнув. Постепенно вода теплела, заставляя расслабляться, с тела стекали бледно-красные струйки. Шрам на ноге воспалился, поэтому девушке пришлось наложить швы повторно.       Она опустилась на расстеленную рубашку и замоталась в полотенце, после чего собрала все вещи в руку, сжав их, и поднесла над ванной. В ту же секунду всё это полупрозрачной жидкостью попало в слив. Голыми ногами шла по дощатому полу, ощущая себя наконец-то спокойно.       В комнате та уже довольно громко выругалась, смотря на шкаф, в котором на всех вешалках висела униформа Академии "Амбрелла". Ох уж этот пиджак, эта юбка в синих с красным цветах, вот уж по чему, но по этой одежде она точно не скучала. В надежде порылась на полках, но так ничего и не нашла, поэтому злостно кинула одну из вешалок на кровать, полотенце мигом упало на пол, оголяя подтянутое тело с редкими, но глубокими шрамами.       — Ребят! Идите сюда!       Взволнованно крикнула Эллисон, находясь около лестницы. Недоумённо смотря на неё, выбежал и Лютер, он кинул взгляд на лесенки, на которые указывала сестра. Следом неспешно вышел и Диего, медленно передвигая ногами, будто его совершенно не волнуют вскрики Эллисон с самого утра. Он зевнул и уставился на них.       — Что случилось?       — Откуда здесь кровь, Лютер? Кто-то ранен?       — Может это Пятый? Чёрт его знает куда ему на этот раз взбредёт в голову сунуться.       — Нет, Диего, я не видел его со вчерашнего дня, — помотал головой Лютер, пытаясь нагнуться к полу, но тут же замечая, что и на перилах также есть кровь.       — И где его носит?       — Он всё равно придёт скоро, — шикнула Эллисон, — Кто оставил следы?       Все трое проследили траекторию шлейфа крови и пошли вверх по лестнице, Лютер и Диего попутно толкали и бурчали друг другу бессмысленные оскорбления. Эллисон только закатила глаза и стремительно ускорилась, в скором времени оказываясь напротив двери некогда пропавшей сестры. Они втроём уставились на красные следы на круглой ручке, а Диего подтвердил, что это кровь. Эллисон и Лютер устремили взгляды на брата, показывая, что очень благодарны за такое уточнение. Номер Два мотнул головой и резко отворил дверь.       — Идиотский жилет, — девушка небрежно бросила на кровать жилетку в цветах герба академии. Она повернула голову к трём членам семьи, тщательно оглядывая каждого поочерёдно, и резко затянула галстук на шее.       — Что за… — недоумённо выдохнул Диего, так и не отпустив ручку.       — Селин… — с придыханием прошептала Эллисон, не веря своим глазам. Номер Один недоумённо и с подозрением бегал глазами по неё.       — Я, — твёрдо подтвердила она, — Во всей красе.       Селин направилась прочь из комнаты, миновав братьев и сестру, и пришла в гостиную. Она всё так же хромала, что не осталось не замеченным, но добралась до барной стойки и по памяти начала рыться среди бутылок. Эллисон вместе с братьями не смели подходить к ней, они втроём смотрели на семнадцатилетнего подростка среди полок полных алкоголя и не верили своим глазам.       Последний раз они видели её тринадцать лет назад, как раз после смерти Бена и запомнили в этом же образе, каким Селин предстала перед ними сейчас, только с чуть длинными волосами. Отец обычно называл их по номерам, и Селин присвоили номер Восемь из-за того, что Харгривз-старший выкупил её в самую последнюю очередь. Пока она копалась среди бутылок, к остальным подтянулась Ваня, номер Семь, и поравнялась с остальными, смотря на барную стойку.       Вынырнув из-под неё с бутылкой какого-то сока, девушка осторожно налила его в стакан и жадными глотками выпила его полностью, а затем заново наполнила. Ваня ошарашенно переглянулась с Эллисон и сделала маленький шаг вперёд, когда та вдруг вскинула на них взгляд и внимательно прошлась взглядом по лицам, будто не узнавая.       — Я снова дома. Как же хорошо.       — Селин? — Ваня шагнула вперёд, а сестра подняла на неё глаза, секунду недоумённо поглядев, и нежно, почти любя, оглядела с ног до головы.       — Будто на День благодарения собрались, — Диего сложил руки на груди, — Кого же теперь нам ожидать?       — Диего… — будто уточняла Селин, — Ты о чём говоришь?       — О том, что наши дорогие брат и сестра друг за другом появились в доме, из которого исчезли много лет назад… То Пятый, то ты.       — Пятый? Он здесь? — Селин нахмурилась и чуть привстала.       — Да, он появился позавчера вечером, — ответила Ваня тихим голосом, как в детстве.       Номер Восемь опустила глаза вниз и будто о чём-то задумалась, но тут же вскочила со стаканом в руках и направилась в комнату отца, чтобы прихватить пару вещичек. Она уже дошла до комнаты с широкими дверьми, но перед ней возник Лютер. Он расправил руки, будто большой ребёнок и грозно посмотрел на сестру. Селин взглянула на него исподлобья и велела отойти.       — Туда нельзя входить, папа не разрешал.       — Ну так я его просто навестить хочу. Он несколько лет дочь не видел.       — Ты его там не увидишь, — сказал Диего, — Он умер.       — Что? — удивлённо развернулась Селин, — Это ещё почему? Когда?       — Совсем недавно, мы поэтому и приехали все сюда, — ответила Эллисон, — Ты, наверное, не знала. Позавчера были похороны.       — Эх, такое событие пропустила.       — Не то слово, — Диего усмехнулся и тут же поймал взгляд Лютера, отчего скрючил рожицу.       — Всё равно отойди, Лютер. Дай же сестрёнке немного порыться в папиных документах.       Забавная картина предстала перед глазами: невысокого роста Селин грозно смотрит на Лютера, брата, который намного выше неё. В руке стакан заскрипел, а жидкость мгновенно превратилась в лёд, Селин перехватила его поудобнее и уже собралась замахнуться, но все они услышали звук чего-то падающего на пол в гостиной. Харгривзы быстро подбежали к перилам и попытались увидеть, что же там происходит. Диего первым побежал на звук и послышался свист его ножа. Селин направилась вслед за остальными и сразу же увидела двух человек в огромных игрушечных масках, один из них, голос показался женским, произнёс:       — Нам нужен только он, — и указала на огромный портрет Пятого над камином.       — Обойдётесь!       С этого момента раздались выстрелы из автоматов, среди них слышен голос Диего, нагло разговаривающего с ними. Селин, сильно нахмурившись, оглядела незваных гостей поочерёдно и выругалась, стоило одному из них обернуться в её сторону. Спрятавшись за угол, она зацепилась взглядом за Ваню и, подбежав к ней, грубо схватила ту под локоть и рванула в гостиную, чтобы обезопасить её. Вбежав в комнату через другой вход, девушки наткнулись на огромного здоровяка в чёрном костюме с автоматом в руках. Тот возвышался над ними и был чуть ли не выше Лютера. Цыкнув, номер Восемь чуть ли не кинула Ваню за барную стойку, а сама выбежала в надежде, что киллер обратит своё внимание на неё.       Тот взаправду побежал следом за Харгривз по коридору, но по пути встретился со своей напарницей и открыл огонь. Укрывшись за стеной, Селин дотронулась до неё, сделав в разы прочнее, поэтому пули даже не могли пробить её, они рикошетили во все стороны, ужасно деформируясь. Надрывно вздохнув, она почувствовала мокрую струю на ноге и, приподняв юбку, увидела насквозь пропитанную кровью повязку.       — Чёрт! Рана открылась.       Раздражённо выдохнув, Селин постаралась выглянуть из-за угла, но тут же в неё полетела новая порция пуль. Юркнув назад, она приметила, что киллер совсем рядом, поэтому она поднялась и беззвучно убрала с декоративного столика вазу и взяла его за ножки. Прикинув в уме, через сколько тот покажется здесь, Харгривз начала отсчитывать.       — Один… два… — по ноге всё продолжала литься кровь, — Четыре и… пять!       Именно здоровяк показался первым и в него со всей силы влетел стол. Тот на секунду зажал курок, и несколько пуль успело вылететь, но ни одна не попала в цель. Селин немедля обхватила оружие чуть выше ствола и то исчезло в воздухе. Мужчина удивился, но быстро адаптировался и схватил девушку за горло, впечатав ту в стену. Она схватилась рукой за запястье того, а другой надавила на рану и обмазала глаза на маске своей кровью. Киллер начал очищать маску, но на него со спины налетел Лютер. Он ударил со всей силы, что тот отлетел на пару добрых метров, и крикнул Селин убегать.       Харгривз закашлялась, накрыв рукой горло, и поднялась. Она побежала вслед за Лютером, оказываясь снова в гостиной, по пути замечая, как Эллисом дерётся с женщиной в маске. Селин нырнула под барную стойку и уже хотела сказать что-то Ване, но той не оказалось на месте. Она огляделась по сторонам и высунула голову, оглядев помещение. Сестра стояла около главного входа, прижавшись к стене, и почти не дышала.       — Ваня! — крикнула Селин, — Какого чёрта ты там делаешь?!       — Селин… — пискнула она.       В этот же момент Харгривз заметили здоровяка и вмиг притихли. Селин обратно упала под стойку и зажмурилась не столько от досады, что оставила сестру там, сколько потому, что перед глазами окружение дёрнулось. Кажется, всё из-за недостатка крови. Селин припала затылком к деревянной поверхности и прижала рукой ранение на ноге. Шаги постепенно удалялись, и становилось тихо ровно до того момента, пока около входа не раздался шум.       Девушка подорвалась с места и направилась на звук. Прямо перед лестницей лежал Лютер: огромная люстра прижала его к полу. Селин закинула голову наверх и заметила женщину в маске, та быстро ретировалась с места. Эллисон дёрнулась было к брату, но тот сам начал подниматься на месте, крючки на люстре зацепились за пальто и полностью разодрали его. Номер Один предстал перед ними и тело полностью покрывали волосы, а цвет был схож с цветом кожи Пого. Да и в общем он стал походить на Пого. От того, что братья и сестры смотрят на него, Лютер сконфуженно убежал наверх. Эллисон заметила Ваню и подошла к ней, та посмотрела её в глаза и спросила:       — Ты что, знала? — она наклонила голову.       — Нет, — Эллисон замотала головой, опустив глаза, а затем вновь подняла их на сестру. Селин видела всё и только тихо стояла в коридоре. Вдруг, Диего резко куда-то убежал вверх по лестнице.       Эллисон отвела сестру на диван и дала полотенце, чтобы она могла вытереть кровь со лба. Селин же хотела пойти наверх, дабы заново зашить и обработать рану, но заприметила крепкий папин алкоголь, взяв его, вылила каплю на ногу. Диего через несколько минут тоже появился перед ними. Он побродил из стороны в сторону, что заметила Эллисон и осторожно позвала.       — Что ты здесь делаешь? — все недоумённо посмотрели на него, а в особенности Ваня, потому что эти слова были обращены к ней, — Нет, почему ты до сих пор здесь?       — Что? — выдохнула она. Селин спрыгнула со стула. Потому, что предвещало что-то нехорошее.       — Ты разве не понимаешь, Ваня, что только мешаешь? — злостно выплюнул Диего, — Тебя могли ранить или убить. А может даже из-за тебя могли убить кого-то из нас, — он обвёл рукой сестёр в гостиной.       — Я же просто помочь… — Ваня не смогла договорить.       — Нет! Такая помощь — это обуза! Просто покинь…       — Диего! — Селин вмешалась до того, как брат произнёс бы нечто плохое, — Замолчи.       — И это ты мне говоришь?       — Я. И говорю тебе заткнуться. Ваня не виновата, что те головорезы пришли сюда и не виновата, что один из них накинулся на неё. Она член семьи, и ты не можешь заставить её покинуть дом.       — Она виновата в том, что мешается… — Диего подошёл ближе, — Ей лучше уйти… и у тебя кровь на ноге.       Эллисон опустила взгляд чуть ниже юбки сестры, что сделала и Ваня. Селин упрямо смотрела на брата, запрокинув голову, но тот лишь сел на диван, заканчивая разговор, и посмотрел на Ваню. Эллисон вновь взглянула на неё и сказала:       — Думаю он имел ввиду, что ты в опасности здесь ведь…       — Не такая как вы, — Ваня опустила взгляд на руки. Эллисон хотела что-то ответить, но та резко поднялась и побежала к выходу. Номер Три подскочила, останавливая по пути, но Диего лениво сказал, что она может идти.       — Вижу, ты доволен, Диего. Никогда не можешь язык за зубами держать, — проговорила Селин и пошла в комнату.       Номер Три остановила сестру и спросила всё ли хорошо, даже приметила рану над бровью, из которой совсем недавно лилась кровь на пол лица. Селин отмахнулась от заботы и ушла. По пути заметила, что большинство картин испорчены, а мама, робот, которого они видели с детства, сидит на своём месте, будто вовсе не заметила ничего опасного.       В комнате она заново зашила ранение и перевязала. Селин проверила сохранность портфеля и вроде всё было хорошо, но в голове сразу закрутились мысли, что его смогут тут найти. Она поискала в комнате больше вещей и запихнула их в шкаф, закопав портфель. По лестнице спускалась уже намного тише и, обогнув упавшую люстру, удостоверилась, что Эллисон нет в гостиной, прошмыгнула через двери, а потом и ворота дома. Селин огляделась, смахнула пыль с пиджака и пошла прочь через улицу, всё дальше удаляясь от Академии.       Через время она уже пробегала мимо какой-то школы, что было понятно по огромному указателю, и пыталась протиснуться через толпу старшеклассников, которых в кучу собирал учитель. Он уловил своим зорким глазом мечущееся синее пятно, которым оказалась Селин, и схватил ту за руку.       — Куда намылилась? Мы все собираемся в автобусе и если ты не хотела ехать, то нужно было спрашивать у родителей о поездке, а теперь живо сядь на своё… — учитель согнулся пополам от резкого удара в живот.       — Я не здешняя ученица, придурок, — она хотела пойти дальше, но быстро развернулась и схватила папку из его рук, и та испарилась у него на глазах. Селин почувствовала детскую радость от этого, прямо как раньше, когда превращала ножи Диего в воздух, если тот сильно надоест.       В центре города её встретили новые вывески реклам, разукрашенные стены зданий, более высокие дома, чем тринадцать лет назад, но тот бар остался неизменным. Селин ещё издалека приметила то самое старое здание из красного кирпича и неоновую вывеску с названием. Наверху, намного выше входа, повешены часы вот уже не первый десяток лет, стрелки показывали около двенадцати дня. Селин подошла к стеклянной двери и дёрнула ручку, та податливо отворилась, окружая девушку тошнотворным запахом спиртного и сигарет. Множество посетителей даже не обратили внимание на неё, а та просто подошла к стойке и села на высокий стул, женщина рядом уже была похожа на человека, который вот-вот упадёт в беспамятстве. Бородатый мужчина, протиравший стакан, оглядел молодую посетительницу сверху вниз и кашлянул, чтобы привлечь её внимание. Селин подняла на него глаза и тот указал на вывеску над собой: «Только совершеннолетние!». Харгривз махнула на него рукой и развернулась назад, выглядывая стенд с фотографиями, который находился в каждом баре, как памятный альбом, и нашла. Девушка проигнорировала ещё одну попытку бармена донести до неё, что ей здесь не место, и пересекла помещение, встав около одной из фотографий в рамке. Ничего важного на ней изображено не было, просто групповое фото пьяных посетителей за столом около окна. Селин взяла её и перевернула задней стороной. Позади послышался голос, который точно был обращён к ней. Она открыла заднюю часть и достала оттуда бумажную папку. Рамка полетела вниз, стекло разбилось. Селин не обратила внимание и направилась вон из бара, как вдруг, её остановил этот бородатый бармен, схватив за плечо.       — Да что ты творишь?! — слюна из его рта попала на щеку номер Восемь, та поморщилась и скосила глаза на то место? — Я тебе сказал валить! Так теперь ты ещё и за рамку заплатишь!       Мужчина указал пальцем на рамку и фото, вывалившееся из неё. Селин не повернулась туда, а уставилась в его глаза и чуть прищурилась, внутри холодная ярость молниеносно разрослась и липкой кашей заполнила лёгкие. Харгривз приблизила своё лицо к бармену и прошептала очень тихо.       — Если ты меня сейчас не отпустишь, я выковыряю тебе глаза ложкой, — за спиной она нащупала прибор на столе и перехватила поудобнее.       — Хамка, да я сейчас полицию вызову, — бармен тряхнул её, как тряпичную куклу. Глаз Селин дёрнулся пару раз, а рука почти замахнулась у его лица.       — Прекрати уже, полиции здесь не хватало, — вмешался старый щуплый старик с золотым передним зубом. И бородатый бармен, и девушка посмотрели на него, — Она несовершеннолетняя, а как ты объяснишь органам, что у меня в баре малолетка? Отпусти её, пусть идёт.       — Да как же так? Так ведь она рамку… — мужчина отпустил её и повернулся к старику.       — Я всё равно хотел снять её, — отозвался он и перевёл взгляд на Селин, которая отложила ложку обратно на стол и уже собралась уходить, но старил окликнул её, — Эй, где я тебя видел?       Селин недоумённо обернулась на него и приподняла бровь, оглядев старика. Она уже хотела сказать, что от старости у него ум немного помутился, но тут взгляд зацепился за цепочку с круглой подвеской.       ***       1979, ноябрь       В ночной бар влетает Селин с чемоданом в руке, а с папкой в другой. Недоумённо покосившись на неё, бармен заговорил, спросив, чего же та желает, но следом заметил кровавые разводы на её одежде. Харгривз просто прошла мимо, с самого начала будто и не замечая его, метнулась к окнам и выглянула на улицу, высматривая кого-то, а затем обернулась на полупустой стенд на стене. Она подбежала и сняла первую попавшуюся фотографию с рамкой и запихала туда папку, которая влезла идеально. Селин ещё раз обернулась на окна и подбежала к бармену.       — Когда сюда зайдут парни с оружием, скажи, что я попросила водку и передай им вот это, — она протянула бармену записку, сложенную в шесть раз. Мужчина беспокойно оглядел её, но всё же принял бумажку из рук и начал разворачивать, как тут его схватили за волосы на затылке и впечатали в стол.       — Что за… — речь мужчины оборвалась как раз, когда его зубы встретились с лакированным деревом, а один из них всё-таки остался на стойке.       — Я не велела его разворачивать, — прошипела Селин, — Просто передай им и… — вот теперь Харгривз схватила кулаком в лицо. Из-за чего-то твёрдого бровь быстро начала кровоточить, и когда девушка подняла взгляд на обидчика, то сразу же напрямую ударила того портфелем, и он свалился, ударившись затылком. Селин заметила на его руке большую печатку. Она снова взглянула на бармена и притянула его за цепочку с круглой подвеской, — Когда они придут, а они придут, скажи, что…       — Заказали водку и передать записку. Понял! — чуть ли не плача проговорил он. Селин кивнула и вылетела из бара, по пути активируя портфель и исчезая с голубой вспышкой.       ***       — Точно нет, — выдала она и вышла с папкой в руке.       Удивительно то, что тот мужчина, которого она впечатала в стол далеко в прошлом, всё ещё жив и работает в том же месте. Номер Восемь шла прямо и уверено, а затем резко завернула в какой-то переулок между старыми домами. Она положила папку на капот красного пикапа и, взглянув на дорогу, по которой только что шла, открыла первую страницу.       Она проглядела первые строчки и раздражённо отложила лист, переходя на следующий. Селин читала о Кураторе, женщине, которая почти смогла испортить ей жизнь, но всё то, что написано в досье о ней было очевидно: возраст, должность, прошлая должность… Кроме того, даже о прошлой должности мало что известно, там просто жирным шрифтом выведено: СТАЖЁР. Имя неизвестно, когда пришла в Комиссию — тоже. Селин бегала глазами от строки к строке и отчаяние подходило к горлу в виде слёз. Настолько горько осознавать, что о человеке, заслуживающего смерти больше всех на свете, нет ничего компрометирующего, отчего она и становилась достаточно опасной.       Харгривз громко и грязно выругалась и ударила кулаком о машину. Та начала сигналить, и из окна сверху вылез её хозяин, начав орать не громче собственного авто. Девушка собрала листы в папку и пошла прочь. Она спрятала бумаги в пиджак и пошла вниз по улице обратно домой. Через время ей надоело идти и, приметив машину на парковке, она мигом направилась к ней.       Номер Восемь заглушила двигатель около Академии и, громко хлопнув дверью чужого авто, влетела в дом. Около люстры всё так же были разбросаны осколки, а в гостиной перья из подушек находились даже на чучелах животных. Селин махнула на это рукой и пошла к кабинету отца, как и хотела сделать утром. Она приблизилась к дверям и медленно раскрыла их, перед взором предстала совершенно чистейшая комната. Двери девушка закрыла за собой, чтобы ни один брат или сестра не потревожили её. Селин отодвинула отцовский красный кожаный стул и порылась в ящиках: документы, ещё документы… О, снова документы. Некоторые были о покупке чего-то, преимущественно машин или оружия, например, того самого ружья, из которого Реджинальд охотился на бизонов, Селин подняла голову, чтобы посмотреть где оно, но одёрнула себя, заставив заниматься более важными делами.       Поначалу Харгривз ничего не нашла, поэтому передвинулась к остальным ящикам. Заправив непослушную прядку волос за ухо, она попыталась выдвинуть первый ящичек, но тот не поддался. Селин дёрнула ещё пару раз, но ничего не изменилось. Она посмотрела на него и заметила замочную скважину, накрыла её пальцем и сосредоточилась: через секунду она испарилась вместе с механизмом. Девушка достала бумаги и выложила на стол отца, потом достала папку, за которой ходила в самый центр города. В отцовских бумагах она наконец нашла то, что искала: себя. На одной из папок был выведен номер Восемь, а когда она открыла её, то сразу увидела свою детскую фотографию, ещё до того, как пропала.       Селин пробежала по тексту и отвлеклась на бумаги, которые забрала из бара. В них помимо бесполезной информации о Кураторе также находилась информация и о ней самой: дата рождения, имя, другие данные, а именно ей нужны были о врождённой способности. Селин нужно узнать насколько хорошо Куратор осведомлена о номере Восемь и как это написано у отца. После долго прочитывания двух папок одновременно Харгривз уже сидела на стуле Реджинальда и хваталась за голову, тёрла виски, потому что головная боль начинала разрастаться. В горле пересохло, поэтому она решила спуститься вниз и прихватить чего-то съестного.       Находясь на кухне, Селин заметила, что начинало смеркаться, а стрелка на часах подходила к десяти вечера. Порывшись на полках, она схватила первую попавшуюся бутылку сока и бутерброд, одиноко лежавший на тарелке. Развернувшись, она чуть не выронила всё из рук, испуганно дёрнувшись. Около арки стоял Пого, смотря на неё чуть недоумённо. Отставив тарелку с едой, Селин театрально схватилась за сердце.       — Пого? Ты почему здесь? — выдохнула Харгривз.       — Мисс Селин, очень рад вас приветствовать. Живой.       — Ох, если ты хочешь видеть меня живой, то, пожалуйста, подавай хоть какой-нибудь намёк, что ты рядом. Меня чуть инсульт не хватил, — вновь театральный вздох вырвался у Селин.       — Прошу прощения, мисс Селин, просто для меня ваше появление здесь — большая неожиданность, — старый друг семьи вежливо наклонил голову.       — Ты разве не слышал, когда я ночью здесь появилась? Нет? — Пого мотнул головой, отрицая, а Селин лишь пожала плечами, подхватывая тарелку и прошла в гостиную, где схватила какой-то папин дорогой стакан.       Уже развернувшись, чтобы уйти, Селин вновь вздрогнула от внезапного появления Пого за спиной. Тот был ниже неё, но всё равно умудрялся смотреть исподлобья тем же взглядом, как и в детстве, будто собирался отчитывать. Сглотнув, Харгривз захотела обойти его, но Пого, будто почувствовав это, шагнул в сторону, заново преграждая путь. Он внезапно решил оповестить номер Восемь о том, что же происходило в доме после её исчезновения: оказалось, Реджинальд первое время думал, что приёмная дочь сбежала из дома и приказал остальным детям не волноваться, предполагая, что это из-за ссоры в день похорон Бена, но уже через месяц утверждал обратное, Пого сказал, что отец отдал приказ повесить её портрет в комнате над гостиной. Селин прошла в центр, где стоит стол, и забралась на него, встав лицом к камину и портрету Пятого, выше за перилами она смогла заметить очертания собственной головы. Может из-за того, что она не появлялась в той части дома, то поэтому и не увидела папино выражение скорби, в его понимании, конечно же. Девушка выдохнула с улыбкой на губах и подошла к Пого, сначала смахнув пылинки на столе, где только что стояла, он спросил где же она была всё это время или сэр Реджинальд оказался прав?       Селин долго молчала, она зацепилась за спасительную ниточку, которой стал портрет Пятого и очень долго не отрывала от него взгляд, надеясь, что Пого быстро надоест докапываться до неё, но тот, неожиданно для себя стоял на своём.       — Я не знаю, — тот выгнул брови и встал перед Харгривз, а не сбоку, — Пого, там было слишком темно и тихо… Я не знаю где была и сколько, — Селин метнула глаза на друга семьи, проверяя насколько сильно тот поверил, но его глаза были непроницаемы, будто смотрели сквозь девушки прямо в душу.       Номер Восемь не собиралась отступать от своей версии и упрямо молчала, разглядывала портрет и даже подметила его зеленоватые глаза на картине. Позже Пого выдохнул и покачал головой, но не одарил Селин осуждающим взглядом, она сразу же спросила о смерти отца и что произошло после. Она узнала о том, что причиной смерти папы стал инфаркт, позже на похороны пришли все члены семьи, которые до этого не появлялись в Академии, а следом за ними ещё один пропавший брат появился на заднем дворе, рассказав о том, что скоро на Землю прибудет апокалипсис. Селин кивнула всем новым подробностям и быстро распрощалась с Пого, сославшись на усталость. Ему показалось, что мисс Селин не только что-то не договаривает, но даже не удивилась грядущему концу света.       До поздней ночи Селин сидела в кабинете отца, сопоставляя заметки из нескольких папок. Складывалось впечатление, что Куратор знает о ней не больше, и не меньше Реджинальда, но даже так Харгривз совершенно не знала радоваться этому или же нет. Утомившись в достаточной степени, девушка заснула прямо в отцовском кресле.