Пляска Смерти

      Влетев в очередную кофейню, братья ещё со входа увидели Лютера, восседающего за небольшим круглым столиком, за который тот явно не вмещался. Он понуро пил из самого большого стакана и глядел перед собой. Взвинченный Диего подлетел к нему и нагнулся ближе, начав уговаривать брата наконец подняться с места и пойти с ними, но тот ни в какую не шёл на уговоры, лишь отмахивался и недовольно бурчал под нос. Раздражённо вздохнув, номер Два посмотрел на Пятого, который сунул руки в карманы и наблюдал издалека. Парень закатил глаза и поджал губы, сделав шаг навстречу к ним, но не успел и слова сказать, как встрял Клаус, нервозно заговорив о том, что они не могут найти Эллисон и Селин.       Наконец-то подняв голову, номер Один недоумённо взглянул на брата, следом повернувшись к Диего, сложившего руки на груди.       — Как это не можете найти?       — Они вдвоём уехали к Дженкинсу. С тех пор их никто и не видел, — сказал Диего, твёрдо смотря на Лютера, — А ведь с ними могло случиться всё, что угодно.       Подскочив, номер Один чуть не опрокинул стол, но тот врезался в стоявшего напротив Клауса, который, ахнув от неожиданности, руками схватился за край и поставил его на место. Лютер скомандовал всем направиться к машине и ехать по направлению к дому, на что Диего фыркнул, но всё же чуть ли не первым вылетел из кофейни. Братья запрыгнули в машину и Пятый сел за руль, сразу же тронувшись с места, когда Клаус даже не успел закрыть дверь. Выругавшись, номер Четыре уселся поудобнее, забравшись ногами на сиденье, и кинул взгляд на Лютера, тот чуть наклонил голову вбок, так как не вмещался в машину, и напряжённо смотрел в окно, теребя пальцами застёжку на перчатке; следом Клаус смог рассмотреть за водительским сиденьем Пятого, в зеркале видел только глаза, он нахмурил брови и упрямо смотрел на дорогу, лишь изредка кидал мимолётные взгляды на спидометр, его волнение выдавали руки, намертво вцепившиеся в руль; Диего Клаус не видел, но мог только догадываться, что он сильно сомкнул зубы, что даже желваки стали видны. Номер Четыре вздохнул и уставился в окно, подобно Лютеру, барабанил пальцами по коленкам, выбивая ритм какой-то песни из восьмидесятых.       К несчастью, солнце укатилось за горизонт очень скоро, и настроение всех разом упало до нуля. Нервозность передавалось чуть ли не воздушно-капельным путём: Диего дёргал ногой, Клаус всё чётче отбивал пальцами ритм, а Лютер постоянно вздыхал и вылезал вперёд, раздражённо смотря через лобовое стекло на дорогу.       — Пятый, ты можешь быстрее? — нетерпеливо сказал номер Один, высунув голову вперёд.       — Ты это уже спрашиваешь четвёртый раз, если не успокоишься, я тебе в глаз прикуриватель засуну.       Пятый старался держаться, выглядеть более-менее здраво, по сравнению с братьями, но всё чаще и чаще смотрел на спидометр, проверяя на какой цифре была стрелка, и каждый раз этого было мало. Нарастающее раздражение добивал конечно же Лютер, который не ленился спросить раз в пять минут, а не приехали ли они уже. Помимо этого, у него в груди лёгкие сжимало что-то ещё, на протяжении всей дороги парень пытался понять, что же это, чёрт возьми, такое. Страх. Пятый осознал, что ему было страшно увидеть, что что-то случилось с Селин. Да, он беспокоился за Эллисон, но думать о том, что с номер Восемь что-то будет не так к их приезду было по-настоящему страшно. Он сковывал мышцы всего тела, отчего лицо застыло в одном напряжённом состоянии, а костяшки на руках стали белыми, оттого, что тот неосознанно сжимал руль всё сильнее и сильнее.       Рядом с ним сидел Диего, отстранённо уставившись перед собой. Номер Два действительно волновался за обеих сестёр и всю дорогу отчасти винил себя в том, что отпустил Эллисон одну. Конечно, его успокаивала мысль, что с ней была Селин, и с самого детства девушки чуть ли не бок о бок сражались на миссиях… но никто из них и даже сам Диего не знали о силах Дженкинса.       Ваня присела на соседний стул около, насколько она знает, Леонарда. Тот после больницы всё ещё выглядел потрёпанным, правый глаз плотно замотан бинтом, а на остальной части лица виднелись алые мелкие порезы. Сама Ваня не предстала раненой, лишь слишком усталой с тёмными кругами под глазами. Леонард прикрыл здоровый глаз, губы его были плотно сжаты в линию, будто тот очень сдерживал гнев.       — Леонард, я же сказала, что всё равно не получится. Мне нужно просто немного отдохнуть. Тебе тоже не помешало бы.       — Просто ты должна тренироваться, у тебя большой потенциал.       — Я не хочу… Я пойду поиграю, а ты…       — Иди. Иди, — коротко отозвался он, даже не посмотрев на Ваню.       Она грустно улыбнулась и встала, взяв в одну руку скрипку, а в другую –смычок. Выйдя на террасу, та начала играть. От Вани вмиг распространились волны чего-то невидимого, но было ощущение, будто весь мир вокруг неё стал искажённым, неровным. В памяти резко всплыла картина, когда ещё маленькие сёстры провели вместе время. Это был один из немногочисленных моментов их совместной жизни в одном доме.       — Что играешь? — раздался высокий голос за порогом. Ваня повернулась посмотреть кто это и увидела Селин. Она сложила руки за спиной и невинно склонила голову на бок.       — Да так, просто репетирую.       — Можно послушать? — пятнадцатилетняя Селин вошла в комнату, не дождавшись приглашения. Ваня не возразила и продолжила играть, немного волнуясь, — Красиво. Тебе папа скрипку подарил?       — А? Ну, да. Я попросила.       — Как ты думаешь, чья она? Просто скрипка выглядит такой старой, — Селин склонила голову на бок.       — Не знаю. Может быть ничья, раз папа так легко мне её отдал.       — Невозможно! Он никогда просто так ничего не делает! — та расхохоталась. Внезапно на пороге возникла ещё и Эллисон.       — Что происходит? — спросила смуглая девочка, одного возраста с остальными.       — Я слушаю игру Вани, хочешь тоже?       — Позже, я уверена, что Ваня хорошо играет, — Эллисон взглянула на сестру, — Пошли, Селин, папа зовёт.       — Опять?! Ну вот. Потом послушаю, — Селин махнула рукой Ване на прощание и умчалась дальше по коридору к остальным детям.       Вскоре, когда закончилась очередная симфония Сен-Санса, она открыла глаза, медленно выдыхая через рот, и когда она только успела задержать дыхание? Через окна теперь не лился свет, который и так с трудом пробирался через верхушки деревьев, что позволило думать, что наступил вечер. Достаточно поздний, раз уж и дальше крыльца царила тьма. Ваня, всё ещё держа в руках скрипку и смычок, чувствовала нарастающую панику, сама не понимая из-за чего. Леонарда она нигде не обнаружила, даже позвав того пару раз. Она вбежала в дом, осмотрела весь первый этаж, но так и не обнаружила ни единой живой души.       Чаще задышав, Ваня встала посреди гостиной, вблизи входа, и трясущимися руками установила скрипку на плечо, положив смычок на струны. Поначалу дребезжащий звук резанул слух, из-за чего она нахмурилась, но постепенно мелодия вновь разлилась по дому. Она растекалась по дому буквальной пеленой энергии, с каждой сыгранной нотой высвобождались все мысли Вани, а вместе с ними и спящая с самого детства сила. Спокойствие вскоре окутало тело девушки, и никакие мысли не лезли в голову, оставляя разум кристально чистым. Внезапно позади раздался грохот входной двери и стену.       — Ваня! — крикнула Эллисон, Селин же пробежала дальше в дом и скрылась на кухне за стеной от сестёр в поисках Дженкинса, — Вот ты где.       — Эм, Селин? — она обернулась на забежавшую вглубь дома сестру, но затем повернулась обратно, — Что вы тут делаете?       — Идём, надо отсюда убираться и подальше, — изрекла Эллисон.       — Что за чертовщина только что произошла? Почему всё ходуном ходило? — спросила прибежавшая к сёстрам Селин с папкой в руках.       — Это из-за меня, — твёрдо ответила Ваня. Они посмотрели на неё, а следом Селин сказала:       — Я же говорила. Наша Ваня обладает даром. И что это? Телекинез?       — Не знаю, Леонард говорит, что это какая-то сила…       — Кстати о нём. Эллисон, давай, — номер Восемь перебила ту. Эллисон взглянула на сестру осуждающе, потому что она сняла с себя важную работу.       — Так, давайте для начала пойдём в машину, а затем уедем.       — Подожди, я никуда не поеду. Ни за что. Что творится? — тревожно спросила Ваня.       — Так… Хорошо, — номер Три прочистила горло, — Мы узнали, что Леонард является не тем, кем представился тебе, — они видели, что лицо сестры всё больше выглядит недоверчивым, — Его настоящее имя — Харольд Дженкинс. Он изменил имя, когда вышел из тюрьмы из-за… убийства отца.       — Стоп. Это… Да это же бред! Что ты несёшь? Селин, что на самом деле происходит?       Селин только молча кинула папку на кофейный столик и взглядом показала, чтобы та села читать немедленно. Ваня удивилась и медлила, но после слов номера Восемь наконец-то сесть и читать, всё же раскрыла содержание. После нескольких строк глаза её наполнились слезами.       — Это правда?       — Это отчёт прямиком из полиции, сделанный семнадцать лет назад… — сказала Селин с раздражением в голосе, но потом, видя лицо Вани, решила быть мягче, — Ваня, этот Дженкинс, или как его там, убийца. Он убил просто из-за прихоти в тринадцать лет… Он опасен, — Селин подошла к сестре, которая уже успела сесть в кресло, и положила руки ей на плечи.       — Поехали домой… Мы узнаем всё про твою силу, мы сможем её контролировать, — сказала Эллисон. Селин тут же обернулась на неё, осознав, что эти слова явно не обрадуют Ваню.       — Контролировать… мою силу? Хочешь сказать, что вы будете контролировать меня? Как папа? — та скинула чужие руки с плеч и встала. Пройдя чуть ближе к выходу, не осознавая этого.       — Нет, подожди, я не это… — Эллисон начала запинаться.       — Как раз-таки именно это ты и сказала, Эллисон… Я не задумывалась, но… Почему никто из вас не знает о том, что у меня есть сила? Или…       — Ваня, не придумывай, — грозно предупредила Селин, зная эту привычку сестры, — Никто из нас не в курсе, что ты с даром. Никто, клянусь.       Внезапно Эллисон остановила сестру от объяснений, потому что вспомнила кое-что из детства. Самый странный момент в жизни, когда им всем сказали, будто бы Ваня больна, номер Три поняла, что именно тогда отец велел стереть сестре память о всей силе и потенциале, который скрывался в номер Семь. В этот же момент Ваня будто с катушек слетела, она закричала, что было мощи, велев сёстрам убираться.       — Вы знали! Всё это время!       — Да не знали мы! Я этого не помню, как и другие! — закричала Селин, потому что спокойным голосом что-либо донести было невозможно: всё вокруг зашаталось и загудело, стало ясно, что Ваня не контролирует силу, — Вспомни про Клауса, который язык за зубами держать не может. Он бы ни за что в жизни не смог бы скрыть от тебя такое!       — Убирайтесь! Видеть вас не могу! Пошли вон! Эллисон согласилась на это, потому что папа решил, что это не она самая великая и распрекрасная.       — Мы были маленькими! Я не знаю, когда это произошло, потому что сама мало, что могу вспомнить… Прошу, Ваня, пошли домой! — взмолилась Эллисон. Аномальный ветер кружил внутри дома, Селин заволновалась, что они вдвоём не смогут отговорить её вернуться домой.       — Да ни за что! Я останусь с Леонардом. Он меня любит, а вы… Никогда не уважали меня, никогда не признавали!       — Ваня, мы сёстры, пойми, что мы любим тебя даже больше этого Дженкинса! — крикнула Эллисон и подошла ближе.       — Нет, прекрати! Он Леонард!       — …Ваня… Прости… — у номера Три навернулись на глазах слёзы от осознания того, что она сейчас будет делать, — До меня дошёл слух…       Знакомая сёстрам фраза сорвалась с губ Эллисон, отчего Ваня, стоило услышать первые слова, резко оттолкнула её от себя и закрыла уши ладонями. Селин поймала её, удержав за спину, но из-за этого та запнулась и пришлось заново повторить фразу. Номер Восемь видела, как Ваня заносит над головой смычок и в этот же момент перед глазами все действия вокруг будто бы замедлились. Она видела размытый силуэт движущегося смычка, видела, как сестра смотрит на них озлобленными красными от слёз глазами, видела, как напряглась её рука. Даже собственные действия казались медленными, будто бы пыталась бежать под водой. Дёрнувшись в сторону Эллисон, Селин постаралась прикрыть её руками, но это не помогло. Острая, как наточенное лезвие сила Вани прошла наискосок, рассекая грудь чуть ниже горла примерно на уровне ключиц, тут же с влажным звуком разрубая верхнюю часть плеча прямо над костью, повреждая лёгкое. Почувствовав толчок, Селин даже не поняла, что произошло, чувствовала только небольшое онемение в груди, но тут над ухом раздалось хлюпанье. Обернувшись на Эллисон, девушка широко раскрыла глаза: сестра схватилась за горло, зажав его, через пальцы сочилась вишнёвая кровь, тонкими ручейками забираясь под рукава куртки и окрашивая белую блузку.       Течение времени внезапно возобновилось, и Селин увидела, как стремительно Эллисон теряет кровь и оседает на пол. Дёрнувшись к ней, девушка протянула руки к горлу, чтобы помочь зажать рану, но тут же тело прошибло небывалой болью. Повернув голову к правому плечу, она смогла увидеть рассечённую кожу, на месте которой образовалась дыра, было видно сокращающееся лёгкое, когда номер Восемь делала неосознанные вдохи. Ошарашенно втянув воздух через рот, потянув руку к ране, Селин внезапно поперхнулась, выкашляв сгусток крови, который растёкся по подбородку. Она сжала ладонь между шеей и плечом и рухнула на колени, потому что воздуха стало не хватать вдвойне, а в глазах зарябило.       — Нет… Нет-нет! Что же… Нет! — отчаянно кричала Ваня, не зная к кому подбежать первой.       — Помоги Эллисон… — хрипло сказала Селин.       Ваня не успела сделать совершенно ничего, потому что вбежал Харольд, и… засмеялся. Он схватился за голову и засмеялся, что было мощи, даже Селин это услышала и перевела взгляд на вошедшего через парадный вход мужчину. Кажется, Дженкинс заметил взгляд Харгривз, потому что резко подбежал к Ване и дёрнул ту за локоть, призывая убраться из этого дома подальше. Он схватил скрипку со смычком, который та бросила после своего взмаха и потянул девушку на выход. Номер Семь сопротивлялась, плакала, молила помочь сёстрам, но ничего не произошло, Дженкинс выволок её за дверь, стаскивая вниз по крыльцу и усаживая в машину, уезжая с визгом шин.       Номер Восемь опёрлась о стол, но из-за крови на нём ладонь соскользнула, поэтому та упала на пол, ударившись лицом. Несмотря на затруднённое дыхание и кровь в горле, она всё же поднялась и силой воли заставила себя ближе подойти к Эллисон. Оказалось, собственное состояние куда хуже, чем Харгривз предполагала: зрение стремительно затуманивалось, а руки немели. Благо дышать всё ещё удавалось, с большим трудом, но хотя бы что-то. Селин сняла кофту, которую нашла на заднем сиденье машины и приложила к горлу сестры, чтобы остановить поток крови. Она не заботилась о своей ране, именно поэтому вновь упала на пол около сестры, но на этот раз потеряв сознание.       Семейный автомобиль Харгривзов резко затормозил у загородного большого дома, отчего его даже немного занесло в сторону. Резко раскрыв двери, братья выбежали наружу и понеслись в сторону входной двери, которая на удивление была настежь распахнута. Уже на пороге в нос ударил металлический запах, и Клаус с Лютером зажали свои носы, но через секунду же забыли о вони, медленно опуская руки вдоль тела. Закричав, номер Один подлетел к Эллисон и подхватил ту на руки, он смотрел на Селин, которая лежала всего в метре от него, и тут же заметил Пятого около неё.       Парень с широко раскрытыми глазами перевернув её на спину и тут же резко втянул воздух, сжав челюсти почти до скрипа. Он видел, что футболка на ней порвана и свисает вниз, оголяя длинную рану, тут же заметил побледневшее лицо Селин, поэтому тут же захлопал по её щекам, в надежде привести ту в чувства, но к сожалению, не выходило. Чуть дрожащими руками, уже перепачканными в крови, номер Пять нащупал на шее пульс, тот был настолько быстрым, что даже считать его не получалось, всё время сбивался.       — Селин. Очнись, Селин, чёрт возьми, прошу! — голос его дрожал. Пятый отчаянно хлопал по щекам девушки, продолжая пачкать их кровью, но она не среагировала.       — Пятый, нужно ехать, пойдёмте, у нас мало времени, — сказал Диего, наблюдавший за братьями.       Номер Четыре ошарашенно смотрел на сестёр, совершенно потеряв дар речи. Он приложил руки ко рту и медленно сел на диван, чтобы не упасть вовсе. Диего тревожно нахмурился и поторапливал всех, понимая, что с такими ранами у девушек остаётся мало времени.       — Да, да, — Клаус кое-как собрался с мыслями, — Давайте, Лютер, Пятый. Пойдёмте. Они умрут, если…       — Не умрёт. Эллисон не умрёт. Никто из них не умрёт! — свирепо воскликнул Лютер.       — Тогда соберись и отнеси Эллисон в машину, — твёрдо сказал Диего.       Когда номер Один поднялся с ней на руках, Пятый крепко прижал Селин к себе и направился вслед за Лютером. Клаус попытался помочь, предложил сам понести сестру, но номер Пять кинул настолько злобный взгляд, что он решил просто подстраховать, садясь в машину: он проследил, чтобы голова девушки ни обо что не ударилась.       Пятый и Лютер сели на задние сиденья, крепко держа девушек. Парень сжал рану на плече номер Восемь и молил всё, что только можно, только бы она очнулась. Он очень волновался и злился на себя за то, что позволил ей пострадать. Парень после таких мыслей только сжимал девушку сильнее. Машину повёл Диего, так как был самым адекватным вариантом в данной ситуации. Он крепко сжимал руль, всё время по дороге домой, часто смотря в зеркало над собой. Номер Два делал так из-за нервов, он вдавил педаль газа почти в пол, машина неслась по шоссе с небывалой скоростью. Вскоре они остановились около дома, и Лютер первым залетел внутрь.       — Пого! Пого! Помоги!       — Где Пого? Или мама? — спросил Диего.       — Что случилось? — Пого вышел из гостиной, сразу заметив два тела, которые лежали на руках Харгривзов, — Носилки! Грейс!       Две носилки мчались по этажу, в промежутке между ними бежала Грейс, Пого плёлся где-то позади. Клаус и Пятый катили Селин, а Лютер и Диего — Эллисон. Грейс попутно осмотрела повреждения обеих дочерей и с невообразимой точностью сказала, что именно и где повреждено.       — Понадобится много времени на Эллисон и Селин. Кого-то нужно оперировать первой, — мама обернулась к детям, давая им шанс выбирать. Все замолчали. Никто не мог сказать кого первым должны привести в нормальное состояние, поэтому все только переглянулись, но молчали. Даже Лютер выглядел сконфуженным.       — Выбирайте быстрее, — вклинился Пого, — Мисс Селин и мисс Эллисон умирают.       — Как ты можешь так говорить? Мы не имеем права выбирать, — Лютер обречённо посмотрел на остальных. Повисло очередное секундное молчание, но внезапно поднялась дрожащая от слабости рука Селин.       — Эллисон. Эллисон должны помочь… — тихо проговорила та, но слова эхом дошли до остальных.       — Тогда хорошо, — Грейс ответила с улыбкой и перевезла каталку с Эллисон ближе в центр комнаты, под лампы, — У девочек мало крови. Кто-то должен стать донором.       Первым охотно вызвался Клаус, но затем Пого запротестовал, сказав, что кровь его отравлена. Следом Лютер протянул руку, и на этот раз тоже не разрешили.       — Ваша кровь, мистер Лютер, после того случая больше схожа… с моей, — он сочувственно улыбнулся.       — Тогда я. Давай, мам, — Диего смело подошёл к Грейс и встряхнул головой, но стоило маме поднять катетер на уровне глаз — Диего свалился на пол. Как ни странно, тот, кто работает с ножами всю жизнь, в то же время боится всю жизнь иголок.       — …Коли, — кивнул Пого, — Для мисс Селин тоже нужна кровь. Мистер Пятый…       — Согласен.       Грейс зашивала рану Эллисон на протяжении двух часов, пока Селин лежала чуть дальше от них, туго перевязанная Пого, который оказал первую помощь. Диего всё ещё находился без сознания, только пару раз приходил в себя, но тут же падал в обморок, стоило заметить около сгиба локтя воткнутую в вену иглу. Около Селин сидел Пятый с закатанным рукавом на руке и сжимал кулак, пока собственная кровь через трубку перекачивалась в тело девушки. Он внимательно следил за её лицом, подмечая его оттенок. До того, как Пого нацепил катетеры на них, номер Восемь была чуть ли не бледнее поганки, а губы с каждой минутой становились синее и синее. Парень скептично отнёсся ко всем бинтам, которыми обмотали Селин, он видел, что рана на ней была ужасна, поэтому не думал, что какая-то первая помощь поможет. Внезапно, Грейс ласково оповестила детей о том, что с Эллисон она закончила и попросила перевезти к ней Селин.       Пятого и Диего выгнали за дверь, и на все уговоры остаться, тем не позволили. Номер Пять отнёс того наверх, а сам сел под дверь. Он прокручивал в голове произошедшие события, пытался понять, где же ошибся, какие его действия привели к произошедшему и что мог бы сделать, чтобы ничего из этого не произошло. Слабость от переливания крови давала о себе знать, из-за чего клонило в сон, но Пятый держался, не позволял себе закрыть глаза и рассуждал всё это время, пока двери не раскрылись. Подскочив, парень, не дожидаясь разрешения, проскользнул внутрь.              — Мистер Пятый, — хрипло проговорил Пого, обращая на себя внимание, — Мисс Селин нужен отдых, как и вам.       — Я останусь здесь, Пого, пока она не очнётся.       Проговорил он, не сводя взгляда с девушки. Всё выше груди, на уровне ключиц, было практически полностью перевязано, а из-за отсутствия футболки на неё нацепили больничный халат. Пого переглянулся с Грейс, а та кивнула с улыбкой на лице и пошла дальше на выход, неся перед собой металлический поднос с отходами.       Дверь за спиной закрылась с мягким хлопком, и номер Пять подошёл к раковине, вывернув вентиль. Подхватив марлю, он намотал толстый слой на ладонь и намочил её, вернувшись к девушке. Оттирая кровь с её щёк, Пятый приметил, что цвет лица стал несколько лучше, да, оно всё ещё было бледным, но хотя бы губы порозовели. Передвинув руку на шею, парень нагнулся чуть ближе и повернул голову, проверяя дыхание. Есть. Грудь еле видно, но вздымалась, а из носа доносилось сопение. Облегчённо выдохнув, номер Пять осторожно прошёлся чистой стороной почти сухой марли по коже Селин, и её ресницы еле видно подрагивали от этого. Отложив ту в сторону, он уселся на стул рядом и осторожно накрыл чужую ладонь своей, задумавшись.       Пятый уже давно думал над тем, как бы всё сложилось, если бы в тот день он не исчез из Академии, прыгнув во времени.       ***       2005, день исчезновения номера Пять       — Пятый! Да подожди, ты можешь просто выслушать меня? — шестнадцатилетняя Селин кричала на весь квартал, даже не заботясь об остальных людях, — Ты должен сначала изучить путешествия во времени, узнать у отца. То, что ты хочешь сделать — невозможно, по крайней мере в таком масштабе. Начни с меньшего!       — Отвали! Я сам знаю, как лучше, — грозно сказал парень, идя строго вперёд. Он старался убраться подальше от девушки, потому что боялся сделать из-за неё что-то не так.       — Ты не понимаешь, — она старалась схватить парня за руку, то тот резко перемещался в пространстве, — Послушай меня хоть раз! Папа сказал же тебе, что это опасно.       — Он только строит теории. Моя способность позволяет мне это сделать!       — Может всякое случиться, пойми, прошу!       — Я знаю, что делаю, — он всё так и шел вперёд.       — Нет! И понятия не имеешь! Пожалуйста, Пятый, ради всех остальных и… Да чёрт с ним. Ради меня, Пятый. Просто подготовься к этому лучше. Не уходи!       — Ты меня раздражаешь, — скрипя зубами выдавил номер Пять. Селин остановилась и опешила: ещё никогда он не говорил таких слов всерьёз, — Знаешь что, Селин? Ты одна из самых надоедливых людей в этом мире. Вот когда я перемещусь в… допустим две тысячи девятнадцатый, я посмеюсь тебе в лицо и скажу, что ты была не права. Можешь идти с Клаусом на крыши дальше сбегать, а не расширять кругозор своих возможностей.       — Ты что такое несёшь? — Селин остановилась в трёх шагах от парня, который, плюясь ядом, высказывал это всё, — Я лишь помочь тебе хочу. Как ты не понимаешь?       — Да чтоб глаза тебя мои не видели. Встретимся в две тысячи девятнадцатом, — насмешливо сказал тот очень тихо, но так, чтобы номер Восемь слышала это. Парень развернулся, оставив замершую девушку среди улицы одну, и прошёл дальше два шага, а затем исчез в голубой вспышке.       ***       Номер Пять находился подле девушки, даже когда солнце взошло над горизонтом. Около семи часов утра он раскрыл глаза, кажется, уснув сидя на стуле, оттого, что его тормошил Лютер за плечо. Оглядев помещение и не заметив Эллисон, сразу же поинтересовался о ней, на что брат удостоверил, что она находится в собственной комнате и уже давно успела очнуться. Кивнув на это, Пятый лишь опять уставился на Селин перед собой, которая, впрочем, не поменяла своего положения с ночи. Нависнув над ней, он снова проверил дыхание. Лютер следил за братом и положил руку ему на плечо.              — Пятый, тебе надо отдохнуть.       — Не надо. Я в норме.       — Так нельзя, — сочувствующе оглядев его, номер Один ненадолго замолчал, — У Вани есть сила. Она приходила сегодня… но я запер её в подвале. Это она виновата в том, что случилось. Из-за неё Эллисон не может говорить, а Селин… Надо что-то делать, Пятый.       — Я уже много чего сделал… Но она пострадала. Я приду, как только Селин очнётся.       Вздохнув, Лютер ушёл, оставив брата наедине с собой. Прокручивая в голове услышанное от номера Один, парень старался придумать, что же делать дальше, но в голову ничего не приходило. Иногда лезли воспоминания о том дне, подкрепляя вину, которая скручивалась горьким комом в горле.       — Прости, прости, прости… Я был не прав.       — И ты признал это, — хрипло ответила Селин.       Пятый раскрыл глаза и устремил их на девушку, она слабо ему улыбалась, лёжа под светом лампы, отчего казалась ещё бледнее. Он облегчённо выдохнул и улыбнулся, опустив голову, но сразу же её поднимая. Номер Пять, не тая, сказал, что недавно пришла Ваня, но в данный момент Лютер запер ту в бункере под домом.       — Нельзя её прятать. Ваня может посчитать, что мы хотим держать под контролем её саму. У неё есть сила. Она опасна для самой себя.       — Эллисон сказала про силу… Ну, она, кажется, написала.       — Она не может говорить? Из-за горла? Повреждение настолько сильное?       Пятый кивнул и, немного подождав, пересказал все события, произошедшие после того, как они нашли их. Как Грейс зашивала раны, как Селин в полуобморочном состоянии сказала, чтобы Эллисон помогли первой, о чём, к слову, она совершенно не помнила. Пятый сказал, что Селин переливали его кровь, так как её состояние было до жути плохое. Девушка кивала на каждое его слово, стараясь обдумывать их и удерживать в голове как можно дольше. На новость о том, что номер Пять согласился стать для неё донором, девушка долго смотрела на него, а затем медленно закрыла и открыла глаза, кивнув. Она благодарила. Пятый мягко улыбнулся ей.       — Я был в Комиссии, — заговорил тот, — И видел парня.       — Там много парней, — ответила номер Восемь, — Про кого ты? И зачем мне это говоришь?       — Он работает в отделе портфелей. Сказал, что знал женщину по имени Селин, — девушка взглянула на Пятого, тот лишь полез внутрь пиджака, доставая маленькую бумажку, — Он узнал меня, а потом отдал эту фотографию, — он вложил своё фото в её руку, — Что за цифра? — Селин сразу узнала фото. Оно было на её столе перед тем, как Куратор конфисковала всё подчистую, когда узнала о плане побега.       — 4823… Это день, — ответила она, проведя большим пальцем по лицу Пятого на фото. Селин даже не перевернула её на обратную сторону, где выведены цифры.       — Что за день?       — День, когда я увидела хоть какое-то упоминание о тебе с того момента, как попала в Комиссию. По счёту это был четыре тысячи восемьсот двадцать третий день.       Пятый прикинул в голове сколько лет тогда прошло и нахмурился, потому что в тот момент пошёл тринадцатый год пребывания Селин в том месте. Небольшое молчание повисло между ними, но это никак не встревожило или не огорчило их, напротив, дало осмыслить пару вещей для себя.       Раздался небольшой стук снизу, а затем всё здание будто затряслось. Селин аккуратно поднялась на локти в койке и взглянула на пол, откуда шёл звук. Следом за первой встряской пошла и вторая, Пятый немедленно схватил номер Восемь на руки и переместился в пространстве на первый этаж здания. Мимо пробежал Лютер и Эллисон. Сверху доносились звуки взрывов, а с потолка сыпалась грязь — он разваливался.       Харгривзы встретились снаружи. Диего в тот момент благодарил Клауса, всем объявил, что брат спас его от обрушившегося потолка, только вот сам номер Четыре не выглядел очень радостным от такого внимания. Он только улыбнулся Диего и пробормотал что-то. Вскоре они увидели, как Ваня выходит из обломков дома и направляется в неизвестную сторону, даже не обращая внимания на семью. Она в буквальном смысле светилась белым светом, который исходил из её груди. Селин свела брови вместе и жалобно глядела ей вслед, она надеялась, что всё обойдётся и Ваня, которая не отличалась никогда терпеливостью, всё поймёт и позволит семье помочь ей. Она опёрлась на Пятого и покачала головой.