Пляска Смерти

      — Я не могу уже, Бен! Хочу домой, — Клаус почти согнулся пополам у стены какого-то очередного ночного клуба. После того, как он покинул Селин, оставив её одну на кухне, сразу сел в такси, чтобы доехать до ближайшего бара. Надеялся, что Лютер не мог уйти далеко, но прогадал. Там его даже не видели.       — Да соберись ты! Лютер наш брат, ты обязан найти его.       — У меня ломка. Не могу больше! — завыл тот и отвернулся от Бена, зашагав к остановке, но призрак брата встал перед ним, — И что же ты хочешь сделать? Бен, глупый братец, я же могу… просто пройти сквозь тебя, — Клаус сложил руки перед собой будто нырнуть в воду захотел и прошёл дальше, оставив недовольного Бена позади.       — Да, ты можешь, — ответил тот, склонив голову, — Но что подумают другие? Что ты бросил Лютера одного.       — Да никуда он не денется! — недовольно крикнул номер Четыре, — Придёт утром. Не маленький!       — Ты пообещал Селин найти его. Заявил, что из-за тебя он ушёл, поэтому это твоя проблема. Ты думал о том, как отреагирует Селин?       Клаус шумно вздохнул, подумал насколько громко Селин будет кричать, когда он придёт без Лютера, заявив, что пошёл домой из-за ломки. Резко развернувшись, тот поплёлся вдоль стены уже молча, только Бен подбадривал, говорил о всевозможных местах, где они ещё не успели побывать, но стоило им завернуть за угол, то сразу перед глазами возникла такая картина: на чёрной машине лежал автомат с напитками, которые вывалились на землю. Бен и Клаус переглянулись, номер Шесть первым направился ко входу, пока тот подобрал банку газировки с земли.       Бешено орущая музыка била всем по ушам, но только номер Четыре зажал их руками. Он подумал, что первый раз в жизни так реагирует на клубную музыку. Его окликнул Бен и тогда перед ними предстал Лютер без рубашки, танцующий среди всех этих пьяных людей. Харгривзы вместе ошарашено посмотрели на брата и выругались. Клаус побежал к Лютеру и попытался перекричать музыку.       — Лютер! Ты что делаешь?       — Клаус! Мой брат! Ты не представляешь насколько здесь все крутые!       — Представляю, пойдём от сюда. Нам надо домой!       — Ты пробовал это? — Лютер не реагировал на просьбы Клауса. Он поднёс таблетку в руке прямо около его лица, — Классная штука!       — Пробовал, но тебе это не нужно! Идём, чёрт тебя побери!       — Нет, ты не представляешь насколько мне весело! Пошло всё к чёрту, я буду…       Клаус вынул наркотики из руки Лютера, потому что тот всё ещё махал ими перед его лицом, и кинул таблетку в толпу. Тот посмотрел на брата. Но уже через секунду отвлёкся на подошедшую девушку с огромной меховой штукой на голове. Номер Четыре отвернулся и оглядел весь зал. Таблетку на полу он заметил почти сразу и уставился на неё, Бен рядом уже просил помочь Лютеру, но тот отмахнулся и нырнул в толпу, падая, но продолжая ползти к сомнительной цели.       К тому времени как начало светать, Эллисон и Селин добрались до края города и теперь медленно плелись по лесной дороге к дому Дженкинса. Скоро показался довольно большой дом среди деревьев, и когда машина остановилась, девушки вышли и пошли к двери.       Ступив на порог, номер Восемь дёрнула ручку входной двери, но была резко остановлена Эллисон. Она велела осмотреть сначала всё вокруг дома, потом уже заходить внутрь. Та кивнула и, перепрыгнув через перила на траву, начала заглядывать во все окна. Номер Три выгнула брови и посмотрела вслед сестре, пока та не зашла за угол.       Вернулись они к машине, сообщив, что ни дома, ни вокруг него нет совершенно никого. Эллисон нахмурилась, сказав, что нужно продолжать поиски, но тогда нужно заехать домой за остальными, чтобы держаться вместе. Селин согласилась, поэтому они вдвоём сели в машину, начав уезжать из этого проклятого места.       Недовольная Эллисон была вынуждена слушать точно такие же вздохи Селин, потому что они застряли в огромной пробке. Номер Восемь от скуки включала музыку, но радио не работало, поэтому она откинулась назад на сиденье и закрыла глаза. Чуть позже она услышала, как хлопнула водительская дверь, поэтому подскочила и уставилась на Эллисон, что сжала в руках какую-то тряпку. И уже захотела выйти к ней, но заметила подходящего к сестре полицейского. Решив повременить с вопросами, Харгривз просто тихо, почти не шевелясь, наблюдала за действиями сестры.       Через несколько секунд те двое двинулись к машине этого полицейского. Она поняла, что Эллисон ничто не угрожает, потому что слишком уж радостно сотрудник разговаривал с ней всё это время. Заметив, что сестра махнула рукой, Селин завела машину и аккуратно выехала за ними.       Лютера разбудил громкий звон. Протерев глаза, он не нашёл будильника под рукой, зато рядом лежала очень привлекательная женщина, которую тот еле как смог вспомнить. Паника пробрала его до самых мизинцев на ногах, когда он приподнял одеяло и осознал, что они вдвоём совершенно голые. А звон тем временем продолжался, из-за чего у Лютера в голове нарастала нестерпимая боль. Он завернулся в тонкое одеяльце, найденное на полу и вышел из комнаты. Перед ним возник Клаус с огромным колокольчиком.       — О, проснулся! Ну, и почему ты не спускаешься?       — Я… — его прервали прямо на полуслове.       — Ох, я знаю! — Клаус очень красноречиво посмотрел на комнату Лютера, где уже вставала женщина. Номер Один проследил за взглядом брата, поэтому быстро закрыл дверь, — Да ладно тебе! Чего уж там, все мы взрослые… Погоди. Ты что… — тот очень хорошо понял на что намекал Клаус, поэтому взмолился, что бы он не продолжал, — Так ты девственник! Ну, не теперь, конечно же. Поздравляю!       — Клаус, пожалуйста.       — Ладно-ладно. Спускайся уже на кухню, там у нас небольшое собрание.       — Что за собрание? — тихо спросил Лютер, чтобы не тревожить свою голову.       — Собрание! — тот крикнул и взмахнул руками, отчего колокольчик снова издал звук, поэтому в голове Лютера вновь вспыхнула боль.       Он ввалился на кухню и, можно сказать, лёг на стол. Следом зашёл Пятый в пижаме и сел рядом, перехватив кружку с кофе, которую Клаус хотел передать Лютеру. Номер Один недовольно покосился на брата, но в его руке тут же оказалась другая наполненная кружка. Пятый отпил всего глоток, чтобы выплюнуть обратно и недовольно пробурчать, что настоящего кофе он никогда не дождётся.       — Что за собрание, Клаус? — простонал Лютер.       — Да, собрание…       — А как же Эллисон с Селин? А Ваня? — Бен его прервал. он чувствовал себя, как не в своей тарелке, когда за столом не оказалось других членов семьи.       — Раз уж я не смог отыскать других, то начнём так… Я хотел сказать вам всем, что…       — Пауза! — недовольно воскликнул Бен, и Клаус на две секунды замолчал.       — …Что папа покончил с собой… — он сложил ладони вместе и взглянул на братьев.       — Я пошел, — твёрдо сказал Лютер после воцарившейся тишины. Он не желал слушать никого, кто хотел уверить его, будто отец, принципиальный, не терпящий нелепых выходок, отец покончил с собой. Это никак не укладывалось в голове. Кроме него ещё и Пятый, подумав, что Клаус не в себе, поднялся с места.       — Да стойте вы! Я же правду говорю! — крикнул номер Четыре. Лютер скривился от головной боли, но всё же остановился.       — Ты пьян? — спросил Пятый, подняв брови.       — Нет. Нет! Я первый раз в своей жизни трезв, поэтому послушайте, — продолжал Клаус, — Вчера вечером я и отец поговорили. Встреча у нас была…       — Что? Поговорил? И как?       — Ну, он, как всегда, мнительный, надменный, хотя бритьё у него хорошее… — тот закончил свою речь мечтательным тоном, погладив подбородок.       — Клаус, к делу, — недовольно выдал Пятый.       — Да-да. В общем. Сказал наш папа, что решил свести счёты с жизнью, потому что именно эта причина может собрать нас всех вместе, — и опять повисло молчание.       — Что за глупость, — Лютер всё больше и больше раздражался.       — Не глупость, мистер Лютер. Кажется, пришло время всё вам рассказать, — внезапно появившийся Пого заставил присутствующих вздрогнуть.       — Ты о чём? — не унимался номер Один.       — Сэр Реджинальд Харгривз действительно покончил с жизнью. К моему сожалению, я и Грейс помогли ему в этом. Она была запрограммирована на неоказание первой помощи, поэтому сэр Харгривз не выжил после принесённого ему яда, — лицо Пого выражало такую скорбь и стыд, что Клаус сжалился над ним и решил подойти, но Лютер злостно выдавил из себя:       — Как вы могли? Вы не сказали нам!       — Сэр Харгривз не велел, — Пого уже не знал куда себя деть.       — Знать тебя не желаю, — Лютер всё-таки покинул кухню.       — Вот же старый… — неоднозначно высказался Пятый и тоже вышел.       Остались только Клаус да Пого, который, впрочем, не захотел дальше оставаться. Он медленно развернулся, кивнул Клаусу и прошёл к себе в каморку. Номер Четыре остался один посреди кухни и тяжело вздохнул. Рядом сидел Бен, сгорбившийся и непонятно о чём думающий. Клаус хоть и не до конца помнил, как именно оказался перед отцом, то есть что этому поспособствовало, но этот разговор запомнил навсегда.       ***       Клаус бежал сквозь высокую траву по пояс. Какая-то девчонка в белом платьице, шляпкой на голове и… на велосипеде указала ему дорогу к дому. Он не задавался вопросами где именно находится, почему всё вокруг какое-то безжизненное, какое-то чёрно-белое. Может частично и понимал этому причину, но в голове не складывалась полная картина, хотя почему? Мыслей ведь не было совсем, будто в голове стоял белый шум, была абсолютная пустота.       Стоило ему подбежать к ветхой халупе, то восторг наполнил сердце, затем Клаус отворил дверь. Перед ним предстала парикмахерская для мужчин, отделанная в стиле шестидесятых, тоже черно-белых тонов, и никого не наблюдалось. Совершенно пустое помещение, ни звука. Номер Четыре медленно прошёл в центр и встал около второго от входа стула, дотронувшись до него, сел, тут же расслабляясь. На краю разума зарождалась мысль — причина всего происходящего тут, но была она настолько далёкой, будто нереальной.       Внезапно раздался звук шагов. Клаус не повернулся на них: не успел. Его лицо тут же крепко обмотали мокрым горячим полотенцем. Он успел только пискнуть от неожиданности. Минут через пять полотенце сняли, но тот глаза не раскрыл, потому что успел немного задремать. Послышался звук перестановки инструментов, а затем на лицо нанесли кистью какую-то пену.       — Помазок для бритья, — сразу подумал Клаус. Наносили пену рвано, агрессивно, но тот этому значения не придал, оставшись в том же положении.       — Почему так долго? — раздался нетерпеливый голос. Клаус резко раскрыл глаза и над собой увидел до боли знакомое лицо, — Я думал, что ты, номер Четыре, тот, кто использует свою способность по максимуму и наконец вызовет меня, но нет же!       — Пап?! — он нахмурился и захотел встать, но Реджинальд, не заботясь о комфорте сына, надавил ему на лоб, чтобы уложить обратно.       — Ты решил травить себя ересью, а не развивать способность и почему? Потому что боялся!       — Я был ребёнком! Ребёнком, которого ты запирал в склепе по ночам. Мне было страшно, — устало говорил Клаус.       — Вы никогда не были детьми. Вы были созданы, чтобы защитить мир.       — Да от чего?       — От апокалипсиса, конечно же, — сказал Реджинальд, словно что-то очевидное, — Я думал, что моя смерть будет для вас стимулом работать намного усерднее, но верно ошибся.       — Так, стоп, стоп. Ты что… Покончил с собой? — тот кивнул, — Как похоже на тебя! Ты мог просто письмо написать или же позвонить!       — А ты бы взял трубку? — Клаус задумался и решил, что ни за что на свете.       — А как же остальные? — вдруг вспомнил он, — Лютер, к слову, нашёл все свои письма, которые он отсылал тебе с Луны не вскрытыми.       — Это моя ошибка. Признаю… — Клаус посмотрел на отца с надеждой. Реджинальд выпрямился и взглянул в сторону, а затем обратно на номера Четыре, — Надо было их сжечь.       — Ты всё тот же, — тот закатил глаза, — Селин и Пятый вернулись. Не хочешь про них что-то сказать?       — Вернулись — значит так надо. Судьба, — Клаус цыкнул, а Реджинальд резко провёл опасной бритвой вверх по горлу сына, срезая щетину.       — Ай-ай-ай. Аккуратнее, — предупредил Клаус.       — Не волнуйся, сын, — тот остановился и взглянул на него, — Ты всё равно мёртв, — а затем продолжил своё дело.       — Ах, — вздохнул Харгривз, — Наконец-то… — Клаус расслабился. Эти слова отца были для него тревожными, но настолько утешающего облегчения никогда в жизни не ощущал.       — Вот что я скажу тебе, — Харгривз старший обратил на себя внимание, — Этот мир вам ещё не понятен, вы должны…       Отец растворился в воздухе прямо перед, возможно, самыми важными словами в своей жизни… Клаус услышал музыку и резко понял, что слышал её на протяжении длительно времени, наверное, с момента прихода Реджинальда. Мысли резко вернулись в голову огромным цунами. Все волнения и страхи накатили по полной, а потом резко стихли, оставаясь в небытие. Перед глазами пол, таблетка наркотиков, ноги танцующих, а над головой клубная музыка, которую Клаус тут же возненавидел.       ***       Диего напряженно ходит по камере временного содержания, ожидая дальнейшего исхода. Его схватили полицейские прямо перед домом, скрутив за спину руки, включая больную, а затем обвинили в убийстве Пэтч. Диего тогда потерял дар речи и не смог даже опровергнуть слова детектива. Сейчас он был рад, что Эллисон не попала с ним сюда, но волновался именно из-за этого. Не мог найти себе места, зная, что сестра бродит одна около дома потенциального серийного убийцы. Вдруг, заходит Биман. Тот самый детектив, который выдвинул обвинения. Диего тут же прильнул к решётке и начал доказывать свою невиновность.       — Твои отпечатки нашли на месте происшествия, Харгривз. — начал детектив, — Кроме этого многие видели тебя в окружении потерянных много лет назад двух подростков… Как это возможно?       — Я тоже задаюсь этим вопросом, Биман, — тот посмотрел на Диего и, вздохнув, продолжил.       — Все знают, что у вас с Пэтч были не лучшие, напряженные отношения…       — Это она так сказала? — перебил его номер Два, — Мне нужно знать…       — Это я так сказал, — ответил детектив после недолгой паузы, — Но я понимаю, что ты бы такого не совершил. Тебя скоро переведут в загородную тюрьму, поэтому… — он протянул ладонь для рукопожатия через решётку, — Удачи, Диего.       Харгривз протянул руку Биману и тут же почувствовал ножницы у себя в ладони. Сохранив злое выражение лица, Диего незаметно кивнул детективу, после чего он ушёл. Он прошёл дальше в камеру и сел на лавочку. Прошла минута, а затем ножницы взмыли вверх, моментально оказываясь в замочной скважине. Использовав способность, тот, манипулируя металлическими ножницами, отворил дверь камеры и аккуратно выбрался из участка, сбежав через маленькое окно, в которое чудом протиснулся. Ножницы забрал с собой.       Было утро, поэтому все плелись мимо друг друга как сонные мухи, не обращая внимания на человека в чёрном костюме. Диего облазил все переулки и подворотни, лишь бы остаться незамеченным каким-нибудь «жаворонком», которому утро только в радость. Понадобилось два часа, чтобы добраться до дома, но как только парадный вход показался в поле зрения, тот сразу же метнулся к нему, вошел в дом и взлетел вверх по лестнице, приближаясь к своей комнате. Он услышал приглушенный разговор из комнаты Клауса.       — Хочешь спасть мир? Типа мы вдвоём? — кажется голос принадлежал хозяину комнаты.       — Желательно нет, но я буду работать с тем, кто остался», — юношеский на этот раз голос говорил это надменно.       — С Селин? — резко замолчав, тот продолжил, — Ладно, ладно. Плохая шутка, признаю.       Диего забежал в комнату и нацепил все ремни с ножнами для своих маленьких ножичков. Он не досчитал одного, но решил найти потом. Выходя из комнаты, на пути встретились Пятый и уже опознанный с помощью голоса Клаус.       — Ты где был? — спросил Пятый, нахмурившись.       — В тюрьме. Это неважно. Где Лютер и Селин?       — Не знаю. Я не видел Лютера с утра, а Селин со вчерашнего дня.       — Со вчерашнего дня? Она должна быть дома и жалобно смотреть на Пятого, — сказал Диего покосившись на упомянутого брата. Тот лишь ещё больше нахмурился, — Так, хорошо. Значит поехала с Эллисон. А это значит, что они обе в опасности.       — Подожди, ты о чём? — спросил Клаус, он пытался понять о чём вообще говорит брат.       — Дженкинс, — Диего недоумевал почему до этих двоих до сих пор ничего не доходит, — Я и Эллисон хотели поехать к дому его бабки, но меня арестовали. Она должна была ехать одна, но раз Селин нет, то…       — Они уехали вместе, — закончил Пятый, — Значит за них можно не волноваться, — он поджал губы и слегка погладил подбородок.       — В любом случае мы не знаем этого Дженкинса, он может быть намного опаснее. Нужно торопиться.       Селин стояла около входа в больницу, куда приехала Эллисон с тем полицейским. Она решила не заходить внутрь, потому что не желала показываться на глаза не только полицейским, но ещё и медсёстрам. Сестра не дала знать, что будет делать внутри, поэтому оставалось только гадать и быть на чеку. Мимо проходили врачи и работники больницы, некоторые раз-другой обратили внимание на стоящего около больницы подростка, но не подошли.       Номер Восемь задумалась о Пятом. Что с ним, очнулся ли наконец и всё ли с ним в порядке. Она знала, что отношения у них неоднозначные, совершенно непонятные и странные. Всё из-за того случая в 2005 году, когда тот всё же получил возможность путешествовать во времени, использовав свою способность по максимуму. Несколько минут до его исчезновения были самыми ужасными в её жизни. Но несмотря на это, если бы была возможность вернуться или хотя бы предупредить саму себя об этом, то Селин этого делать бы не стала. Всё сложилось так, как сложилось, и невозможно предсказать, что бы произошло, если бы Пятый не исчез. Понятие времени Харгривз уже усвоила, как и то, что менять его ход — работа с большими последствиями.       Селин так задумалась о своём, что чуть не упустила Эллисон, выбежавшую из больницы. Она окликнула сестру и подбежала к ней. Тираду номера Три девушка выслушала по дороге обратно к дому бабушки Дженкинса. Оказалось, что пока она путешествовала во времени, ученик Вани решил устроить заварушку, подкупив нескольких парней. Дженкинс сказал им пристать к нему и Ване, прикинувшись хулиганами. Потом, после неоднозначных действий с их стороны, произошло что-то непонятное. Появилась какая-то сила, похожая на волну, которая откинула их в разные стороны, в результате чего двое из трёх парней умерли. Некоторые врачи сказали, что поступивший вчера вечером мужчина серьёзно ранен: его глаз пострадал настолько, что тот его потерял.       Всё начало складываться воедино: глазной протез, Дженкинс, потерявший глаз, а теперь ещё и Ваня, оказавшаяся рядом. Непонятно только одно, что за «сила», которая оттолкнула мужчин от Дженкинса и Вани.       — Слушай, а может это сама Ваня? — сказала Селин, потерев подбородок.       — Что? Ты о чём? — недоумённо спросила Эллисон. Она до этого причитала, что потратила слишком много времени, проведя в больнице.       — Ну, сила. Может это Ваня всему виной?       — У неё нет способностей. Ты это должна с детства знать.       — Это да, но… — Селин замолчала.       — Что? — Эллисон развернулась к ней разок, а затем обратно на дорогу, — Что?!       — Ты не задумывалась почему папа взял Ваню в Академию "Амбрелла"? Она ведь совсем ничего не может, но тогда почему она с нами? Думаешь отец такой человек, который делает что-то просто так? У Лютера есть сверхсила, у Диего — умение управлять металлом, ты можешь управлять людьми с помощью голоса, Клаус у нас медиум, Пятый прыгает сквозь пространство и время, Бен имел чудище у себя внутри, я управляю агрегатными состояниями, а Ваня? Что в ней было такого особенного, что папа решил её взять, да ещё и младенцем. Будто знал, что она важна для Академии.       — Ты говоришь, что Ваня стала причиной смерти двух человек?       — Да, именно. Вдруг у нашей сестры всё же есть скрытая сила?       — Тогда почему мы этого не помним? — сказав это, Эллисон сразу задумчиво уставилась на дорогу.       — Понятия не имею, — таким же тоном выдала Селин, сжав в руке отчёт полиции о Харольде Дженкинсе.